Беседы с батюшкой. Протоиерей Сергий Баранов

– Отец Сергий, с праздником! С Рождеством Христовым! Как Вы и Ваша паства встретили это торжество?

– Всегда любому торжеству предшествует пост. Чем лучше попостишься, тем лучше будет праздник; не в формате разговения и веселья, а в формате духовном. Я долго служил настоятелем кафедрального собора и просто священником, теперь уже около десяти лет являюсь духовником женского монастыря, и для меня Пасха и Рождество в монастыре стали другими: больше уклон на духовность, молитву.

Иногда бывает так, что мы постимся Великим постом, подходим к празднику Пасхи и в бесшабашном веселье разговения, поздравлений вдруг на второй или третий день начинаем с грустью понимать, что потеряли самое главное, что копили эти сорок дней, – молитву. Вот как бы так уникально сочетать и празднование, и поздравления, и пение, чтобы не потерять духовное!.. Сейчас для меня это очень дорогого стоит. Я пытаюсь ловить эту тонкую ниточку.

После тяжелого периода пандемии люди, наверное, так наскучались по храму, что наш храм был просто переполнен. Я даже вынужден был подвести часть людей непосредственно к иконостасу, чтобы можно было сделать хоть какую-то дистанцию и чтобы люди могли войти в храм.

Помню, как это было в 90-е годы: тогда в храме было много выпивших людей, случайных людей. Сейчас, конечно, качественно все изменилось. Сейчас люди приходят помолиться. Наверное, большинство людей приходят исповедоваться, причаститься, помолиться и унести с собой частичку духовного счастья, которое они в эту ночь приобрели. Были и взрослые, и дети. Рождество состоялось именно так. И слава Богу!

– Как Вы думаете, почему в рождественскую ночь такое большое количество людей посещает храмы? Ведь не только в вашем храме было столько людей, но и в других храмах.

– Я думаю, в связи с ограничениями люди немножко соскучились, истосковались по духовному; сердце просит этого. Все-таки два года назад мы пропустили даже Пасху. Да и другие праздники были в каком-то ограниченном формате. А сейчас, как только стало возможно, люди сразу заполнили этот вакуум.

– Кто был ночью на службе, слышали, как люди от всего сердца, по доброте душевной желали друг другу встречи со Христом. Вы об этом много говорите в своих проповедях, на встречах с людьми, отвечая на вопросы. Что это за встреча со Христом? Что она означает? Где она происходит?

– Она происходит в сердце. Но об этом всегда очень затруднительно говорить. Как было затруднительно говорить апостолу Павлу после того, как он был вознесен до третьего неба, а потом вернулся в земное состояние своего бытия. Он затруднялся это объяснить, говорил: что я видел – мне сложно объяснить, потому что буду апеллировать земными стереотипами, а я видел неземное.

Чтобы не опустить это на формат земной, я затрудняюсь подобрать слова и сравнения. И в то же время это очень определенно. Часто можно слышать, как люди вроде бы верующие, но не церковные, не практикующие говорят, что  верят во что-то там... Вот Бог не должен быть чем-то там, Бог должен быть твоим реальным переживанием. И Он должен быть не просто переживанием, а переживанием Личности. Потому что переживание может быть просто психологическим разгорячением, какой-то иллюзией. Бог должен стать для тебя Личностью; в этом, в сущности, вся наша духовная аскеза, духовная практика. Нужно не просто быть крещеным и соблюдать внешнюю обрядовую сторону в Церкви. Всегда есть часть людей, которые являются более пытливыми. Кстати, большая часть из них как раз и составляет институт монашества. Это люди, которые не могли ждать Христа, Который будет после Страшного Суда, после смерти; Христос им нужен был сейчас. Они не могли ждать, поэтому действовали, искали формат общения с Ним. Это происходит здесь, но, конечно, нужен хороший учитель, чтобы не перепутать свою психологическую разгоряченность, духовную иллюзию с реальной встречей Христа.

Многие люди ходят в храм десятилетиями, кто-то – всю жизнь,  но никак не дойдут до этой встречи. В притче о благоразумных и юродивых девах Господь разделяет одних и других. Юродивые девы сохранили свое девство, то есть они работают над собой ради Жениха; они двигаются в ночи, не спят. Это тоже аскеза. Но они не достигают цели. Вот когда есть движение, но оно не достигает цели, это самое обидное, печальное.

Когда-то известный святой Иосиф Исихаст жил со своей общиной на Афоне. Старец Ефрем (он умер буквально несколько лет назад; последний ученик святого Иосифа), будучи еще молодым послушником, спросил старца Иосифа: «Геронда, на Афон же все приходят искренне, чтобы стать аскетами, подвижниками, не карьеристами. Но почему кто-то становится святым, кто-то средним, а кто-то никем не становится?» Тогда Иосиф Исихаст очень хорошо ему ответил, что они не находят проводника. Они  просто идут не в ту сторону. Они не нашли проводника, который направил бы их искренность, их энергию в правильное русло. Это как выстрел мимо цели: энергия направлена, а цели не достигает.

