Беседы с батюшкой. Ответы на вопросы

В московской студии нашего телеканала на вопросы отвечает священник Роман Колесников, настоятель храма святых равноапостольных Кирилла и Мефодия в Ростокине (Москва).

– Продолжается празднование Святой Троицы, и хотелось бы поговорить о некоторых традициях этого праздника. Например, почему в храмах в этот праздник ставят березы?

– В этом году день Пятидесятницы (день Святой Троицы, или день Сошествия Святого Духа на апостолов) особенно живо и трепетно отмечается. Дело в том, что мы три месяца находились в изоляции, не могли собраться в церкви Божией, молились по домам, а храмы были пустые; служили только священно- и церковнослужители. То, что мы именно в день Пятидесятницы встретились, мне кажется очень промыслительным. Потому что день Святой Троицы – это не только день, когда мы вспоминаем, что веруем в Святую Троицу (Отца, Сына и Святого Духа), но и особо друг друга поздравляем, потому что это день рождения Святой Церкви. Все традиции, которые связаны с Троицей, так или иначе связаны с празднованием этого дня рождения. Молодые березки, которые ставятся в храме, – это прежде всего указание на то, что Дух Святой, живущий в Церкви Божией, вечно молодой и вечно животворящий; настолько, что, приобщаясь Ему, во все времена своей жизни человек имеет возможность оживотвориться, стать живым духовно.

Мне хочется в эти дни особенно пригласить верующих людей к размышлению о Церкви Божией. Потому что именно с XX века больше всего нападок на Церковь Божию, на сам институт. Очень много появилось учителей, которые говорят о том, что на самом деле Церковь как институт вообще не нужна; и священники не такие, как хотелось бы, нет среди нас святых праведных Иоаннов Кронштадтских, нет преподобных Силуанов Афонских и так далее. Церковь тем и жива, что в ней есть разные люди. Есть подобные Иоанну Кронштадтскому, Силуану Афонскому, а есть простые, грешные, недостойные, как я, например, или другие священнослужители, которые получили от священноначалия послушание стоять у престола Божьего.

На самом деле священник ничем особым не отличается от мирян. Это прежде всего верующий человек, изучивший или изучающий богословие. Он так же недостойно причащается Святых Христовых Таин, так же ощущает свое недостоинство, когда стоит у престола Божия и служит и когда принимает исповеди.

Очень важно понимать, что день Святой Пятидесятницы, день Святого Духа, оживотворяющего Церковь Божию, – это день Святой Церкви. Не случайно эта связь между таинством Святой Троицы и таинством Церкви очень часто среди богословов и учителей Церкви подчеркивалась. Есть 34-е апостольское правило, которое говорит, чтобы в Церкви было так же, как в жизни Святой Троицы, потому что каждый пресвитер должен знать своего предстоятеля. Точно так же, как Сын несет послушание Отцу, Дух Святой сходит на апостолов, на Сына Божьего, и это все совершается в единстве воли и стремления.

В Церкви Божией правильная устроенность прихода или общины, конечно, зиждется на послушании и на единении в служении Господу нашему Иисусу Христу. И когда мы вспоминаем, как Дух Святой сходил на святых апостолов, и приходим в церковь Божию именно как в собрание верующих, мы должны помнить, что это не просто собрание людей, они объединены между собой благодатью Божией. Это призванные люди. Не случайно по-гречески «екклесия» от глагола «эккалео» – «призываю». Я часто говорю прихожанам: не думайте, что вы просто грешники, вы призваны. Миллиарды людей даже не чувствуют потребности в Церкви Божией, а мы сидели в изоляции и мучились. Несмотря на то, что были онлайн-трансляции, что в разных группах и мессенджерах мы все вроде бы общались, но не было этого главного – единения в церкви, собрания в церкви Божией, в Причастии. Слава Богу, что в день Пятидесятницы Господь нас благословил собраться в храме Божием.

– Церковь часто воспринимается как посредник. А как правильно понимать Церковь?

