Беседы с батюшкой. Кого Господь призывает к миссии?

В петербургской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает председатель Миссионерского отдела Санкт-Петербургской епархии священник Николай Святченко. 

– Тема сегодняшней передачи – «Кого Господь призывает к миссионерству?»

Отец Николай, Вы неравнодушно относитесь к работе с очень разной молодежью. Я был знаком с людьми, которые приходили к Вам в Миссионерский отдел Гатчинской епархии совсем неверующими, а сейчас знаю их как настоящих православных прихожан. Понимаю, это тяжело. Возникает сразу несколько вопросов. Во-первых, что такое призыв? Мы говорим: Господь призывает. Часто нам кажется, что призыв относится только к тем людям, которых в быту мы называем святыми. Мол, он, конечно, достоин, он должен служить, потому что замечательный человек. То есть возникает ощущение, что только совсем к избранным относится этот призыв. С другой стороны, нам самим хотелось бы иногда что-то сделать, но мы думаем, что недостойны, поэтому сидим в сторонке. Это по поводу призыва. Еще есть сложность в понимании самого понятия «миссионерство». Когда слышишь это слово, сразу думаешь: «Не знаю, что это такое. Поэтому посижу в стороне». Насколько я прав?

– Спасибо за тему, которую Вы выбрали, она для меня, конечно, близка. Для того чтобы понять, что такое призыв в рамках православия, Православной Церкви, чтобы ощутить понятие и природу миссии, мы должны обратиться к тому, что сказал Христос в Церкви в тот день, когда последний раз смотрел на учеников, физически прощался с ними. Мы знаем, каким драгоценным является то время, когда Христос общался с учениками после Своего воскресения до вознесения; Он сделал несколько важных вещей и сказал много важного. Но мы всегда забываем эти великие слова, обращенные к ученикам, а в их лице – ко всей Церкви: Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам.

Эти слова Христа, упомянутые евангелистами Матфеем, Марком (так или иначе они присутствуют во всех четырех Евангелиях), являются императивом, заповедью, которая обращена к каждому ученику Христову, то есть к каждому крещенному в Церкви человеку. Но из своего пастырского опыта я вижу, что практически никогда человек не думает о каком-то особом служении, о внешней проповеди. Мы не слышим этого в перечне исповедальных грехов. О том, что заповедал Христос, что сказал перед Своим вознесением как очень важный императив, мы часто не просто забываем, но даже об этом не думаем. И само слово «миссия» нас пугает, хотя это латинский термин, который соответствует знакомому нам греческому понятию «апостольство».

В Символе вере, который мы ежедневно читаем на литургии, есть известные нам слова: «Верую во единую Святую, Соборную и Апостольскую Церковь». Под термином «Апостольская» мы подразумеваем не только апостольское преемство, имеющееся у Православной Церкви, не только рукоположение епископов и священников, восходящее к апостолам, но и апостольство в смысле посланничества, что Церковь сама себя осознает продолжающей деятельность Иисуса Христа на земле. Понятие миссии, апостольства выражает эту природу Церкви; это явление Царства Божьего на земле, явление в первую очередь внутри евхаристической общины, внутри прихода, но также и всему миру.

Христос дает очень важный повелительный императив: «Идите и научите». Конечно, нам намного приятнее и проще сидеть и ждать, когда придут к нам; тогда мы уже человека встречаем. Хотя не всегда хорошо и благополучно встречаем; евангельская проповедь на уровне встречи иногда не происходит. Но задумываться, размышлять на эту тему надо, потому что это одна из существенных заповедей, сказанная Христом перед Его физическим уходом из этого мира.

Когда мы в таинстве Крещения вступаем в Церковь, мы все становимся причастными к этому апостольству, к своей миссии как к глобальной миссии Церкви на земле.

