О земном и о небесном. Святитель Феофан Затворник

– Отец Иоанн, Феофан Затворник (в миру Георгий Васильевич Говоров) родился в 1815 году в семье священника. Какое образование он получил и какие жизненные обстоятельства повлияли на выбор его пути и решение принять монашеский постриг?

– Для любого верующего человека, особенно живущего в ХIХ веке, участие в богослужениях не являлось каким-то новшеством или особенностью. Однако Георгий Васильевич в отроческом возрасте уже чувствовал особую привязанность к Богу и, самое главное, стремление к уединению и систематизации духовной и внешней своей жизни. Конечно, это определило его путь.

После окончания школы он поступил в Орловскую духовную семинарию, а затем окончил Киевскую духовную академию, где даже остался в течение пяти лет в звании магистра преподавателем латинского языка. Но потом его определили на послушание в Петербургскую духовную академию, где он также несколько лет являлся преподавателем. Осознавая, что он не хочет быть проповедником среди большого количества людей, он пишет прошение и отказывается от этой должности.

– И ведь уже после, приняв постриг с именем Феофан в честь Феофана Исповедника, монах серьезное внимание уделял духовному развитию, образованию. Приземленно выражаясь, за 10 лет у Феофана произошел головокружительный карьерный рост! Расскажите об этом.

– Во-первых, он очень быстро после принятия монашества стал сначала иеродьяконом, потом иеромонахом и в течение десяти лет прошел путь от священства до архиерейства, которого он, может быть, сам и не хотел, осознавая в глубине души другое свое предназначение, что впоследствии выразится в его затворничестве. В процессе своего недолгого служения в качестве архипастыря он показал свою скромность, блестящее образование, эрудированность. И хотя епархия была отдаленной, о нем с первых лет общественного служения узнали и высшие чины среди духовенства, представителей царской знати и каких-то богатых семей. Он был известен тем, что говорил превосходные проповеди по стилистике и содержанию. Несмотря на его скромность, большая эрудированность, знание злободневных вопросов и умение переводить книги богословов и святых с латыни помогли ему снискать славу у людей.

Однако, пробыв всего лишь несколько лет в качестве архиерея, он выбирает путь уединения, уходит в Вышенскую обитель, где живет не отдаленно от всех, а с монашествующими братьями, общаясь и соприкасаясь с прихожанами этой обители в течение шести лет. Впоследствии он об этом напишет. Потому что нельзя человеку даже очень глубоко верующему и горящему сразу бросать общество, круг общения и удаляться в пустыню, куда-нибудь далеко в пещеру, в леса и там совершенно отшельнически жить. Но стоит сказать о том, что у известного богослова Петра (Могилы) в сборнике чинопоследований служб, которые он составил и собрал, есть как раз чин, посвященный удалению из мира, чин поставления монашествующего в затворники. Он происходит над монахом, который, живя в монастыре определенное количество лет, уходит в затвор. Это очень интересно по своему содержанию. Если монах удалился в пещеру или отдельную келью, труднодоступную для остальной братии, это место – его будущее жилище – кропится святой водой, его провожают из обители в место такого отшельничества, сугубо молясь о том, чтобы Господь даровал ему не только силы, но и внутреннюю свободу, которая поможет ему в дальнейшем не искуситься вернуться обратно к людям, а остаться в затворе навсегда.

– Но ведь известно, что Феофан, уже став затворником, до конца связь с внешним миром не оборвал. С мирянами он общался письмами, которые ежедневно приходили к нему в большом количестве: от 20 до 40 писем. Строго говоря: затворникам это можно ли?

– Конечно, можно. Особенно если в этом человеке нуждаются другие люди. Я уже упомянул о том, что он снискал огромную славу как богослов, переводчик и как духовный наставник среди людей. Но одно дело, когда человек умирает и внешне мир обрывает с ним связь, но другое, когда он жив, несмотря на то, что находится в затворе. Кстати, затвор у святого Феофана тоже очень интересно проходил. У него был небольшой домик, в котором он построил свою домовую церковь. Там не было иконостаса, и там он ежедневно совершал богослужения один. У него был келейник, с которым он мало общался, но который ему помогал за богослужением и привозил письма, отвозил ответы. До сорока писем в день он получал и сразу же отвечал на них. По свидетельству тех, кто знал святителя, известно, что он очень живо реагировал на эти письма.

