Беседы с батюшкой. Протоиерей Андрей Алексеев

В московской студии нашего телеканала на вопросы отвечает настоятель храма во имя святого благоверного великого князя Димитрия Донского в Северном Бутове, член Общественного совета при Уполномоченном при Президенте Российской Федерации по правам ребенка, духовник олимпийской сборной России протоиерей Андрей Алексеев.

– Отец Андрей, Вы недавно вернулись из Токио с Олимпийских игр, где выступала наша сборная. Расскажите о своих впечатлениях.

– Во-первых, сейчас я наслаждаюсь, радуюсь тому, что я дома, и не потому, что там было плохо, хотя было нелегко. Наверное, уже не первый раз за эти дни скажу, что порой стоит уехать за многие тысячи километров, чтобы испытать глубокое чувство благодарности Богу за то, что живешь здесь, в этой стране, что ты русский, православный (конечно, не умаляя ничьих достоинств).

У Бога нет ни иудея, ни эллина, ни японца, ни русского, ни немца. Речь о другом – когда мы попадаем в иное общество, о котором слышали, читали, которое, возможно, изучали со стороны, сидя в кресле или за столом в кабинете, сформировавшая нас богатейшая христианская культура дает возможность испытывать чувство сострадания к живущим в обществе, не знающем Христа.

Проповедь Божьего слова звучала в Японии и в давние времена, когда туда приходили католики, иезуиты и, конечно, когда свет Христов принес туда наш соотечественник, святой равноапостольный Николай Японский. Сегодня община православных христиан составляет в Японии тридцать шесть тысяч человек.

Но нужно понимать, что остальное общество – это люди, которые не имеют истинной веры, и это накладывает отпечаток на все. И чем выше небоскреб, чем больше техника заполняет человеческую жизнь, тем страшнее ощущение пустыни в сердцах людей. И все это на фоне того, что происходит на спортивных площадках.

Встреча с Богом – глубоко в сердце, она дает ощущение присутствия Христа. Ты наблюдаешь, как тебе открываются человеческие души, и об этом ты никогда не скажешь, потому что это тема деликатная, но есть то, о чем, свидетельствуя о вере, говорить нужно.

И вот эти Игры при всей их сложности: без российского флага, гимна, с психологическим давлением, – открывали внутренний мир человека, идущего ко Христу, обращающегося к Нему за поддержкой и благодарящего Его. Я говорю о спортсменах нашей сборной. В эти дни я в очередной раз был готов засвидетельствовать, что желающих призвать Бога, найти поддержку, слово утешения, благодарно вздохнуть, услышать то, что вдохновляло, окрыляло и давало ощущение присутствия в жизни живого Бога, было намного больше по сравнению с предыдущими соревнованиями. А ведь это мои третьи Олимпийские игры и пятые большие международные соревнования за эти пять лет. И, конечно, это чудо окрыляет.

Здесь же нет того напряжения, которое было там, и делишься своими впечатлениями, потому что они очень глубокие.

– В своем ответе Вы затронули очень много разных тем. Я думаю, постепенно мы коснемся каждой из них. Хотелось бы, чтобы Вы подробнее раскрыли каждый из аспектов. Вы назвали равноапостольного Николая Японского. Скажите, помимо этих тридцати шести тысяч православных обнаружили ли Вы еще какие-то признаки сохранения его наследия в этой стране?

– Здесь нужно быть очень аккуратным, потому что мы были лишены возможности общения. Для нас движение между спортивными объектами было ограничено, но я имел доступ на все соревнования и очень благодарен руководству Олимпийского комитета и непосредственно Станиславу Алексеевичу Позднякову, его штабу и людям, которые занимались организацией и моего, в частности, служения там. Я благодарен за то, что мне была дана возможность поддерживать спортсменов, которые просили об этом.

А ведь были и те, кто жил не только в деревне, но и за ее пределами, и довольно далеко, в дальних префектурах Токио. Вообще Большой Токио – это не только огромный город, но еще и ряд префектур, а это тридцать миллионов человек. Большой Токио – это самый большой город в мире. И вот мы имели возможность совершать путешествия в дальние префектуры и видеть красоты удивительной природы Японии. Мы даже побывали недалеко от тех гор и вулканов, которые известны не только своей красотой, но и опасностью, и они впечатляли.