– Церковь – это дом Божий. Иногда очень полезно проводить некоторые аналогии и сравнивать, на что похожа Церковь. Мне кажется, что Церковь простыми словами – это семья по фамилии Христовы. То есть у нас есть Отец Небесный, мы собираемся в родном, отчем доме за одним столом, преломляется хлеб, подается вино, это общая трапеза, и за этим столом сидят братья и сестры. Может быть, это не совсем корректная богословская аналогия, но она приближает к пониманию места Церкви в деле спасения. Это не посредник в смысле того, что Отец Небесный слышит меня через посредника. Нет. Находиться в Церкви означает находиться в семье Божией. Мы любим своих братьев и сестер. Они, может быть, не совсем так ведут себя, как нам хотелось бы, но они родственники нам, они нам близкие. Не случайно мы все во Христе родственники, в нас течет кровь Христова, мы сотелесны Христу, то есть мы родственники даже телесно. Мне кажется, очень важно понимать, что Церковь – это семья. А Поместная Церковь – это собрание этих семей, а Вселенская Церковь – собрание поместных семей.

Почему святитель Иоанн Златоуст говорит: грех раскола не смывается мученической кровью? Потому, что в расколе человек действует вопреки любви к этой семье. То есть можно ссориться, но нельзя разводиться. Действительно, жизнь так устроена, что мы по немощи своей отстаиваем свои границы, начинаем дискутировать. Но ни в коем случае нельзя разводиться, нужно не преступать эту заповедь любви. Поэтому Церковь Божия посредник в том смысле, что я вхожу в семью Божию и становлюсь близким Богу. Так говорил апостол Павел.

– Вопрос телезрительницы: «Божественная энергия и благодать – это одно и то же?»

– В истории Церкви было достаточно много споров (особенно это паламитские споры) о том, что понимать под Божественной энергией и что понимать под благодатью, но мне кажется (я боюсь погрешить), что в какой-то степени можно говорить, что Божественная энергия является синонимом слова «благодать». То есть когда мы говорим о том, что Бог коснулся сердца человека, мы можем также перефразировать и сказать, что Бог коснулся сердца человека благодатью.

– Вы говорили про семью, и хотелось бы спросить: получается ли такую семью сделать на вашем приходе?

– Все очень непросто. У каждого священника есть мечта или стремление, чтобы на приходе было именно так. Было бы неправильно, если бы священник сказал, что на его приходе такое совершается. Люди разные, поэтому никогда не знаешь, как твое слово и поведение может отозваться в сердце и душе другого человека. Кто-то скажет: «Да, точно, это здорово», кто-то скажет: «Нет, так не надо». Поэтому все очень непросто.

– Но ведь это идеал приходской общины, к этому нужно стремиться. Как бы Вы рекомендовали к этому идти?

– Этот идеал приходской общины отчасти трудно создать в наше время, особенно в большом мегаполисе. Потому что семейственность возможна, когда люди друг друга знают, ходят в один приход, к одному священнику. А мы живем в условиях, когда люди мигрируют, и не всегда на большом приходе удается священнику познакомиться с каждым. Важно, чтобы на приходе священники стремились к этому идеалу, а там Господь уже все устроит так, чтобы действительно человек приходил к храм Божий как в дом родной. Но здесь есть также и подводные камни, он может прийти в дом родной и начать наводить свои порядки. Поэтому здесь, я думаю, надо молиться, чтобы Господь отсекал все эти угловатости.

– А с каким настроем должны идти прихожане в церковь?

– Они идут ко Христу.

– Мы говорим о приходе как о семье. Что должны ощущать прихожане? Они должны испытывать какие-то семейные чувства к другим прихожанам храма?

– Я думаю, что никто ничего не должен. Это должно быть естественным. И тогда категории разговоров «должен – не должен» отпадут сами собой. Человек чувствует, родная это среда или нет. Может, мне так кажется. И я заметил, что вокруг священника как раз собираются люди похожего духа. Например, если высокообразованный священник – к нему и приходят прихожане очень начитанные, думающие, читающие. А к простому священнику приходят простые люди. И Церковь тем и богата, что есть разные священники, разные прихожане, а мы все равно едины.

– После литургии в день Святой Троицы была вечерня с коленопреклоненными молитвами. Хотелось бы поговорить о земных поклонах. В какое время года их делают и в какое не делают? А потом уже перейдем конкретно к поклонам на богослужении.

