О радости и разговении

На вопросы телезрителей отвечает иерей Михаил Ромадов, настоятель храма Покрова Пресвятой Богородицы д. Новолисино. Передача из Санкт-Петербурга. 

– Наша сегодняшняя тема – «Радость и разговение». Конечно, наша тема связана с тем, что закончился Успенский пост. Завтра начинается скоромное время, в которое народ начнет разговляться. Что это означает в церковном и народном понимании?

– Действительно, очень важно проникнуться истинным смыслом слов: «говение» – то время, когда мы пребываем в постных днях; соответственно – «разговление» тогда, когда мы выходим из поста. Говение предполагает, что мы получаем некий навык жизни в определенных условиях, то есть пост предполагает воздержание и от определенных видов пищи, и от определенных мероприятий.

К сожалению, наше сознание достаточно секулярно. Об этом писал отец Александр Шмеман – что секуляризация очень сильно коснулась нашей жизни и нашего сознания: мы воспринимаем время поста как некий период, когда должны заработать бонусы перед лицом Божиим (не поесть того-то, не посмотреть телевизор тогда-то), и, выходя из поста, мы погружаемся в прежнюю обстановку и возвращаемся к той же самой жизни, какой жили до поста.

– Такие сверхдолжные заслуги зарабатываем себе…

– Да, благодаря которым можно спокойно жить своей жизнью до следующего поста. Конечно же, это неправильное, нехристианское и разрушительное понимание. Пост (воздержание, говение и все, что с этим связано) существует для того, чтобы мы наработали навык, ощутили, можем ли мы быть не привязанными к пище, к каким-то внешним развлечениям, к миру внешних объектов. Это воздержание дается нам для того, чтобы мы углубились в себя, свой внутренний мир, почувствовали эту внутреннюю тишину; чтобы, выйдя из поста, получили хотя бы какой-то навык; чтобы дальше в нашей жизни хоть что-нибудь на сколько-нибудь изменилось бы. В этом смысле мы можем смотреть на разговление как на период, когда мы должны понять, научились ли чему-нибудь в пост или это просто было время, когда мы зарабатывали сверхдолжные заслуги? Как будто это Богу надо, чтобы мы не ели мясо, яйца, не смотрели телевизор… А ведь это нам нужно получать определенный навык духовной жизни.

– Так или иначе, усталость за время любого поста накапливается, и хочется все-таки как-то расслабиться от того напряжения, которое возникло в пост. Видимо, разговление – это как раз и есть снятие этой усталости. А каким образом оно должно происходить?

– На мой взгляд, тут тоже надо расставить некоторые точки над «i». Например, про Великий пост говорить проще, потому что вся атмосфера этого поста пронизана особыми песнопениями, особыми размышлениями, но, в общем, это касается и любого другого поста, который называется духовной весной, то есть неким пробуждением от спящего состояния. Поэтому для христианина, если он правильно к этому относится, пост, как и молитва (а в пост мы стараемся больше молиться, больше обращать внимание на чтение духовной литературы), должен восприниматься не как напряжение, бремя, а, наоборот, как освобождение от всего того лишнего, что присутствует в его жизни. Пусть даже освобождение от лишней еды, потому что пост, конечно же, заключается не только в том, чтобы не есть мясо и есть картошку. Ведь можно съесть ведро картошки и считать, что ты постишься, при этом будет непонятно, в чем же, собственно, заключается воздержание.

Вопрос в том, чтобы очистить себя от шелухи, «мусора», очистить свое сознание и услышать свое сердце, через которое всегда говорит Господь. А кто-то считает, что в посту он напрягался и теперь ему надо расслабиться, вернуться к совершенно другому образу жизни (если не ел мяса, то теперь есть, и побольше; если не смотрел телевизор, то сейчас сядет, включит свои любимые кассеты и будет их усердно смотреть; если не ходил в театр, не встречался с друзьями, не выпивал, то теперь, когда пост закончился, все это будет делать). Конечно, на практике часто так оно и происходит, но мы должны стараться докопаться до сути: пост дается нам ради нас, а не для того, чтобы нас обременить.

Это нужно прекрасно понимать, что пост нужен нам, нам нужно воздержание и очищение, именно ради этого существуют периоды поста. А вообще вся жизнь человека должна быть в каком-то смысле в посте или на посту, ведь в русском языке слово «пост» означает то, что мы находимся в некоем внимательном состоянии, внимательны к себе, наблюдаем за своим поведением и своими мыслями, за тем, что приходит к нам в сознание, в сердце. И человек, который находится на посту, что-то пропускает, а что-то не пропускает, кому-то дает зайти, а кому-то нет. Поэтому в этом смысле вся наша жизнь – это пост, который дан нам ради нас, он нужен не Богу, а нам.

