Беседы с батюшкой. Богословие и молитва

В петербургской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает сотрудник Отдела религиозного образования и катехизации Санкт-Петербургской епархии священник Константин Мальцев.

– У нас сегодня очень важная и интересная тема: «Богословие и молитва». Кажется, что в этом есть какое-то противоречие, и я понимаю, почему оно возникает. Потому что нам иногда кажется, что богословие – это некая теория, некое знание, некая ученость, так или иначе присущая либо священникам, либо специально образованным людям – катехизаторам, миссионерам, которые закончили специальное учебное заведение, где богословие преподается как дисциплина. Но молитва – это слово, понятное всем нам, хотя бы просто потому, что мы знаем, что у нас есть утреннее, вечернее правило, и мы знаем молитвы тем или иным святым, тем или иным иконам. И мы, казалось бы, понимаем, что такое молитва. Давайте попробуем, наверное, сначала разобраться, что такое богословие.

– Я думаю, что противоречия между богословием как понятием и молитвой нет, просто многие понимают под молитвой некое практическое действие, и этим все ограничивается. На самом деле богословие – это понятие, которое шире, чем молитва, а молитва входит в это понятие. И если мы будем пытаться раскрыть термин «богословие», то должны сказать как минимум о трех точках зрения или таких трех моментах, которые его характеризуют.

Во-первых, это слово Бога. То есть Бог открывает нам о Себе какие-то истины. Он открывает нам их и через книгу природы, как принято говорить, то есть через окружающий нас мир. И действительно, мы можем много узнать о Боге, если будем внимательно, не тенденциозно рассматривать красоту окружающего мира, его иерархичность. Мы увидим через это видимое пространство, окружающее нас, невидимого Творца. Да, мы можем о Нем что-то сказать.

Дальше – Бог открывает нам Себя Самого и через Книгу Откровения, то есть Писания; собственно, через Библию, эту драгоценность, которая у нас есть, Священное Писание. В нем разворачивается грандиозная картина домостроительства нашего спасения, то есть какие-то эпохальные исторические вещи – от создания первых людей, их жизни до последних дней мира, в котором мы можем увидеть много действующих лиц и увидеть действия Самого Бога, действия свободных существ. И вот все это слово Бога о Самом Себе, о нас – это богословие.

Но в Библии мы найдем и слова людей о Боге. Бог открывает Себя через неких людей, которые интерпретируют нам истины. И это тоже богословие – откровения святых людей о Боге. Например, если мы вспомним сейчас Послание к Галатам святого апостола Павла, то в третьей главе, в контексте полемики с иудействующими проповедниками, апостол говорит такие слова с упреком к этим галатам (я сейчас на память постараюсь их воспроизвести): «Неужели через дела закона вы получили Дух? Неужели через дела закона вы увидели многие чудеса?» То есть Тот, Кто сотворил у вас чудеса, неужели через дела закона это сделал? Нет. А через что? И апостол говорит: «Через наставление в вере».

Получается, до этого момента было какое-то слово со стороны апостола к галатам, которое произвело удивительное действие – им был дарован Святой Дух, некие дары, которые мы осмысляем через другие Послания. Они характеризуются необыкновенной радостью, это состояние какого-то просвещения и ума, и сердца, и так далее (все то, что перечисляется в другом месте апостолом), но это и некие знамения и чудеса, то есть наставления в вере. Неужели это просто слово о Боге, что Бог есть, например? Нет, то, что Бог есть, можно увидеть и через окружающий мир.

– Или не увидеть.

– Или не увидеть. Но в любом случае сама истина о том, что Бог есть, еще не гарантия дарования тебе Святого Духа и не гарантия тех знамений, которые касаются лично тебя. Поэтому мы должны разобраться: а что это за наставление в вере? Это ведь тоже богословие. И для того чтобы нам понять это, мы можем вспомнить и другой эпизод уже из синоптических Евангелий (то есть тех Евангелий, которые согласны между собой по какой-то исходной фактологии), где приводится случай исцеления одного одержимого отрока нашим Спасителем.

