О земном и о небесном. Добровольчество

Беседа с архиепископом Пятигорским и Черкесским Феофилактом.

– Здравствуйте! С вами очередной выпуск программы «О земном и о небесном». Я, Юлия Бычкова, задаю вопросы архиепископу Пятигорскому и Черкесскому Феофилакту. Здравствуйте, владыка.

– Здравствуйте, Юля. Здравствуйте, дорогие братья и сестры.

– Владыка, тема добровольчества Вам близка? Давайте поговорим?

– Конечно! Мы по природе добровольцы.

– А Вам какое слово нравится больше: «волонтер» или «доброволец»?

– Доброволец – оно какое-то понятное. Там есть два главных слова: когда ты свою волю используешь для добра. Это так важно – уметь своей волей распоряжаться.

– Получается, что и добровольчество, и волонтерство – понятия абсолютно христианские, правильно?

– Конечно. Я даже скажу больше, это безусловные вещи, как добродетели, без которых невозможно никакое духовное совершенствование. Невозможно. Вот дела веры – добрые дела, проще говоря, как обычно сейчас говорится. Хотя это и есть дела веры, они же делаются от мотивации веры – они являются той живительной почвой, из которой и вырастает человек, откуда черпает силы душа.

– А в православии такие яркие примеры есть?

– Вся православная история, история Православной Церкви, этими примерами пронизана. Вся – от времен Христа до сегодняшнего дня. Помогать, быть рядом, помогать больным, вытирать слезы плачущим, плакать вместе с ними, раздавать еду, делиться – своим временем, своими возможностями – с человеком нуждающимся. Это все является неотъемлемой частью жизни вообще христианина, и уж тем более в описаниях, житиях святых.

– Владыка, а меценаты – это тоже волонтеры? Можно их отнести к этому числу?

– Каждый служит своим даром. У одного дар лечить, и он лечит. И при этом делает это, в том числе, и безвозмездно – тогда, когда видит, что неоткуда человеку взять средств, чтобы оплатить свое лечение. Я знаю очень много таких примеров – врачей, больниц, которые берут на себя такую ношу, если так можно сказать, и помогают людям. То же самое меценат – если у него есть определенные финансовые возможности и он искренне этими возможностями делится с нуждающимися людьми. И поддерживает разного рода добровольческие благотворительные программы, в том числе и в храме, если это православный человек.

– В России это движение еще молодое.  Как Вы думаете, если оно будет иметь такое активное развитие, как это изменит жизнь?

– Станем добрее. Знаете, может быть, не только добрее, а еще – мне очень хотелось бы на это надеяться – окажется меньше безразличия. Внимательнее будем к другим людям. И еще мне очень хотелось бы, чтобы добровольчество совершенно вытеснило из нашего языка словосочетание: «Это твои проблемы». Чтобы мы эти слова произносить перестали. Они вроде бы на русском языке, но как-то это не по-русски. Вот нет в нашем языке этого словосочетания. И мне бы хотелось, чтобы добровольчество окончательно заменило употребление этих слов.

– А в Вашем личном опыте есть примеры, когда человек решил помогать? Почему это происходит? Вот жил он своей жизнью, никого не трогал – и вдруг...

– Юля, это всегда по-разному. Я знаю примеры, когда мама через скорбь и болезни своего ребенка (бывает так, что и теряет своих детей) приходит трудиться в детский дом лишь только потому, чтобы продолжать себя чувствовать заботливой, любящей мамой. У нас такие примеры есть, в том числе в нашем кризисном центре для женщин «Дом для мамы», куда приходят такие женщины, которые сами пережили немало тяжелых моментов: и семейное насилие, и то, что остались без крыши над головой – с маленькими детьми оказались на улице. И вот теперь они, слава Богу, в жизни встали на ноги, мы им помогли сделать первые правильные шаги. Они идут в наш центр и помогают тем, кто туда приходит теперь – отчаявшись, потеряв всякую надежду, думая, что их беды и их слезы уже никому не нужны. Таких примеров много.

Или, скажем, в больнице. У нас много сестер милосердия, и с каждой можно поговорить, узнать, почему она стала сестрой милосердия. У каждой будет своя история, но это всегда история человека: «Я хочу помогать, я не могу не помогать. Я не могу, чувствуя в себе силы, просто оставаться дома и ничего не делать. Пока эти силы есть, я хочу быть полезной». Приходят, надевают белые платочки, становятся волонтерами больницы, добровольцами.