– Тем не менее понятие «разговление» плотно вошло в обиход, и часто оно сопрягается с определенной радостью, то есть – вот оно, разговление, наконец-то наступила радость. Почему так и верно ли это?

– Я думаю, если мы немного отойдем от гастрономической темы и поговорим о духовных аспектах поста, то увидим, что любой многодневный пост предшествует какому-то большому церковному празднику. Великий пост готовит нас к Пасхе, это вообще отдельная тема, когда совершенно особая атмосфера, особые песнопения и службы, но даже если взять другие посты (перед Рождеством, перед праздником Успения, Петра и Павла), то здесь то же самое: углубляясь, мы пытаемся очиститься от всего ненужного и подойти к празднику с более чистым сердцем, более чистым сознанием, то есть мы входим в радость праздника.

В этом духовный смысл разговления: мы радуемся тому празднику, до которого мы дожили, перед которым был пост, и тем самым время внутреннего очищения, некоторого борения, может быть, некоего внутреннего конфликта вознаграждается в духовном смысле этой радостью, тем, что Господь дает нам дожить до него. Церковные люди очень часто говорят: «Слава Богу, дожили до Пасхи», «Слава Богу, дожили до Успения». Потому что действительно понимают: может случиться так, что, начав пост, они могут и не встретить праздник. Великий пост здесь более показателен, мы помним историю Прощеного воскресенья, многие подвижники вообще уходили в пустыню и было неизвестно, вернутся они или нет, то есть они прощались друг с другом, может быть, даже навсегда.

Но так можно сказать и про любой другой праздник и пост перед ним: человек стремится к празднику, которому предшествует пощение, и поэтому когда человек доживает до праздника, встречает его, конечно, он становится венцом его говения. В первую очередь это литургия, Причастие, Евхаристия, которая совершается в этот праздник и является моментом разговления. В Великом посту это еще лучше видно, вообще все лучше видно на примере Великого поста. Мы знаем, что в будние великопостные дни полная литургия не совершается. Это тоже связано с тем, что литургия – это огромная радость, самая большая радость для христианина, но в будни Великого поста Церковь ограничивает даже эту духовную радость. В остальные посты такого нет, литургия также совершается ежедневно, если в храме такой график, что службы совершаются каждый день. Тем не менее хотя три остальных поста устроены не так, как Великий, их смысл остается тот же.

– Когда я задавал вопрос, я сопрягал два этих понятия – разговление и радость. В противопоставление тому, что пост часто воспринимается как определенная скорбь и воздержание. Верно ли это?

– Может быть, я недостаточно четко выразил свою мысль, а хотелось сказать о том, что христианин стремится к тому, чтобы достичь определенной цельности, спасения (а спасение и есть целостность), то есть к тотальному мировосприятию, и пост нам в этом помогает. Поэтому строгое противопоставление каких-то состояний, времен в году (это время, допустим, пост, а это – мясоед, это время скорби, а это – радости) связано с нашей человеческой психологией, потому что мы так устроены, нам нужно, чтобы в нашей жизни были такие «качели».

Но если мы вспомним знаменитые слова Господа, которые Он сказал самарянке, что истинные поклонники поклоняются Богу в духе и истине, то есть поклоняются везде, всегда, постоянно и не разделяют свою жизнь на священную и не священную, на личную и жизнь для Бога, – мы увидим, что вся жизнь по-настоящему верующего человека, по-настоящему доверяющего Богу, является предстоянием перед Богом. Поэтому вся его жизнь в какой-то степени пост, потому что это внимательность, бдительность, Иисус об этом все время говорит, Он же не говорит быть бдительными только когда пост, а в остальное время – нет, бодрствовать надо всегда, это нам нужно. И апостол Павел говорит: «Всегда радуйтесь», потому что вообще понятия скорби в христианстве быть не может.

Здесь нужно вспомнить истинный смысл слова «скорбь». Если мы возьмем греческое слово, то оно означает вовсе не внутреннее состояние, а некое внешнее давление. Поэтому когда апостол Павел говорит в отрывке из Второго послания к Коринфянам, где приведены такие парадоксы: «Нас почитают умершими, а мы живы, нас наказывают, а мы не умираем, скорбим, но при этом всегда радуемся», – нам кажется странным, как это: «скорбим и при этом всегда радуемся». А на самом деле в оригинале все понятно: нас притесняют, строят нам какие-то козни, мы попадаем в какие-то беды – внешние обстоятельства самые разные, скорбные, притеснительные, но мы во всем этом постоянно радуемся, даже когда случаются какие-то сложные ситуации.