– Вопрос телезрителя: «Почему в Священном Писании у Бога так много различных имен? Он там непостоянен, все время меняются имена. Вроде бы Бог постоянен, Он же не меняется. Почему столько имен?»

– Мы можем просто отвлечься и сказать, что Священное Писание написано для людей в первую очередь, и таким образом оно пытается описать те или иные качества Бога. Но, конечно, Бог не сводится ни к каким качествам, поэтому ни одно имя не может открыть нам сущность Бога.  Поэтому мы стараемся называть Его Вседержителем, Творцом, Создателем, Всемогущим, приписывать Ему какие-то качества. Одно имя тут не противоречит и не исключает другое.

– У нас есть апофатическое богословие… Если мы знаем, что Он не злой, значит, он добрый. Если Он не ненавидит, значит, Он любит; ну и так далее. И познание Бога, в общем-то, у каждого человека свое. В этом случае богословие – это наука людей или все-таки это, как есть в Послании к Галатам, нечто совсем другое?

– Богословие – это откровение Бога, но оно открывается через людей. Но опять же мы можем богословие, слово о Боге, воспринимать неполноценно. Я хотел привести пример, описанный в Евангелии, об исцелении одного отрока. Когда Господь спустился с горы Преображения вниз со Своими учениками (известный эпизод), то обнаружил там достаточно большую группу людей, спорящих между собой по случаю неудачи исцеления отрока оставшимися учениками Спасителя. И Христос произвел сразу, одним словом, это исцеление, но дальше сказал следующие слова: этот род может быть изгнан только молитвой и постом. О чем это говорит? Неужели апостолы не молились? Конечно, молились. Неужели не постились? Они были обычные иудеи того времени, которые соблюдали посты когда нужно, творили молитвы. Но Он говорил о чем-то другом. Значит, есть степени молитвы и степени поста, есть несовершенные степени, которые не позволяют нам что-то понимать и в том числе совершить какое-то действие.

И вот дальше Христос сразу же говорит ученикам о том, что Он должен пострадать (Он напоминает о Своем будущем страдании на Кресте). То есть мы можем задуматься, для чего Он это говорит. Он говорит о том: сейчас еще вы не можете что-то понять и не можете что-то делать, потому что у вас неполное богословие. То есть «ваше наставление в вере на сегодняшний момент не позволяет вам или что-то понимать, или что-то делать». И когда мы рассуждаем, о каком наставлении в вере пишет апостол Павел, мы включаем в это наставление в вере уже все содеянное Спасителем, что позволяло уже и давать Духа, и совершаться различным чудесам со стороны апостолов.

– Вопрос телезрителя: «Как обстоят дела с катехизацией и богословием в местах лишения свободы? Просто у меня знакомая в Усть-Лабинске, там женская колония. И там хотели бы почаще видеть батюшек».

– Совсем недавно прошел Высший Церковный Совет, на котором сам Святейший Патриарх останавливался на этом вопросе: важно окормление людей, которые оказались в местах лишения свободы. Потому что некоторые оступились по какому-то единичному случаю, тем не менее их положение, как это ни парадоксально звучит, способствует тому, что они могут быть очень восприимчивы к богословию, в том числе и вообще к слову о Боге. Да, им нужно нести это слово. Я думаю, что после такого импульса, посыла с церковных верхов, мы можем надеяться, что окормление (в том числе и систематическая катехизация) в таких местах будет все больше распространяться.

– Но в данном случае, конечно, тут возникает еще один вопрос о служении именно в местах заключения. Потому что там молитва совершенно другая, ведь эти люди часто молятся именно от нужды сердца своего. И здесь это действительно очень-очень важно, потому что нам приходится часто бывать в таких местах, и мы видим, что это просто необходимо. Но тут возникает другой вопрос. У нас даже есть курсы катехизации для людей, которые находятся в местах заключения, и они, даже находясь в заключении, могут стать катехизаторами. Но в этом случае вопрос: насколько осужденный обществом человек может быть катехизатором, которому потом будут верить другие люди?