В то же время я не имел возможности общаться с духовенством, я мог общаться только с нашими соотечественниками, которые там живут или учатся, которые приходили в качестве волонтеров в деревню и могли нам помогать. Кроме прочего, были ежедневные обследования, которые стали привычными, проверки в отношении немощей и болезней, чтобы избежать каких-то неприятностей. Конечно, все это создавало дополнительные неудобства, но к этому мы как-то приноровились.

Помолиться в храме возможности не было, хотя совсем рядом была величайшая святыня японской земли – храм Воскресения Христова, к которому я дважды приезжал, но из машины не выходил – такие были правила. Меня подвезли к этому месту, и я, не ступая на землю (было условие – я должен быть в машине), на подножке спел величание и стихиры Пасхи.

Так же было и на кладбище, куда меня привезли. Кладбище Янака – огромное и известное кладбище в центре Токио, там могила святителя Николая Японского. Мощи его находятся под спудом, там его гробница и могилы еще трех иерархов, его последователей – митрополитов Сергия и Феодосия и епископа Николая. Я взял с собой все необходимое и так же, одной ногой стоя на подножке машины, второй – на нижней части дверей, где ручка, балансируя, но не ступая на землю, отслужил молебен и панихиду.

Но как я нарушу Божий закон, не приду поздороваться с хозяином духовного мира православия в Японии, который распространял свет Христов и сегодня является нашим ходатаем у Престола Божия? Когда все закончилось, я уже мог ступить на землю. Мне позволили выйти из машины, и я смог попасть к гробнице, где отслужил благодарственный молебен.

Испросив до приезда благословения у правящего архиерея – митрополита Токийского и всей Японии Даниила, иерарха этой удивительной ветви православия, поминая его, я ни с кем не встречался из духовенства. Созванивался, но не встречался, потому что общение было запрещено. И в храм я зайти не мог, только проезжал мимо храма святого князя Александра Невского. Вместе с тем общение с теми, с кем происходило взаимодействие, конечно, имело место.

Готовясь к этой поездке, я поучаствовал в проекте «Движение вверх». Это восемь бесед о проповеди в Японии святителя Николая, его миссии, о новой для нас теме «Спорт и православие». Комиссия по физической культуре и спорту, которую создал Святейший, а я являюсь заместителем председателя, рассматривает вопросы, связанные с миссией Божьего света в мир спорта и движением вверх вместе со спортсменами, которые сегодня в большом спорте, и с воспитанием молодежи. Конечно, это важные моменты.

На Играх тоже все было, тем более что ты шел с Божиим словом, которое давало тебе право рассуждать о вере. Конечно, условия здесь были не совсем обычные, но и в них можно было расставлять сети. Мы же с вами рыболовы, мы выходим на рыбалку и, забрасывая сети, уловляем не людей, а их души. И в этом отношении, конечно, это памятно.

– Вы упомянули Патриаршую комиссию, и Вы уже третий раз были на Олимпийских играх. Скажите, есть ли у спортсменов потребность в православной вере?

– Скажу так, что такая потребность была всегда. Конечно, люди, которые приезжают на Игры, внутренне собранны и ставят перед собой большие задачи, это верно. Вместе с тем желание найти поддержку всегда отмечается в человеке, а когда тяжело, ты особенно чувствуешь эту потребность.

Я могу свидетельствовать о том, что желающих ощутить Божию помощь, поблагодарить Господа за оказанное содействие было несравнимо больше, чем на предыдущих Играх. И когда являешься свидетелем этого, конечно, это тебя тоже вдохновляет, потому что  присутствуешь при чуде встречи души с Богом. Души людей, которые пришли ко Христу, открываются перед тобой как цветок, и когда  это наблюдаешь, видишь и чувствуешь желание людей призвать Христа в помощь, это вдохновляет и тебя.

– Как была организована духовная жизнь спортсменов в Токио?

– По традиции в Олимпийской деревне в доме, где живут спортсмены, находится часовня. Последнее время она организовывалась в одной из комнат штаба, и ты, по сути, имеешь походный храм. Везешь с собой все нужное, и здесь, естественно, есть приличный перевес. Знаете, привезти с собой храм и все расположить – это очень интересно.  Составляешь список, что нужно взять с собой, как поставить, в каком месте все это должно располагаться, учитывая, что условия походные. Не знаешь, как все будет, только примерно представляешь.

