Учимся растить любовью. "Усыновить подростка. Глупо? Смело? Правильно!"

"Усыновить подростка. Глупо? Смело? Правильно!". Так звучит тема очередной беседы в студии с президентом фонда "Родительский мост" Мариной Левиной. Почему приемные родители стремятся взять именно малыша? Зачем семьи подросткам-сиротам, ведь кажется, что все они стремятся к независимости? Сможет ли подросток влиться в приемную семью и как ему в этом помочь? В передаче прозвучат ответы на эти вопросы, а также на те, что обычно ускользают от поверхностного взгляда на проблему. 

– У нас снова в гостях Марина Левина – руководитель организации «Родительский мост».

Сегодня мы будем продолжать уже начатый нами разговор о приемных семьях и о том, как подготовиться к приему ребенка в семью. Сегодня мы будем говорить на такую сложную тему, как прием в семью подростка. Согласно статистике, детей старше семи лет в приемные семьи практически не берут. Такие случаи, конечно, имеются, но они статистически незначимы. Так ли это на самом деле или все-таки в последние годы тенденция меняется?

– Действительно, детям старше 10 лет очень сложно найти семью. Очень часто они не одни, у них есть братья и сестры. Если они жили вместе, то органы опеки и попечительства предпочитают размещать всю эту большую детскую семью в одну приемную семью, готовую их принять. Однако где взять пространство, чтобы поселить всех этих детей? И хватит ли сил? Наверное, должно быть большое количество времени, которое ты можешь им посвятить. С другой стороны, 80% детей, которые находятся в федеральной и региональной базе, – это дети старше 10 лет. Из них треть – дети с инвалидностью.

Семейное устройство сейчас переживает вызов, потому что те родители, которые приходят в нашу школу приемных родителей, очень хотят маленьких детей, детей дошкольного возраста. Но, собственно говоря, они хотят детей, которых практически не осталось. Встает вопрос: я хочу маленького ребенка или все-таки  хочу ребенка? Мы всячески стараемся их развернуть в сторону детей постарше, детей школьного возраста. Это не всегда удается, но иногда получается.

– В принципе, я понимаю, чем руководствуются родители, которые желают взять в семью маленького ребенка. В ребенка хочется вложить то, что мы сами хотим ему дать, и заложить те паттерны, которым он будет потом следовать в своем поведении. Если же ребенок до 7 или даже до 10 лет воспитывался в детском доме, то у него есть определенные модели поведения, которые помогают ему выживать в коллективе в детском доме, но совершенно непригодны для жизни в семье. Это действительно проблема, и мне кажется, что многие родители не в состоянии взять на себя ответственность по решению этих проблем.

Какие именно проблемы возникают у семей, которые берут к себе подростка? К каким моделям поведения со стороны подростка они должны быть готовы? И можно ли найти решение, можно ли это все поменять благоприятной средой?

– Сложное поведение ребенка зависит от многих факторов. Например, оно связано с ранними детскими травмами в первые два года жизни. Даже если вы приняли совсем маленького ребенка, его мама во время беременности могла переживать какие-то страшные ситуации, подвергаться насилию, голодать. Возможно, она совсем не хотела этого ребенка, употребляла алкоголь или наркотики, была в депрессии. Возможно, ребенок с чем-то столкнулся и был вынужден в первые годы своей жизни выживать, так как его нуждами по разным причинам пренебрегали. Сложно говорить о причинах. Еще сложнее собирать и изучать информацию об этом.

С другой стороны, Вы абсолютно правы. Проживая в кровной семье, будущий приемный ребенок уже приобретает определенную модель поведения. Тем не менее он имеет опыт привязанности, опыт формирования близких отношений. Первое, с чем все равно придется столкнуться будущим приемным родителям, – это то, что ребенок может помнить своих кровных родителей, близких, братьев, сестер, тетю, дядю, друзей. Мы не можем этим пренебрегать. Принимая любого ребенка, а особенно ребенка школьного возраста, мы понимаем, что мы его принимаем со всеми его отношениями и со всеми людьми, которые его окружали. Это очень важно! Мне кажется, в этом и есть безусловная любовь и принятие, которых ждет от нас ребенок.

