Беседы с батюшкой. Священник Александр Никольский. 29 апреля 2024

В студии протоиерей Александр Никольский, настоятель храма во имя Трех Святителей в Раменках (г. Москва).

– Наступил трогательный период в нашей жизни, когда мы начинаем готовиться к празднику Светлого Христова Воскресения. Тем временем идет Страстная седмица, Великий Понедельник. О чем нам нужно знать, что важно для православных в эти дни?

– В Великий Понедельник вспоминается проклятие Господом смоковницы. Это очень интересный момент. Когда Господь шел с учениками, то Он подошел к смоковнице и захотел отведать плодов. А в Священном Писании подчеркивается, что не пришло еще время для плодов. И Господь проклял ее. А через короткое время ученики увидели, что смоковница завяла. Почему так? Если еще не пришло время, то за что проклятие? Это несправедливо! А на самом деле это очень важная притча. Тут важная мысль содержится, что для духовной жизни не может не быть времени. Эту притчу, конечно, не надо понимать буквально.

Обычно люди говорят, что у них сейчас работа, карьера, бизнес, еще что-то... Вот на пенсии  уже делать будет нечего. Или еще какие-то моменты, маленькие дети. Ну, в общем, свои отговорки могут быть. Нет, мы должны всегда духовно плодоносить, в любой момент времени. И это возможно. Да, не всегда можно пойти в храм, допустим, для работающих людей, светских. Но вот ты на работе, тебя обругал начальник, сделал какое-то замечание в очень жесткой форме. Что тебе мешает начать бороться с обидой? Ты на работе, ты за компьютером, в кабинете или где-то на конференции. Что тебе мешает бороться с обидой? Что тебе мешает бороться с гордостью, с помыслами? Всегда есть Иисусова молитва: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного!» Кто тебе мешает ее прочитать про себя? Это можно сделать в любое время суток, в любом месте, любому человеку.

И говорить, что у тебя не созданы условия для духовной жизни, – это просто отговорки. Это просто наше нежелание. А Господь может потребовать нас к Себе в любой момент времени...

– Вопрос от телезрительницы Светланы: «В последнее время в памяти всплывают забытые грехи юности и молодости, особенно после причастия возникает такое искушение. Это очень мучительно, грехи-то блудные, что делать?»

– Когда человек идет к Богу, в нем взметаются множественные грехи. Это и наши собственные страсти, и нападение лукавого, который, конечно, не хочет, чтобы мы с вами спасались. Что делать? Бороться! Мы с вами не одни в этой борьбе, с нами Бог. Если мы с вами восстанем против этих помыслов, то Бог нам поможет.

Да, помыслы могут быть очень навязчивые. Вот ты молишься, а одновременно идет накат этих помыслов, очень яркие картинки, прямо захватывающие. Кстати, это показывает, что иногда помысел – действие лукавого. Ты вроде против, а тут такая внешняя сила возникает.

– Это слабость, наверное. Лукавый же понимает, куда бить.

– Да. Здесь надо не пугаться, не впадать в уныние, а продолжать молиться. Если ты продолжишь молиться, несмотря на такое нападение, то помыслы начинают слабеть и уходят. Потому что лукавый перед силой Божией ничего не значит. Он силен нашей слабостью. И если мы встали на сторону Бога, то через какое-то время помысел уйдет, но нам, конечно, придется побороться. И если помыслы мы молитвой прогнали, то в этом даже исповедаться не надо. Потому что на грех мы даже не соблазнились.

– То есть просто мелькнувшая мысль еще не значит, что ты согрешил?

– Даже если это было очень сильное нападение, с яркими образами в голове, но ты, несмотря на такое нападение, продолжал сопротивляться, молиться и не поддаваться, то это не грех. За это ты, наоборот, получишь духовный опыт, получишь милость Божию за такую борьбу. Поэтому борьба – это не грех. Грех – это отсутствие борьбы. Когда ты на этот помысел отвечаешь и начинаешь от него получать сомнительное, греховное удовольствие.

– Но человек по-разному это воспринимает в зависимости от своей эмоциональности. Может, на исповеди все равно сказать об этом? Если это смущает тебя.

– В принципе, возможно. Если это бывает очень часто и если сильная брань – можно сказать. И святые отцы тоже советуют иногда это делать, чтобы немножко полегче было. Но борьба – это очень важно, потому что в этой борьбе ты как раз выбираешь Бога. В этой борьбе ты определяешься внутренне, за кого ты, с добром или злом, с лукавым или с Богом. И Бог периодически всем эту борьбу попускает, чтобы человек укрепился в добре.