– Вопрос телезрителя: «Ведь можно заниматься миссионерством как бы молча. Например, идешь в храм, и люди видят, что ты идешь в храм. Это же миссионерство? Или, например, я подойду к Вам и скажу: «Батюшка, вот Филипп Филиппович, научите его». А Вы мне скажете: «Хорошо, я за Филиппа Филипповича помолюсь, а Бог Сам ему все откроет». То есть Вы не бросаетесь прямо сразу читать ему “Закон Божий”, а делом, молитвой проповедуете».

– Вы очень хорошо сказали о так называемой молчаливой миссии. Переводя на известные нам реалии, можно сказать, что в современной жизни Православной Церкви в России можно выделить две разновидности миссионерской деятельности.

Первая – профессиональная разновидность миссионерской деятельности. Имеется в виду, что человек к этому служению относится максимально серьезно, то есть получает специальное епархиальное образование или оканчивает какие-то миссионерские, апологетические курсы. Подобного рода курсы есть на разных православных порталах, очень доступные для того, чтобы повысить свои знания, научиться каким-то методикам. Эта первая разновидность миссии (назовем ее специальной) всегда должна иметь церковный характер. То есть человек должен меть постоянные взаимоотношения со священником, настоятелем либо с благочинным или руководителем миссионерского отдела той епархии, где он находится. Потому что в каждой епархии есть свои особенности, свои нужды. Такой христианин, православный верующий,  имеющий с духовной точки зрения призвание Духа Святого, хочет свидетельствовать и готов тратить на это свое личное время, готов заниматься активным служением в церковных рамках, а миссионерский отдел, благочинный или настоятель показывают человеку, каким образом ему необходимо двигаться.

Вместе с тем существует второй вид миссии, и это то, о чем сказал телезритель, – миссия своей жизнью, когда человек не только старается жить по Евангелию, но и не стесняется внешнего выражения, внешнего свидетельства. Он может перекреститься или помолиться в людном месте, например, и делает это искренне, ради себя самого, а не ради других. Бог в жизни такого человека присутствует как можно больше, он вспоминает о Боге и говорит, что дела, например, осуществятся, если будет на то Божия воля. То есть в рамках даже собственной семьи, в рамках какого-то общения на работе, например, или с малознакомыми людьми человек вспоминает о Боге, говорит о Нем, не стесняется этих тем. Вот такое свидетельство на бытовом уровне (можно так его назвать), когда мы о Боге говорим без всякого стеснения, без всякой мысли о том, что о нас подумают в этот момент, является тем же выражением миссии и природы Церкви.

То есть мы должны давать Богу больше места в нашей жизни. Кстати, могу сказать, что это необходимо делать сейчас еще и по той причине, что в России миссия Церкви имеет определенные обстоятельства. В каждой стране они особенные, а в России, как мы знаем, практически в течение 70 лет была организована первая в мире атеистическая империя. Некогда богоносный русский народ стал строить общество на атеистической идеологии. Атеизм был объявлен официально на государственном уровне как идеология, и это произошло впервые в мире. Мы часто недооцениваем тот факт, что в течение нескольких поколений такое примитивное отношение к Церкви, отторжение Бога происходит на подсознательном уровне. На уровне каких-то общеколлективных архетипов становится очевидным, что Церковь воспринимается как какое-то инородное сообщество; то, о чем говорят священники или миссионеры, воспринимается как сказка.

Вообще светским людям сегодня непонятно, чем Церковь занимается, зачем она существует. Мы видим, что в публичном пространстве происходит осуждение жизнедеятельности Церкви, при этом люди не понимают ни ее природы, ни сути, акцентируется внимание на каких-то внешних эпизодах. Этим демонстрируется то, что Церковь воспринимается на каком-то абсолютно примитивном уровне.

– Вопрос телезрителя из Москвы: «Главная миссия, к которой Господь нас призывает, – это иметь такое сердце, которое будет сокрушаться о тех, кто не знает Бога и не спасен. То есть нам нужно пойти туда, где есть в нас нужда, чтобы помочь хотя бы немногим. Но не растратим ли мы так свою жизнь на помощь людям, которые не хотят не только помощи, но даже и простого совета?»

