Беседы с батюшкой. Ответы на вопросы

В московской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает руководитель Молодежного отдела Ярославской епархии, проректор по учебной работе Ярославской духовной семинарии, настоятель Знаменского храма г. Ярославля священник Иоанн Тераудс.

– Батюшка, Вы молодой священник, возглавляете молодежный отдел. Скажите, пожалуйста, какой сейчас образ молодого человека в Церкви? Я спрашивал у московских батюшек, а Вы все же не из Москвы…

– Мне кажется, что границы между пригородом и городом стали стираться. По некоторым параметрам стирается эта граница и между Ярославлем и Москвой. То есть сами люди имеют примерно одинаковое образование, одинаковые требования и примерно одинаковой жизни хотят. На самом деле я не всю жизнь живу в Ярославле, мне есть с чем сравнить. Когда меня поставили на молодежное служение, мне казалось, что самое первое, чего хочет молодой человек сегодня в Церкви, каким он хочет видеть общение со священником, с Церковью, – это видеть правду, какой бы она ни была, сопереживать, сочувствовать, работать. Очень важно вовлекать молодого человека в реальную работу Церкви, иначе ему неинтересно. Ему не очень интересно просто слушать какие-то  беседы, еще что-то, ему интересно видеть плоды своих дел, интересно что-то новое.

– То есть разгрузить что-то, покрасить, что-то сделать...

– Это да. И вообще очень важно, конечно, чтобы было личное общение. Я не скажу, что у нас крайне большой молодежный отдел, в котором очень много молодых ребят. Нет, их среднее количество. Но для меня дорого то, что мы становимся друзьями друг другу. Не просто «что батюшка сказал, то я и должен делать». А это скорее дружба и соработничество друг с другом. Наверное, такой формат мне больше всего подходит и больше всего нравится.

– Вопрос телезрителя из Белгорода: «По каким критериям определяется, что человек верующий? Сам человек об этом говорит или по уровню воцерковленности? Воцерковленный – значит, верующий; невоцерковленный – значит, неверующий. Тогда опять вопрос. Церквей много, в какой Церкви он воцерковлен? Разбойник, который висел справа от Христа, был верующий по нашим понятиям или неверующий? В общем, каковы критерии и кто по большому счету решает, верующий ты или нет?»

– Мне сразу вспомнились слова апостола Павла в Послании к Коринфянам, когда он благодарит Бога за то дело веры, труд любви, терпения и упования, который проявили христиане. На самом деле мы иногда воспринимаем веру только как чувство, эмоциональное состояние или какую-то внутреннюю убежденность в чем-то. Но вера – это еще и дело, это образ жизни.

Например, если ты действительно воцерковленный человек,  твоя вера реализуется в твоей жизни. Если же она не реализуется, это просто какое-то возвышенное эмоциональное состояние; вряд ли это можно назвать верой. И слово «вера» можно ассоциировать со словом «доверие»,  во многих текстах это греческое слово «пистис», «пистия» имеет оттенок, что это именно доверие, когда ты доверяешь Богу, когда твоя жизнь направлена на служение Ему, когда ты доверяешь Его Церкви, Его слову. В этом и заключается вера.

Однако мы говорим о разбойнике на кресте, был он верующий или нет… Без веры невозможно спастись, это тоже по слову апостола Павла. Значит, первое: разбойник был верующий. Более того, мы говорим об обществе, которое тогда существовало, о той культуре, в которой жил тот же самый разбойник: неверующих людей, по сути, не было. Все верили во что-то, принадлежали какому-то религиозному культу. Более того, в Псалтири мы слышим слова псалмопевца Давида: «Рече безумный в сердце своем: нет Бога». Действительно, люди, которые были атеистами (в том смысле, в котором мы сейчас это понимаем), считались безумцами. Хотя, конечно, ко времени земного служения Христа Спасителя формируются некоторые философские учения, которые как раз отрицали существование богов или Бога в принципе. Но признавали за идеей Бога определенный нравственный рычаг, который помогает обществу держаться в каких-то определенных рамках.

– Такой вопрос: «Сегодня читали Евангелие от Матфея, про мудрых и немудрых дев. Да, мы должны бодрствовать в ожидании Бога, но ведь немудрые девы тоже пришли к Богу, хоть и с опозданием. Почему Господь не пустил их?»