– Мы сейчас пережили пятьдесят дней после Пасхи. Это время, когда Церковь Божия запрещает коленопреклонения в храме. Тут очень важно понимать, что именно с коленопреклоненных молитвословий в день Пятидесятницы у нас благословляется совершать земные поклоны в храме. На Горе Афон вы не увидите стоящих на коленях монахов. Это внутреннее коленопреклоненное благочестие всегда оставляется для кельи, а в храме мы подчиняемся именно церковному уставу, по которому от дня Пасхи до Пятидесятницы нельзя совершать коленопреклонения. Сейчас мы переживаем сплошную неделю, и после дня всех святых начнется Петров пост. В день Петрова поста, как и во все посты, устав благословляет совершать земные поклоны (кроме субботы и воскресенья).

– Это в течение всего года так?

– Да, суббота, воскресенье всегда считаются праздничными днями. В среду и пятницу (постные дни) всего года тоже можно совершать земные поклоны. Но там, где есть праздник и мы находимся в собрании верующих вокруг Чаши Христовой на литургии, поклоны отменяются, потому что литургия всегда праздник. К сожалению, бывает так: то ли от голода по богослужению, то ли от особой ревности к Церкви и Господу люди совершают коленопреклонения во время литургии. Здесь тоже очень важно понимать, что все возможно, как пишет апостол Павел, но не все полезно. Потому что кого-то эти земные коленопреклонения могут смутить. Не случайно апостол Павел говорит, что «идол в мире – ничто, но если я буду есть идоложертвенное и это соблазняет моего брата, то не буду есть мяса вовек». Точно так же можно и про поклоны сказать. Если это соблазняет кого-то, не надо делать поклоны тогда, когда Церковь Божия их не благословляет, особенно на Божественной литургии. Потому что психологически получается, что нам легче совершать благочестивые упражнения не по благословению, а по благословению всегда тяжело.

Один священник мне рассказывал историю, когда прихожанка просила дать ей епитимью, она считала, что она такая грешница (мы любим возвеличивать себя в том, что мы грешники), а он говорит: «Тебе благословляю никого не осуждать». Вы понимаете, что для этой женщины это было вообще невыполнимо. А на самом деле это корень духовной жизни – не осуждать и вести себя по послушанию. Сложнее жить так, а благочестивые упражнения не по послушанию всегда, конечно, легче выполнить. Обратите внимание: то, что не по послушанию, всегда легко делается.

– Мы вспоминали событие Сошествия Святого Духа на апостолов. И в связи с этим вопрос (проекция из истории на современность): а сходит ли сейчас на христиан в Церкви Святой Дух?

– Конечно. Без Духа Святого невозможна была бы Церковь в принципе. Церковь – это не просто собрание, это собрание верующих, соединенных Духом Святым. Это поразительно. Может, это не так очевидно для мирских глаз, но очевидно для церковного человека. Обратите внимание, сколько было у нас распрей по поводу ИНН, трех шестерок. Ведь раскольники говорили, что из-за тех, кто примет все эти документы, благодати Божией не будет в Церкви. А как же проверить, есть благодать или нет? Мы говорим своим прихожанам: «Вы сами знаете, что когда приходите в храм Божий, вы причащаетесь не просто хлебом и вином, которые можно купить в магазине, вы причащаетесь Тела и Крови Христовых. Поэтому вы даже по своему опыту знаете, что Дух Божий живет в нашей Церкви».

И в таинстве Миропомазания каждый получает Духа Святого. Священник крестообразно мажет лоб, десницы, ноги и говорит: «Печать дара Духа Святого». Эта печать несмываемая. Человек получает силу Духа Святого. Уже Бог зовет человека по жизни. Даже если после крещения в младенчестве человек уже отойдет от Церкви, Христос все равно его будет призывать, часто скорбями, трудностями, но он всегда будет помнить, что есть Церковь и в нее можно вернуться.

– Почему же сейчас Святой Дух не сходит на христиан, как Он сошел на апостолов тогда? Почему никто не начинает говорить на разных языках?

– Святые отцы нам говорят, что каждому событию свое время. То есть в тот момент было необходимо и полезно, чтобы Дух Святой сошел в виде огненных языков. Было время, когда говорили на разных языках. А в наше время Господь благословляет совершаться другим чудесам. Мне кажется, что самое главное чудо нашего времени – это духоносные пастыри, священнослужители, к которым можно прийти. Можно спросить об этом наших прихожан, которые приходят в храм. Ведь к пустому колодцу никто не приходит. Они получают ответы на свои вопросы и поражаются, как мудро в жизни все устроилось именно по ответу этого священника, которого они спросили. Дух Божий живет в Церкви. Это видно по тому, что совершается таинство Покаяния. Это действительно немыслимое для мирского сознания дело: утопал в грехе – и стал человеком, вернулся в человеческий образ.