– Я не вижу здесь какой-то сложности. Если мы обратимся к тому же Священному Писанию, то увидим многочисленные случаи заключения святых, которые тогда еще не почитались как святые; это были обычные люди, которых заключали в темницы. Они  оказывались в узах, и их обвиняли как государственных преступников. Часто самые тяжелые это были обвинения. Тем не менее вот этот опыт темницы, опыт заключения придавал новый импульс их слову: они приобретали такой опыт, который невозможно искусственно в себе воссоздать. Поэтому если человек раскаялся, если он осознал свою ошибку и это уже не влияет на его последующую жизнь, если он без какой-то мстительности, без какой-то обиды вышел из этих мест, в том числе с помощью молитвы и так далее, то он вполне может донести до людей еще нечто такое, что простой человек не может дать.

– Вопрос телезрительницы из Московской области: «Я хотела узнать, все ли грехи отмаливаются молитвой? Еретиков, преданных анафеме, Церковь иногда прощает, если они вернулись к Богу. А грех прелюбодеяния не прощается человеку, как бы ни молился человек. Можно ли этот грех отмолить? Все ли грехи вымаливаются молитвой, если человек кается?»

– Я думаю, что окончательный ответ на этот вопрос мы дать не можем, есть разная степень молитвы у разных людей, в том числе с учетом опыта их жизни. Мы не можем взвесить эти грехи, как это делает Бог на последнем Суде и определяет участь человека, но мы можем получить знак того, что такой-то или другой грех прощен человеку. Человек может освободиться от этого греха, в том числе и по молитве другого человека, и такие свидетельства есть.

Ну а уже по категориям грехов Вы, наверное, все-таки немного путаете. Как раз отмолить еретика гораздо труднее, чем отмолить, скажем, прелюбодея. Потому что здесь совершается грех, как говорит апостол Павел, против собственного тела, а там грех против Церкви. Это совсем другое. Поэтому степени грехов, степень молитвы – это все вместе дает нам иногда надеяться на прощение (со стороны молитвы других людей), а иногда все-таки не дает нам такой уверенности.

– Но исповедь?

– Настоящая исповедь прощает все грехи; нет грехов, которые Господь не прощает. Поэтому если мы сейчас говорим о том человеке, который находится в грехе, и за него кто-то молится, то мы не можем гарантировать, что молитва даже самого правильного человека может отмолить его. Но если человек сам раскаялся и сделал это глубоко и осознанно, то любой грех ему может проститься.

– Вот именно об этом я еще раз хотел услышать. Я просто очень коротко расскажу случай. У нас есть молитва, когда мы просим, чтобы Господь нам послал ведение своих грехов. Если бы Господь послал нам видение всех наших грехов, то, наверное, мы тут же умерли бы от ужаса и страха, что же натворили. Но если мы все-таки действительно получаем хотя бы сотую долю видения своих грехов, то бежим в церковь, для того чтобы исповедаться, иначе мы не сможем просто даже дожить до следующего дня. Но это происходит, когда мы каемся от всей души. И грехи действительно прощаются. И в этом опыте мы можем говорить о тысячах случаев даже не просто чудес, а о том, что называется повседневной жизнью православного человека.

– Кстати, можно посоветовать телезрительнице молиться о том, чтобы Господь привел на ум, вложил в сердце человека, о котором она молится, исповедание его греха. Это будет самое лучшее.

– Да, это очень правильно. Мы продолжаем наш разговор о богословии, и я в данном случае хотел бы перейти сейчас к молитве. Тем более что мы сейчас о ней и говорим.