– На самом деле притча интересная. И когда читаешь эту притчу, особенно с некоторым багажом определенного опыта прочтения классической, любой другой литературы, действительно больше всего сопереживаешь немудрым девам. Они просто забыли взять с собой елей, и из-за этого все пропало. Но на самом деле здесь, наверное, говорится во многом о том бодрствовании, которое нам необходимо для спасения.

Сейчас для нас с вами абсолютной темноты нет: у нас есть фонари; может быть, фонарик с собой. Более того, большинство наших дорог каким-то образом оформлены, асфальтированы, есть какое-то покрытие. А если мы перенесемся на две тысячи лет назад, в одну из провинций Римской империи – Иудею и представим себе брак, затянувшийся до вечера?.. Такая южная, очень темная ночь. Единственное, что освещает твою дорогу, – это звезды. Часов нет, мобильных телефонов тоже нет, созвониться, что жених будет именно в это время, – невозможно. «Буду по захождении солнца».

Для того чтобы пройти к месту празднования брака, назначались некоторые девы. И вот они выходят со своими светильниками. Одни трезвенно к этому относились, то есть взяли с собой масло (елей), а другие не взяли. Это как мы обычно относимся ко всем нашим предприятиям: «Да как-нибудь выкручусь, что-нибудь придумаю». И оказалось, что у них не хватило масла. Мы говорим: что ж это мудрые девы не отлили масла, раз за это немудрых дев так наказали? Представьте, если бы мудрые девы отлили им масла, то никому бы не хватило елея, жених мог бы попасть в какой-нибудь капкан, упасть в яму – и свадьба на этом закончилась бы. Это буквальное прочтение этой притчи. Конечно, она ведет к некоторым естественным духовным выводам. Трезвись в своей духовной жизни, иначе ничего не получится.

– Всегда будь готов.

– Да, всегда попробуй что-то запасти. Например, сегодня у меня идет молитва, я молюсь утром, вечером, стараюсь поститься, хватает здоровья, есть возможность почитать, получить какое-то духовное образование, которое впоследствии мне может помочь. Сейчас есть время и возможность, завтра этого времени и этой возможности не будет, она будет упущена. Делай сейчас. Один из архиепископов, Никон (Рождественский), в начале XX века писал: спеши делать добро, человек. Это, наверное, один из смыслов этой притчи.

– Вопрос телезрителя: «Что делает Церковь, чтобы помочь молодежи разобраться в каких-то государственных вопросах?»

– Я думаю, что мы действительно граждане своей страны. Во многом за все те события, которые у нас происходят, мы несем некоторую долю ответственности, не все можно перекладывать на власти. И сегодня важно начать с себя. У нас есть большой соблазн всегда начать обвинять в чем-то других. Я думаю, что очень важно начать с себя (не важно, молодой это или зрелый человек), начать честно вести жизнь. Мы иногда оправдываем свои нечестные поступки тем, что говорим: «Все так делают, и я так буду делать»; или: «Я живу в сложное время, поэтому нарушаю закон или делаю что-то неправедное». Это не оправдание. Всегда были сложные времена.

– Надо учить историю, примеров там достаточно.

– Но, думаю, православие не должно заниматься (оно и не занимается) вопросами какой-то государственной деятельности, каких-то государственных решений.

– Один из заданных ранее вопросов: «Не суди, да не судим будешь. Почему нельзя говорить плохо об умершем человеке, если он того заслуживает? Ведь мы просто открываем правду на его деяния».

– На самом деле у нас есть такая пословица: об умерших либо хорошо, либо ничего. А продолжение этой римской пословицы – «ничего, кроме правды». Что такое суд и что такое обсуждение? Это же разные вещи. О чем вообще эта заповедь? Обсуждение и осуждение – это как следствие вынесения приговора. Если мы говорим, что такой-то человек законченный алкоголик, никакого исправления ему нет, – естественно, мы уже вынесли ему вердикт: «Гореть ему в аду». И так далее. Если же мы говорим что-то близкому человеку, предостерегая его о чем-то (например, того же работодателя: «Простите, но на Вашем месте я бы этого человека на ответственную должность не ставил, потому что он выпивает, и это бывает спонтанно»), то это не осуждение. Это просто констатация факта. Было бы очень глупо, если бы я сказал: «Да он вообще абсолютно безгрешный».

