Беседы с батюшкой. Священническое призвание

В петербургской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает студент 4-го курса бакалавриата Санкт-Петербургской православной духовной академии, клирик Воскресенского Новодевичьего монастыря диакон Сергий Муравьев.

– Сегодня темой нашей беседы станет священническое призвание.

Совсем скоро, в конце июня, в Санкт-Петербургской духовной академии начнется приемная кампания, и молодые люди со всей страны и из-за рубежа (потому что в этой академии учатся и иностранные студенты) будут приезжать для того, чтобы сдать вступительные экзамены, постараться стать студентами духовной академии. Как правило, этому предшествует желание послужить Богу и людям, некоторая подготовка и желание стать священником. Поэтому сегодня актуально будет ответить на те часто возникающие вопросы, которые появляются у людей, желающих поступить в духовную академию и стать священнослужителями. Расскажите, пожалуйста, о своем жизненном пути и о том, как Вы сами приняли решение стать священнослужителем.

– Когда я готовился к этой передаче, мне пришлось вспомнить весь мой короткий жизненный путь и то, что происходило в моей душе и моей жизни перед тем, как я для себя окончательно и бесповоротно решил поступать в духовную академию.

Я родился в семье военнослужащего, и нельзя сказать, чтобы моя семья была сильно религиозной, вернее даже сказать, она не была религиозной. Мои родители были воспитаны в советское время, имели соответствующий идеологический уклон, но надо отдать им должное, и я им благодарен за это, что они предоставляли мне и моим братьям свободу выбора и говорили: «Следуйте своим путем, мы поддержим вас на любом этапе, поможем, главное, чтобы это был ваш выбор». И в определенный момент своей жизни я сделал выбор, хотя, казалось бы, ничто не предвещало, что я захочу послужить Церкви и Богу.

Я вырос в деревне под Выборгом в Ленинградской области, где даже не было храма. Меня крестили в шесть лет, когда мой отец был в командировке в Троицке (там меня и крестили), и этот опыт очень помог мне. Многих крестят в младенчестве, и они не помнят свое крещение. Я свое крещение помню. На самом деле это незабываемые впечатления, когда помнишь об этом. И я вспоминаю свое внутреннее состояние, как очень серьезно к этому отнесся, когда я вошел в лоно Церкви, крестился во Христа и священник завел меня в алтарь и там причастил. Это был год 1999-й, у меня даже вкусовые воспоминания остались об этом первом моем Причастии. Это очень дорогие для меня воспоминания. И лет на десять я вообще забыл, что я христианин, меня не воцерковляли, не водили в храм. Только несколько раз отец приводил меня в церковь, показывал иконы, рассказывал, что есть вот такие святые, молись, мол, им, это защитники нашего Отечества. Это были Александр Невский и Георгий Победоносец. У отца было какое-то свое внутреннее отношение к Церкви как к некой русской традиции, и он в меру своих сил и возможностей пытался привить мне любовь к этой традиции, но я не думаю, что это была любовь к Церкви.

Постепенно я подрастал, и к концу 9-го класса передо мной встал выбор, куда идти дальше. Посоветовавшись с родителями, я решил, что буду поступать на факультет международных отношений Санкт-Петербургского государственного университета. И все силы, в меру своих возможностей, я пытался направить в сторону этой цели: занимался английским языком, поступил в Турецкий международный лицей, учил турецкий язык, чтобы потом, возможно, пойти на факультет восточных отношений. Все шло к тому, что я буду поступать в СПГУ на этот факультет. Но потом мы поменяли место жительства в городе, и я перешел в другую школу, где была заведена очень хорошая практика писать школьные научные работы. Я писал работу по Льву Николаевичу Толстому: о его отлучении от Церкви, обо всей этой ситуации, анализировал его тексты, и таким образом я невольно должен был сблизиться с церковной литературой и вообще с Церковью, узнать, что это такое. Негативного отношения к Церкви не было, но была вполне светская жизнь: я не задумывался о каких-то вечных вопросах.