Когда человек борется, он укрепляется в добре. То есть эта борьба не просто лишение психологического комфорта. Нет. Она приносит очень большую пользу. Поэтому у святых отцов, если почитать их жития, патерики, была страшная брань, ужасная брань. Мы не так давно слушали житие преподобной Марии Египетской, как она страдала и стала великой святой.

– А нужна ли сейчас, на Страстной седмице, генеральная исповедь? И вообще такое явление в жизни православного христианина должно быть?

– Все-таки на Страстной седмице лучше не генеральная исповедь. Генеральная исповедь – это что? Это когда человек вспоминает все свои грехи, за всю свою жизнь. И иногда бывает, что человек приходит буквально с общей тетрадкой в 48 листов. Естественно, у батюшки даже на обычной исповеди нет времени это прочитать, приходится брать тетрадь с собой, дома этот роман прочитывать, повесть о жизни... Но даже если это написано в рамках одного листочка, все равно достаточно долго получается.

Все хотят причаститься в Великий Четверг, потом на Пасху. И сейчас для генеральной исповеди не время. Лучше это отложить, когда Пасха пройдет, пройдет Светлая седмица, и лучше с батюшкой предварительно договориться. Обычно такая встреча происходит отдельно. Иногда это бывает и час, и два. Человек хочет себя вывернуть наизнанку, чтобы очиститься от грехов. В любом случае это минут 10–15 как минимум. Это достаточно долгий разговор, рассказ о своей жизни.

Конечно, когда на каждого прихожанина по минуте в лучшем случае, когда на литургии 100, 200, 300 человек, а в разных храмах – по-разному, то это просто невозможно.

– Что самое важное мы должны сделать на Страстной неделе? Вот хотя бы в эти первые дни.

– Хорошо подготовиться к исповеди и причастию в Великий Четверг. Конечно, это рабочий день, но тем не менее это возможно. И к Пасхе тоже подготовиться.

– Кстати, могли бы сделать нерабочий день…

– Когда-то это, может, и будет. Надо просто войти в эти евангельские события, последние события Евангелия. Великий Четверг – Тайная Вечеря, Великий Пяток – распятие, Суббота – схождение во ад. Чтобы это как-то пережить. Не просто сказать, что мы знаем об этих событиях, посмотрели, какой день календаря, оторвали листочек… Это надо пережить, почитать Священное Писание на эту тему, подумать.

Не случайно святитель Феофан Затворник говорил, что очень важно доносить эти духовные истины до сердца, не просто пробежал глазами, прочитал информацию, а как-то эти события донести до сердца. Человек в большей степени живет сердцем, а потом уже умом, и чаще сердце приказывает уму, а не наоборот.

– Вопрос от телезрительницы: «Как побороть грех гнева? Поборола алкоголь, курение. А вот гневливость осталась».

– Это очень непростая вещь. Источник гнева – это гордость. С гордостью очень сложно бороться. Я бы сказал, что своими силами это даже невозможно. Очень важно послушание кому-то. Жены – мужу, муж выполняет послушания на работе. Очень важно терпение каких-то скорбей. Муж терпит свою жену, какие-то ее недостатки. А жена, соответственно, терпит недостатки мужа.

Терпим от начальства какие-то указания. Это важно для того, чтобы отсечь свою волю. Да, мы не монахи, мы не можем отсекать волю полностью, как это в патерике написано, когда человек сам ничего не хочет и только исполняет указания старца.

Но все равно и в нашей светской жизни тоже можно найти место послушанию, в разумных пределах, чтобы бороться с отсечением своей воли, со своеволием. Семья – это вообще идеально. Я женщинам завидую. 

– Им проще спасаться? Легче?

– Не то чтобы им легче спасаться. Им проще. Сам закон Божий говорит, что жена должна чтить своего мужа, бояться его. Женщине ничего придумывать не надо. Надо исполнять указания своего мужа. Если они, конечно, не идут вразрез со Священным Писанием, с учением Церкви, – и все будет хорошо.

Я недавно познакомился с семьей грузин. У них совершенно патриархальная семья. Жена никогда не перечит своему мужу.

– Может, они только на виду так себя ведут? Или внутри семьи тоже?