Бывают еще и сплетни. Они касаются осуждения, но это все-таки не осуждение в чистом виде: «Ой, а ты слышал, что творится...» Эти сплетни тоже не имеют никакого позитивного выхода на самом деле, поэтому они неинтересны и не нужны.

– Вопрос телезрителя: «Вера – это же труд, на халяву ничего не бывает. То есть не так, что я пришел в храм, подошел к Вам и говорю: "Батюшка, попроси у Бога для меня здоровья, а я пошел дальше своими делами заниматься, грешить". Вера – это труд, молиться – это труд, даже просто ждать чего-то по молитве и надеяться – тоже труд. То есть веры без труда не может быть...»

– Как любая добродетель, вера – это, во-первых, дар Божий. Во-вторых, это действительно труд, она предполагает определенные усилия, которые мы предпринимаем. Однако есть разные ступени веры. Есть один очень интересный пример из патерика о том, как человек делает добродетели. Сначала ступень раба, когда человек не делает зла, потому что он боится наказания. Вторая ступень наемника: я делаю добро для того, чтобы получить награду. И третья ступень – сыновняя: я делаю добро потому, что люблю Бога.

Я не думаю, что стоит осуждать или как-то ругать людей, как это часто бывает, которые только-только начинают свой церковный путь с каких-то простых популярных решений. «Я зашла сегодня в церковь поставить свечку». Нужно сказать: «Да, ты молодец, это очень хорошо. Не хочешь ли ты большего? Давай попробуем что-то большее». А часто бывает в неофитском состоянии такое: «Ты пошла в церковь, свечку поставила? Да это не вера, это ничего не значит, это никому не нужно». И, конечно, человека это на самом деле может очень сильно оттолкнуть.

– Вопрос: «Сейчас очень много блуда. Как блуд влияет на душу? Я не вижу, чтобы люди страдали от этого, они получают удовольствие от жизни».

– Блуд, как любая страсть, переводится как «страдание». Почему? Есть разные этапы вхождения страсти в нашу жизнь. Первая ступень – это прилог. Мне хочется того-то и того-то. Потом это переходит в стадию, когда однократно совершился грех. Затем он переходит в привычку и только потом в страсть. От привычки можно уйти. От страсти уйти уже так просто невозможно, потому что она как бы начинает насиловать тебя.

Говорят, что не видят страданий у людей, которые блудят... Не всегда страдания внешние, не всегда мы готовы признать их в себе. Иногда эти страдания лежат где-то глубоко, мы на них не привыкли обращать внимание, а они так и остаются там, где-то в глубине души, и выплывают на поверхность только при определенных жизненных обстоятельствах.

Блуд – это грех, притом грех смертный, входящий в те грехи, которые отлучают нас от Христа; человек сам себя через этот грех отлучает от Церкви. И ему необходимо долгое время, чтобы исцелиться от этого состояния, осознать его, принять, начать с ним бороться, выйти из него. Сейчас много блуда, но на самом деле его не было меньше ни в XIX веке, ни в XVIII, ни в I, ни в V веке. Это та страсть, которая относится к естественным порокам человека, и люди часто в нее впадают. Поэтому Евангелие нас возносит на качественно иную ступень духовного делания. Страдания – это страдания совести скорее всего.

– Вопрос телезрительницы из Ставрополя: «У меня родилась правнучка, она еще некрещеная, ей только месяц. Как себя с ней вести? Можно ли ее окропить святой водичкой, перекрестить?»

– Конечно, можно. Всякий человек любим Богом, поэтому, конечно, Вы можете окропить ее святой водой, перекрестить, молиться вместе с ней. Это проявление Вашей любви к Богу и Вашей правнучке. Конечно, делайте это без всякой боязни.

Единственное, к чему человек не приступает до крещения, это Причастие и другие таинства Церкви. Крещение – это как некие ворота, через которые человек входит в Церковь. Поэтому все остальное можно: и в храм можете приносить Вашу правнучку, и свечку поставить о ее здоровье, если хотите; никаких проблем с этим нет.

– Но окропление святой водой – это никак не крещение?

– Да, это точно не крещение.

– Еще тоже частый вопрос (так понимаю, очень больная тема), когда священник тебя в воду не погрузил ни разу, только сверху полил – и якобы крещение является недействительным. Прокомментируйте, пожалуйста, эту ситуацию.