Один раз передо мной встал такой вопрос во время учебы в Турецком лицее: мы поехали в Коневский Рождество-Богородичный монастырь, и там я первый раз столкнулся с этой тайной Церкви, впервые что-то меня «зацепило». Потому что ребята-одноклассники, с которыми я ездил (я и сейчас поддерживаю отношения с ними), а среди них были и мусульмане, восприняли монастырь просто как музей. А я воспринял как что-то иное, настоящее, что-то перевернулось во мне, хотя я даже не видел там священнослужителей, они были на каких-то послушаниях, а мы просто находились среди стен, в храме, но все равно это что-то перевернуло во мне, какой-то щелчок произошел в душе. Это постепенно зрело, и когда я перешел в Ломоносовскую гимназию, решил, что этот щелчок дал о себе знать. Я выбрал литературу и церковную тематику для написания своей работы и с течением времени начал погружаться в мир Церкви и открывать для себя совершенно иной мир, лишенный тех стереотипов, которые обычно присутствуют в среде молодых людей и вообще не церковных, светских людей. В этот момент во мне произошла глубокая перемена, я понял, что нужно искать Бога.

Так произошло, что Господь открыл мне Себя через какие-то встречи, лекции небезызвестных миссионеров. Но, помню, был момент, когда я наткнулся на интернет-портале «Предание.ру» на песнопения православного богослужения, – и это был переломный момент. Я почувствовал в этом что-то трансцендентное, запредельное, я почувствовал в этом Бога, почувствовал цельность и что-то настоящее. Раньше я не знал, что это за музыка, я понимал, что это люди молятся Богу, и я понял, что люди молятся истинному Богу. И тексты богослужения, и сама гармония музыки погрузили меня в мир богообщения, хотя я слушал их на плеере. Это была заупокойная литургия Архангельского, и были такие ощущения, которые нигде больше не испытаешь. Никакие радости светского мира не доставляют таких эмоций, такого внутреннего переживания чего-то неотмирного. Песнопения дают иную реальность символически, но в тот момент я реально ее почувствовал.

Это совершило во мне большой переворот. Я начал задумываться о смысле жизни: зачем? а что дальше? вот я поступлю, а человеческая жизнь все равно конечна – к чему мы приходим? И эти мысли заставили меня больше погружаться в церковную литературу, слушать какие-то лекции, я постепенно стал посещать храм. Я приходил в храм, и мне никто ничего не объяснял, но у меня было внутреннее переживание иной реальности, и я, пережив это ощущение тогда, когда слушал литургию на плеере, вновь находил такой отклик в душе, когда присутствовал в храме: у меня вновь возникали эти ощущения, и я опять чувствовал некую запредельность.

Есть такой стереотип, когда многие говорят: «Мне недостаточно уделили внимания в храме, со мной там грубо обошлись, я прихожу и ничего не понимаю…», – очень важно найти личное общение с этим трансцендентным, личное общение с Богом, нужно открыть Ему свое сердце. Я приходил, ничего не понимал, но мне нравилось, мне было хорошо, было внутреннее, душевное тепло, я понял, что это настоящее и что я хочу погрузить себя полностью в эту жизнь и отдать себя Богу. Я тогда еще не понимал, что такое Церковь, но во мне произошел этот внутренний щелчок, эта перемена, и я для себя решил, что хочу служить Церкви. Я еще не понимал, что служить именно в священническом сане, я просто захотел отдать себя на служение тому, что почувствовал.

И таким образом во мне спонтанно, вдруг возникло это желание. Мы думаем, что это мы приходим к Богу, но если объективно посмотреть, вот есть компас, который указывает на север, то есть стрелка компаса указывает на север, но на самом деле это магнитное поле земли поворачивает стрелку в нужном направлении. Можно сказать, что это было мое стремление, но вернее будет сказать, что это был призыв Божий, – и я на него откликнулся.