Поэтому вовсе не значит, что люди, которые очень долго ходят в храм, но у них не происходит встречи со Христом, – лентяи или неискренние. Они, может быть, действительно искренни и трудолюбивы, но они не в ту сторону направляют свою энергию. Нам очень не хватает этих проводников, которые в православии называются духовниками, знающими путь. Это не просто духовники, жаждущие властвовать и повелевать, а духовники, которые чувствуют ответственность за свое слово, за свое действие, которые знают путь и этим путем ходили.

Часто мы пользуемся просто тем, что прочитали в книге, и говорим от книжного опыта. Но, думаю, этого опыта недостаточно, потому что даже одну и ту же книгу многие понимают по-разному. У нас есть Евангелие, а сколько разных христианских Церквей, которые один и тот же текст понимают по-разному...

– В одном из ответов Вы сказали, что можно двигаться навстречу Христу, а можно идти в какую-то другую сторону. Как понять, что ты идешь правильным путем? Ведь когда я иду в храм, мне кажется, что я иду правильно: маяк ясен и понятен...

– Я сходил в булочную, но возвращаюсь голодным. Ходил? Ходил. Но нет чувства насыщения. Так же нет и духовного насыщения; во мне не происходит покаяния как изменения, метанойи. Я действую, но не изменяюсь качественно ни для внешних людей, ни сам для себя. Я остаюсь тем же самым: наполнен тем же пессимизмом, неудовлетворенностью, апатией. Во мне что-то должно изменяться, и это очень определенно. Эти вещи очень трудно объяснить.

Как-то в беседе в Новоспасском монастыре меня спросили: как понять, что пришел Бог? Я ответил, что когда придет Христос, вопросов уже не будет. Там все просто и в то же время так определенно! Обычно до встречи со Христом у нас в голове туман, даже в духовном пространстве туман, все перемешано. Мы трудно отличаем помыслы от наших собственных мыслей и от того, что шепотом, деликатно говорит Бог. У нас все смешано в одну массу звуков, мы не слышим Бога; мы не можем определить, что сейчас нам шепчет сатана, стараясь нас погубить, поэтому не проявляем осторожности, не отворачиваемся от него, медлим. В голове у нас каша.

Когда приходит Бог, тогда становится все очень определенно. Формат Бога – это формат не лукавства, а истины и простоты. Все очень просто и определенно: вот Бог, а вот Его оппонент. Об этом нельзя только говорить, этим нужно жить. Люди, которые пережили какие-то моменты, когда вдруг слышат, как человек об этом говорит, ловят себя на мысли, что это им очень близко, они это не читали, а переживали.

– Далеко не все можно понять своим разумом. Эти ощущения рождаются в сердце. А если я жестокосерден?..

– Чтобы показать ограниченность, относительность нашего разума, недавно на радио «Вера» я приводил такой пример. Вернее, я вспоминал, как, будучи мальчиками, мы лежали на траве поздним вечером и смотрели на черное небо со звездами. И мы задавались вопросом, что такое бесконечность. Или, наоборот, что такое конечность. И уже тогда мы понимали, что в жизни присутствуют моменты, которые мы не можем охватить нашим разумом, мы принимаем это просто как данность. Самый великий ученый не может осмыслить бесконечность разумом, он принимает это как аксиому.

– И доказывать ничего не надо.

– Потому что тут не докажешь. В пространстве Бога очень много таких моментов, которые мы не можем объяснить, мы просто принимаем это, потому что по-другому не клеится, не складывается. А некоторые вещи мы проживаем, как апостол Павел, но не можем их сформулировать, потому что они необъяснимы, но в то же время реальны. Здесь антиномия двух понятий: непознаваемость и в то же время проживание этого.

Об этом Симеон Новый Богослов очень много говорит. С одной стороны, Бог настолько велик, что мы не можем постичь Его. И в то же время Бог настолько любит человека, что нисходит к нам, и мы можем Его переживать в какой-то степени, и эта степень очень широка. Бог нам много дает. Симеон Новый Богослов говорит о своем опыте переживания нетварного света. Он говорит, что это не тот естественный, физический свет, это не форма, и в то же время он очень определен. Он затрудняется в этих антиномиях, но это его опыт. Этот опыт отчасти должен быть и у нас, иначе мы будем всю жизнь говорить о Христе как о Ком-то далеком.