– Есть такое старообрядческое мнение после раскола (он произошел у нас в XVII веке), что все люди, оставшиеся в Православной Церкви, обливанцы, потому что на Руси спустя определенное количество времени перестали крестить взрослых, в основном всех людей крестили в детстве. Крещение взрослого было из ряда выходящим случаем. Поэтому у нас стали делать купели маленькие, под детей. И не всякий храм располагает возможностью построить баптистерий, то есть специальную купальню для полного погружения взрослого. В 90-е годы были случаи, когда священники крестили в бочках, но это не самый лучший выход из ситуации. На самом деле крещение является легитимным без всяких проблем, хоть обливанием человек крещен, хоть полным погружением. Конечно, церковная каноника призывает нас к тому, чтобы мы крестили взрослого полным погружением. Но это все-таки обрядовая сторона вопроса, не сущностная, поэтому крещение совершается без всяких проблем таким образом.

– Однажды кто-то из телезрителей задавал вопрос: «Когда идет обряд Крещения, в определенный момент люди поворачиваются лицом на запад и символически плюют, отрекаясь от сатаны. Но один человек посчитал, что плевать (не важно, сатана это или нет) – это плохой поступок, плевать ни на кого нельзя. Тем самым жизнь крещеного христианина начинается с очень плохого поступка. Все-таки вот эта часть обряда Крещения что символизирует в современном обряде?»

– Думаю, как и в древности, то же самое; тут одна и та же мысль: я тебе больше не принадлежу. Это некий  знак: я разрываю с тобой всякое общение; более того, мне абсолютно все равно на тебя, на твои искушения и на прочее, я отчитываюсь перед Богом, а не перед тобою. У нас есть такой соблазн: ой, искушения, искушения; некоторые люди часто повторяют это слово. Действительно, дьявол искушает нас, но мы не ему подвластны, не нужно его никогда бояться. Если ты действительно со Христом и, несмотря ни на какую свою духовную убогость, хочешь быть именно со Христом и все силы прилагаешь для этого, то дьявол тебе не может повредить в принципе.

– Батюшка, еще вопрос на злобу дня. Сейчас какие-то паспорта электронные, карточка москвича,  биометрический паспорт… Боязнь конца света. Мы часто говорим: «Вот придет антихрист…» А когда читаем молитву «Отче наш» и слова «да приидет Царствие Твое», о каком Царстве речь идет? Не надлежит ли христианину порассуждать о Царстве?

– Более того, мы еще и в Символе веры говорим: «чаю воскресения мертвых и жизни будущего века». Мы ждем этого Пришествия, но не пришествия антихриста. Мне понравилась одна заметка из афонских случаев. К одному из старцев пришел его послушник, монах, и говорит ему о том, что люди боятся электронных паспортов, шестерок и прочего. У него была небольшая кровать для одного человека, и монах говорит послушнику: «Ты можешь сесть вместо меня на эту кровать?» Тот отвечает: «Только в том случае, если Вы встанете». На что старец ему сказал: «Так и здесь: если ты поставил себе в сердце антихриста вместо Христа, то на тебе не надо и никаких шестерок ставить. А меня хоть всего испиши шестерками, от этого ничего не поменяется». Тут вопрос в том, что действительно мир деградирует в нравственном отношении, деградирует во многих отношениях. Но, мне кажется, очень важно ценить тот момент, которой сегодня есть, важно сказать: «Господи, слава Тебе, что мы живем в прекрасном месте, на прекрасной планете, что вокруг нас есть любящие нас люди. Я Тебя за это благодарю!» А не бояться. Потому что страх есть только там, по слову Иоанна Богослова, где нет любви, любовь изгоняет страх. Иоанн Крестьянкин тоже об этом говорит: не надо ждать антихриста, ждите Христа, тогда вам будет радостно.

– Тем более сейчас есть возможность посещать литургию, причащаться.