– Владыка, а волонтерство – это всегда какой-то масштабный проект, выходящий за рамки семьи, или то, что дома, какую-то помощь, тоже можно назвать волонтерством? Или это так должно быть? Это уже не движение? Это просто жизнь?

– Нет, добровольчество – это не тогда, когда говорят: «Надо! Приходите!» Конечно, бывают крики о помощи, вот мы, например, помогаем семье восстановить сгоревший дом. Или нужно навести порядок в монастыре перед большим престольным праздником. Территория немаленькая, не хватает сил у сестер в нашем женском или в мужском нашем монастыре у братии, говорим: «Приходите помочь. Вместе что-то сделаем, потрудимся». И люди откликаются. Но добровольчество – это тонкий слух, чтобы всегда быть готовым услышать просьбу о помощи. Это настраивание на такую волну, под которую ты не пляшешь и забываешься, а на волну, которая постоянно, если так можно сказать, заставляет твое сердце биться чуть чаще – потому что ты слышишь о другом человеке, о нужде другого человека. А в семье как без этого обойтись? В семье – это уж точно служение. И папы, и мамы – это самые настоящие добровольцы, которые добровольно принимают на себя высокое имя быть отцом или быть матерью для своего ребенка.

– Владыка, у меня есть цифры. По статистике, средний российский волонтер – это чаще всего не мужчина, а женщина (соотношение шестьдесят на сорок), причем средний возраст – от двадцати, по-моему, до тридцати пяти лет. Как Вы думаете, почему больше именно женщин?

– Все очень просто. Потому что у женщин есть особый род призвания – служить. Если мужчины служат в армии и стоят у престола – служат в храме, то у женщин особое призвание служить тем, кого защищают на границе в армии и о ком молятся в храмах. Благодаря этому призванию так и происходит. Со Христом ходили двенадцать апостолов, но жен-мироносиц, помощниц, ходило еще больше. Которые служили своим даром – делали обычную, как говорят, женскую, работу, связанную с приготовлением ужина и какой-то поддержкой в жизни – что-то постирать, починить. Но это призвание – оно всегда связано с очень глубоким пониманием: я так служу Богу. И поэтому среди, в том числе, кстати, и православных добровольцев, всегда больше матушек, как мы их ласково называем.

– Владыка, сейчас в вузах, в волонтерских проектах – как мы знаем, волонтеров больше среди студентов. Им за волонтерские проекты начисляются определенные баллы. То есть поучаствовал, тебе поставили галочку, и чем больше твой рейтинг, чем больше у тебя баллов, тем больше возможности получить повышенную стипендию или какие-то льготы. Волонтерство с таким, если можно сказать, меркантильным подтекстом – это нормально?

– Нет, конечно. А само волонтерство, собственно говоря, и подразумевает исключительно добрую волю, свободную волю. С другой стороны, такой инструмент побуждения или привлечения к волонтерским проектам, может быть, для кого-то станет первым шагом. Я, кстати, встречал таких студентов, которые сначала появлялись потому, что им сказали, что нужно прийти и там побыть, а потом они уже приходили сами, потому что им понравились наши дети. К примеру, в нашем инклюзивном лагере для детишек с ограниченными возможностями. Начали сами приходить, потому что, мол, детишки им так понравились, так они их полюбили, и теперь просто приходят в гости, спросить, как дела, поговорить, поиграть, пообщаться. А все начиналось с того, что им сказали: нужно посетить, какое-то было совместное мероприятие, какой-то большой круглый стол, готовили тьюторов, а дальше все начало развиваться своим ходом. Как знать? Если бы тогда в деканате не сказали: «Сходите туда», – они бы эту дорогу нашли?

– Есть такой комедийный сериал, сцена там такая интересная, когда человек решает: я буду хорошим, буду помогать. И вот он начинает помогать вне зависимости от того, нужна его помощь или нет. Бабушку через дорогу, хочет или не хочет, тащит: «Пойдемте, бабушка». Волонтерство может быть навязчивым? И сталкивались ли Вы когда-нибудь с такими случаями?

– Таких случаев я не припомню, прямо так, чтобы запомнились, врезались в память. А навязчивым, конечно, не может быть. Я сказал о том, что волонтерство – это тонкий слух, это – услышать просьбу о помощи. Это услышать, когда кто-то где-то говорит: «Помогите!», и отозваться на это. Вот что такое волонтерство. В том числе, когда говорят и не человеческим языком. Ну вот, к примеру, особенно сейчас, когда у нас впереди зимние морозы, появится очень много брошенных животных на улице, к большому сожалению. Нужно тоже думать и об этом живом мире. И это – просто не пройти мимо. Как-то хоть немножко, но поучаствовать в поддержании жизни.