– То, о чем Вы сейчас сказали, как раз  очень хорошо характеризует понятие призвания. Потому что желание идти к тем, кому нужно слово Божие, в то общество, которое не знает Бога или знает это в каком-то искаженном виде, всегда начинается с призвания человека. То есть человек хочет это делать, у него есть к этому стремление, и Дух Божий ведет человека туда часто неизъяснимым для самого человека образом. И у человека не встает вопроса о том, зачем он тратит жизнь на этих людей, которые как бы не очень достойны обращения к ним. Если бы с этой точки зрения подходил Сам Христос или  апостолы, то никакого дела спасения не произошло бы. Потому что мир не достоин ни Христа, ни апостолов, ни тех святых, которые обращались к миру. Поэтому ставить вопрос, насколько люди достойны, конечно, некорректно. Главное – насколько мы чувствуем это призвание, насколько Дух Божий ведет нас туда.

Апостол Павел не раз говорил, что каждый христианин, ученик Христов, должен понять, какие есть у него дары, и эти дары как-то приумножать. Кто-то больше предрасположен к молитве, кто-то – к аскетической жизни, кто-то – к педагогике, кто-то – к миссионерской деятельности, кто-то – к другому служению в Церкви. Каждый должен понять, чем он может послужить Богу и людям. Потому что служение Богу и людям часто заключается в конкретных физических делах: в оказании кому-то физической помощи, материальной помощи, в каком-то слове утешения, подбадривания. Это может быть оказание помощи больному или человеку, находящемуся в трудной жизненной ситуации,  раздача вещей. То есть служений Богу и людям в Церкви существует очень много.

– Это тоже миссионерство?

– Это свидетельство о Божием Царстве, о Божией милости, о Божием присутствии в этом мире этими делами, этими словами. Конечно, самое худшее и самое печальное, когда человек вообще в этом смысле никак себя не реализовывает, не приносит пользы ни своей душе, ни Богу, ни людям.

– Все люди очень разные. Одна из самых больших проблем – миссия среди нашей молодежи. В Церкви чрезвычайно мало молодых людей. Не только пятнадцатилетние подростки, но и молодые люди понимают, что жить в Церкви им совсем неинтересно. Эта группа людей нуждается, на мой взгляд, в какой-то особой проповеди. Есть люди – воинствующие атеисты, можно так сказать. Мы часто встречаем в Интернете, например, сообщения против Церкви, и я не знаю людей, которые могли бы с ними вести интересный и позитивный диалог не по принципу «сам дурак». Это второй вариант миссии. Нужна миссия и среди пожилых людей. Казалось бы, зачем? Приходят люди в церковь – и слава Богу. Но в большинстве своем они ничего не знают о вере. Здесь тоже определенная миссия. Вопрос такой. Господь призывает нас к миссионерству. Но, оказывается, миссия по своей форме и адресату совсем разная. Неужели для этого нужны разные миссионеры? Один по атеистам, другой по слабоверующим, третий по язычникам и так далее. Или это общая миссионерская задача?

– Вы абсолютно правы. Современная миссионерская деятельность в Православной Церкви так и строится в основном: люди, специально занимающиеся миссионерской деятельностью, различаются по конкретным направлениям. Например, я в большей степени провожу полемику, диспуты и общение в атеистических сообществах, в меньшей степени – в протестантских организациях. Например, в миссионерском центре «Ставрос» есть определенные специалисты, которые специализируются на свидетелях Иеговы, на каких-то других представителях нетрадиционной религиозности. Есть те, кто специализируется на кришнаизме, саентологии. В общем, практически у каждого направления существует свое апологетическое направление, и без знаний, специальных методик и стратегий в этой области ничего не получится, потому что общение с представителями этих верований или с материалистами практически невозможно.