Бывает очень сложно, если ребенок подвергался физическому или сексуальному насилию. Его поведение может быть действительно очень сложным для приемных родителей, а иногда даже нестерпимым. Такому ребенку, конечно же, нужна помощь психологов, а иногда и психотерапевтов. Мне кажется, он нуждается в такой заботе. Наверное, такому ребенку нужна семья, в которой сейчас нет маленьких детей. Об этом тоже нужно думать.

Принять ребенка, который хочет жить в семье и имеет опыт жизни в семье, гораздо проще, чем ребенка, который практически не имел такого опыта. Есть дети, которые ориентированы на семью, а есть дети, которые к этому относятся с настороженностью. Ребенок не доверяет взрослым по разным причинам: он все время перемещался из одной семьи кровных родственников в другую, он поменял несколько приемных семей или учреждений, он болел и лежал в больнице. Установить отношения с ребенком, у которого нарушенные привязанности, достаточно сложно.

Наконец, когда мы берем ребенка постарше, мы не можем не учитывать его желания. Вообще он хочет нас видеть? Так ли он видит свою маму? Такого возраста, такой внешности? Так он видит родителей, близких людей и других взрослых, которые будут рядом с ним? Поэтому возможен постепенный вход в отношения. У нас есть замечательная организация, в которой есть большое количество волонтеров, работающих в различных детских домах.

Можно попробовать себя в роли тьютора, репетитора или того взрослого, который может прийти и чему-то научить этих детей, и почувствовать, испытываешь ли ты к ним сострадание или симпатию. Тебе эти подростки интересны? А ты им?

Можно предложить ребенку взять его в гости. Возможно, он несколько раз придет к тебе в гости и скажет, что ему это не нравится. А что будешь чувствовать ты, когда он будет находиться у тебя в гостях?

Все-таки, наверное, дети старше 10 лет предполагают какой-то постепенный вход в семью с учетом их желания и с очень трезвым решением вопроса, насколько я готов принять этого ребенка. Пока он ходит в гости, он не будет так ярко проявлять сложного поведения, которое начнет проявляться, если он уже будет жить дома. Но отношения уже сложатся, и, возможно, потом будет легче принять его сложное поведение, потому что он уже будет близким и интересным для вас человеком. Возможно, тогда его будет легче полюбить.

– Десятилетний ребенок, наверное, еще хочет в семью, а 15–16-летние подростки  нуждаются в семье? Вы общаетесь с большим количеством детей, в том числе и с подростками. Наверняка Вы знаете, хотят ли они в семью, и если хотят, то зачем. Потому что у многих потенциальных приемных родителей есть страх, что подросток хочет в семью только для того, чтобы у него было больше ресурсов: свободы, финансовой стабильности, ухода за ним. Только лишь по этой причине. Так ли это? Или все-таки 15–16-летний подросток тоже просто нуждается в любящих взрослых?

– Даже тот подросток, который думает о ресурсах, все равно нуждается в любящих взрослых. Потому что тактика, когда я хочу всех использовать, связана с тем, что мне надо выжить. И вообще привязываться к кому-то опасно: все равно бросит. Конечно же, есть дети, которые в данный момент не ориентированы на то, чтобы пойти жить в другую семью по разным причинам: в силу особенностей личности или если они имеют достаточно теплые отношения с родственниками и кровной семьей.

Но есть дети, которым сложно в сиротском учреждении. В первую очередь это дети, которые совсем недавно утратили семью и которым сложно привыкнуть к нормам жизни в детском доме. С другой стороны, есть дети с эмоциональными потребностями, которые хорошо формируют отношения и нуждаются пусть и не в матери или в отце, но в близком взрослом, который был бы рядом и которому можно было бы доверять.

В первую очередь я бы подумала о семейном устройстве детей, которые хотят этого не только для того, чтобы использовать взрослых, а ждут этого. Я думаю, что такие дети на самом деле есть. Но им очень страшно довериться взрослым, потому что их неоднократно предавали, оставляли, бросали, ими пренебрегали. Им очень страшно поверить, что можно вступить в какие-то отношения, связанные просто с тем, что ты любишь и принимаешь кого-то и тебя принимают и любят.