– Вопрос телезрителя из Москвы: «Какая самая главная традиция важна для Святой Троицы?»

– Самая главная традиция – это обязательно причаститься Святых Христовых Таин. Потому что в день Святой Троицы, когда мы говорим о том, что родилась Церковь, приобщиться Церкви возможно только через причащение Христовых Таин. Апостол Павел сравнивает Церковь с Телом Христовым, и получается, что приобщиться Телу Христову мы можем через причастие. Вот такая взаимосвязь. Поэтому самое главное, что мы можем сделать в день Святой Троицы, – это прежде всего быть в храме, причаститься Христовых Таин.

Мы прожили три месяца в самоизоляции и говорили раньше, что это время обязательно нас чему-то научит. А ведь на самом деле это большой вопрос: научит ли? Пришли мы в храм Божий, и я слышу снова и снова разговоры: «Нет, батюшка, я сегодня не буду причащаться, причащусь через неделю». Я говорю: «Кто знает, какая будет ситуация через неделю? Вы сегодня на литургии, завтра будет литургия, не откладывайте причастие. Сегодня Вы в храме, завтра не будет такой возможности, и будем переживать и плакать о том, что снова не причастились Христовых Таин». Поэтому самое главное – это причастие Христовых Таин в день Святой Троицы.

– Вы упомянули таинство Миропомазания, оно совершается после крещения и очень часто проходит незаметно. Расскажите об этом таинстве подробнее. В чем его смысл, значение? Зачем оно совершается?

– Это завершающая стадия таинства Крещения. В Древней Церкви не всегда крещение совершалось вместе с миропомазанием. Потому что в таинстве Миропомазания Церковью преподаются дары Святого Духа. Эти дары даются для того, чтобы человек имел возможность и силы бороться со своими страстями и жить Духом Божиим, ходить перед Богом. Так исторически сложилось, что таинство Крещения соединилось с таинством Миропомазания. А по большому счету это таинство силы. В таинстве Крещения мы вошли в Церковь Божию. Дальше жизнь человека продолжается, и Церковь по своему опыту знает, что он способен согрешить. Человеку нужны силы для того, чтобы восстать. И поэтому в таинстве Миропомазания святым миром, которое приготавливает Святейший Патриарх (потом оно раздается как благословение по приходам), помазывается человек, и с этого момента он не может сказать: «Я не могу», потому что в нем Христос. Вопрос в том, хочет ли он что-то менять. Это таинство дает человеку силы идти вперед и вести духовную брань.

– В чем прообразы таинства Миропомазания? Откуда оно берет свои истоки?

– Это святое миро, благословленное священноначалием. Человек приобщается к этому миру, получает печать. Эта печать не случайно всегда повторяется, она неизгладима. Человек, будучи церковным, имеет даже особенные глаголы. Как апостолу Петру сказали: «Твои глаголы выдают, что ты ученик Христов». Так и у верующего церковного человека: и образ поведения, и образ разговора, и образ мыслей находятся под печатью Духа Святого. Это Божий человек.

– Например, на миропомазании говорят: «Печать дара Духа Святаго». Это как-то связано с тем, что мы сейчас отмечаем сошествие Святого Духа на апостолов?

– Конечно. Дух Святой в таинствах Крещения, Миропомазания сходит на человека: всё, человек – Божий. У него, может быть, не будет в жизни даров говорения на языках, но будет самый главный дар – быть церковным человеком.

– Грехи прощаются в таинствах Крещения или Миропомазания?

– В Православной Церкви долгое время не было принято схоластически делить, когда что происходит. Мы веруем, что в таинстве Крещения прощаются все грехи. В какой момент это происходит? Некоторые святые отцы говорили, что все грехи прощаются в обряде погружения. Некоторые святые говорили, что в таинстве Миропомазания прощаются все грехи. Тут важно другое: что человек из купели и после таинства Миропомазания выходит другим – с другими желаниями, стремлениями.

Если это другое желание, стремление присутствует в жизни человека, то мы можем сказать, что грехи человеку прощаются для новой жизни. Если это просто формальность, человек решил креститься потому, что это модно или так получилось, то об этом некоторые отцы Церкви даже говорили: да, обряд совершился, а Дух Божий не сошел. Так говорил Кирилл Иерусалимский в своих огласительных беседах. То есть человек вошел в купель, а Дух Божий не снизошел на человека.