– Внутри тоже. При этом нельзя сказать, что у них какая-то грубость в семье присутствует, как иногда считают, что муж – деспот. Нет, он очень уважительно к ней относится, но она никогда ему не перечит. У женщин там такое воспитание. Правда, тоже не у всех, но в их семьях это было так. И, знаете, это что-то удивительное. Я смотрю на них – они относятся друг к другу настолько внимательно, с такой любовью…

– А сколько им лет?

– Думаю, около сорока. У них уже достаточно взрослые дети.

– Мне кажется, они все-таки прошли какие-то этапы.

– Ну, все вообще проходят какие-то этапы. А в их семьях было невозможно противоречить отцу, мужу. Она ни разу не видела, чтобы мать противоречила отцу. Она мне рассказывала, что вот, например, приходит ее папа – эмоциональный человек с Северного Кавказа, который за словом в карман не полезет, и что-то говорит маме. Мама ему отвечает: «Да, дорогой». И это ее единственный ответ: «Да, дорогой». А потом отец говорит: «Нет, я сказал что-то не то», – то есть он понял, что был не прав, и даже признал это. Но когда он это говорил, мать с ним не спорила.

И в семье мужа было точно так же. Там была достаточно сложная жизнь, но мать отцу никогда не перечила, потому что так было положено. Эти семьи в этом смысле немножко выделяются из всех, и они просто удивительные. Когда русские мужчины и женщины приходят в их семью, они очень удивляются, и они смотрят на эти отношения и пытаются их повторить. В этих семьях нет подавления личности, потому что это добровольный выбор женщин, и это продолжается уже на протяжении нескольких поколений.

Помню, года три назад в нашем семейном клубе выступали две женщины разного возраста – одна ближе к 45 годам, а другой 35. У них уже по 10, 20 лет брака. И обе они сказали, что в какой-то момент они поняли, что нужно слушаться мужа. И когда они стали слушаться мужа, в их семьях стало больше любви. 

– Это если мужчина соответствует каким-то определенным критериям, а не просто какой-то самодур.

– Ну, понятно, что он не валяется где-то под забором и не пьет все время. У них верующие мужья.

– Значит, какой выход из этой ситуации? Мужчина должен быть настоящим, даже если он, может быть, в чем-то недорабатывает?

– Знаете, святых мужчин не так уж и много, и, как правило, мужьями они не бывают, потому что они монахи.  

– Мужья должны быть просто порядочными.  

– У любого мужчины и у любой женщины есть недостатки, и никуда от этого не деться. Но эти их недостатки какие-то приемлемые. Понятно, что эти мужья не какие-нибудь алкоголики и так далее. У этих русских женщин мужья, конечно же, хорошие: они ходят на работу, зарабатывают деньги, ходят в храм, воспитывают детей в православных традициях.

Это обычные мужчины, и они могут и гневаться, и что-то еще, в общем, все как у обычных мужчин, все они не без греха. И вот жены решили их слушаться. У них, конечно, получается не так хорошо, как в семьях с Северного Кавказа, потому что нет такого многовекового навыка.

– Потому что у нас были разрушены основы семьи.

– Да, у нас разрушили семью. Кстати, недавно у нас в семейном клубе проходила встреча на тему «Ответственность современной женщины в современной семье», и была целая дискуссия. Предоставлялось слово женщинам, мужчинам, и мы пришли к выводу, что для того, чтобы восстановить Россию, нужно, чтобы женщина стала православной.

– Недавно я наткнулся на видео одного нашего так называемого общественного деятеля. В нем он говорит о том, что Россия станет свободной тогда, когда женщина будет изменять своему мужу и муж не будет против этого. Он и подобные ему, слава Богу, сейчас уехали из страны, но продолжают гадить.

Слова, которые он говорит, просто страшные даже для неверующего светского человека, который любит свою женщину. То есть это какой-то совершенно сатанинский план, и они говорят об этом вслух. Честно говоря, я не ожидал такое услышать.

– Да. И когда проповедуют трансгендеров, это вообще что-то запредельное. А ведь это началось еще с середины XIX века – вся эта «свободная любовь».

– Есть еще и открытые браки. Один наш известный актер сказал: «У нас открытый брак, и мы с женой совсем не против этого».

– Помню, я был еще совсем молодым и ухаживал за девушкой, а у нее была подруга постарше, и она рассказывала в семье обо всех своих похождениях. Это были еще 70-е годы прошлого века.