– Подросток, который попадает в семью, как Вы сказали, уже заточен на то, чтобы использовать взрослых. Чаще всего это так. Это вынужденная ситуация, потому что в детском доме он учился заботиться сам о себе. Попадая в семью, он точно так же в первую очередь заботится о себе и мало думает о других. Во всяком случае, это распространенный сценарий. Хотелось бы услышать от Вас какие-то практические советы, как изменить эту ситуацию родителям.

– Это, конечно, распространенный сценарий, но так происходит не всегда, потому что самое главное – это то, чтобы приемные родители не были взрослыми, которые тоже чего-то ждут или хотят от этого ребенка. Важно, чтобы взрослые точно так же не использовали этих детей ради каких-то идей: я справлюсь, я покажу, какой я сильный, я сделаю из него человека. Мне кажется, важно, чтобы они были готовы просто находиться рядом, быть, жить в этом удивительном процессе, отдавать, ничего не требуя взамен.

Травмированным детям сложно что-то дать. Более того, смешно ждать благодарности. Возможно, когда-нибудь они научатся отдавать и благодарить, но вначале мы просто наполняем огромную «черную дыру», которая есть у этого ребенка. Она связана с огромным недостатком любви, и ее нужно просто напитать. Напитать так, как напитывают землю, чтобы на ней выросло прекрасное дерево, которое может давать плоды.

В момент адаптации все наши дети регрессируют в возрасте, и вы все равно получите своего маленького ребенка, как говорит Людмила Петрановская: годовалого, двухгодовалого, трехгодовалого. Если он действительно будет адаптироваться и формировать с вами отношения, то он пройдет с вами все возрастные кризисы. Потому что для того, чтобы наполниться любовью, надо заново родиться и заново прожить свою детскую жизнь. А мы это сопровождаем. Если вам это удастся, то рядом с вами будет теплый, добрый и любящий человек. Это может случиться, а может не случиться, но мне хочется в это верить.

– Прекрасно, если такие идеальные и замечательные приемные родители, которых Вы сейчас описали, есть. Наверняка они есть. Даже я, если подумаю, вспомню примеры таких людей в своем окружении. Тем не менее, мне кажется, их единицы.

Как же поверить в собственные силы и понять, что имеешь необходимый запас любви, способный заполнить черную дыру в душе ребенка? Откуда берутся такие удивительные люди, как они воспитывают себя? Поделитесь Вашим опытом.

− Мне кажется, что взрослый просто встречает «своего» ребенка; и не важно, сколько ему лет. Недавно на встрече руководителей социальных организаций Владислав Михайлович Никитин, директор реабилитационного центра «Дом милосердия» (удивительный человек), сказал такую фразу: «Надо создать шлюз». Шлюз – это некое безопасное пространство общения между взрослым и ребенком, в котором они могут вместе что-то делать, создавать. И на этой встрече присутствовали представители двух некоммерческих организаций, которые занимаются волонтерским движением. Именно волонтеры, тьюторы, репетиторы (все те, кто помогает детям) очень часто становятся приемными родителями и опекунами.

Но посыл волонтеров: я помогаю, я даю. А мысль Владислава Михайловича состояла в том, чтобы создать шлюз, в котором они вместе с ребенком делают что-то полезное для людей. И тогда возникла мысль, что таким шлюзом могут стать экологические программы, где участвуют взрослые и дети: обычные, с детских домов, приемные. Подобным пространством может стать психодраматический театр. В нашем городе есть два таких театра, и они уже работают в сиротских учреждениях. И взрослый может принять участие в постановках: организовать вместе с детьми спектакли по собственному сценарию (они, конечно, создают их о себе), делать декорации. Театр – это удивительное искусство, пространство для творчества, где очень много совместного прикладного труда, где все действуют в команде.

К сожалению, на сегодняшний день нет такого количества маленьких детей, сколько  существует подготовленных приемных родителей. Поэтому мы стали думать о создании программ, площадок, когда будущие приемные родители, которые уже имеют документы на руках, могли бы задуматься о том, не готовы ли они посмотреть в сторону ребенка постарше. Мы хотели сказать им: «Ваш ребенок уже подрос; может, вы хотите обратить на него внимание?» Но и в этом случае нужно пространство для общения.