Поэтому, конечно, человек должен определиться, с какой группой людей он хочет взаимодействовать. Потому что существует много различных понятий, которые необходимо учитывать при обращении. Это общий миссионерский принцип. Святитель Николай Японский перед тем, как начать проповедовать в Японии, в течение восьми лет изучал не только язык, но и культуру Японии. И перевел язык Евангелия на какие-то знакомые для японцев знаки и символы по характеру их жизни. То же самое сделали некогда святые равноапостольные Кирилл и Мефодий для наших предков…

– Поэтому мы сейчас проповедуем не на греческом языке, а на русском.

– Конечно. Благодаря этому в том числе и произошло постижение православия и христианства. Поэтому без специальных образовательных, а затем активных действий в конкретной области уже практически обойтись невозможно. Хотя на бытовом уровне, если мы говорим об обычном мирянине, прихожанине Русской Православной Церкви, минимальным его свидетельством будет знание о Боге, умение логично и доступно говорить о Нем и Церкви, быть вдохновленным тем, о чем он свидетельствует.

А ведь иногда отсутствие знаний, собственного вероучения (например, у кришнаитов, свидетелей Иеговы) или атеистическое мировоззрение, когда при этом какое-то вдохновение охватывает людей, способствуют тому, что люди могут заразиться этой радостью, чувством воскресения Христова. И затем может начаться путь рационального познания – что же там, в православии? И человек встречается с миссионером или находит его на каком-нибудь сайте. Конечно, Господь сводит этих людей, и начинается долгий рациональный путь выхода из той организации, в которой человек до этого находился.

Но первоначально искра может зародиться от человека обычного, не понимающего каких-то особенностей атеизма или материализма, живущего просто, искренне, но знающего свою веру, способного хотя бы как-то минимально рефлексировать.

– «По любви узнают вас».

– Да, если сказать очень просто.

– Вопрос телезрителя: «В Евангелии есть такие слова: горе вам, фарисеи и лицемеры, вы обходите и сушу, и море, ища себе учеников; а когда находите хотя бы одного, делаете его сыном геенны. Как не оказаться среди таких миссионеров? Потому что лицемерия у нас – некуда девать, оно никуда не исчезло».

– Такое возможно, конечно, если мы будем проповедовать какие-то собственные фантазии, если мы, не зная, не понимая Евангелия, будем искажать его и православие в целом. Такое, к сожалению, бывает нередко, когда за православие выдаются некие второстепенные вещи.

Если, не зная Христа, не понимая Евангелия и, самое главное, заповеди о любви, сделать из какой-то даже хорошей второстепенной вещи, из обрядового элемента церковной жизни настоящего кумира, идола, то можно, подобно фарисеям, привести человека к неким своим фантазиям, домыслам, к образу жизни, который якобы считается христианским.

– А как можно понять, прав я или, может быть, нахожусь в прелести?

– Конечно, здесь нужно советоваться со своим духовником, со священником. Желательно найти опытного в этом священника. Обычно в епархии, в каком-то районе, в благочинии такие священники есть. Можно поговорить и с какими-то авторитетными православными христианами. То есть всегда лучше советоваться, лучше лишний раз высказать те или иные сомнения, чтобы не замкнуться на самом себе.

Самое ужасное для миссионера – его эгоизм, его уверенность, что он является справедливым обличителем человека, живущего в грехе. И вот это осуждение грешника, других проповедников иногда для некоторых миссионеров становится основным трендом, основным направлением их деятельности. Такая надменность, отношение к себе как к источнику наивысшего знания и подлинной истины является для миссионера тупиком.

– Помните, в течение многих лет проповедовал лжеучитель Виссарион. И ведь столько людей поехало за ним в Красноярскую область!

– Да, несколько тысяч за двадцать лет.