– Нет ничего плохого в электронных паспортах. Некоторые люди боятся, что им вживят чип каким-то образом – и они тем самым отпадут от спасения. Вспомните слова апостола Павла: «Кто нас отлучит от любви Божьей? Ни смерть, ни живот, ни ангелы, ни начала, ни власти, ни настоящее, ни грядущее, ни высота, ни глубина». То есть ничто не может отлучить меня от Христа, кроме моего греха. Вот если передо мной бы поставили вопрос в паспортном столе о том, что я, например, отрекаюсь от Христа и тогда получаю паспорт, говорили бы: «Признай этот грех за добродетель, тогда мы тебе выдадим паспорт», – тогда это было бы плохо. А нам такие вопросы не ставят.

– Вопрос телезрителя: «Когда во время вечерней службы и во время литургии можно про себя поминать своих усопших родственников и живых?»

– Спасибо Вам большое за вопрос, очень хороший. Очень люблю литургическое предание Церкви. Об этом писал святитель Афанасий (Сахаров). На самом деле мы часто немножко искушаемся тем, чтобы написать невероятного размера записки в невероятном количестве, чтобы каждого помянули на литургии. Но на самом деле литургическая традиция такая, что мы не читаем имена вслух на литургии, хотя сегодняшняя традиция Церкви предполагает, что хотя бы на сугубой ектенье мы произносим их. Более того, правила нашего церковного богослужебного устава запрещают использование заупокойной ектеньи в дни праздников (это все воскресные дни, литургии двунадесятых праздников), что тоже некоторых людей смущает: они подали заупокойную записку, а ее не прочитали.

Итак, первое, когда вы можете молиться об усопших и живых и когда священник всегда молится, независимо от того, Пасха это или нет (какой бы день ни был), – это проскомидия, то есть приблизительно конец третьего часа, начало шестого часа перед тем, как священник совершит полное каждение храма.

Второе, когда будет логичным помянуть имена своих близких, – это сугубая ектенья. Есть прошение «о милости, жизни, мире, здравии, спасении, прощении и оставлении грехов рабов Божьих». И дальше либо перечисляются имена, либо не перечисляются, это на усмотрение того священника, который совершает в данный момент литургию.

И третье – ходатайственная часть Евхаристического канона. Самая важная часть литургии – это сама анафора, возношение, на котором мы благодарим Бога и призываем Духа Святого, чтобы Он сошел и освятил дары, которые мы приносим Богу. И непосредственно во время пения «Достойно есть» или песнопения, заменяющего это богородичное песнопение, можно помянуть и усопших, и живых. Надеюсь, я ответил на Ваш вопрос.

– Вообще ведь есть такое понятие или традиция: записки читают до Херувимской?

– Да. Но, скажем так, есть дореволюционные литургисты. Например, Константин Никольский писал, что можно до Херувимской, потому что есть архиерейская проскомидия. Но есть и другие исследования; например,  книга «Евхаристия» архимандрита Киприана (Керна), где он говорит: ни в коем случае кроме самой проскомидии не может быть изымание частиц. Однако, конечно, в современной практике бывают абсолютно разные вещи. Бывает, и вечером вынимают частицы из просфор; к сожалению, из-за большого количества и необходимого времени, которое тратится на это.

– Вообще разность этих традиций – это плохо? Как к этому относиться? Если у тебя есть образование, хоть какие-то знания, очень тяжело смотреть на какие-то моменты богослужения, если они происходят не так, как учили, например.

– «Знания умножают скорби». Но, с другой стороны, я рад, что я знаю. Думаю, и Вы довольны тем, что знаете некоторые такие моменты.

– Но как быть простому прихожанину? Тут тоже проблема, потому что, бывает, даже в одном городе, переходя из прихода в приход, попадаешь в какие-то непонятные ситуации.

– Для меня это даже некий положительный момент (конечно, в определенных границах). Православие – это свобода, это радость от того, что за две тысячи лет мы накопили такой громадный опыт и богослужебный, и богословский, что на самом деле есть вариативность. Более того, есть люди, которые ищут определенного духовного руководства, им хочется, чтобы священник им что-то сказал обязательно всегда; на исповеди, например. А есть люди, которые не очень хотят этого. Кому-то нужен священник с высшим богословским образованием, а кому-то хочется священника простого, который семинарию заочно только окончил. Есть разные требования.

– При этом все священники на самом деле одинаковые?

– В плане благодати нельзя сказать: «Вот этот благодатный священник, а этот нет». Это на самом деле не важно, потому что все таинства совершает только Христос. Мы являемся лишь предстоятелями, голосом общины, языком того собрания, которое сегодня собралось, но никак не совершителями в каком-то богословском, онтологическом смысле.