– На YouTube-канале Орского Иверского женского монастыря опубликован моноспектакль по отрывкам из книги Ольги Адамовой-Слиозберг «Путь». Почему Вы выбрали именно этот материал, этого автора и поставили этот моноспектакль?

– Почему этот материал? Знаете, когда человечество живет какой-то долгий период в относительном благополучии, оно начинает верить в непоколебимость этого благополучия, что оно будет всегда. В связи с этим человечество становится неосторожным, оно живет неосторожно.

Я наблюдаю, как сейчас в земном формате в политике какие-то недобрые силы пытаются раскачивать не только корабль нашей страны, но и вообще в мире, потчуя своих оппонентов темой справедливости, мол, мы за добро, за справедливость. Когда-то в России это уже было: мы в семнадцатом году уже перевернули наш корабль. И потом какие страшные были последствия! А ведь мотивация была положительная: свобода, равенство, братство, любовь...

– Всем поровну.

– А результат был страшный. Потом Великая Отечественная война, от которой нас уже отделяет долгий срок. Сейчас двадцатилетние молодые люди, которые родились уже в относительно благополучной стране, не помнят девяностые годы, страшные своей нестабильностью, когда страной правили, можно сказать, просто бандиты. Люди, не знающие скорби, неосторожно себя ведут. Мне хотелось этим спектаклем донести людям: смотрите, какие бывают последствия.

Героиня этой книги – бывший коммунист. В книге ее предупреждает старый коммунист: «Будьте осторожнее, с Вами это может произойти». Когда органы забирают ее мужа, она даже негодует в его сторону: как вы, коммунист, можете усомниться в нашей партии?.. И буквально через короткое время вдруг ее размалывает эта страшная машина. Как и многих других.

До этого была революция, голод, страшная гражданская война, когда русские люди убивали русских, буквально брат убивал брата. Потом времена репрессий. Это страшно! Мне хотелось донести до людей: будьте сохраннее, будьте осторожнее. Лучше что-то потерпеть, чем перевернуть. Не случайно китайцы говорят, когда хотят пожелать плохого: дай Бог тебе жить во времена перемен. Потому что времена перемен – это времена нестабильности, и это бывает страшно. Я не говорю, что мы ничего не должны менять, но нужно всегда это делать осторожно, все взвесив...

– Не на эмоциях.

– Не дай Бог на эмоциях!.. Я этот спектакль не первый раз читаю, а когда читаю, часто останавливаюсь, потому что мне нужно проглотить слезы. Это что-то неимоверное, за границами понимания. Я ставлю себя на место героини и задаюсь вопросом: а ты бы смог это пережить так благородно? Не сломала бы тебя эта ситуация?.. Страшно! Русские люди мучили русских людей. И они ведь не делали сознательное зло, мотивация была положительной, они искренне считали, что делают что-то доброе. Перевернутость сознания – это страшно.

Иногда не так страшно быть среди откровенных преступников, чем среди сумасшедших. Потому что преступника хоть как-то можно просчитать, а сумасшедший непредсказуем. Не случайно святые отцы говорят, что в последние времена многие совсем лишатся благодати Духа Святого и в связи с этим станут безумствовать. Если они увидят на улице нормального, трезвого человека, то будут кричать: «Смотрите, это сумасшедший, он живет не по нашим правилам, он безумный». И этому человеку будет очень страшно жить в этом социуме, в этой толпе сумасшедших. В Европе примерно это уже происходит. Нам бы отставать от них подольше...

– Может, и хорошо, что мы так отстали.

– Хорошо. И железный занавес закрыть бы и не открывать. Потому что страшно сойти с ума. Самое главное, что все это происходит постепенно и в этой постепенности незаметно. Сегодня ты что-то увидел и содрогнулся, завтра уже легче принял, а послезавтра для тебя это норма. Так и происходит.

– Зрители пишут, что не могут смотреть этот спектакль без слез, плачут от первой до последней минуты. Что скрывать, я и сам, готовясь к эфиру, просматривая спектакль, несколько раз умывался... Мы и так живем в непростое время, нам бывает очень сложно. Что подталкивает человека браться за такой материал? Это ведь нельзя просто прочитать...

– Больше всего, мне кажется, человек деградирует в совершенном благополучии. Все-таки человек – богоподобное существо, а Бог – любовь. Любовь несет в себе смысл страдания и переживания за любимого. Если есть самоотвержение, которое приносит дискомфорт, боль, значит, это любовь. Если все ровно, то это на уровне скотов. Думаю, христиане всегда это помнили. Наша аскетика – это сознательное поставление себя в состояние дискомфорта, переживания.

