Свет невечерний. Старец и богослов

Проповедь архимандрита Саввы (Мажуко), насельника Свято-Никольского монастыря города Гомеля.

Оказывается, русское слово «старец» не переводится на другие языки. Есть, правда, версия в английском языке: elder. Но так случилось, что в языке запечатлелась именно наша русская версия. Потому что опыт старчества, возрожденный старцем Паисием Величковским, особенно много плода принес на Русской земле.

Это, например, наш старец Серафим Саровский, который почитается не только православными, но и католиками, и даже в англиканском церковном календаре он прославлен как святой рядом с Сергием Радонежским. Это замечательно! Это и наши чудесные Оптинские старцы, к которым ехали со всего мира, и особенно их почитали наши философы, литераторы. Даже Лев Толстой и поэты Серебряного века навещали старцев. Так, со старцем Нектарием общалась даже Анна Ахматова.

Это очень трогательно и замечательно, потому что старчество – это возрождение пророческого духа в церковной жизни, совершенно нового, чего-то неофициального. Мы хорошо помним, как Оптинских старцев, например, воспринимала официальная церковная власть. Хотя время сделало свой выбор, и мы помним имена великих Оптинских старцев –  Амвросия, Анатолия,  Макария, Льва и многих других, но никто не вспомнит, как звали архиерея той епархии, к которой принадлежал старец.

Очень часто епископы епархии, к которой принадлежала Оптина пустынь, угнетали старцев. Потому что это было нечто неофициальное, нечто неформальное, то, что не вкладывалось ни в какую структуру. Ведь старца никто не назначал, ему никто не выдавал документ о том, что он старец, потому что старец – это нечто неповторимое, имя, событие, которое  нельзя записать в реестр, это свидетельство жизни Духа Святого в Церкви.

Совсем недавно я узнал о старце, который жил здесь, у нас, был нашим современником. В Донецке жил старец схимонах Гавриил (Стародуб). Он служил на приходе. Он был приходским священником, будучи схимником, монахом. Об этом человеке остались удивительные воспоминания. Он родился после войны, и его детство прошло в голодные годы, в нищете. В общем-то, это неудивительно, потому что вся наша страна после войны жила в тяжелых условиях, в очень большом напряжении.

Когда мальчик вырос, он стал музыкантом. Это удивительно! Он очень любил классическую музыку. Всю жизнь старец Гавриил работал преподавателем игры на фортепиано. Он так любил свой инструмент, что  играл даже тогда, когда заканчивались уроки. Уже потом, будучи настоятелем прихода, священником, он все равно не расставался с любимым инструментом. Для меня это добрый знак того, как настоящие старцы относятся к произведениям светской культуры, к музыке. Они ее не проклинают; наоборот, относятся к ней благоговейно.

Будучи молодым преподавателем музыки, он открыл для себя прекрасный мир христианства. Нашлась женщина, которая рассказала ему о Церкви, о Священном Писании, о Христе. Он начал ходить в храм. Конечно, все это делалось втайне, потому что он был советским преподавателем музыки, и это было невозможно. Через своих друзей он познакомился с удивительными Глинскими старцами. Ведь еще один цветник старчества был в Глинском монастыре. Некоторые старцы этого тогда уже закрытого монастыря поселились в Грузии. Это были: знаменитый владыка Зиновий (Мажуга), старец Виталий и другие старцы, которые стали духовными руководителями отца Гавриила.

Будучи советским преподавателем игры на фортепиано, он принимает тайный монашеский постриг. Вместо четок он использовал расческу, по зубчикам которой  читал молитвы. Никто не знал, что он монах, что он церковный человек. Просто знали, что это очень интересный и добродушный человек, которого очень любят ученики и просто дети, что он очень хорошо учит. Это еще один знак, который для нас важен в его биографии. Потому что христианин – это человек, который очень хорошо делает свое дело. Христианин – это ответственный работник, он всегда делает качественно. Христианин – это знак качества. Это еще один урок от старца Гавриила.

Когда уже в перестройку церкви начали открывать, он открыл свой тайный постриг, его рукоположили в священный сан, старец Гавриил стал приходским священником и уже принимал к себе богомольцев со всех стран. Люди к нему ехали со всего мира, а он все равно отличался необыкновенной скромностью и добротой. Кстати, он особенно любил животных. Вокруг него всегда вились кошки. Это еще один урок от старца, потому что христианин – это человек, которого выдает доброта ко всем. Он был удивительно добрым человеком.

Еще одним признаком его доброты и совестливости является то, что он всегда, на протяжении многих десятилетий, вспоминал, как он, будучи новообращенным христианином, светским учителем, сделал замечание одной девочке, которая пришла на занятие в брюках. У него так воскипела его христианская ревность, что он сделал ей резкое замечание. Как рассказывают его близкие люди, старец больше 20 лет вспоминал об этом и говорил, что он не имел права делать замечание этой девочке. Столько лет прошло, а он каялся в этом своем приступе ревности. Мы тоже должны обратить на это внимание.

Еще один интересный момент, который просто влюбил меня в этого старца, это его отношение к богословию. Как к известному старцу, к отцу Гавриилу ездили со всех концов не только за советом, но еще и за отчиткой. Вы знаете, что там, где старец, там обязательно происходит отчитка, изгнание бесов. Но старец Гавриил принадлежал к школе Глинских старцев. А владыка Зиновий – один из Глинских старцев – считал, как и другие старцы, что отчитка, которая практикуется в некоторых монастырях или на приходах, наносит вред людям. Они говорили, что это не изгнание демона, а шоу, театр, какой-то эффект, который вредит, во-первых, тому человеку, которого считают бесноватым, а во-вторых, тем, кто находится рядом с ним. Они были категорически против этих отчиток.

Старец Гавриил тоже в этом сомневался, но поскольку народ его очень просил, он сделал то, что меня просто поразило. Он узнал телефон нашего замечательного богослова Алексея Ильича Осипова, позвонил ему и спросил у него совета, как поступить, проводить отчитку или не проводить. Представляете, старец просит совета у богослова! Мне кажется, это просто сюжет, который является знаковым в нашей истории.

Мы в Церкви все друг другу нужны. Есть служение старца, священника, певчего, но есть и служение богослова. Как этот старец высоко ставил мнение профессионального ученого-богослова! Он прислушался к его мнению. Ему очень важно было его услышать, то есть старец отличался необыкновенной скромностью и понимал, что свет клином на нем не сошелся, что каких-то вещей он может и не знать. Это просто замечательно!

Это говорит нам о том, как высоко старцы ценили богословское знание, как важно быть богословски подкованным, грамотным. Даже если вы не очень грамотный, но есть такое важнейшее, возвышеннейшее служение в Церкви, как служение богослова. Старец и богослов – это очень красиво! Это говорит о том, как мы друг другу нужны, что разные виды служения в Церкви имеют свое исключительное достоинство – и мы друг в друге нуждаемся. А больше всего мы нуждаемся в доброте, скромности и мудрости.

Записала Таисия Зыкова