В этот раз все было лучше, чем всегда. Можно было иметь в часовне все необходимое. Не всегда это было в одном месте, а тут практически все было рядышком, и, конечно, это было очень удобно. А вообще есть еще религиозный центр на территории деревни. Он был открыт, но в связи с пандемией прийти туда и помолиться единожды мог только один человек. Собрать кого-то еще, представителей других сборных, кто этого хотел бы, было невозможно. Мы говорили, пытались объявлять: кто желает, может прийти. Но взаимодействовать можно было только дистанционно, хотя объявления висели.

Ко мне обращались не только наши спортсмены, были спортсмены и из Беларуси. Я служил молебен в доме, где жили белорусские спортсмены, освящал штаб, медцентр, общался со спортсменами. Были спортсмены из Узбекистана, из Молдовы, обращались ребята из Черногории. Проявляли интерес и другие спортсмены, но, к сожалению, общаться можно было только у нас, в том месте, где мы жили: пандемия внесла свои коррективы.

– Много ли прихожан у Вас было?

– Вы знаете, все были заняты. Кто-то приходил на литургию, чтобы немного постоять, но были и такие, кто был на всей службе. Причастники и исповедники были всегда. Но преимущественно люди заходили и уходили, потому что все время были соревнования, тренировки, все было регламентировано. Поэтому чаще были ежедневные молебны, которые совершались в определенное время, или я подстраивался под тех, кто пытался присутствовать, я искал время, удобное для них, чтобы их утешить, встретить, пообщаться и, конечно, поддержать.

– Вы столкнулись с очень необычной культурой, которая кардинально отличается от европейской, русской. Какими были Ваши впечатления?

– Знаете, что интересно? Я общался с представителями русской диаспоры, проживающей на территории Японии, и с христианами, которые взаимодействовали со мной либо дистанционно, либо непосредственно, будучи волонтерами. Мне посчастливилось познакомиться с удивительным человеком – потомком последнего самурая Танака-сан, того самого последнего самурая, о котором снят фильм. Он историк, политик, у него есть свой канал, он патриот своей страны, осознающий, что сейчас его родина, по его словам, находится в оккупации. Цитирую его: «Мы как цыплята бройлерные». Потому что культура современной Японии, по мнению этого интересного исследователя, ученого, патриота, далека от традиционной, японской, и тем более далека от культуры христианской.

Там сочетаются синтоизм и буддизм – некий синкретизм. Это ведь не христианская культура, нет полноты истины. Вместе с тем в ее лучших образцах мы можем найти отблески правды. Допустим, в кодексе самурая можно найти определенное благородство, достоинство. Я провел параллель с христианством. В этом отношении творчество всегда помогает, и, конечно, оно имеет свою специфику. Тем не менее ты на чем-то строишь диалог со светскими людьми.

Том Круз создал образ когда-то приехавшего в Японию офицера американской армии с винчестером и стаканчиком виски в руках, а потом он столкнулся с подвигом самурая и переродился, усвоил эти нормы. Если мы берем американскую мечту, то можем найти отблески правды в этой культуре, она там есть, эта заря. Но если мы сравним эту культуру с полнотой истины, то поймем, что это не христианская культура, и незнание истинного Бога сопряжено с трагедией, ведь эти люди очень одиноки.

Человек, приехавший в Японию, наряду с доброжелательностью, трудолюбием, готовностью помочь, наблюдает и страшное одиночество. Отсутствие стержня правильной духовной жизни неслучайно, ведь мы в Священном Писании читаем, что кто не знает Сына, не знает и Отца. Незнание этой Божией высоты, правды и поддержки открывает человека для влияния язычества, которое отравляет его сознание.

Почему за один только август прошлого года в Японии произошло пятнадцать тысяч самоубийств? Пандемия, вскрывшая массу проблем в этом обществе, поставила людей перед испытанием, к которому многие оказались не готовы, потому что нет Христа, нет Спасителя, нет таинств церковных; и человек одинок. Он ищет выход и не находит его. К сожалению, это явление свойственно японской культуре. И здесь, рассуждая об отблесках правды, мы должны подчеркнуть, что она имеет место  в лучших представителях того направления, которое наш собеседник указывает. Теперь уже мой новый друг, мы общаемся, регулярно списываемся. У него жена кубанская казачка, Ирина. У него и жена, и дочка православные христианки. Он понимает для себя как житель этой страны, с надеждой взирая на Россию, что другой силы, способной противостоять мировому злу, не существует в мире.