Я помню, как я потом приходил в школу и говорил ребятам: «Ребята, вы не представляете, что я для себя открыл! Давайте сходим в храм, давайте помолимся». Единственное препятствие было в том, что мне было тяжело одному, у меня не было круга друзей, внезапно все мои интересы направились на Церковь, и я нашел, что я один на этом пути, что среди моего окружения нет таких друзей, и я не знал, где их найти. Это было, конечно, неким испытанием, потому что никто меня не понимал, и все мои призывы пойти в храм были бесплодны, о чем я очень сейчас сожалею, что не смог поделиться ни с кем этим опытом. Но я продолжаю общаться c этими людьми и надеюсь, когда-нибудь они тоже переживут этот опыт богообщения. Очень важно личное общение с Богом, именно оно совершает этот перелом. И когда у тебя есть этот опыт, то уже никакие рациональные доводы не заставят сойти с пути. Конечно, потом нарабатываешь какой-то опыт жизни в Церкви, в традиции, но очень важны эти личные отношения с Богом, потому что в дальнейшем это будет главным основанием в тех искушениях, которые ожидают человека на пути получения духовного образования.

– Каким образом Вы приняли решение поступить в Санкт-Петербургскую духовную академию?

– У меня произошла перемена, она была незаметна для меня. В какой-то день, слушая опять литургию Архангельского, я понял, что не вижу себя никем иным, просто у меня все отпало, как будто, как сказано в Священном Писании, «Господь дал иное сердце». Такое ощущение, что мне в тот момент Господь дал иное сердце, и я ни о чем не мог думать, то есть для меня это уже было окончательным решением. В какой-то из вечеров, засыпая, я понял, что хочу посвятить себя Богу и служению Церкви.

У моих родственников это вызвало шоковое состояние, потому что действительно такая резкая метаморфоза, которая происходит с человеком, несколько непонятна людям, ведь у них подобный опыт отсутствует. Каждый человек – это индивидуальность, у каждого решение встать на этот путь происходит при каких-то своих особенных обстоятельствах. Но нужно понимать, что это очень ответственный шаг, и он должен быть сделан с максимально взвешенным подходом. Мне кажется, здесь нельзя дать какого-то рационального объяснения, должно быть желание, внутреннее горение, какой-то огонь. Конечно, здесь свои нюансы, которые, возможно, мы обговорим сегодня, но главное – это «иное сердце», опыт богообщения и желание находиться с Богом, когда после службы в храме ты хочешь остаться помолиться, тебе нравится вся эта традиция, ты восхищаешься богослужением, тебе нравится служить, потому что священнический путь нераздельно связан с богослужением, это жизнь в богослужении. Священник – это человек, который прежде всего молится, и нужно понимать, что твоя жизнь будет путем молитвы.

Сейчас я понимаю, насколько тогда это было безрассудное решение с моей стороны, насколько оно было невзвешенное, нелогичное. Возможно, на тот момент так и нужно было, а сейчас, с высоты своего сегодняшнего опыта, я понимаю, что я бы несколько поменял свою тактику, выбрал несколько иной путь, чтобы достигнуть аналогичных целей. Но вышло так, как вышло, и я благодарен за это Богу, судьбе, своим родителям и близким, что они меня поняли, потому что это очень важно: очень важна помощь в этом нелегком пути, важна жизнь в Церкви.

– Книга Иисуса, сына Сирахова содержит следующие слова: «Если решаешь послужить Богу, то приготовь свое сердце к искушению». Вы сейчас студент 4-го курса и уже служите как священнослужитель, то есть получили благодать священства в хиротонии. Были ли какие-то сомнения уже в процессе обучения?

– Так как я учился в разных школах, то у меня есть общение с моими многочисленными одноклассниками (это около 90 человек), и у них у всех было такого рода искушение на их пути. Кто-то выбрал путь спасателя, кто-то – полицейского, инженера, ученого, филолога, журналиста, и у всех в определенный момент случалась переоценка ценностей, потому что у каждого человека существует некоторое очарование профессией. И у каждого студента духовной академии, вероятно, перед тем как он поступил, была некая пелена перед глазами. Перед поступлением видишь только самое хорошее, что может быть в той профессии, которую выбрал. Однако когда начинаешь этот путь, появляются некие подводные камни. Мы видим до этого вершину прекрасного айсберга, а то, что находится под водой, не видим, а там находится гораздо больше, чем сверху.