– Получается, лжеучение настолько притягательно, что тысячи людей находились в полном заблуждении. Или здесь кроется ошибка в миссионерской работе Церкви? Ведь все-таки произошло так, что несколько тысяч человек отошли от Церкви, считая себя по-прежнему православными.

– Это обстоятельство является выражением того, что в течение десятилетий российским народом строилось государство, официально насаждавшее атеистическую идеологию. Несколько поколений людей деградировали в духовном, культурном аспекте. В нашу страну хлынуло огромное количество различных сект, но неподготовленный, духовно голодный народ, не имеющий критического мышления, религиозной культуры, самоопределения, все же тянулся к Богу. Потребность в присутствии Бога в жизни, несомненно, есть у каждого человека.

Человеку не очень свойственно уподобляться чистому белому листу, поэтому подчас на место Истинного Бога он ставит какого-то идола, лжеучителя, собственные фантазии. На этом месте всегда что-то будет. Будет вписано чье-то имя – либо Виссариона, либо другого гуру, учителя. Это место может быть занято и какими-то совсем простыми вещами – предметами из бытовой атрибутики или, скажем, карьерой, деньгами, другими признаками внешнего благополучия, которые в нашей стране для многих являются богом (естественно, с маленькой буквы), тем жизненным ориентиром, в соответствии с которым они живут. И когда Церковь о чем-то свидетельствует, к чему-то призывает, заявляет о чем-то надмирном, тогда и начинается вот это неприятие.

Нам, конечно, очень важно ощущать и понимать Церковь как Божие присутствие в этом мире. Этот мир похож, образно говоря, на древо, к которому Бог стал прививать новую органическую жизнь. Это древо, в силу его греховности, испорченности, подлежит распаду, уничтожению, но Бог хочет его спасти. Бог хочет его изменить, и Он прививает к нему новую жизнь, которая называется Церковью и является богочеловеческим организмом. Этот богочеловеческий организм освящает и преображает все древо, наделяет его смыслом, возможностью иметь дальнейшее продолжение в вечности. Это свидетельство о Церкви и Боге, Который присутствует в истории, в надмирности Церкви, должно быть, по существу, корнем современной миссии каждого человека, каждого прихожанина, каждого мирянина.

Кстати, мы должны подчеркнуть высокую роль в миссионерской деятельности каждого прихожанина, потому что сегодня именно общество формирует то информационное поле, которое будет завтра. Какие-то наши сегодняшние тезисы, воззвания, размышления, даже упоминания о Боге, о Церкви неизбежно отразятся на будущих поколениях, потому что таким стало современное информационное общество. Мы должны понимать, что в XXI веке основная борьба за сознание человека ведется в информационном поле. Сегодня Церковь понимает всю ответственность, лежащую на  тех, кто занимается миссионерской деятельностью, и понимает, насколько мы оказались к этому не готовы, сколько нам необходимо еще преодолеть, потому что часто нам приходится бежать за уходящим поездом.

Станет намного легче, проще, если каждый прихожанин, каждый мирянин осознает свое достоинство как миссионера и в социальных сетях не будет стесняться свидетельствовать о себе как о христианине, не будет бояться сказать: «Завтра я иду в церковь». Только не следует упоминать о том, что завтра, например, Яблочный Спас. Ну что с того светскому человеку, если он узнает о Яблочном Спасе и в очередной раз подумает, что православные отмечают какой-то народный праздник, связанный с яблоками? То есть наше свидетельство о Христе, Церкви, духовной жизни должно быть предельно серьезным, чтобы не превращать его в какой-то балаган, во второстепенные вещи.

– Вы очень точно подметили важные моменты по поводу Интернета и соцсетей. Но дело в том, что на моей странице всегда большое количество всяческих посланий, и я давно заметил, что есть целая группа людей, считающих себя православными, которые все время выкладывают в Интернет якобы хорошие цитаты, какие-то изображения икон и так далее. Все это в огромном количестве, и я просто не успеваю следить за всем этим. Иногда я думаю, что человек все же тратит время, он считает все это очень важным и нужным. Но при этом человек просто что-то где-то берет и выкладывает у себя на странице. Я не вижу в этом никакого его личного участия, и это, честно говоря, меня напрягает. Мне это кажется каким-то слишком сладким православием. Так вот, является ли это миссией?