Описывая состояние людей, я ненавязчиво размышлял на эту тему и в стихах, и в прозе.  Это мое частное мнение как историка и как священника, как наблюдателя за происходящими событиями. Я в дневнике привожу рассуждения святителя Николая Японского, который об этой трагедии говорит. Уезжая, просил впечатлений со стороны наших соотечественников, живущих в Японии, в отношении дневника. Были разные мнения и среди тех, кто стоит на христианской позиции, той самой, о которой апостол Павел сказал. Что Крест Христов для погибающих юродство есть, а для нас, спасаемых, сила Божья. От одного из наших соотечественников в Японии пришло замечательное дневниковое высказывание, бросающее свет в эту сторону, когда его переживания  дают мне как священнику увидеть то, что он наблюдал сегодня.

Затихают вечерние звуки,

Угасает токийское солнце.

Все в муку перемелются муки,

Только жалко несчастных японцев.

Триумф техники, рабства прогресс,

Веры нет; и в душе оскудение.

Что в финале такого процесса?

Механическое поведение.

И до боли за братьев обидно,

И от дьявольской лжи неприятно,

Если к небу движенья не видно.

Чем закончится, тоже понятно.

Дай нам, Господи, видя все это,

Избегая греха осужденья,

Дерзновенно идти в Царство Света,

Со Христом обретая спасенье.

 

Для меня как исследователя этого процесса очевидно следующее: если кто-то в сторону Христа не смотрит, ему трудно. Как же так? Небоскребы, машины, достижения в том, что облегчает жизнь человека... Верно, но при этом порабощение этими удобствами. Уход в мир материальный, бездуховный открывает человека для страшного одиночества; впадая в него, он не защищен ни таинствами, ни Церковью. Он не имеет выхода на ту орбиту, где есть спасение. Это все выражается в поведении людей. Они оказываются в странном состоянии. Я общался с японцами и наблюдал, как им трудно принять решение. Общество выстроено в иерархичности, и кому-то из тех, кто стоит на низших ступенях, принять самостоятельное решение невозможно. Они оказываются в положении хороших исполнителей, которым дано задание, но безынициативны в той области, где нужно решение сейчас. Они к этому не готовы.

Я об этом уже рассказывал, были курьезные случаи. Тебе нужно срочно попасть куда-то,  нужно быстрее доехать, а он не может быстрее ехать. Не потому, что соблюдает правила движения, что правильно, а не ищет кратчайшего пути. У него есть задание, и он едет по длинному маршруту. Но есть же другая дорога, можно доехать не за час пятнадцать минут, а за девятнадцать минут… Я не возмущаюсь этим, это менталитет людей. Они так мыслят, они так заточены, они заложники этой системы. Во всем этом, конечно, со стороны трудно разобраться, но когда начинаешь смотреть в эту область, то понимаешь, что это дьявольская игра, которая ведется не только там. В Японии она уже доведена до определенного серьезного этапа. И он настолько наглядный…

 Я осознаю, что и у нас есть духовные проблемы, отступление от правды, номинальное христианство. Очень сильно впечатляет, когда наблюдаешь за происходящим в масштабах страны не такой большой, как наша. Здесь мы еще можем многое из того, что они уже не могут. Будучи рабами достижений, они довольствуются тем, что у них есть в материальном отношении, а в духовном не имеют потенциала для роста. Он есть как таковой, но они его не используют. Кто это понимает, согласен с этим, кто этого не видит, скажет: «Послушайте, да все у нас хорошо. О чем вы говорите? Мы не понимаем.  У нас все в порядке». Или как апостолу Павлу сказали: «Мы тебя послушаем в другой раз». Перед вылетом из Токио я написал такие строчки:

Ожидая встречи со столицей,

Я смотрю на утреннее солнце,

И пока в дороге мне не спится,

Размышляю о судьбе японцев.

Мудрый Бог о каждом промышляет,

Бережет, хранит Свое творенье.

В испытаньях нас Он укрепляет,

Помогает в их преодолении.

Пути Божьи неисповедимы,

Каждому народу Бог дал время,

Но себя блюсти необходимо.

Проросло ли в сердце веры семя?

Всякий призван Богом ко спасенью.

Господи, любовь Твоя большая.