Поэтому нет четкой дифференциации, что в пост мы не радуемся, а когда он закончился – радуемся; или в посту мы внимательны, бодрствуем, следим за собой, а после поста этого не делаем. Это в какой-то степени условность, потому что тот, кто предстоит пред Богом всегда, понимает, что эти аспекты его предстояния, будь то пост как бдительность и внимательность, будь то радость как дар Святого Духа, будь то любовь, открытость по отношению к каждому человеку, каким бы он ни был, – все это является его постоянным состоянием. По крайней мере, желательно, чтобы это являлось постоянным состоянием христианина. Пост – это как бы время, когда мы более интенсивно что-то делаем, но вообще воздержание и пост во всей жизни христианина должны иметь свое место каждую минуту, каждый час, каждый день.

– Вы упомянули слова апостола Павла: «Всегда радуйтесь». Расскажите подробнее о понятии «радость» вообще в Новом Завете.

– Очень важная тема, даже кто-то из моих однокурсников писал такую дипломную работу «Харизма радости в Новом Завете». Действительно, это харизма, то есть дар, действительно, апостол Павел говорит: «Всегда радуйтесь». Действительно, мы слышим этот призыв в Евангелии: «радуйтесь» или «не бойтесь». На самом деле это очень связанные понятия, потому что когда ты боишься, ты, конечно, не можешь радоваться. Наоборот, единственное серьезное препятствие для радости – страх, сомнение, неуверенность.

Еще мы встречаем это понятие в Послании к Галатам апостола Павла, где он перечисляет плоды Духа. Кстати, это очень важный момент, потому что в этой главе апостол Павел, в принципе, пишет о том, что есть дела плоти – наши греховные дела, поступки; есть дела закона, когда человек совершает какие-то вроде бы положительные поступки, но его состояние еще законническое, когда он делает это не ради любви к Богу, а ради того, чтобы заработать бонусы. А вот когда апостол Павел говорит о действии Духа Святого в человеке, он не говорит «дела Духа», а говорит «плоды Духа», потому что уже не сам человек делает, а Дух Святой в нем действует, человек – это почва. И апостол Павел говорит об этих плодах Духа: «Плод духовный – это любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание, и на таковых нет закона». Та же самая мысль, только с другой стороны: невозможно законом прописать любить, нельзя заставить любить, это должен Дух Святой озарить твое сердце, как-то взрастить эту любовь; нельзя насильно радоваться; искусственно мир в своей душе никак не создашь – это все плоды Духа Святого.

Мы видим, что радость здесь стоит на втором месте, сразу после любви. Понятно, что любовь – это действительно центральная христианская добродетель, потому что и Иисус Христос больше всего говорил об этом, и заповедь новую и единственную Он дал, чтобы мы любили друг друга. Но радость недаром стоит на втором месте, потому что это тоже очень важно, принципиально. Есть такие слова Серафима Саровского (кто дружит со мной «ВКонтакте», может заметить, что они стоят у меня в статусе): «От большой радости можно сделать все что угодно, а от натуги – ничего не сделаешь». Действительно, Серафим Саровский – невероятно светлый святой, любвеобильный, мы помним, как он всех встречал с радостью, с любовью. Радость – это конструктивное состояние, когда ты хочешь обнять весь мир, сказать, как ты его любишь и как рад, что этот мир существует.

Потому что на самом деле мы часто задаемся вопросом: как вообще жить христианину? Какие заповеди соблюдать? В чем технология спасения? Люди приходят в церковь, каждый со своим мышлением, сознанием, воспитанием, и хотят узнать, как им спастись: «Батюшка, нарисуйте мне схему, как спастись». Я думаю, что, конечно, путь у каждого свой и готовых схем (одной на всех) не существует. Но если попытаться озвучить общий принцип, а не схему, то он заключается в следующем: человек открывает свое сердце и чувствует эту нескончаемую, всепоглощающую Божественную любовь.

Почувствовать ее не так-то сложно. «Мусор», который у нас в уме, часто не дает нам возможности увидеть реальность такой, какая она есть. На самом деле Бог нам все дает, любит нас объективно, несмотря ни на что, Он любит нас всегда. И если мы способны это видеть, то, конечно, наше сердце наполняется благодарностью и радостью, а уже от этого состояния нам хочется идти дальше, то есть делиться со всеми остальными любовью, радостью.