– Просто идет такая методичная, спокойная вражеская работа…

– Я считаю, что этим мужчинам, которые за свободную любовь, нужно прийти в семью, где я недавно был, просто побыть там и посмотреть, какая там атмосфера. И, может быть, они изменят свое мнение. Мы же умные люди, нам Господь дал разум, и мы можем такие тома напридумывать всяких теорий и столько фильмов наснимать, где вроде бы все это будет подтверждаться. Ведь сколько снято фильмов о коммунизме, хотя в реальности это не очень жизнеспособная теория, потому что люди грешники. А когда ты приходишь и видишь реальную жизнь, все это просто поражает.

– Это к вопросу о том, как простой православный мирянин может проповедовать своей жизнью, и больше ничего делать не надо.

– Да. Я понимаю, что современную семью очень трудно построить на православных началах, ведь даже православные семьи разводятся, и, к сожалению, и священники разводятся. Все это происходит из-за того, что в людей въелись, можно сказать, столетиями неправильные подходы к семейной жизни – полное равноправие и тому подобное. И я говорю не про юридическое равноправие, а про такое тупое равноправие, некий унисекс, что все люди одинаковые, и женщина может быть с отбойным молотком...  

Все это неправильно, и это корежит жизнь, а не создает жизнь новую, более радостную, хорошую и свободную, как это проповедуется. Если бы эти люди соприкоснулись с христианскими семьями или сами попытались, как эти две русские жены, жить на христианских началах, может быть, у них сразу и не получилось бы это, но они почувствовали бы, что в их семьях возникла любовь.

А в семьях, где происходят такие измены, люди равнодушны друг к другу, хотя, может быть, у них и есть какие-то социальные, финансовые обязательства друг перед другом. И вместо этого равнодушия или постоянных скандалов в семьи может прийти любовь. Эти две женщины, которые рассказали, как это происходило в их семьях и как преобразились их семейные отношения, просто замечательные.  

– Ведь когда ты ссоришься с супругой, ты, естественно, переживаешь, а она переживает еще больше. И ты приходишь на работу и вместо того, чтобы работать, вновь и вновь перемалываешь эту ситуацию, тратишь на это время, и получается, что жизнь просто прожигается. Когда в семье нет стабильности в отношениях, получается, что мы напрасно тратим очень много времени на разборки, вместо того чтобы делать что-то хорошее. Если честно, я это заметил по себе. Поэтому лучше сразу помириться.

– Да. С чем можно сравнить эту страсть? Люди похожи на спившихся алкоголиков, которые не понимают, что они алкоголики. При нашем храме есть группа анонимных алкоголиков, и я иногда с ними общаюсь. Эти люди, в общем-то, продвинутые, потому что они уже признали, что они алкоголики. Но у них был период, когда они этого не признавали. Человек пил каждый день, все из-за этого потерял, но не признавался себе, что он алкоголик. То же и с этими грехами, когда человек идет путем феминизма, еще каких-то неправильных вещей...

– Феминизм – это грех?

– В современном варианте, конечно, да. Здесь важно, что вкладывается в этот термин. Человеку плохо, но он этого не признает, и это его трагедия. Это тоже связано с гордостью. Кто был послушным даже до смерти, и смерти крестной? Бог, Богочеловек, Сын Божий.

Для Господа не было унижением то, что Он оказался в теле человеческом со всеми последствиями грехопадения – смертностью, жаждой, головной болью и всем тем, что есть у человека, хотя Он ни в чем не был виноват. У Господа и греха-то никакого не было, но Он пострадал в конечном итоге за все хорошие дела, которые творил для людей. За это Его убили, распяли – вот пик Божественной любви к падшему роду человеческому.

Мы говорим: «Мы христиане». А в чем наше христианство? Только в том, что по воскресеньям мы ходим в церковь? Но этого мало. У меня была прихожанка, монахиня. Она пережила развод. Она очень любила своего мужа, а он ей изменил и ушел от нее. Много лет она очень переживала, и боль ее не отпускала.

Как-то однажды она шла из нашего храма, переходила улицу и от всей души воззвала к Богу: «Господи, я все делаю правильно, я в храм хожу, когда же эта боль уйдет?» И вдруг она не услышала, а почувствовала голос с неба, от которого, как ей казалось, сотряслись все Раменки: «Ты думаешь, что этого достаточно – ходить в храм?»  

– Для кого-то, наверное, достаточно.

– Понимаете, ходить в храм достаточно, когда это чем-то наполняется. Если мы осознаем, Кто такой Христос, зачем Он пришел на землю, что Он нам дал, если мы, христиане, станем Ему подражать, то первое, что произойдет с нами, помимо нашего внутреннего преображения и восстановления, это перемена нашей семейной жизни.