Дай мои мне видеть прегрешенья,

Никого ни в чем не осуждая.

 

Важно себя со стороны увидеть. Нам дано время. Мы с вами наследники величайшей культуры. Рассуждая о христианской вере, которая созидательна в пространствах жизни нашей России, надо понимать: нам дана возможность сформировать то, что мы имеем, то, что мы называем русской цивилизацией. Это Божий дар, преподнесенный нам Господом. Мы с вами его сегодня храним. Просматривая через него жизнь других людей, важно не ставить себя на ступеньку превосходства. Осознавая, что мы имеем ту полноту, истину, что сама по себе высока, мы должны учиться ей соответствовать.  Если мы видим несоответствие в себе и в ком-то, мы должны правильно к этому отнестись. Подумать, как можем помочь человеку, но и о том, как свое сберечь. На фоне столь явного оскудения в Японии, осознавая наше как милость Божию, стараться хранить и делать что-то, чтобы в этом большом мире сберечь данное от Бога и передать дальше по наследству. Мой духовник сказал как-то мне: «Что сделал ты, чтоб было лучше?» Просматривая сегодня свою жизнь, вернувшись оттуда, я полон желания не бездействовать. Стоит попасть туда, где замечаешь такое оскудение и рабство (это есть и у нас, но не в такой степени), хочется трудиться, бороться, работать и Господа благодарить за то, что имеешь такую возможность. Это счастье, радость.

– Как Вам кажется, проанализировав японское общество, японскую культуру, что можно оттуда перенять? И чего нужно обязательно избежать, ни в коем случае не перенеся на нашу почву?

– Святитель Василий Великий пишет: лучшее возьми и у язычников. Мы всегда должны видеть лучшее в человеке. Важно быть не «мухой», а «пчелой». Нужно увидеть отражение Божьей истины, которое есть в каждом человеке. Найти то доброе, что в нем есть. Бог дает время человеку, народу, нации себя реализовать. Мы должны извлечь опыт, отмечая трудолюбие и те высоты, о которых я уже сказал. Перед нами наглядная возможность убедиться, что ожидает нас, если мы будем идти в эту сторону, реализуя иные программы жизни. Эти тенденции свойственны всем, у дьявола свой почерк, всегда, в любом обществе, в любую эпоху. Эти тенденции есть у нас сегодня. По милости Божией они не настолько явные. Желаешь быстрее вернуться в Россию, где еще можно потрудиться, пожить, подышать и что-то сделать. Там люди уже заложники того, что сформировалось. Увидев у них лучшее, ты учишься здесь и сейчас беречь то, что Господь тебе дал. Вернувшись, я еще раз для себя открыл труды Федора Михайловича Достоевского. «Поле битвы – сердца людей». Знакомые нам мотивы, связанные с сердцем. Это святоотеческая традиция.

Мы решаем для себя сами, с кем мы в нашем сердце. Да, мы можем построить цивилизацию, достичь чего-то потрясающего и внешне удивительного с точки зрения этой материальной культуры. Но если мы отдаем свое сердце не Богу, то будет духовное оскудение. Тогда ради чего все это? И как результат – одиночество и опустошенность, когда человек, не имея Христа, действительно страдает. Большая задача увидеть это, пожалеть его, не осудить его, но осудить дьявола. Апостол пишет: люби и грешника, грех ненавидь. Перед нами и здесь большой урок христианской жизни. Нужно сделать правильные выводы.

– Какими еще впечатлениями Вы хотели бы поделиться?

– Это возможность служения литургии. Попадаешь в Страну восходящего солнца, это то место в мире, где тебе, недостойному и грешному человеку, священнику, Господь дает благословением Святейшего Патриарха (и не твоими заслугами, а послушания ради) служить одну из самых ранних служб в мире. Ты прибываешь в место, где совершается одна из самых ранних литургий. Ты один в часовне, вначале  все готовишь. Каждый предмет на своем месте. Потом это как песня. Собрав эту духовную песнь в себе, надо внутренне и внешне преподнести ее и тому, кого не видишь, и тем, кто с тобой рядом. Читаешь, поешь и прислуживаешь один. Это удивительный момент. Я в такой ситуации не первый раз, такое уже было в Корее. Служишь литургию, и нужно самому все сделать. Но тут впервые  испытал чувство, что с Богом можешь один на один поговорить, попросить Его о чем-то таком, что связано не только с этой командой, частью которой ты являешься, а просишь Его о самом главном. В нашей жизни должно быть то сокровенное, что связано с твоими главными целями в жизни и целями тех, кого Господь дал тебе, с кем ты по жизни идешь. Это все часть пути. И, будучи благодарным Ему,  рассуждаешь о том, что тебя внутренне собирает и дает ощущение принадлежности к христианской культуре, где радость.