– Вот человек только пришел в храм, интересуется, как ему понять богослужение. Понятно, нужна практика, хочется человеку все познать опытно. Какую литературу можно ему посоветовать? Чтобы прямо на службе стоял и читал, например.

– Мне очень понравилось издание владыки Илариона Алфеева «Божественная литургия Иоанна Златоуста», где идет церковнославянский текст литургии со всеми молитвами, которые читаются священником тише, чем остальные возгласы. Это очень удобная книга. Вторая книга под редакцией отца Алексия Уминского «Божественная литургия». Там тоже вставлены все эти молитвы. С ними литургия просто преображается, сразу понимаешь, о чем идет речь.

Очень хорошо, если вы найдете тот приход, где есть беседы по литургике или изъявите такое желание, подойдете к настоятелю или к кому-то из клириков и скажете: «Батюшка, я бы очень хотел узнать что-то о богослужении. Есть ли такая возможность?»  И вполне возможно, что настоятель как раз ждет подобного сигнала со стороны прихожан, чтобы начать такую деятельность.

И я знаю, есть несколько сайтов. Можешь прямо в телефоне открыть последование богослужения и просто смотреть, что поет сейчас хор, что читает священник, что читает чтец. Это тоже удобно.

Для меня  любимыми книгами по богослужению, которые меня прямо влюбили в службу, были книги отца Александра Шмемана. У него есть целый ряд книг, посвященных православному богослужению: крещению – «Водою и Духом»; о Евхаристии  много книг такого же содержания.

– К отцу Александру Шмеману надо подготовиться.

– Скорее всего – да.

– Поэтому начать надо с простого.

Вопрос от телезрителя: «У меня вопрос по Евангелию от Луки. Что значит приобретайте себе друзей богатством неправедным? Мне непонятно, как можно  сделать милость за счет других людей, то есть брать из чужого кармана – и проявлять милость не от себя, а от другого человека».

– Спасибо за вопрос. Очень радостно, что Вы так вдумчиво читаете тексты Священного Писания и что Вас это действительно интересует. Это одна из самых непонятных притч, которые сказал Спаситель Своим ученикам. Однако, как и любое слово Писания, ее стоит воспринимать в контексте. Мы с вами знаем, что воровство является неоспоримым грехом. О перекладывании из одного кармана в другой – это неправильное действие, это неправедно.

Однако давайте попробуем духовно взглянуть на эту притчу. Мы с вами имеем какие-то таланты: есть люди от природы смиренные, есть – от природы гордые, есть люди от природы милостивые. Это то, что дано нам просто так, мы это не заслужили. А дальше мы имеем не просто какие-то добродетельные таланты: у кого-то речь хорошо поставлена, кто-то хорошо решает задачи по математике... С помощью этих ресурсов мы приобретаем другие, приобретаем какие-то добродетели.

Но в любом случае, если мы логически поразмыслим, ничто не имеет бытия в нас самих, ничто не рождается в нас самих из ничего.  Все это является следствием использования тех даров Божиих или качеств, которые нам передали родители. Поэтому это богатство неправедное: оно не является нашим в полном смысле этого слова. Но мы не должны по этому поводу расстраиваться, не должны из-за этого впадать в уныние, а должны использовать это с максимальной выгодой (в духовном плане) для себя.

– Вопрос от телезрителя: «Батюшка сказал, что Христос совершает таинства. Неужели нет разницы, кто совершает, например, литургию? Может быть, по этой причине женщины за границей – священнослужители?»

– Об этом говорит святитель Иоанн Златоуст. Есть большой соблазн сказать: «вот этот священник не очень праведный, поэтому у него и причащаться нехорошо». Каноника Церкви очень резко обрубает такой подход. Это связано с тем, что начнутся пересуды, какой священник благодатнее и так далее, а литургия от этого не зависит.

А женщины в Европе (и не только в Европе – я думаю, что и у нас есть в некоторых протестантских деноминациях женщины, которые называют себя священнослужителями)… это связано не с тем, что нет разницы, кто совершает мессу или литургию. Это плоды феминистического отношения к жизни. Действительно, в Средние века, в античную эпоху, в дохристианскую эпоху женщина находилась социально в более низком положении, чем мужчина, просто по факту того, что она женщина. И это все накопило определенную озлобленность в некоторых кругах и, соответственно, вылилось в феминистическое движение: «вот теперь мы хотим просто всё».