Мне кажется, такие искушения происходят у каждого, не только у семинариста или академиста: идет возрастная переоценка ценностей, сдвиг интересов. В школе человека интересует одно; когда он поступает в вуз, он понимает, что ему неинтересно этим заниматься, и с этим нужно справляться. С другой стороны, никто не знает, как правильно поступить, нужно принимать решение, и в процессе обучения начинаешь задумываться, тот ли путь ты выбрал, потому что Господь дает «иное сердце», но потом говорит: «Поработай, борись с этими искушениями». Если ты готов с ними бороться, если понимаешь это для себя, если остается память о том внутреннем переживании, если готов ради Бога претерпевать эти искушения, то ты остаешься. Но ни в коем случае нельзя говорить, что все должны остаться: «много званых, да мало избранных». И нужно понимать, что от тебя зависит очень многое, как и от каждого человека зависит очень многое: от полицейского, пожарного, врача, у каждого есть область своей ответственности. На священнике, как мне кажется, лежит максимальный груз ответственности за души других людей, и это очень серьезно, об этом нужно думать, размышлять всегда; даже когда ты уже встал на этот путь, стоишь твердыми ногами, нельзя выпускать это из поля зрения, нужно всегда об этом думать, помнить.

У каждого по-своему проявляются эти искушения, они могут быть внутренними и внешними. Я знаю много ребят, которые учатся в академии, а их семьи не приняли их путь, и им приходится еще преодолевать это домашнее сопротивление. Они, конечно, достойно проходят этот путь, со смирением и любовью, но нужно понимать, что путь христианина – путь страданий, наипаче в жизни священнослужителя, который должен быть примером того, как следовать за Христом. Для всех нас пример – Иисус Христос, и все мы знаем, что Он был распят, поэтому жизнь каждого христианина – это путь креста, и тем более таков путь священнослужителя. Искушения будут всегда, они никогда не исчезнут, особенно в жизни священнослужителя. Единственное, что нужно сохранять, – опору на Бога, только на Боге зиждется все наше спасение и вся наша жизнь, только в Нем мы можем быть целостны.

– А что дает обучение в духовной академии? Как Вы думаете, актуально и обязательно ли каждому пройти курс обучения (бакалавриат, магистратура, полный курс или какой-то из этапов), для того чтобы стать достойным священнослужителем?

– Если честно, то мое личное мнение такое: духовное образование необходимо. Во-первых, любое образование, особенно с многовековыми традициями, – это школа, и в этом плане Санкт-Петербургская духовная академия несет в себе традицию духовной школы, к которой мы все прививаемся, как дикие ветви к чистой лозе.

Необходимо получать образование, обучаться. Когда мы занимаемся самообразованием – это прекрасно, но мы должны получить навык подхода к проблеме, адекватного понимания текстов, познакомиться с научной проблематикой тех или иных вопросов. И вообще жизнь в духовной академии, общение среди таких же людей, как ты, стремящихся к Богу и богопознанию, опыт внутренней жизни с твоими братьями по вере, с теми, с кем ты живешь в одной комнате в общежитии, – это все незабываемый опыт, который потом пригодится в жизни, ты будешь вспоминать его с любовью и тихой грустью.

Скоро приближаются выпускные экзамены, и я понимаю, что в том составе, в котором мы сейчас учимся, мы больше не соберемся (именно в аудитории, чтобы всем вместе постигать какие-то истины), – и накатывает тихая грусть, потому что за четыре года все эти ребята-однокурсники стали близки и дороги. Это тоже очень важно, это учит работе в команде, любви, взаимопониманию. Занимаясь самообразованием в миру, такого опыта не получишь, это опыт смирения, потому что жизнь духовной академии подчинена определенному распорядку дня, определенному расписанию, это выстраивание правильного отношения с преподавателями, с администрацией, умение выстраивать режим своего дня согласно своим целям и послушаниям.