Я очень рада, что в нашем городе есть организации (государственные и частные), которые  пытаются решить эту проблему. Например, «Центр помощи семье и детям», который возглавляет Кирилл Никитин. Именно он готовит в нашем городе самое большое количество приемных родителей. Эти организации стали задумываться о том, как исправить сложившуюся ситуацию, иначе мы получим целое потерянное поколение людей, которые ориентированы лишь на выживание. Им сложно строить отношения, они практически не могут выжить за стенами детского дома, потому что там им никто не предложит множество кружков, бассейн, уход, репетитора, карманные деньги, отдых за рубежом или на юге − все это им придется добывать самим. Мне кажется, что это очень сложная и опасная ситуация. Я уверена, что детский дом, какой бы он ни был замечательный (и я очень уважаю людей, которые там работают, я их знаю лично), − это не дом для детей.

− Марина, мне хотелось бы еще поговорить о взаимном притяжении взрослого и ребенка. Вот мы уже нашли потенциальных приемных родителей, есть дети, которых готовы взять в семью (а их всегда много, если мы говорим о подростках), есть та самая среда, где они могут друг с другом общаться. Но всегда ли между ними возникает любовь с первого взгляда? Или все-таки родитель чаще размышляет о том, что ребенок ему подходит, потому что (хоть у него сейчас еще нет к нему чувства) он может с ним взаимодействовать, может ему что-то дать? Взаимоотношения выстраиваются или это всегда тайна, подобная отношениям между мужчиной и женщиной: любовь, возникающая непонятным образом?

− Если вы готовы только отдавать, то вам будет рада прекрасная организация «Мята», где всегда ждут взрослых репетиторов, тьюторов, которые могут дать что-то ребенку. Там выстраивается совершенно понятный формат отношений с детьми: мы уважаем друг друга, но я тебе не мама и не зову тебя в семью. Ребенка, которого вы готовы увидеть у себя дома лежащим на диване или кричащим и топающим ногами, нужно, как мне кажется, сначала узнать.

К сожалению, взрослые привыкли выбирать: они смотрят региональные базы, выбирают детей. И мне кажется, что это очень несправедливо по отношению к самим детям. В свое время на одной из конференций мы провели следующее мероприятие. Дети должны были сделать свою историю жизни, развернутую в круг, похожую на абажур. Взрослые же в другом зале делали пространство света, куда можно было бы прикрепить этот абажур. Но взрослые − иностранные и наши специалисты, которых было 200 человек, − не знали, что детей намного меньше: всего 50 человек. И выйдя в этот огромный зал, где находились взрослые, каждый ребенок выбрал себе того, кто пришелся ему по душе и с кем он захотел провести этот вечер. Выбранный взрослый с большим куском торта для ребенка мог весь вечер с ним общаться.

 Знаете, оставшиеся взрослые ощущали себя ужасно. Они впервые оказались в ситуации детей: я все приготовил, а меня никто не выбрал. Я помню наших голландских гостей, прекрасных мужчин-специалистов по социальной работе, которые со слезами на глазах спрашивали меня  по-английски: «Разве я сделал некрасиво? Посмотри! Почему меня не выбрали?» Неизвестно, почему их не выбрали. Иногда надо понять, что я бы хотел видеть этого ребенка в гостях, но он не хочет, и нужно принять его отказ. Это очень взрослая, самодостаточная позиция: я могу принять, что не нравлюсь, не вызываю интереса у этого ребенка, и это меня не разрушает. Окружающие не обязаны меня любить и стремиться вступить со мной в контакт.

Чаще всего, конечно, происходит взаимное узнавание ребенка и взрослого. Это целый путь дальше, очень аккуратный, который, я убеждена, должны обязательно сопровождать специалисты, в том числе и из того учреждения, где находятся дети. Обретение семьи ребенком − это взвешенное решение, которое принимают и взрослый, и ребенок. Возможно, не стоит с ним торопиться. Это целый путь друг к другу. Может, кто-то не дойдет его до конца. Тогда нужно честно сказать ребенку: «Я понял, что не готов. Мы можем остаться с тобой в каком-то формате отношений», − для того, чтобы не было каких-то надежд. Но мне кажется, что стоит попробовать хотя бы взглянуть в эту сторону.

− Спасибо! Я думаю, что мы с Вами эту тему не закрыли, а только начали. У меня есть еще вопросы, и я надеюсь, что мы встретимся с Вами вновь и продолжим беседовать.

Записали Таисия Зыкова и Наталья Богданова