– Интересно, как он это понимал?

– Мы все это понимаем. Церковь Божия никогда  не жила схоластикой. Невозможно сказать, когда что произошло. Церковь никогда не размышляла о том, в какой момент хлеб и вино становятся Телом и Кровью Христовыми, в какой момент и почему вода становится святой. Когда это в семье совершается по благословению Отца, Сына и Духа Святого, то оно совершается. Не в 3:15, не в 3:18 по московскому времени, а потому, что это таинство совершилось в Церкви.

Почему мы не смотрим на священника, который совершает таинство? Он может быть необразованным, может ошибаться, даже, может быть, какие-то молитвы не прочитает, а таинство Крещения совершилось. Поскольку  совершается это таинство с благословением Церкви, то есть законно рукоположенным священнослужителем. Теперь вопрос: какое намерение имел человек? «Господи, хочу быть с Тобою, сердцем чувствую, что я пришел в Православную Церковь и что это истинная Церковь». Он может не знать богословские тонкости об Отце, Сыне и Духе Святом, но он будет в Церкви Божией. Это поразительно.

– Это же применимо не только к таинствам Крещения и Миропомазания? Наверно, это особо ярко можно проследить на таинстве Покаяния? Я имею в виду важность намерения.

– Конечно. И опять же человек приходит с желанием причастия, исповеди и получает это желание благодаря тому, что он так жаждет. А другой человек привык, что есть такая традиция: по праздникам надо причащаться. Что там совершается, почему совершается?  Конечно, нельзя углубляться в эти вопросы, но основанием для принятия таинства Крещения, причащения Христовых Таин прежде всего служит жажда: я хочу быть с Богом, быть Божиим.

– Скажите, откуда в таинстве Миропомазания появляется миро? Ведь в Священном Писании мы не найдем такого таинства или такого обряда, чтобы апостолы на кого-то возливали миро?

– Возливали. Возливали и елей. Это мы сейчас просто мажем лоб, десницы, ноги, а когда-то человека полностью обливали миром. Наша традиция мазать ладоши, руки, щеки – это остаточное. Исторически было так, что человека мазали полностью. Но нужно понимать, что смысл таинства Миропомазания в приобщении Духа Святого.

Дух Святой присутствует только в Церкви Божией, и Дух Святой присутствует в Церкви Божией только благодаря благословению священноначалия. Почему в первые века крестили предстоятели Церкви? Потому, что есть предстоятель Церкви, предстоятель прихода – и по благословению Божьему, по благословению апостолов он это совершает.

– Но ведь Святой Дух сходит не только в таинстве Миропомазания?

– Не только. Вся церковная жизнь есть сошествие Святого Духа, если можно так сказать. Человек попадает в семью, он загорается благодатью Божией, ему хочется молиться, исповедоваться, причащаться Христовых Таин. Это все действие Духа Божия. Не случайно мы часто вспоминаем апостола Павла, он говорит: и хотение, и произволение совершаются Богом.

То есть таинство необходимо не только для того, чтобы человек жил земной жизнью, а чтобы он желал горнего, но это желание именно от Него – Духа Божия. Это желание совершается благодаря таинствам Крещения, Миропомазания. Дух Святой сошел на человека, человек теперь ведет церковную жизнь и не знает, что есть другая жизнь, и даже не хочет, чтобы была другая жизнь.

– Благодатные дары подаются за счет участия в жизни Церкви. Правильно?

– Да.

– Вот сейчас мы столько времени провели в самоизоляции и не участвовали в богослужении. Может быть, только смотрели трансляции богослужений. Если мы смотрим трансляции богослужений, становимся ли мы участниками богослужений?

– Мы все равно остаемся Церковью. Обратите внимание, ведь миллионы верующих людей смотрели онлайн-трансляции с жаждой соединиться с верующими в таинстве Причастия. Они не могли это сделать, но эта жажда определяет, что Дух Божий действует в человеке. Конечно, он остается Церковью, участвует в богослужебной жизни. Сколько трогательных записок мы за это время получили, когда люди благодаря Интернету писали имена своих близких людей о здравии, упокоении, выражали свою скорбь, что не могут присутствовать на богослужении. Разве это не признак церковности?