Хотелось бы, чтобы это состояние было типичным для христианина. Почему я говорю «хотелось бы»? Потому что здесь приходится говорить об обратной стороне: к сожалению, иногда смотришь на христиан и видишь, что они почему-то не радуются, очень скорбны, печальны, подавлены. Отец Александр Шмеман как-то написал в своих дневниках: «Огромный грех современного верующего человека в том, что он знает, что Бог есть, и не радуется». Простая, но глубокая мысль. Как можно знать, что есть Бог, что Его любовь всегда может покрыть все наши грехи, что Он послал Своего Сына Единородного, Который умер ради нас, и при этом не радоваться, не верить в то, что Бог все равно сильнее всего зла, всех скорбей и даже наших собственных немощей и грехов?

Я думаю, это принципиальный момент, потому что радостью всегда можно поделиться, ею всегда хочется делиться, и другой человек, видя эту радость, с охотой к ней потянется. Может быть, не сразу, не в полной мере, но все равно это то, что может работать даже с точки зрения миссионерства. Не надо делиться с человеком своими скорбями, своей подавленностью, восприятием христианства как бремени.

Помните, как отец Андрей Кураев говорил: как бабушке привести внука к церкви? Внук с субботы на воскресенье гулял в ночном клубе, а утром встает, у него тяжелая голова, и бабушка в это время приходит из церкви подавленная, ворчливая: «Где ты был? В храм не ходишь, поэтому все у тебя так плохо, ты не спасешься и жизни тебе не будет». Конечно, внучок скорее всего скажет: «Нет, бабушка, у меня и так проблем достаточно, а сейчас я пойду в церковь и этих проблем станет еще больше». А если бабушка придет радостная, светящаяся после литургии и Причастия (она причастилась – как же можно не радоваться, как можно не нести в себе эту любовь и радость?), если она причастилась, восприняла благодать Святого Духа, неужели даже в какой-то степени этот плод любви, радости и мира не созрел в ее сердце?

Конечно, если человек достаточно открыт, то этот плод созревает. Если, приходя домой, бабушка скажет: «Внучок, давай я тебе водички дам, завтрак приготовлю. Смотри, как красиво, как хорошо», – и сделает так несколько раз, то внук подумает: «А что это так бабушка радуется? Что там такое есть в этой церкви, что понуждает ее так радоваться? А у меня что? Сходил в ночной клуб, повеселился, а потом голова болит и все равно подавленность».

Опять же, к вопросу о «качелях»: пост и разговление – иногда это напоминает даже жизнь светских людей, если так к этому относиться, что сегодня человек повеселился, а наутро уже какая-то подавленность, апатия. А надо, чтобы всегда было целостное ощущение, золотая середина: и пост не воспринимать как бремя, и вне поста не вдаваться в какой-то произвол.

Возвращусь к нашему разговору про внука и бабушку: может быть, внук наконец захочет понять, почему бабушка, не посещая никакие увеселительные заведения, не развлекаясь, так радуется. Потому что люди сейчас пытаются искать радость в чем угодно.

– В развлечениях…

– Да, в развлечениях. Люди ищут радость, про любовь сейчас очень много разговоров, фильмов, христианство тоже говорит о любви и радости – неужели это одно и то же? В том-то и дело, что нет: христианская любовь и христианская радость – это не то же самое, что понимает под этим современный человек, потому что когда он говорит: «Я люблю», – часто он хочет этим завладеть.

Вспомните «Письма Баламута» Клайва Льюиса, где старший бес учит младшего искушать людей и говорит о любви, что она заключается в том, что мы должны кого-то «съесть», и пугает, что если тот плохо выполнит свое задание, он его в конце концов «полюбит» и съест.

Радость, идущая изнутри, из сердца (все святые отцы говорят о том, что сердце – вместилище Бога в человеке), иногда тихая и спокойная, но зато фундаментальная, не требующая этих «качелей», радикального противопоставления, что здесь пост, а здесь разговление, тут развлечение, а тут апатия, – вот что такое плод Духа Святого. Такая радость может проявляться и в улыбке, и в смехе, но то, что сейчас люди подразумевают под радостью и ищут ее, – это в основном развлечения. Культура потребления дает огромное количество возможностей, развлечений: «бери от жизни всё». И если у человека есть возможность, он старается брать от жизни все в плане еды, одежды, путешествий и даже отношений, то есть потребительство вкрадывается даже в человеческие отношения.