Традиционно священником был только мужчина. Не было священников-женщин. Не было среди апостолов женского священства. А мы верим в Святую Соборную и  Апостольскую Церковь и пытаемся не отойти от этой традиции.  И  у нас нет никаких указаний  Священного Писания, которые бы говорили: да пожалуйста, хоть женщина, хоть мужчина, пусть будут священниками. Более того, скажу так: на самом деле и женщины, и мужчины – священники. То есть, с одной стороны, нет, а с другой – да.

Христианство исповедовало всегда, на основании слов апостола Иоанна Богослова и апостола Петра (их посланий), следующую парадигму: все верные Христу являются царями и священниками. Это учение о всеобщем священстве. Однако всеобщее священство – это не иерархическое священство. Есть иерархическое священство…

–…В том смысле, в котором мы понимаем это сейчас. 

– Да. Мы же с вами можем и без священника совершить молитву. Даже любая женщина может крестить, если есть в этом какая-то экстренная необходимость: человек умирает и требует крещения. В советский период очень многие женщины крестили в деревнях, когда не было священников, а крещение было необходимо. Поэтому всеобщее священство есть. И поэтому из этих всеобщих священников избирается кто-то для  иерархического предстоятельства в общине.

–  Вопрос от телезрителя: «Когда люди умирают, они попадают в рай или в ад. Но потом будет Второе Пришествие, и все мы предстанем на Суд Божий. Получается, что у тех, кто в аду, будет шанс оправдаться, а те, кто в раю, могут быть осуждены. Верно ли это?»

– Те, кто в раю, не будут осуждены по простой причине: в раю человек не грешит (как и в аду, в принципе, тоже). Дело в том, что у разных христианских конфессий было разное отношение к этому. Есть такая притча в Евангелии от Луки, о богаче и Лазаре, в которой Авраам говорит богачу: «Между нами пропасть, и никто от вас не может прийти сюда, а от нас – к вам». Но это ветхозаветное ощущение, и эта притча о ветхозаветном положении вещей. Мы не знаем, как в аду, и не знаем, как в раю. Апостол Павел говорит: Не видел того глаз, не слышало ухо… что приготовил Бог любящим Его. Мы знаем, что в раю – это со Христом, поэтому там хорошо. А в аду – это вне Христа.

Есть один интересный писатель XX века – Льюис, который говорит, что двери ада закрыты изнутри. Когда Христос сходит в ад, Он, судя по богослужебным текстам, опустошает ад: лишает ад населения. Но Он не производил там суд. Кто-то хотел идти за Христом, и Христос их повлек за Собой. А богослужение Усекновения главы Иоанна Предтечи как раз тоже говорит нам, что Иоанн Предтеча проповедовал в аду Пришествие Христово. За Христом ушли те, кто хотел, а те, кто не хотел, не ушли за Ним.

Поэтому Второе Пришествие  –  это действительно шанс для тех, кто подвергся осуждению и  попал в ад, вернуться к Богу.

–  Отец Иоанн, спасибо Вам за эту беседу. Сейчас идет Рождественский пост, и в завершение программы я хотел бы попросить Вас обратиться к нашим телезрителям с теплыми словами, пожеланиями, наставлениями.

– Спасибо вам, дорогие друзья. Давайте вспомним о том, что пост  –  это не только гастрономическая составляющая. Пост – это время творить добрые дела, любить друг друга, дарить тепло в своих семьях. И я надеюсь, что эти дни рождественских, новогодних праздников мы с вами проведем в любви, мире друг с другом, примиримся с теми, с кем давно в ссоре. «Вот пост, который Я избрал: разреши оковы неправды». Освободи тех, кто тебе должен, помоги каждому. Полюбите друг друга.

– Отец Иоанн, спасибо Вам. Я поздравляю Вас с дебютом на нашем телеканале, в нашей программе. Очень приятно, что Вы приехали к нам издалека, из Ярославля. Это тоже некий труд; можно сказать, паломничество. Огромное Вам спасибо.

– Спасибо Вам.

Ведущий Сергей Платонов

Записала Елена Кузоро