В образовании мы получаем навык обучения, мы не изучаем какие-то фундаментальные истины в строгом смысле этого слова, мы получаем основу источников, навык работы с ними, преподаватели вводят нас в этот курс, а дальше мы работаем сами, но сама атмосфера этого обучения очень важна. Мне кажется, все должны это пройти, чтобы сформировалась определенная иерархия знаний, общения между преподавателем и студентом. Это жизненно необходимо для современного человека. В век информационных технологий священник обязательно должен быть образован, это запросы современного общества, люди ждут от священнослужителя ответы на многие вопросы, о которых мы даже и не подозреваем. Поэтому мы должны развиваться именно в парадигме многолетнего духовного образования, многовековой традиции духовных школ России. Мне кажется, это фундаментальная основа будущего Церкви. Мы должны выстраивать свою кадровую политику с помощью образованных кадров.

– Это действительно важно, особенно в Санкт-Петербурге. В журнале Санкт-Петербургской митрополии «Вода живая» мне как-то встретилось высказывание, в котором духовную академию назвали «духовный Оксфорд северной столицы». Это название оправдывает и те знания, которые даются в академии, и ту научную атмосферу, которая там царит.

Какие экзамены сдают, чтобы туда поступить? И какие документы необходимы для поступления?

– Идет реформа образования, и, насколько я знаю, сейчас порядок поступления несколько отличается от того времени, когда я поступал. Неизменным остался набор дисциплин, который необходимо сдавать, они специфические, церковные. Естественно, это знание Священного Писания, знание общецерковной истории, истории Русской Церкви, элементарные знания по церковному Уставу, знание богослужения, церковных традиций. Всю информацию о поступлении можно найти на сайте духовной академии. Если есть стремление поступать, то желательно озаботиться этим вопросом уже сейчас и начать готовиться.

Среди документов необходима рекомендательная записка от священнослужителя прихода о том, что такой-то посещал богослужения, вел жизнь православного христианина, с этой справкой нужно затем пойти к правящему архиерею, который подписывает документ-благословение. Естественно, нужны медицинские документы, как и для поступления в любой вуз. Подробный перечень смотрите на сайте духовной академии, там есть обратная связь, можете задавать свои вопросы, следить за жизнью духовной академии и смотреть, когда будет день открытых дверей, чтобы можно было воочию увидеть жизнь студентов изнутри, познакомиться со студентами, принять участие в экскурсии.

– У духовной академии еще есть свой ресурс в социальной сети «ВКонтакте», очень живая группа.

– Там выкладывается очень много видеозаписей о жизни духовной академии и много новостей, то есть открыты все возможные пути ознакомления для абитуриентов. Там же можно познакомиться со студентами, спросить о чем-то, взвесить все свои «за» и «против» и дерзать.

– Вы дьякон, женатый человек, служите в священном сане, и хотелось бы задать вопрос насчет спутницы жизни – девушки, которая сопровождает священнослужителя, его верной жены, помощницы, сподвижницы. Какими качествами должна обладать девушка для того, чтобы стать женой священнослужителя?

– Наверное, этот вопрос все-таки следует адресовать более опытным священнослужителям. Исходя из моего скудного опыта, попробую ответить. Мой брак длится год, очень люблю свою жену. Естественно, она должна любить мужа, должна быть внутренняя связь между супругами. И в любой семье главное, чтобы была такая связь, чтобы люди понимали друг друга. Естественно, абсолютного взаимопонимания в семейной жизни достичь очень сложно, но нужно, чтобы было стремление к его достижению и любовь, которая сглаживала бы какие-то острые углы. Потому что в любом случае, когда молодые люди женятся, они похожи на два необтесанных камня, которые кладут в мешок (брак), и этот «мешок» начинают трясти какие-то житейские невзгоды, «камни» соударяются, и происходит некоторый конфликт, но постепенно они превращаются в гладкие, притертые «камешки», которые знают свои недостатки, плюсы и минусы друг друга и покрывают их любовью.

С другой стороны, есть еще такой образ: два супруга – это две солнечные системы, будущая жена и будущий муж – это центры этих вселенных, вокруг которых крутятся их планеты (их родственники, родители), и когда эти две вселенные пытаются соединиться, то происходит космическая катастрофа, космический взрыв. Нужно понимать, что это всегда взрыв, что это смена семейных традиций, устоев, и всем, всем необходимо понимать, что нужно будет преодолевать последствия этого космического взрыва. Всем нужно набраться терпения, смирения и во взаимном уважении налаживать новую галактику.