Чудо литургии как мне описать?

Ангелы святые призывают встать

Тихо на колени, сердцу говоря.

Льется на ступени свет из алтаря.

Боже, путь мой крестный

С верой дай пройти,

И в служенье честном

Не свернуть с пути.

Там обостряется ощущение ответственности. При всем твоем недостоинстве ты призван к тому, чтобы не поломать что-то, на что тебя подвигает твой Отец. Он посылает тебя в эту страну с миссией поддержать то, в чем имеет нужду другой человек.  Ты понимаешь степень этой ответственности и делаешь все, чтобы оправдать доверие, оказанное тебе. Ты осознаешь свое недостоинство, но вместе с тем понимаешь, что это величайшая честь и ответственность. Перед тобой открываются души людей в напряженном движении к свету. Когда идешь в эту сторону, ощущаешь радость. В этой радости чувство принадлежности к культуре твоей страны. Оно подвигает тебя не осуждать кого-то, а понимать, что, призванный к чему-то большему, ты будешь нести большую ответственность. Если ты что-то не реализуешь,  как тогда Богу будешь смотреть в глаза? Я летел в самолете и уже на территории нашей большой и любимой страны написал следующие строчки:

Здравствуй, Родина! Как радостно опять

После дальних странствий возвращаться.

Так хочу скорей тебя обнять!

От души тобою надышаться!

И еще по-детски прошептать,

Что за все тебе я благодарен.

Сам Господь мне дал Россию-мать.

Жизнь и смысл мне с этим был подарен.

А еще, родная, помолчу,

На войне контузило немного.

Зажигаю в сердце я свечу

И молюсь. Молюсь о маме Богу.

 

Прошло уже больше недели, градус напряжения остывает и опускается,  уже так не чувствуешь. Но тогда это было именно так.

Чувствовать и осознавать себя сыном страны, которую любишь, тоже огромная честь. Там это чувство обнажается. Оно дает такую теплоту, которую вот так здесь можно не испытать. В силу твоего несовершенства, конечно. Уезжая за пределы своей Родины,  ощущаешь себя там частью этой богатейшей христианской культуры, в которую ты введен и свет которой несешь. Это огромная радость и большая честь. А потом этим делишься с теми, кто окружает тебя. Делишься со спортсменами. Они будут приезжать после Олимпийских игр и приходить в храм с благодарностью. Мы их ждем. Делишься и с вами. Это все часть нашей жизни – поделиться радостью от встречи с Богом, Который подвигает не останавливаться и идти к Нему, к этому свету.

– Вы ведете дневник каждые Олимпийские игры. Что в нем?

– Я принес с собой первый том. Он имеет гриф Издательского совета. Есть и второй том дневника олимпийской сборной. Это путевые заметки. Они есть на нашем сайте https://www.dmdonskoy.ru  Каждое утро мы публиковали в режиме онлайн впечатления священника. Его задача оттуда, с линии фронта, передать что-то такое, что может вдохновить. Не все, конечно, что-то должно оставаться за пределами публичности. Но что-то должно дать нам ощущение присутствия Бога в жизни команды, которая Его позвала. Мы перед отъездом служили молебен в Храме Христа Спасителя. Господа звали в помощь, призывали, получали то, что обрели. Это победа и Христа в нас, и наша победа. Мы впервые за семнадцать лет одержали ее в таком напряженном предстоянии. Это отмечено специалистами, когда много было достигнуто и с точки зрения внешнего. Спорт объединяет нас. Спорт – это часть большой культуры, явленная в мир и через готовность людей рассуждать о своей вере. Какие-то из них описываешь, предлагаешь вниманию. У спорта есть задача – он призван объединять. Надо лучшее увидеть – и поделиться. Заразившись этим, передать это в сердца тех людей, которые с тобою. И стараться помнить о важности несения этого света. За ним правда Божия, а раз это так – то победа.

Ведущий Александр Черепенин

Записали Людмила Белицкая и Анна Вострокнутова