Нецерковный человек даже не помыслил бы переживать о том, что его не пускают на какую-то службу (даже с удовольствием проведет это время дома), а вот церковный человек мучается. Это мучение – действие Духа Божьего, потому что человека оторвали от семьи. Если нас жизнь отрывает от близких: родителей, братьев, сестер, – мы мучаемся.  Точно так же и в церковной жизни.

– Можно ли говорить о том, что здесь тоже важно какое-то намерение?

– Я думаю, да. Человек хотел бы присутствовать на службе, но не может.

– То есть необходимо намерение участвовать в богослужении, и тогда даже через интернет-трансляцию становишься участником совершаемого таинства?

– Да, мы же, несмотря на то, что смотрели удаленно богослужения, все равно молились вместе. Представляете, какой колоссальнейший опыт в наше время получили наши верующие люди? Умение молиться дома с братьями, сестрами, со своим священником, который молится в храме. Казалось, дома молиться сложнее, в храме Божием – легче.

Помните, как было, когда мы не ценили богослужение: этот придет, помешает мне, этот придет, попросит свечки принести, подать. А теперь человек сидит дома и раскаивается в том, что он себе такое позволял. Несмотря на удаленность, мы все равно церковные люди.

– Вы затронули важное. Лично я знаком с тем, когда человек не хочет идти в церковь, именно боясь вот таких ситуаций. Человек приходит, хочет настроиться на молитву, а там то толкают, то просят свечку передать, то хотят поздороваться. И человек после этого не хочет идти в храм: лучше дома помолиться, Бог ведь в душе. Правильная ли такая позиция? Я предвижу ответ «нет», но почему?

– Обратите внимание (я обратил на это внимание), что, как правило, людям с таким настроением обязательно Господь и посылает такие ситуации. Почему? Дух Божий действует, человека приглашает к спасению. Вот почему очень важно (и Церковь все время подчеркивает важность смирения и послушания) приходить в храм Божий. Это собрание верующих людей.

За столом собралась вся семья. Они не сидят с постными лицами. Они радуются, что все близкие собрались: подай суп, а мне подай пюре... И никто не стесняется, потому что все радуются. Когда человек замыкается в себе по гордыне, тогда Дух Божий (и святые отцы об этом говорят) видит, что человек противится спасению (спасение в общении, в Церкви Божией). Мы не можем поодиночке спастись. Именно другой брат или сестра являются неким мерилом нашей духовности. Потому что один я могу возомнить о себе очень много: мол, и смиренный, и послушливый.

Достаточно встретиться с братом или сестрой, услышать мнение, разнящееся с моим, и сразу видны и мое смирение, и послушание. Точно так же и в церковной жизни. Человек приходит в храм не для того, чтобы уединиться. Он приходит прежде всего в собрание верующих людей: к братьям и сестрам. Он приходит в церковь в гости к Господу нашему Иисусу Христу: на Его трапезу, к Его столу.

Человек замыкается, он не хочет раскрыться, потому что по гордыне нам легче не впускать никого в себя. А любовь требует открыться, это риск. Понятно, что когда мы открываемся, мы можем впустить в себя человека, и чтобы его принять, нужно много поработать над собой, смиряться. А этого как раз больше всего мы и боимся.

– Разве для спасения не молитва самое главное?

– Нет такого, что только молитва. Молитва, таинства – и все это в Церкви Божией, в Церкви Православной.

– Как же? Я часто слышал, что молитва – это главное. Молитва – это богообщение: когда я молюсь, я общаюсь с Богом. Насколько я слышал, для спасения важно именно это. А таинства, наверно, прилагаются?

– Христос вознесся на Небо. Он оставил после Себя Церковь. Он же не придумал спасение человека просто в богообщении на уровне молитвы. Отцы-пустынники уходили в пустыню, но они могли сосредоточиться и успокоиться в молитве, но обязательно приходили к братьям и сестрам. Не случайно затворником человек не сразу становился. Он должен был пройти опыт общинной жизни. Только тогда ему духовник благословляет уединиться. Но большинству из нас это неполезно, потому что христианин создан в Церкви и для Церкви.

Почему мы женимся, почему в монастыре тоже несем общественное послушание? Потому, что бок о бок с братом и сестрой я познаю, каков я на самом деле. А с самим собою я могу напридумывать много чего о себе. Именно в общении с другим человеком раскрываются мои страсти, мои падения и мои немощи.