Это если говорить о супружестве. Но жизнь священнослужителя специфична. И, естественно, нужно выбирать такую девушку, которая готова пойти за тобой в огонь и в воду, готова к очень сильным испытаниям. Жены священнослужителей как жены военнослужащих. Я не понаслышке знаю, что такое жизнь офицера с ее бесконечными командировками, и супруге офицера приходится очень тяжело. Так же тяжело и супруге священнослужителя, потому что на ней еще лежит ответственность за внешний вид священнослужителя, за такие маленькие детали и нюансы, которые, казалось бы, не очень важны, их не замечаешь в повседневной жизни, но они очень большим грузом лягут на плечи будущей матушки. Она должна понимать, что жизнь будет не из легких, это тоже путь креста.

«И будут два в плоть едину», – сказано в Священном Писании. И жизнь супруги священнослужителя неотделима от жизни священника, потому что священник устает, у него бывают внутренние кризисы, какие-то внутренние конфликты, это не видно прихожанам, но тоже ложится грузом на плечи матушки. Все внутренние переживания и конфликты священника будут известны только матушке, даже если священник ничего не говорит, она все равно это все будет видеть, это будет на ней отражаться, и это тоже большое испытание. Нужно это понимать, нужно уметь это объяснить, хотя на самом деле ты не знаешь, что с тобой будет завтра, поэтому все предугадать невозможно. Несомненно, это тоже некое призвание, некий путь креста, поэтому нужно выбирать, смотреть, но никто не знает, где найдешь, где потеряешь. Любовь должна все покрывать, нужно любить, ни в коем случае нельзя все пускать на самотек в этом плане, нужно всегда быть внимательным, очень внимательно выбирать спутницу.

Сколько нужно встречаться, сколько молодые люди должны знать друг друга? Не праздный вопрос, но жизненный опыт показывает, что бывает по-разному. Мои родители в браке уже почти 30 лет, они были знакомы до того, как отец сделал маме предложение, по-моему, две недели, – и они до сих пор в браке. Есть примеры, когда люди встречаются год, два, три – и через несколько месяцев после свадьбы разводятся. Тут неизвестно, непонятно, нужно смотреть на желание служить.

Священнослужитель и его супруга – оба служат, матушка должна быть готовой к тому, что не будет видеть его целыми днями, будет видеть его только ночью, когда он приходит домой... Это тоже самоотречение. Если кто-то хочет такого хрестоматийного семейного счастья, картиночного восприятия семьи (ходить в парки, гулять с детьми), то, возможно, многих ждет разочарование на этом пути, потому что священник – это прежде всего человек для людей, и нужно понимать, что матушке придется уметь делиться своим мужем, понимать, что он прежде всего священнослужитель и заключил брак с Церковью. Ведь таинство Венчания неразрывно было связано с литургией, и на хиротонии, когда будущего священнослужителя рукополагают, его обводят вокруг престола и поют тропари «Святии мученицы…»; и во время венчания происходит то же самое.

Образ брака – это образ неразрывного служения, которое пронизывает как семейную жизнь, так и отношения священнослужителя и Церкви. Это путь мученичества, путь служения, и нужно, сообразуясь с этим, выбирать свой путь: хочешь ли ты послужить Церкви, будучи женатым священником или в монашеском служении? На эти вопросы нельзя дать определенного ответа, это внутренняя работа, нужно понимать свое сердце. Достоевский пишет о том, что его герои (Алеша Карамазов, Раскольников), молодые люди около двадцати трех лет, еще сами себя не понимают. Очень важно самого себя узнать, понять, что ты хочешь, встать на этот путь и идти до конца.

– Действительно, читая Достоевского, мы наблюдаем, как его герои, зачастую совершенно не определившиеся в жизни, делают какой-то выбор, принимают какое-то важное решение. Поэтому, наверное, тем молодым людям, которые решили связать себя с Богом таким непростым, но благодатным служением, нужно читать Достоевского.

Как меняется мироощущение человека, когда он облекается в священный сан? После хиротонии изменяется ли как-то видение мира, ощущение себя и окружающих?