– Третье значение понятия «богословие» – это как раз «слово к Богу». Мы сказали о том, что это слово Бога, слова о Боге, а здесь есть богословие как слово к Богу. И в этом смысле верно утверждение, что тот, кто молится, тот и богослов. Но молитва к Богу не противоречит и не отвергает те другие стороны, о которых мы уже сказали; наоборот, она их подразумевает. Молитва к Богу становится полноценной, когда мы владеем богооткровенными истинами, и не частично, а желательно во всем спектре этих истин, которые нам открыты через Священное Писание. Когда такой человек молится, он увидит богатство священных текстов (они же тоже употребляются в молитве). Например, Псалтирь – это глубокая книга к Богу и о Боге в том числе. Поэтому мы должны владеть этим знанием, наставлением в вере, это нашу молитву делает богатой.

Есть такой расхожий вопрос (люди интересуются): можно ли молиться своими словами? Или все же по молитвослову (опять же пытаются найти какое-то противоречие)? Нет никакого противоречия. Мы молимся по молитвослову, например, в начале нашего духовного пути, потому что не можем выразить сами тех должных чувств, тех достойных мыслей к Богу, которые послужили бы ответом на нашу молитву. У нас нет этих слов. Мы можем помолиться о каких-то наших болячках, о бытовых вопросах, может быть, о каком-то душевном комфорте. Но мы не можем выразить всей глубины запросов нашей личности, ведь человек – это бездонная глубина. Поэтому мы заимствуем это слово у тех людей, которые провели в этой молитве не один десяток лет. Мы заимствуем это у Церкви, она нам дает эти молитвы, и мы учимся молитве. Молитва по молитвослову – это школа молитвы. Мы выходим за пределы своих собственных ограниченных переживаний, своего ограниченного опыта жизни.

Но это не исключает молитвы своими словами, особенно когда ты находишься в каких-то необычных обстоятельствах, когда ты вдруг почувствовал, что можешь сам сказать Богу что-то очень хорошее, очень искреннее и с верой, и ты как бы начинаешь говорить. И это тоже молитва. И опыт этой молитвы, я думаю, должен быть у каждого. Еще нужно напомнить, наверное, о богослужебной молитве.

– Вопрос телезрительницы из Санкт-Петербурга: «Молитва, изучение Священного Писания – это наши действия, то есть мы это должны делать, и мы это делаем. А вот что может быть ответом тех, к кому мы обращаемся? Как нам избежать произвола в истолковании этих ответов?»

– Здесь как раз можно сказать о том, что молитва Церкви не только дает нам возможность выразить глубину наших чувств и мыслей, но и защищает нас иногда от недолжного обращения к Богу. То есть мы должны знать границы обращения к Богу. Мы знаем, немыслимо молиться с оправданием себя, например, или с какой-то обидой на другого, мстительностью. Церковь учит нас не произносить это и вообще искоренять в своих мыслях, чувствах. Поэтому знание, о котором говорит наша слушательница, знание Священного Писания, молитва Церкви позволяют нам держаться того образца молитвы, который вызывает ответное действие Бога, что мы можем воспринять тоже полноценно. Потому что молитва без ответа – это, знаете, как разговор с самим собой. Через молитву мы должны укрепляться в вере, молитва должна питать нашу веру. Так же, как и богословие питает нашу веру, то есть мы растем через богословие.

– Но мы какое-то подтверждение получаем, когда мы правильно молимся? Или, наоборот, когда мы неправильно молимся, мы тоже получаем какой-то знак, как Вы говорили?

– Естественно, у нас есть критерии ответа Божия или действия Божия. То есть если наша молитва услышана, если наши действия угодны Богу (действия могут быть тоже как молитва), то мы выходим за пределы своих обычных человеческих состояний. Мы можем чувствовать удивительный мир в душе, мы можем приобрести качества, которых у нас никогда не было (они вдруг появляются). Мы можем становиться великодушней, например, мы можем приобретать некое видение ситуации поверх каких-то обычных ежедневных предметов, которые заслоняют нам какую-то стратегическую перспективу. То есть это ответ на молитву.