– А правда ли, что в одном из писем он даже предрек революцию в России?

– Он очень много писал о том, что Россия погибает в своем протестантизме. Причем к протестантизму святитель Феофан относил не только веру Западной христианской  Церкви, одну из конфессий, но еще и такие явления, которые происходили у нас в стране во второй половине ХIХ века, которые он обозначает «толстовщиной». Люди, не имея  своего духовного опыта, прельщаются какими-то новыми идеями, следуют за ними и ставят их во главу угла. С этим святитель не мог смириться до конца своих дней. Постоянно в его письмах прослеживается наставление и даже какое-то недоумение о том, что люди иногда прельщаются какими-то внешними, западными течениями и, по его мнению, это приводит человека и всю страну к очень серьезной проблеме, которая может обернуться в катастрофу.

– Как вирусная мода какая-то, да?

– Да. Святитель Феофан, может быть, и не предрек революцию как пророк, как событие, которое приведет в власти большевиков. Еще даже и партии такой не было к моменту его затворнической жизни. Но он понимал, что Русская Православная Церковь и жители Российской империи находятся под очень большой угрозой свободомыслия из-за постоянного обращения и оглядки на Европу – с ее подходом и к вере, и к богослужениям, и к мысли, и к философии.

Святитель Феофан очень интересное сравнение привел, обращаясь к иконе «Свержение Архангелом Михаилом гордого ангела Денницы». Денница изображается в виде змея. Святитель говорит: в человеке есть две воли. Во-первых, это воля Божия, которая в нем живет, стремление к молитве, уединению, отшельничеству, смирению. Есть и дурная воля, которая не позволяет человеку согласиться с Богом, Священным Писанием и святыми отцами, не позволяет по-христиански оценить какую-то ситуацию в своей жизни. Это себялюбие, твердая решимость делать так, как «я хочу», а не так, как предполагает нравственный закон. Как раз это и символизирует падший змей, которого Архангел Михаил карает и говорит, что наше доброе начало, наша воля должны этого змея в нас самих побороть.

А для этого святитель Феофан на примере своей жизни показал эту систематизацию подхода к молитве, к общению с Богом и совершению добродетелей. И этот затвор для него был очень важной целью – чтобы побороть в себе самом это мышление, свободомыслие, которое есть у каждого человека. И ему это удалось сделать. Мало того что он это показал своим собственным примером, он это показывал, отвечая на письма людей, которые ему писали и обращались в том числе и за духовным советами.

– А ведь известно, что его даже однажды губернатор посетил. Что об этой встрече можно сказать?

– Можно сказать, что даже к затворнику приезжают люди и беседуют с ним. И к Оптинским старцам приезжало огромное количество знаменитых, известных людей. В том числе Лев Николаевич Толстой, он общался с Амвросием Оптинским – самый известный пример. Высокопоставленные лица приезжали к тому же преподобному Серафиму Саровскому. И святитель Феофан не стал исключением, потому что о нем знали. Понятно, что с губернатором наверняка решались какие-то важные вопросы, и стремление человека, который имеет власть, поговорить именно с архиереем на духовные темы должно поощряться.

Любой священник хочет находиться в каком-то уединении, молиться Богу, тем более монашествующий, который ради этого и принимает постриг. Но если к нему ежедневно приходят люди с какими-то просьбами, вопросами, с жаждой насытиться, напиться из источника духовного, как священник или монашествующий может им отказать? И святитель Феофан, конечно, принимал людей, если они его просили о встрече и беседе. Однако он все равно впоследствии создал такие условия, чтобы его вообще никто не беспокоил, – с целью полного затвора и уединения. Он даже специально балкон в своем доме сделал таким образом, чтобы к нему не могли подойти люди. Когда он дышал воздухом, никто не мог ни с какой стороны леса подойти к нему и с ним поговорить.

Записала Мария Лытасова