Надо понимать, что христианство с этой точки зрения – это путь истинной любви и истинной радости. И в современном мире это не просто очень актуально, это то, что действительно может хоть как-то отрезвить человечество и сделать жизнь конкретного человека более глубокой, избавив его от дурмана так называемой радости или так называемой любви, потому что это все крайне недолговечно, а то, что в Боге, то всегда имеет вечное измерение.

– Вопрос от телезрительницы, которая после Причастия испытывает колоссальную радость и, видимо, достаточно эмоционально это выражает в течение дня. И ее верующие братья и сестры говорят о том, что не нужно так выражать свою радость, нужно вести себя скромнее, чтобы не растерять эту благодать. Как Вы прокомментируете такие советы?

– Конечно, надо бы с ней непосредственно пообщаться по этому вопросу, потому что «эмоционально» – понятие растяжимое, может быть, там действительно слишком эмоционально. Хотя Ветхий Завет дает нам пример эмоционального царя Давида, который у ковчега скакал и плясал, и даже этот момент вошел в пасхальные песнопения, что мы «веселыми ногами Пасху спасительную празднуем».

– Африканские православные христиане до сих пор пляшут на богослужении.

– Совершенно верно. Трисвятое у них особый момент, когда они начинают ритмично танцевать, вместе петь. Такая ментальность, такая культура, и никто не пытается их «сломать», потому что это бессмысленно, антимиссионерски – сразу заставлять людей делать то, что они не могут сделать: мы, северяне, – одни, а южане – другие, поэтому здесь все очень относительно. Просто бывает так, что человеческая радость несколько вызывает отторжение у тех людей, которые в данный момент нерадостны.

Если говорить про христиан, то кто-то больше открыт для действия благодати в Причастии, в молитве, да просто по жизни, а кто-то меньше. Когда, например, идут по лужайке или по такой дорожке, которая у нас здесь изображена, и льет дождик (осенняя такая картина, типично питерская), то один скажет: «Вот, дождь идет, холодно, плохо, сейчас бы куда-нибудь, где тепло, сухо и хорошо». А кто-то идет и говорит: «Какая красота, как здорово, в каждой дождинке тоже благодать Божия!»

Мы же говорим, что Дух Святой все пронизывает, везде существует и все наполняет. Даже и в советские годы в некоторых песнях отражались какие-то религиозные и христианские идеи: «У природы нет плохой погоды» – очень простая фраза, но на самом деле так и есть. Конечно, в ней не говорится напрямую о Боге, мы понимаем, что в те времена о Нем вообще напрямую старались не говорить, но речь идет именно об этом, что действительно нет плохой погоды, потому что «каждая погода благодать», то есть каждое место, каждая погода, каждая ситуация.

Вспомним поколение наших бабушек: они прошли сложные времена, жили в послевоенную эпоху, кто-то даже голодал, но они умели довольствоваться малым. Я люблю посидеть в компании человека, прожившего такую жизнь, послушать его рассказы. Я вижу, как светятся его глаза, какие они во многом чистые, потому что человек жил, трудился, умел довольствоваться малым, любил свою Родину, своих близких, и все шло как-то спокойно, умиротворенно, была тихая радость. А современный мир действительно дает столько возможностей: съездить куда хочется, покупать все, что хочется, если есть деньги, но смотришь на этих людей, в их глаза и понимаешь, что у них нет этой чистоты, этой умиротворенной радости. Потому что большое богатство или стремление к нему (даже если человек не богат, а все равно хочет быть богатым) не дают внутренней радости, умиротворения, есть погоня, желание жить как-то по-другому. А человек, умеющий довольствоваться малым, скажет, что ему везде здорово: под дождем, под солнцем или снегом.

Те, кто этого не понимает, отойдут и скажут: «Странный человек, всему радуется». А есть те, кто внутренне, к сожалению, могут позавидовать. Люди, которые плохо умеют радоваться, плохо открыты для радости, к сожалению, как правило, завидуют тем, кто радоваться умеет. Это действие лукавого, действие наших человеческих страстей. По большему счету даже Самого Господа Иисуса Христа не любили, Ему в чем-то, может быть, и завидовали, потому что Он, во-первых, безгранично любил людей, а во-вторых, нес эту радость. Как Он мог не нести ее, если Он Сын Божий, а радость – это один из плодов Духа Святого?