– Владыка, может, не очень в тему, но вот вопрос, который я уже не раз встречаю и решила в нашей сегодняшней программе задать. Доноры – тоже ли они волонтеры? Понятно, если это добровольно, то, наверное, можно отнести. А если человек продает свой орган, чтобы, скажем так, на вырученные деньги спасти другого человека? Это можно тоже назвать волонтерством?

– На это нужно всегда реагировать. И на такое желание человека отзываться тем, чтобы помочь всем миром. Потому что ведь наша задача с вами, как общества, – уметь замечать, как я уже сказал, проблемы других людей. И если уж так складывается, что иначе не решить, средства нигде не найти, мы должны тогда позаботиться, спасти две жизни: и того, кто готов своим здоровьем пожертвовать ради другого, и того, кто в этом нуждается. Мы никогда не должны проходить мимо таких людей, есть  целое движение – «Добрые сердцем», которое собирает средства как раз для решения проблем такого рода. Поэтому в этом смысле – конечно, желание подвига – и, наверное, каждый человек скажет: «Я готов отдать свою жизнь ради своих любимых, ради своей семьи, ради своих родных, близких». Но мы должны сделать все, чтобы мы не отдавали жизнь, а сохраняли ее.

– Еще один вопрос. Вы согласны, владыка, что волонтерство – это дело молодых?

– Нет, потому что вижу среди волонтеров людей совершенно разного возраста. Если говорить о возрасте, то волонтерство – это дело людей в принципе. Люди могут быть и должны быть добровольцами. Они, правильнее сказать, не могут ими не быть. Поэтому это относится, конечно, ко всем.

– Владыка, я понимаю, что, когда президент объявил 2018-й Годом волонтера, это мало что изменило в работе епархии, потому что у вас волонтерских проектов много. Вы уже упоминали «Дом для мамы», инклюзивный центр. Еще что-то в планах есть?

– Да. Спасибо, что дали возможность об этом сказать, потому что теперь я могу еще и пригласить наших собеседников поучаствовать в этих проектах. Прежде всего это, конечно, центр иппотерапии для детишек, которые также страдают разными заболеваниями и нуждаются в реабилитации. Сейчас таких центров у нас два – в Ессентуках и в Прохладном. И я бы очень надеялся, что… Эти наши центры испытывают необходимость, чтобы их поддержали. Нам очень нужны волонтеры, добровольцы, которые могли бы помочь в развитии этих центров и в простом уходе за нашими лошадками – «докторами».

И еще один чрезвычайно важный, на мой взгляд, конечно, проект, который мы поддерживаем и развиваем. Это служба милосердия – сестры милосердия, которые трудятся в больницах. Нам не хватает братьев милосердия, потому что иногда бывает очень тяжелая работа, когда нужна элементарная мужская сила. Для таких сестричек и братьев всегда находится работа в наших лечебных учреждениях. Во многих больницах наших городов такие центры уже существуют, и мы так же будем очень рады разделить желание помогать людям с теми, кто готов потрудиться – прийти и помочь. Особенно тем людям, которые остались без родственников, находятся в больнице одни. Для них иногда нужна бывает самая простая помощь: посидеть рядом, почитать книжку, поговорить – о чем угодно. Просто дать человеку возможность не чувствовать себя совершенно одиноким, наедине со своей болезнью. Ну и как-то так, что называется, подбодрить – хорошим, добрым словом. И думаю, что это была бы большая польза – и тем, кто приходит, и, конечно, тем, к кому приходят.

– Владыка, спасибо большое за сегодняшнюю тему. И, конечно, – Ваше слово.

– Спасибо за нашу сегодняшнюю беседу. Дорогие братья и сестры, я хотел бы напомнить слова Священного Писания, которые говорят о том, что вера без дел мертва есть. Нам никак нельзя умирать. Нам никак нельзя лишать себя возможности по-человечески поступать. Ведь когда Бог нас встретит, Он не будет говорить с нами о том, что мы хотели сделать, но не успели. За нас будут говорить наши дела. Вот те самые люди, которых мы поддержали, те самые люди, которым мы помогли, которые не рассказывали это везде и всюду, а которые об этом расскажут всего лишь однажды – Ему, когда мы будем стоять перед Ним. Этот разговор «однажды» про наше доброе дело, может быть, станет самым главным разговором в нашей жизни и самым главным делом в нашей жизни. Помоги нам в этом, Господи! Храни и благослови всех нас Господь!

Ведущая Юлия Бычкова

Расшифровала Татьяна Муравьева