– Мы что-то механически делаем перепосты в Интернете, в социальных сетях, и часто это бывает пустой тратой времени, потому что это может в цель вообще не попасть. Мы должны понимать, что общаемся с нашими братьями и сестрами, и личное мнение всегда более приятно, чем перепост из Интернета. Человек не поленился, написал какие-то добрые слова о празднике, который был сегодня или будет завтра.

А присылают миллионными тиражами одни и те же картинки (с одной стороны, конечно, красивые), святые образы или известные цитаты, но при этом личное приложение усилий отсутствует. Но это опять-таки лично мое мнение…

Если мы говорим о людях малоцерковных, неверующих, сомневающихся или о тех, которые критикуют или ведут полемику с Церковью, часто это может и правда стать поводом для каких-то насмешек, для подтверждения того, что они ничего существенного сказать не могут и говорят только какие-то банальные вещи. Поэтому советую внимательно все прочитывать, чтобы понять, насколько это отзывается в вашей душе или  душе ваших ближних, и только тогда делать перепост. Чтобы это было эффективным, чтобы вас не воспринимали как человека, рассылающего какой-то спам, и чтобы вы не теряли авторитет, интерес в глазах других людей.

Ответственность в социальных сетях за то, что выходит из-под вашего пера, должна быть высокой. Вы должны соизмерять все, что говорите, цитаты, которые приводите, с той аудиторией, которая это прочитает. Потому что непопадание в цель здесь будет очень грустным, и это будет пустой тратой времени для тех, кто это прочитает. И уж если мы предпринимаем здесь усилия, то я хотел бы, чтобы они были эффективными.

– Я с Вами полностью согласен.

Еще у меня один вопрос. Сейчас имеет место так называемое клиповое мышление. И вообще формат, который сейчас воспринимается, это 5, 10, максимум 15 минут. Так вот, существуют ли сейчас в разработке миссионерского отдела новые формы разговора с молодежью с помощью, например, видео или какие-то, может быть, обращения к молодежи?

– Миссионерский отдел Санкт-Петербургской епархии организовывает видеоблогинг, как раз имеющий формат короткометражных роликов. Вместе с тем, наблюдая, что происходит в православной блогерской среде, к этому обращаются современные проповедники православия. Ролики становятся более короткими, более емкими и локальными. К этому неизбежно стремятся современные форматы.

– Язык, на котором Вы говорите с атеистами и молодыми людьми, не пришедшими пока в церковную ограду, – какой?

– Наш язык будет направлен исключительно на неверующих, нецерковных, сомневающихся. То есть это будет доступный для них язык. Конечно, методику подхода придется определять путем различных экспериментов, потому что это дело творческое, как Вы понимаете.

Вместе с тем у нас есть абсолютное понимание того, что мы не должны сейчас дублировать какие-то церковные каналы, каналы, обращенные к прихожанам, к нашим верующим. Мы должны путем экспериментов искать способы обращения к антицерковно настроенным людям, пока это еще не совсем поздно.

– Кого Вы ждете в миссионерском отделе?

– Всех желающих потрудиться в деле свидетельства об Иисусе Христе и Церкви.

– И Вы ждете абсолютно всех?

– Да. Они же придут по призыву.

– В нашей передаче получилось как бы кольцо. Мы начали говорить о том, кого Господь призывает к миссионерству, и ответ на него может быть такой: Господь призывает тебя, и именно ты как православный человек должен с радостью идти и проповедовать, быть миссионером.

Ведущий Глеб Ильинский

Записали Нина Кирсанова и Людмила Белицкая