– То есть это некая благодать, можно сказать?

– Да, благодать действует очень различно для каждого. Но нужно быть внимательным к ней, потому что ответ Божий на молитву может быть в виде определенных сложившихся обстоятельств, и они дают возможность реализовать те потенциалы, которые есть в человеке и которые раньше он не мог реализовать.

– У меня сразу возникает другой вопрос. Наша молитва во время богослужения и наше присутствие на литургии, на общем деле – это тоже действительно очень сакральный момент. Потому что ведь часто бывает, что даже одно присутствие на литургии вселяет какую-то такую радость в сердце, что не понимаешь, откуда она взялась. Даже если ты просто пришел в церковь, просто провел в ней время, не участвуя в сердечной молитве... Но, даже просто молясь механически, ты все равно получаешь какую-то радость. Это правильное ощущение или нет?

– Здесь как раз Вы затронули тему о богослужебной церковной молитве, которая совмещает в себе (как некие лучи, которые сходятся) все эти три момента богословия. Почему мы призываем всегда не ограничиваться домашней, личной молитвой? Потому что люди говорят: я молюсь Богу дома, мне посредник не нужен, я успокаиваюсь через молитву, вот плод моей молитвы, я подтверждаю правоту своих решений через молитву, достигаю каких-то целей. Опять же для себя лично. А вот церковная молитва как раз подразумевает и откровение Бога, о котором Вы сказали. Человек иногда заходит в храм, он еще не помолился даже, он еще даже не знает, как молиться, а Бог уже ему откровение дает, то есть уже он чувствует какую-то благодать, но не знает, что с ним происходит, это какое-то новое состояние. Это первое.

А второе, если мы будем внимательно вникать в то, что же все-таки поет церковь, что произносит священник, что произносит дьякон, то мы как раз увидим то самое слово о Боге: церковное чистое, отобранное слово о Боге, которое нам открывает самое важное.

– Вы сказали «чистое, отобранное слово». Для меня это новое понятие…

– Если мы будем изучать или вникать в наши богослужебные тексты, то не увидим там сплошной порядок каких-то отдельных книг Библии. То есть мы увидим там, например, фразы из псалмов, которые составляют наши прокимны; или отдельные отрывки из Священного Писания, которые читаются во время паремий на всенощном бдении. Или увидим другие отрывки, которые Церковь дает в том или ином моменте богослужения. Ведь это не случайно. Мы должны понять, что таким образом Церковь в конкретный момент, в конкретном отношении к тому или иному событию или человеку отбирает, можно сказать, самую сердцевину послания Бога или самую сердцевину смысла слова о Боге. И это делали люди тоже не просто творчески, это делали люди, которых мы называем богословами, то есть которые сами были носителями всех трех характеристик богословия, свидетелями всего этого.

– Вопрос телезрительницы из Екатеринбурга: «Хочу спросить у батюшки про молитву. Читаю псалмы, 85-й мне очень понравился, я хочу его каждый день читать для себя. Можно так или нет? И еще вопрос: мне дали молитву покаяния, но она не наша, сектантская, а мне очень понравилась по красоте; там обращение к Небесному Отцу, прощения  просят. Можно ее читать или нет? Она же тоже об Иисусе».

– Про Псалтирь мы уже сказали, она входит с состав Священного Писания. И не только 85-й псалом, но и все псалмы можно читать неоднократно в течение дня; они читаются и на богослужении, и в личной молитве. Церковь призывает чаще читать Псалтирь, так что  Вы можете ее читать. Но вот чтобы ответить на второй вопрос, мы должны, конечно, видеть текст молитвы. Вы ее назвали сектантской. Нужно еще разобраться: может быть, секта заимствовала у Церкви ее молитву. То есть вполне может быть нормальный канонический текст, в котором мы каемся перед Небесным Отцом, и никакой ереси мы не найдем и, как говорится, не согрешим. Поэтому все-таки нужно, если есть возможность, купить полный православный молитвослов в церковной лавке, в котором представлены все молитвы на все случаи жизни, и читать оттуда.