Послушание – это не принижение человека. Наоборот, чтобы послушаться, человеку нужно быть духовно сильным. Не каждый это может, нужно с помощью Божией дорасти до осознания этой необходимости, как доросли эти русские жены. И когда человек это делает, он входит в христианство, в настоящий неформальный завет со Христом, и у него, как естественное следствие, возникает любовь к окружающим, а у окружающих возникает любовь к нему.

– А что значит «духовно сильный человек»? И можно ли быть духовно сильным вне религии?

– Нет. Для этого нужно быть в Церкви. Знаете, у сатаны воля железная, если говорить человеческим языком, но он вне Церкви и вне Бога.

– Но ведь бывают очень целостные люди и крепкие семьи и вне Церкви. 

– Да, я знаю такие семьи, но если посмотреть на принципы, на которых они живут, то это христианские принципы, в том числе и послушание жены мужу. То есть не на христианских принципах семью не построить.

– Даже если ты этого не осознаешь?

– Знаете, как люди верили в коммунизм и строили его, не будучи членами партии, так и здесь люди живут этими христианскими принципами, поэтому у них нормальная семейная жизнь. Потом, как правило, они входят в Церковь, и это для них органично – они пришли домой.

– А как можно помочь семье, в которой, скажем, женщина сильнее мужчины? Ведь бывает, что женщина сильнее мужчины своей волей, может быть, и зарабатывает больше.

– Такое бывает, и нередко. И здесь нужно помочь женщине, чтобы она правильно все это осознала, чтобы она поняла, что ей нужно смириться не перед мужем, а перед Богом, что она – сильная, целостная женщина, должна служить Богу. А как женщина служит Богу в семейной жизни? Через послушание мужу, через создание нужной атмосферы в семье, что на женщине как раз и лежит.

Святые старцы говорили, что мир в семье от жены, и религиозное воспитание детей лежит на женщине. Если же женщина, даже православная, начнет в этом филонить, то муж, как правило, может сделать очень немного. Хрестоматийный пример – Соломон и его жены-язычницы. Тогда допускалось многоженство, и Соломон набрал себе в жены красивых женщин, но язычниц, и дети у него были язычниками. И вся его семья стала разваливаться, если это можно было назвать семьей. То есть на самом деле глава семьи – это мужчина, он как бы президент, но премьер-министр – это женщина, она все распределяет.

Недавно я слушал беседу одного психолога. Он говорил о том, что проводились психологические исследования, в ходе которых было доказано, что для женщин многозадачность – это нормально. И если муж, мужчина обычно концентрируется на какой-то одной проблеме и глубоко, сильно ее решает, то женщина может спокойно говорить с подругой, следить за ребенком, готовить обед и еще что-то делать. Среди мужчин делать одновременно четыре дела могут только люди типа Наполеона, но любая женщина способна это делать, потому что так она устроена. Для нее семейная жизнь – это действительно постоянная многозадачность.

У женщины лучше, чем у мужчины, развито периферийное зрение, опять же потому, что ей нужно следить за детьми. Она приспособлена для этого даже на таком почти физиологическом уровне. Если хотите, она больше, чем мужчина, приспособлена для семейной жизни.

– Но все равно ей нужен отдых.

– Конечно. Мы вчера как раз об этом тоже говорили в нашем клубе, что многодетной маме с маленькими детьми нужно и в театр с мужем выйти; нужно куда-то ее отпустить, например, на хор, если она хорошо поет, еще куда-то. И современную женщину готовили быть певицей, кандидатом наук – кем угодно, но только не женой. Быть женой ее не готовили ни в семье, ни в школе, ни в вузе. Поэтому современной женщине намного сложнее стать православной женой, чем современному мужчине – православным мужем, причем сложнее на порядок, если не на два.

– Получается, что здесь какая-то параллельная реальность – женщина кандидат наук, заведующая кафедрой, параллельно у нее четверо детей, муж, и утром ей нужно готовить всем завтраки.

– Ну да. Мы же знаем, что Маргарет Тэтчер, один из самых ярких премьер-министров Англии, каждое утро готовила завтрак своему мужу, который, насколько я помню, был самым обычным мужчиной.

– Да. Вот феномен современной женщины. Вы говорите, что мужчине проще стать православным мужем. Но все же как женщине стать православной женой?

– С Божией помощью. 

– Батюшка, но ведь в храм приходят уже взрослые женщины.