– Какие опасности могут заключаться в том, что человек уклоняется от присутствия в храме?

– Когда человек уклоняется от присутствия в храме, он еще не чувствует потребности в церковном общении, еще не ощущает себя частью семьи Божией. То же самое, как сын уходит от отца. Какая у него опасность? Что угодно может быть. Дьявол заинтересован прежде всего в том, чтобы человек ушел от Церкви. Такая его мечта – увести человека из Церкви.

А дальше как в мире животных. Когда леопард гонится за косулей, он обязательно отделяет ее от стада, а дальше дело техники. И человек, который уходит от Церкви, остается один на один с вражьей силой: кто кого переборет? У дьявола опыт колоссальнейший. 

Если человек по неопытности не покается, не вернется в семью, в Церковь Божию, то тут может быть очень много вариантов, и все они погибельны.

– А если мне не нравится в этой семье? Вот я был в храме, пообщался с людьми, и они мне не нравятся, не хочу больше приходить в этот храм и их видеть…

– Слава Богу, Православная Церковь богата приходами. Мне кажется, сейчас это вообще не проблема, не вопрос, и в наше время Господь так благословляет, что мы имеем право и возможность посещать разные приходы.

 У нас очень много талантливейших проповедников, талантливейших духовников. Только трудись. Если это просто повод не ходить в храм, тогда это одна тема. Если это некая некомфортность в общении со священником…

– …нет, в общении с другими людьми.

– Мы опять возвращаемся к тому, что человек пока закрыт. Необходима либо скорбь, либо теснота, либо трудности, чтобы человек немного размяк, открылся. Когда человек откроется, тогда очень многое откроется ему самому, и он сам будет понимать, что для чего. Потом покается и попросит у Бога прощения за то, что годы и месяцы своей жизни потратил на такие мудрования.

– У нас был один вопрос от телезрителя. В изоляции люди смотрели трансляции богослужений. В связи с этим возникал целый ряд вопросов. Один из них: когда священник на богослужении возглашает «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа», креститься нужно перед ноутбуком или на иконы в своей комнате?

– Я думаю, на иконы, хотя Господь так благословил, что я все это время был в храме, мне трудно представить, как вообще люди молились. Эти три месяца вскрыли, что у нас на самом деле святые прихожане. Это такая сила веры, стремление и любовь к храмам – просто поразительно! Другой бы махнул рукой, даже не молился бы.

Некоторые говорили: мы от гаджетов уже настолько устали, а теперь через эти устройства даже вещаются богослужения. И тем не менее по смирению люди молились, присылали мне фотографии, как это происходило. Представляете, какой труд?  То есть люди  три месяца совершали просто подвижнические упражнения. Я уверен, что у нас святые прихожане.

– Еще парочка бытовых вопросов. Они, наверно, могут показаться мелкими. Но мне кажется, они очень остро встают, когда такая потребность приходит. Мы сегодня говорили, что смотришь трансляцию богослужений и как бы участвуешь в богослужении. Нужно ли специально как-то лучше одеваться перед тем, как садиться и смотреть трансляцию?

– Я думаю, это внутренняя культура: что человек себе позволяет. Мы сейчас можем сказать, что, может быть, необязательно так одеваться, а для кого-то это знак, знамение: он посвящает данное время Богу, только Ему. Поэтому стоит перед Ним в чистых одеждах. Думаю, если человек чувствует потребность быть на такой молитве в особой одежде – ради Бога.

– Батюшка, прошу Вас что-то пожелать нашим телезрителям в дни Святой Троицы.

– Я хотел бы поздравить всех со Святой Пятидесятницей и напомнить, братья и сестры, что самое главное, самое большое достояние и подарок, который Господь нам дал, это то, что мы с вами – православные люди. Мы не просто крещены в православной вере, а  принадлежим Православной Церкви, имеем особую благодать быть причастниками Божественных таинств. Может, мы часто не ценим это, но мы купаемся в благодати. И я хотел бы пожелать, чтобы мы чаще вспоминали об этом и чаще благодарили Господа за то, что мы с вами веруем в Святую Соборную и Апостольскую Церковь, в которой живет, действует Пресвятая Троица: Отец, Сын и Дух Святой. Аминь.

– Спасибо большое, отец Роман, что были сегодня с нами.

Ведущий Александр Черепенин

Записали Елена Кузоро и Наталья Культяева