– Несомненно, когда слышишь слова хиротонии, которые произносит рукополагающий тебя епископ, – это такой опыт, который нельзя передать, его можно только пережить самому. Это все равно что описать, как пахнет кофе. Кто-то скажет, что он пахнет как цикорий или еще что-то, но саму сущность не опишешь, только на примерах. Я не знаю, какой подобрать пример, чтобы описать переживания, которые происходят в душе человека во время хиротонии, но определенные изменения происходят, у каждого по-разному. У каждого разная психология: кто-то замкнутый человек, а кто-то открытый, на каждого по-разному это влияет. Как апостолы Петр и Иоанн Богослов – это разные по темпераменту люди, они по-разному относятся и к факту воскресения Христа. Когда апостол Петр прибежал к гробнице, читаем в Евангелии от Иоанна, он первый зашел в гробницу, а Иоанн остался позади, не посмел войти. Эта решимость по-разному проявляется в людях, у каждого какие-то свои внутренние особенности.

О себе могу сказать, что после хиротонии начинаешь по-другому относиться к Церкви, но не то чтобы это была какая-то кардинальная перемена, просто начинаешь глубже все воспринимать, появляется некая ответственность. Когда меня рукоположили, я помню, что сидел потом на занятии и нам рассказывали о трагедии начала XX века, о революции и о том, какие страдания претерпевали священнослужители. Я могу точно сказать, что если бы меня не рукоположили и если бы я просто слушал это все, я бы не так воспринимал те страдания, которые выпали на долю священномучеников. Когда же я слушал, у меня было внутреннее потрясение, я просто переживал с ними эти моменты, я не мог спокойно сидеть, у меня колотилось сердце и я понимал, что мне тоже предстоит это преодолеть в жизни, не в том плане, как у них, но я теперь уже иду до конца, нет пути назад.

Это неким мощным облаком нашло на меня, для меня открылась бездна ответственности за Церковь, я понял, насколько я теперь ответствен и за Церковь, и за богослужения, и вообще перед людьми и перед Богом. Раньше перед тобой была маленькая сцена, ты ходил по ней, и казалось, что это и есть полнота, а потом открывается занавес – и перед тобой предстает стотысячный стадион. И первые ощущения: «Ничего себе! Оказывается, вот оно как за этой завесой, вот что меня ожидает…» Но Господь дает силы все это осмыслить, понять. У каждого по-разному, но мой опыт был такой – я осознал большой груз ответственности.

Когда мы идем к Причастию, мы говорим: «Со страхом Божиим и верою приступите…», и вот именно страх Божий максимально актуализировался для меня, это внутреннее состояние страха Божия и присутствия с Ним. Это, конечно, очень сильные чувства. Но это у меня, как у других людей – я не знаю, но точно что-то происходит внутри человека. Это не кардинальная перемена, это, как мы говорим в каноническом праве, есть усиление какого-то правила. На Соборе было постановлено, что епископ сначала одной жены муж, как мы читаем в Священном Писании, потом было усиление, что епископ не должен быть женатым, он должен полностью себя посвящать Церкви, но епископ остается епископом. Так же и здесь: христианин остается христианином, но у него идет какое-то усиление, и оно не просто от какой-то внутренней рациональной перемены, это что-то Божественное в тебе действует.

– Своя личная пятидесятница у каждого и в крещении, и в хиротонии.

– Да.

– Каковы Ваши пожелания тем, кто в этом году будет поступать в Санкт-Петербургскую духовную академию?

– Я желаю всем успехов, найти и понять себя и быть искренними на вступительных экзаменах, на собеседовании; не расстраиваться, если что-то не получится. Если не поступили – не беда, можно поступать и на следующий год, но, возможно, это повод задуматься о том, что можно послужить Церкви на ином поприще: поступить в другой вуз, получить светское образование и потом опять прийти испытать себя. Возможно, это испытание, так что никогда не отчаивайтесь и уповайте на любовь Божию, будьте искренними. Дай Бог вам успехов!

 

Ведущий Михаил Проходцев
Расшифровка: Елена Кузоро