– Но и девушки приходят в храм, обычно в студенческом возрасте, причем не на первых курсах, а на третьем-пятом, когда они все уже немножко что-то поняли и сделали определенный выбор. Поделюсь с Вами, у меня были своеобразные епитимьи для девушек старшего возраста – каждый день они готовили мне суп, чтобы научиться это делать.  

– И в итоге они уже умели готовить?

– Да. На протяжении года каждый день они готовили мне суп. Ведь сварить суп – это не яичницу или картошку пожарить, не пельмени сварить, что может сделать каждый. Чтобы сварить суп, нужен уже некоторый навык. Причем все нужно делать быстро, а не с утра до вечера, ведь девушке нужно еще идти на работу или на учебу.

Но главное, конечно, не какие-то бытовые вещи, а внутренняя настройка на семейную жизнь. Для современной женщины это очень непросто, но с Божией помощью это возможно, если она поймет, что это ее служение Богу, и это именно то, что для нее ближе всего.

Мужчина может еще уйти в профессию – класть кирпичи или делать программы и так далее, а у женщин все намного сложнее. Муж, семья, дети – это ее любовь, ее сугубо женская стихия. В принципе, она больше приспособлена для этого по своей психологии, если она движется в правильном направлении.

Как сказал святитель Лука (Войно-Ясенецкий), если женщина идет по пути греха, по пути зла, то она становится хуже мужчины. Мужчину немножко сглаживает его рациональность, а у женщины, поскольку она более эмоциональна, если она идет в сторону любви, дары Божии очень большие.  

– У нас есть одна знакомая дизайнер, с которой мы сотрудничали и очень много сделали. Она недавно родила и теперь отказывается от своей работы. Она говорит: «Хочу насладиться материнством».

– Ну и правильно делает. Если оставлять ребенка на няню и так далее, то зачем тогда вообще рожать? Конечно, хорошо, что ребенок есть, но это все же несколько не то, что нужно женщине. Ребенок – это ее творение, плод ее любви в буквальном смысле этого слова, плод ее организма, ее тела и души. И когда ребенок рождается, в него тоже нужно вкладывать душу, и тогда он вырастет нормальным. А если душу в него не вкладывать, то, возможно, он все же вырастет хорошим человеком, если попадется хорошая нянечка.

– Если еще сохранятся его отношения с родителями. Потому что дети часто обижаются на то, что им не хватает родительского внимания, и они вырастают с какими-то травмами. Такое ведь тоже бывает.

– Да, бывает сплошь и рядом. И потом люди, чаще женщины, чем мужчины, к 40–45 годам имеют претензии к своим матерям, как будто бы это было вчера, хотя все это было лет 20–25 назад.

– Наверное, эту ситуацию нужно отпускать, потому что она тянет вниз.

– Конечно, потому что это грех.  

– Возвращаемся к Страстной неделе. У нас есть вопрос телезрителя: «Сорок дней после смерти отца выпадает на 1 мая, на Великую Среду. Можно ли его поминать в этот день или лучше перенести поминки на другой день?

– Конечно, лучше перенести.  

– Я так понимаю, что поминки – это, наверное, застолье.

– Да. Конечно, по возможности лучше это перенести. После Светлой седмицы будет Радоница, уже разрешена и непостная пища, и тогда даже чисто утилитарно проще провести поминки. Страстную седмицу нужно посвятить Богу, а Светлую седмицу – радости о Воскресшем Христе. Это важно, потому что для наших усопших важна молитва, а молитва наша зависит от нашего внутреннего состояния, от нашей устремленности к Богу. Когда в эти дни мы концентрируемся именно на Божественном, то и наша молитва будет более сильной, и она больше поможет нашим ближним.

– А может ли свершаться панихида или лития на Страстной неделе? Все-таки в Великую Среду 40 дней, как из жизни ушел близкий человек. Как здесь быть? Можно ли подойти к батюшке и сказать: «Батюшка, нужно помолиться»?

– Вообще лучше не надо. Ведь со среды даже не читается Псалтирь. С Великого Четверга все это отменяется, потому что это особые дни. Понимаете, здесь не нужно сильно переживать; если мы помолимся на полторы недели позже, ничего плохого не сделаем. Мы нашим усопшим все равно поможем.

– Наверное, все эти дни нужно вспоминать отца в домашней молитве. Лучше не останавливать свое внимание на определенных датах, а быть как бы вне времени.

– Да. В домашней молитве, конечно, можно его поминать, вне всякого сомнения.

Ведущий Сергей Платонов

Записали Полина Митрофанова и Людмила Белицкая