Ранние христиане шли на мучительную смерть, а в их глазах все равно была радость, мир, любовь. Сами мучители смотрели и не понимали этого, на некоторых из них это действовало так, что все менялось в их жизни, они думали: «Как эти христиане перед лицом смерти могут так радоваться?» – и в последний момент мучитель становился мучеником, переходил на сторону христиан. А других это, наоборот, «заводило», они не понимали, как эти люди радуются перед лицом смерти, почему они поют гимны своему Богу, почему продолжают быть умиротворенными и любящими – и начинали их мучить еще сильнее. Вот какая разная реакция может быть даже на радость и любовь.

– Вопрос телезрительницы: «Вы говорите о радости, но иногда такие проблемы возникают, как болезнь очень близкого человека. Как можно радоваться в таких ситуациях? А можно ли заставить себя радоваться? Например, вставать каждое утро и говорить себе, что я буду радоваться, но это уже получается как аутотренинг. И второй вопрос: у нас одна из самых главных заповедей – возлюби Бога своего всем сердцем, всем разумением и душою своею. Как Вы думаете, можно ли научиться любить Бога? Или это просто дается по благодати?»

– Мы только что говорили, что любовь и радость – это плоды Духа Святого, то есть не человек их в себе вызывает, человек может подготовить почву. Владыка Антоний Сурожский, объясняя как-то слово «смирение», точнее его латинский вариант (там корень – «почва»), говорил, что смиренный – это не малодушный человек, а тот, кто понимает свою ограниченность, немощность, но при этом всегда готовит свою «почву», понимает, что не он будет на ней взращивать.

Есть одна замечательная притча. Ученик спрашивает у подвижника: «Скажите, авва, могу я как-нибудь приблизить свое спасение?» – «Если ты можешь приблизить, ускорить или замедлить восход солнца, тогда да». – «А зачем тогда все наши практики? Зачем мы все это делаем?» – «Чтобы ты не проспал восход солнца». То есть самое главное происходит по воле Божией, но от нас зависит, готовы ли мы к этому. Поэтому когда речь идет о плодах Духа, мы должны понимать, что мы готовим почву, а Дух действует. То есть мы стараемся быть открытыми, максимально не мешать действовать Духу Святому.

Вы спрашиваете: «Можно ли искусственно радоваться, заниматься аутотренингом?» Сейчас много всяких тренингов, в том числе и аутотренингов, но, конечно, здесь речь идет не о том. В тренингах как раз имеется в виду, что ты сам управляешь своим состоянием. То есть сегодня ты впал в скорбь, потом потренировался и стал радоваться. Радость как дар Духа Святого стоит над этим. Это означает, что мы, понимая, принимая, осознавая все наши скорби, трудности, наши болезни, болезни и смерть наших близких, все равно ощущаем, что внутри нас эта благодать действует, что она возносит нас выше этого. То есть такая наша радость в фундаментальном смысле слова не колеблется, потому что когда мы доверяем Богу (наша вера – это в первую очередь доверие), то понимаем: если от нас что-то не зависит, но происходит, значит, это в руках Божиих, и именно это доверие не колеблет нашу радость, нашу благодарность Богу.

Я расскажу сейчас притчу про обиду, и Вы поймете, что это же может относиться к радости. Когда одного подвижника спросили: «Что вам дает ваша духовность?», он ответил: «Например, она может вознести меня на такую внутреннюю высоту, куда обида не сможет добраться». Нас тоже иногда спрашивают: как не обижаться, как можно все прощать? Подвижник ответил, что Дух Божий вознесет на такую высоту, что обида туда просто не доберется. Так и здесь: Дух Божий может вознести на такую ступень радости, что даже все скорби, болезни, беды эту радость у нас не отнимут, потому что мы понимаем, что мы в руках Божиих, ни один волос с нашей головы без Его воли не упадет.

То же самое касается любви к Богу. Любовь к Богу и ко всему остальному – это тоже дар Святого Духа, но мы можем подготовить почву, быть внимательными. Возвращаемся к тому, что такое пост. Это вырабатывание в себе умения, навыка быть внимательным, бдительным, наблюдательным, потому что Бог всегда приходит к нам со Своей любовью, Он хочет ее нам подарить, но при этом не делает это навязчиво. Как сказано в Апокалипсисе, Он стоит у двери и стучит, если кто хочет – Он зайдет, кто не хочет – не зайдет, Бог уважает нашу свободу. Собственно, мы как христиане и Его ученики тоже стараемся уважать свободу другого человека, мы хотим иногда поделиться с ним той любовью, которая не наша, а Божественная, а он не готов идти по этому пути, и мы смиренно отступаем.