У меня есть больные детки, я посещаю много учреждений, и я обратил внимание, что детки, которые знали много скорби, – глубже, их мир глубже, они чувствуют тоньше. Жизнь сердца стимулируется не только благополучием, а больше даже скорбями. Поэтому человек немножко должен страдать. Человек, не знающий страдания, не будет иметь и сострадания. Как говорит апостол Павел: быв искушен, может и искушаемым помочь. Потому что человек знает, что это такое.

У Иосифа Исихаста был такой случай. У его послушника заболел зуб, и он ему сказал: терпи за послушание. Послушник сходил с ума от боли. Старец Арсений, друг Иосифа Исихаста, сказал: «Отче, у тебя никогда не болели зубы, ты не можешь понять, что он сейчас переживает. Отпусти его к врачу». Действительно, у него никогда не болели зубы.

Когда человек сам страдал, он может сострадать. И если жизнь сердца проходит в благополучии, то сердце находится в риске ожирения. Сердце нужно тревожить. На Руси всегда любили грустные песни, это особенность нашего народа.

– Но любовь к грустным песням не говорит о том, что мы всегда ходим грустными, не улыбаемся.

– Нет, конечно. Преодоление приносит радость. Знаете, подарок или деньги, которые достались без труда, не приносят удовлетворения. То, что ты заработал, приносит больше удовлетворения. Адаму с Евой были даны все дары – и такое легкомысленное отношение, так быстро и легко они все потеряли.

Это как с ребенком, у которого переизбыток игрушек: ему принесли очередную – и он тут же ее сломал. А ребенок, который ограничен в игрушках, бережет ее, протирает, прячет в коробочку.

Поэтому не нужно бояться страдания. Страдание должно присутствовать. Лишь бы была какая-то мера страдания, чтобы оно нас не надорвало. Поэтому мы часто и просим Бога: «Господи, я потерплю, лишь бы это не было сверх меры. Ты Сам знаешь эту меру. Останови страдание там, где уже не будет моих сил».

– От воспоминаний автора этой книги становится страшно. Человек способен выдержать минус пятьдесят градусов, с больными зубами, идти десять километров... Работать в минус пятьдесят на открытом воздухе целыми сменами...

– Наверное, включаются сверхъестественные резервы. Наверное, это не наша мера, наверное, где-то включается Бог и начинает нам помогать. Этот опыт – доходить до той точки, когда включается Бог, – очень хороший духовный опыт. Если ты никогда не доходил до этой точки, то все время живешь в формате своих сил, но они очень ограниченные. Нужно перейти эту точку своих невозможностей к возможностям Божиим. Святые выходили за эти рамки.

– Кроме того что моноспектакль выложен в Интернете на официальном сайте вашего монастыря, как я понимаю, Вы периодически показываете его для живого зрителя...

– К нам приезжали гости из Екатеринбурга – отец Евгений Попиченко со своими прихожанами. Мы как-то обогащали, насыщали дни их пребывания и решили показать этот спектакль. Когда отец Константин Корепанов приезжал, мы делали спектакль по Симеону Новому Богослову о молитве.

– Очень много слов можно говорить о встрече со Христом, не испытав этой встречи. Что нужно делать, чтобы увеличить вероятность этой встречи?

– Может быть, мой ответ не удовлетворит кого-то, но я другого не знаю: нужно поискать того, у кого это состоялось. Так сказать, проконсультироваться: что ты делал? как это было?.. Можно и самому найти выход из леса, но есть вероятность ошибки. И какова вероятность того, что ты выйдешь? И это будет долгий срок.

– Можно и не дожить до этого момента.

– Да. А если ты поискал проводника – это дорогого стоит. Проводника, который там был, который туда ходил. – «Вы сможете меня туда отвести?» – «Да. Хорошо».

Но еще одна деталь: проводник поставит свои условия. Во-первых, вы ему должны довериться. Потому что в некоторые моменты пути будут искушения: а может, мы не туда идем? Или: что-то он слишком ускорил шаг. И почему так?.. Много разных «почему».

С другой стороны, как говорит Иоанн Лествичник, когда ты ищешь проводника, не ошибись, не поспеши, чтобы не довериться человеку, который сам не знает, куда идет. Да, в наше время это редкость. Но, как сказал батюшка Серафим Саровский, если есть искренность, желание, усердие, то Господь обязательно поможет. Дай Бог!

– Отец Сергий, спасибо большое! Мы искренне рады Вас видеть в нашей студии.

– Я еще приеду.

– Как всегда, с надеждой повторяю: вновь окажетесь в Екатеринбурге – не забывайте зайти в гости, чтобы записать замечательную программу. А наши многоуважаемые зрители смогут увидеть ее в эфире канала «Союз».

– С удовольствием! Потому что я очень полюбил ваш канал.

Ведущий Тимофей Обухов

Записала Нина Кирсанова