– Эту молитву можно просто отнести к священнику и спросить.

– Да.

– Вернемся к слову Божьему во время литургии. Я так понимаю, здесь есть еще один очень важный момент, потому что если мы во время литургии молимся, то, конечно же, должны понять текст литургии и понимать ее последовательность, даже просто знать, что такое проскомидия, литургия оглашенных, литургия верных. И в этом случае это знание – это тоже богословие?

– Да, это то самое наставление в вере, которое позволяет нам открыть для себя дары Духа Святого. А это у нас одна из главных целей христианской жизни – стяжать Духа Святого. И Божественная литургия, о которой Вы упомянули, – это главная служба нашей Церкви, это вершина. Она усовершает все остальные наши действия, молитвы. То есть мы, в общем-то, готовимся к литургии, даже если мы молимся дома. Пусть даже мы будем причащаться, скажем, через месяц, мы все равно готовимся к литургии, потому что это встреча со Христом. То есть молитва приближает нас ко Христу, но встретиться с Ним вот так тесно, насколько это возможно, мы можем только в литургии. И, естественно, любой христианин должен разобраться в этой службе. Пусть сначала он и получает некую благодать саму по себе во время литургии (и так было со многими, когда они воцерковлялись), но через какое-то время все-таки должно прийти понимание того, что литургия – это некий путь, восхождение. Мы не можем быть на одной точке во время литургии, мы должны двигаться вверх.

– Вопрос телезрительницы: «Я могу молиться почему-то или в церкви, или утром. Вот утром молитва идет хорошо, на свежую голову, я отдохнувшая, я вникаю, я со вниманием читаю слова молитвы. Но вечером – никак. То есть я хочу спать, глаза закрываются, я уже настолько чувствую усталость, что даже, стыдно сказать, какое-то безразличие. Думаю только о том, чтобы скорее прочитать. Что Вы посоветуете?»

– На самом деле Ваш вопрос типичный, его часто задают прихожане. Здесь я отвечу так: Вам нужно немножко сдвинуть свою вечернюю молитву к тому моменту, когда Вы еще не устали. Попробуйте, например, прочитать вечерние молитвы в шесть или в семь часов вечера; тогда мы еще бодры и еще можем многое понимать. Многие люди почему-то представляют себе, что вечерние молитвы нужно читать перед сном, то есть перед тем, как ты уже совсем «осоловел». А у нас вечерняя служба в храмах или в различных монастырях совершается и в пять, и в четыре часа вечера, и мы вычитываем там те молитвы, которые входят в наш свод вечерних молитв.

Я уже прошел этот этап, у меня были те же самые сложности, поэтому я читаю вечернюю молитву тогда, когда у меня есть свободное время и я еще бодр. Например, сейчас я ехал на передачу и читал вечерние молитвы. И, слава Богу, я могу уже вечером просто молиться, например, Иисусовой молитвой или какой-то простой молитвой.

– Я в этом случае должен задать вопрос о непрестанной молитве, потому что мы знаем, что означает «непрестанно молитесь». То есть я должен все время носить с собой молитвослов и вычитывать молитвы?