Все идет от Самого Господа, но если мы очищаем наш ум, пытаемся вымести оттуда весь «мусор», то можем видеть эту любовь всегда, потому что она во всем проявляется. Если Бог наполняет Собой все бытие, а мы знаем, что Божественная энергия все собой пронизывает, то тогда Божественная любовь будет ощущаться нами везде, всегда, во всем, даже в каких-то скорбях, даже в болезни наших близких людей, просто надо достаточно доверять Богу, чтобы понимать, что если происходящее от нас не зависит, значит, пусть так оно и будет. Даже есть такая молитва, очень правильная: «Господи, дай мне разум и душевный покой принять то, что я не могу изменить, мужество изменить то, что я могу, и мудрость отличить одно от другого».

– Вопрос телезрительницы из Екатеринбурга: «Не помню, кто из святых отцов сказал: "Войди в сердце свое и сотвори в нем борьбу с сатаной". Видимо, речь идет о грехах, страстях. Как можно совместить с радостью борьбу со своими страстями, которая, видимо, будет до смерти?»

– Борьба со страстями, конечно, будет с человеком всегда. Мы идем к Господу, каждый своей дорогой, спотыкаемся, падаем, встаем. Поэтому кто-то из святых отцов сказал такую замечательную вещь, что в итоге доходит не тот, кто никогда не падает (такого не бывает, нет человека, который жил бы и не согрешил), а тот, кто каждый раз встает, когда падает. Встать и идти дальше после каждого падения, после каждой раны, нанесенной нам нашими страстями, можно только тогда, когда мы понимаем, что есть Господь и в Нем есть радость.

Напомню слова Серафима Саровского: «От натуги ничего хорошего не сделаешь, а от радости сделаешь все что угодно». Это связано в том числе и с аскетическим путем. Серафим Саровский не понаслышке знал, что такое аскеза, молитва в уединении. Я думаю, что это он и имел в виду: если мы будем перетягивать лук, то он может порваться. Помните, есть такой аскетический пример, что нельзя ни перетянуть, ни недотянуть лук: если не дотянул, то плохо полетит стрела, а если перетянул, то может порваться лук. Так и здесь: мы идем эти путем, совершаем эту борьбу, делаем все, что от нас зависит, но при этом все равно всегда помним, что в конечном итоге Господь даст нам победу над страстями, а не мы сами побеждаем наши страсти. Мы готовим почву для того, чтобы Дух Божий взрастил эту победу, но не мы спасаем себя, это принципиальный момент христианского богословия. Мы делаем все, что возможно, но победу даст Бог, когда посчитает нужным.

У Клайва Стейплза Льюиса в книге «Просто христианство» есть замечательное объяснение тому, почему мы боремся, пытаемся измениться и почему какие-то мелкие или, может быть, плотские страсти сразу от нас не отходят. Льюис так и пишет, что Бог попускает нам, чтобы эти страсти оставались с нами, потому что Он всегда видит наперед, что правильнее. И Он видит, что если сейчас отнять у нас эти страсти, то мы тут же можем впасть в гордыню, то есть наше внутреннее состояние таково, что если нам дать сейчас победу – мы утонем в гордыне, а хуже этого быть ничего не может. «Дьявол с удовольствием отнял бы у вас эти страстишки и дал бы вам гордыню, – пишет Льюис, – это все равно что отнять у вас простуду и дать рак. Потому что гордыня – это сама невозможность любить, общаться с Богом, даже наперекор здравому смыслу».

Посмотрите на фарисеев: вроде бы все мелкие страстишки они пытались у себя искоренить, но воплотившегося Сына Божьего не смогли узнать. Что может быть трагичнее? Поэтому Господь и дает нам иногда возможность почувствовать нашу немощность, побыть в страстях. Если мы все равно будем Ему верны, будем видеть, что только в Господе наша радость, будем ее чувствовать, то мы встанем и пойдем дальше. Потому что чтобы встать, нужно почувствовать что-то конструктивное, позитивное. Если упасть и лежать с чувством того, что все плохо, что нет смысла бороться, – это уныние, которое нам тоже дьявол подсовывает, и тогда это будет гибель.

А если мы понимаем, что есть радость во Христе и она нас зовет, а мы всем сердцем за ней идем, то мы встанем и пойдем, потому что знаем, что такое радость, знаем некое положительное содержание состояния в Боге. Знаем не только то, что нам надо избавиться от страстей, но знаем, что нам надо прийти к Богу, потому что в Нем есть радость. Этот тонкий момент надо очень четко понимать. Важно ведь то, хотим ли мы быть с Богом или хотим только исправиться и быть хорошими. На самом деле здесь ведь тоже гордыня может работать.