– Непрестанная молитва – это школа молитвы, но точно можно сказать, что это не механическая молитва. То есть это не просто повторение священных слов или произнесение имени Господа определенное количество раз. Нет, конечно. Непрестанная молитва – это плод молитвы, то есть до нее мы должны вырасти, это уже одна из последних степеней молитвы. То есть мы начинаем молиться в определенные часы так, как нам рекомендует Святая Церковь: по молитвослову, в меру наших сил, может быть, прибавляя молитвы одну за другой.  Постепенно мы находим созвучие в этих словах, которые мы читаем, у нас возникает не только интерес, но и желание произносить эти слова как можно чаще. А затем, через вот этот навык, мы приобретаем некое памятование о Боге, которое вытесняет из нашего жизненного временного пространства суетные мысли. И вот когда мы отвоюем памятованием о Боге все больше времени нашего текущего дня, то сможем сказать, что мы непрестанно молимся. То есть это память, выражающаяся в тех самых священных словах, которые уже стали нашими. Нам их подарили святые отцы, нам их подарила Церковь, но они уже стали нашими, потому что они открыли в нас эту глубину, и мы (как образ Божий) можем произносить их как свои.

Поэтому непрестанная молитва – это не одна какая-то молитва, это некие постоянные воспоминания о Боге в виде благодарения Его за какие-то действия или же те же покаянные молитвы. Либо же это хваления, просьбы и так далее. Поэтому можно непрестанно молиться, но разными молитвами, разными словами; только они должны быть достойными Бога.

– То есть постоянное предстояние перед Богом, но в каком-то высшем чувстве, не просто в расслабленном состоянии.

– То есть это не действие, которое происходит параллельно с чем-то…

– У меня есть сразу два вопроса, они во многом объединены. Первый – о силе молитвы; мы все время говорим о том, что мы сами даже не представляем себе, какой силой обладает молитва. Мы говорим: «Вот он – удивительный молитвенник». Приписываем человеку какие-то особые дары, которые мы получаем по его молитвам. И здесь есть еще один аспект. Один из наших телезрителей спрашивал о том, что ему постоянно снится его умерший родственник. Он постоянно молится об этом человеке,  тем не менее не может избавиться от его постоянного присутствия в своих снах, в своем сознании. Мы знаем о том, что необходимо молиться за людей, которые уже отошли ко Господу. Но если молитва действительно обладает такой удивительной силой, что в этом случае делать?

– Я думаю, такому человеку нужно задавать вопрос себе: какие плоды моей молитвы? к чему побуждает меня нерешенность какого-то вопроса (если это касается какого-то другого человека или своего собственного состояния)? То есть, возможно, Господь на каждого из нас действует тем, что мы можем воспринимать, что можем видеть в зависимости от уровня нашего научения в вере. И многие через сны не только вразумляются, но и задают вопросы и побуждаются к поиску ответов на них. А это уже ответ, это уже некое действие. То есть такой человек должен приходить в храм, беседовать со священником, и рано или поздно этот вопрос разрешится.

Да, такого не бывало, что человека преследуют во сне. Это вообще не христианское, можно сказать, состояние, что есть какое-то маниакальное преследование человека духом другого, который ему постоянно приходит во сне. Это может быть иногда, но на это мы должны реагировать спокойно. То есть мы должны опять же усилить свою молитву за этого человека, разнообразить ее, может быть, попросить других людей помолиться за него, потому что таким образом Господь и связывает нас в том числе через молитву, чтобы мы как христиане осознавали себя в каком-то единстве, общались друг с другом. Это тоже угодно Богу. Человек дает помощь другому через молитву третьего человека, для того чтобы они могли почувствовать зависимость не только от Бога, но и друг от друга. Это христианское дело.

– А Вы можете очень коротко ответить на вопрос о том, что такое молитва по соглашению?

– Молитва по соглашению должна иметь в своем содержании достойный предмет. Есть церковная форма молитвы по соглашению. Конечно, мы можем и должны молиться по соглашению, например, об умножении любви друг к другу или к тому человеку, который нас не воспринимает (или мы к нему относимся как-то не так). Мы должны и можем молиться по соглашению о прощении наших грехов, которые нас связывают в том числе. Потому что есть не только личные грехи, но и общие грехи. Мы можем молиться по соглашению вообще для того, чтобы научиться благодарить Творца.

Ведущий Глеб Ильинский

Записала Елена Кузоро