Приходит человек в церковь и говорит: «Я живу, живу и никак не исправляюсь. Что же это такое? Это я-то за десять лет в церкви не могу измениться?» Есть такая замечательная притча. Зашли в храм два человека. Один был подвижник, и он говорит: «Господи, я самый, самый ничтожный». А сзади простой человек подходит и тоже взывает: «Господи, я такой грешник, я самый ничтожный». Подвижник поворачивается: «Смотрите на него, он тоже претендует на ничтожество». Дьявол хитер и действует через наш ум, который нас тоже часто обманывает и может выделывать с нами разные штуки, поэтому важно, чтобы дары Духа Святого – любовь, радость, мир – мы все-таки чувствовали в своем сердце.

– И по ним мы познаём, что мы на верном пути?

– Совершенно верно, потому что если мы в унынии, то это не тот путь; если мы в гордыне – это тоже не тот путь, так как горделивый человек редко бывает по-настоящему радостным. Об этом тоже хорошо пишет Льюис. Не надо думать, что зря мы ссылаемся на Льюиса, потому что он англиканин. На самом деле даже кто-то из православных епископов назвал Льюиса анонимным православным, потому что он пишет настолько правильные вещи, согласующиеся со святоотеческим православным Преданием, что в этом смысле его действительно можно так назвать.

– Хотелось бы задать Вам вопрос о таком сложном месте Священного Писания, особенно в ракурсе нашей темы – это момент перед воскрешением Лазаря, когда Господь восскорбел духом и прослезился. Что победило радость в Спасителе в данном случае и победило ли?

– Я думаю, что в Спасителе в конце концов победила радость, но надо помнить, что Спаситель был Совершенным Богом, Сыном Божиим, но был и Человеком. И когда наше богословие об этом пишет, оно приводит примеры того, как Господь прослезился, какие-то еще Его человеческие черты. Человек есть человек, он чувствует что-то, иногда ему горестно. В самом Евангелии сказано: «Смотрите, как Он любил Лазаря». Хотя Господь знал, что воскресит Лазаря и что смерть – это не уничтожение, а переход к другой жизни, но Его посетила человеческая эмоция, потому что Он был в том числе и Человеком. Но мы же не будем говорить, что в этот момент Господь впал в уныние или радость Его покинула. Даже если человек имеет эту радость в душе или она у него постоянно присутствует, все равно он иногда скорбит, может, даже грустит.

Есть такая замечательная притча на эту тему, показывающая, что, по большому счету, жизнь проявляет себя очень по-разному. Один подвижник учил своих учеников, что не надо переживать о смерти, не надо о ней плакать, потому что в конечном итоге все мы наследуем жизнь вечную, если живем со Христом, то есть это не повод для переживания. А когда у этого подвижника умер его наставник, то на похоронах он прослезился и даже рыдал. Ученики смотрели и размышляли, потом подошли к нему и сказали: «Наставниче, ты нас учишь, что смерть – это только переход, ничего страшного и катастрофического в этом нет. Почему же ты плачешь?» Он сказал: «Да, я вас этому учу, но сейчас жизнь проявляется во мне именно так: я плачу и ничего не могу с этим поделать и не буду никак этому препятствовать».

– Человек не робот.

– Да, совершенно верно. И Дух Святой тоже не робот: один человек более открыт, другой менее, но Он не лезет насильно в сердце человека, Он дышит где хочет. Но чем ближе человек ко Христу, чем выше возносит его Дух, и он попадает в то состояние, куда не проникают житейские скорби, проблемы, какие-то амбиции. Радость остается непоколебимой независимо от всего этого, хотя какие-то проявления могут быть. Так и в случае со Спасителем: Он как Человек восскорбел, прослезился, но фундаментально Его любовь, радость, Его внутренний мир это не поколебало.

– Прошу благословить наших телезрителей и, может быть, сказать еще чуть-чуть о радости.

– Сегодня такая позитивная программа, посвященная радости. Я старался вас радовать в этом смысле. Бог действует через сердце, поэтому мы говорим вслед за святыми отцами, что будем слушать свое сердце, будем жить сердцем, чего я нам всем и желаю. Не бойтесь жить сердцем, потому что именно на этом пути только и можно обрести подлинную, глубокую радость, о которой мы говорили. Может быть, тихую, но подлинную, глубокую и фундаментальную. Пусть сохранит вас Господь на этом пути!

 

Ведущий Михаил Кудрявцев
Записала Елена Кузоро