Беседы с батюшкой. Парадоксы христианства. Священник Михаил Проходцев

– Попробуем. Спасибо за такую интересную тему. По поводу первого парадокса. Если мы возьмем любую сферу жизни, в которой нужно добиться какого-то результата, то увидим: если ни в чем себе не отказывать, то вообще ничего не получится.

Начнем с примеров, всем понятных: спорт. Для того чтобы добиться хотя бы какого-то результата в спорте, необходимо серьезное самоограничение. Ради чего это самоограничение? Спортсмен ради цели, вкуса и радости победы, ради той награды, которую он может обрести, нещадно ограничивает себя и, добиваясь этих результатов, радуется сам и радует окружающих людей, которые, например, за него болеют на Олимпиаде.

Возьмем сферу финансов, при совершенно сумасшедшей инфляции животрепещущую сегодня для всех. Для того чтобы управлять своим капиталом, пусть даже при скромных доходах, необходимо очень внимательно относиться к тому, как тратятся деньги.

То же самое и в духовной жизни. Парадокс христианства как раз в том, что Господь дает нам возможность через простые вещи и примеры научиться очень важным и душеспасительным вещам. Если Христос – это истина, путь и жизнь, а ты хочешь быть свободным, пойми, что очень много из того, что наполняет твою жизнь, на самом деле груз, помеха, шелуха, что-то лишнее, что делает тебя несвободным. Господь нам говорит об этом: познайте истину, и истина сделает вас свободными.

Если человек, например, считает, что полнота жизни – это устраивать «разгуляй», куролесить, жить на полную катушку, пробовать все «радости мира сего», то рано или поздно он потерпит разочарование или заболеет от избытка употребления каких-то веществ. Любой избыток вреден. Либо он разочаруется по-настоящему и поймет, что что-то не так, что он идет  не в ту сторону. В подлинном, настоящем стремлении к свободе мы можем осознать, что очень многие вещи, которые сегодняшний мир, общество, культура предлагают нам как свободу, как раз являются несвободой. Я не говорю про противоречие: вот мы – а вот мир, нет. Для каждого из нас найдутся те якоря, которые на самом деле тянут на дно, когда Господь призывает нас взлететь. Осознав, увидев это, надо ограничить себя, победить это. Как апостол Петр говорит: кто кем побежден, тот тому и раб. Надо быть господином, господствовать над своими привычками, над тем, что нас отдаляет от Бога. Это парадоксальное и удивительное в христианстве: разворот человека к настоящей свободе от всего остального, что называют свободой. Господь говорит: «Я свобода, во Мне свобода; и со Мной свобода. Пойдем со Мной – и ты будешь свободен». Он просто предлагает нам пойти с Ним. Правильно сказали: не должны, а можем пойти вместе с Богом и постепенно избавляться от всего того, что делает нас несвободными во Христе.

Что касается второго парадокса, то это очень обширный вопрос и удивительный для меня как для священника, христианина. Я думаю, что каждый христианин удивляется этому и в то же время не понимает, что с этим делать. Почему у нас фактически христиан 2%, а в регионах вообще 1%, когда у нас крещено более 80% населения? Это действительно очень странно. Я думаю, что каждый может хотя бы внутренне ответить себе на вопросы: «Почему я в Церкви (или не в Церкви)? Что мне мешает быть в Церкви по-настоящему свободным?» Это очень важные вопросы, на которые нужно уметь отвечать себе честно. И от этого умения начинается изменение в сторону обретения полной и подлинной свободы во Христе.

– О любви нам все время говорит Священное Писание. Сам Христос обращается к нам с этой совершенно очевидной проповедью: мы очень хотим быть любимыми, но (это тоже, на мой взгляд, парадокс) сами не готовы любить; мы требуем любви к себе, но часто не способны проявить эту любовь даже к близким своим. Парадокс. Причем иногда кажется, что если бы все было проникнуто любовью, не было бы вообще никаких проблем – ни войн, ни дрязг, ни гордыни, ни осуждения – наступил бы золотой век и рай на земле. Почему другое происходит?

– Потому, что любовь – это процесс, и процесс очень непростой. Это возможность вырасти, процесс роста, процесс жертвенной самоотдачи, познания подлинного другого, узнавания, отказа от своих постоянных «я хочу», возможность услышать и задать вопрос: «Чего хочешь ты? Чего хотите вы, мои ближние?»

«Любовь» – это слово сегодня, как мы можем видеть опять же по массовой культуре, употребляют во всяких значениях, я даже повторять их не буду. Оно есть в любой рекламе… Это слово, к сожалению, фигурирует в самых разных значениях. Сам Господь наш Иисус Христос говорит очень простые слова: любите друг друга. Казалось бы, что может быть проще сказать «люблю тебя»... Но сказать и почувствовать что-то – это одно, а вот находиться в процессе возрастания в любви – это совсем другое, это уже очень сложно, как и любой рост.

Человек, к сожалению, очень ленив. Нам это всем свойственно. Каждый из нас в той или иной степени за собой это замечает. Мы ленивы на какие-то важные дела (надо сделать – откладываем), ленивы в молитве, ленивы на слушание слова в храме, можем невнимательно его воспринимать, много-много в чем. В любви мы ведь тоже ленимся. Если бы не ленились – да, не было бы ни войн, ничего другого, но поскольку люди осознают любовь как вспыхивающее чувство, романтические переживания, сентиментальные вздыхания, они не знают труда в процессе познания того, кого ты можешь полюбить, кто твой ближний, к кому ты можешь обратить свою любовь, кто в этой любви нуждается. Ведь очень много людей нуждается в нашей любви! «Я же тебя люблю» – и вроде как достаточно. И дальше человек не будет обращать внимание на ближнего, живет как хочет, а ближний страдает из-за отсутствия нашей любви.

Но когда мы осознаем любовь как процесс (все в Церкви – это процесс, удивительно!), то все процессы, которые мы переживаем, ведут нас туда, где истина, путь и жизнь – Господь наш Иисус Христос, они могут вести к Небесному Царству. Покаяние – процесс. Исповедь – это факт, мы свидетельствуем о том, что согрешили. Но покаяние – это процесс, и процесс довольно длительный.

Из Священного Писания и житий святых, трудов святых отцов и художественной литературы мы узнаем, как непросто этот процесс нам дается. Когда со стороны – ладно, но в первую очередь мы это осознаем на самих себе. Любовь – тоже процесс, и мы видим, как он непрост. Я не думаю, что кто-то из смотрящих нашу передачу может сказать: «Да ну, любить – это так просто». Хотя если есть такие люди, то они счастливые, им просто. Когда осознаешь, что ты можешь полюбить, что для тебя любовь – состояние, которое наполняет душу радостью от процесса, пребывания со своим ближним, возможности вместе созидать свою жизнь в супружестве, дружбе…

– В заботе о людях, которые нуждаются, в молитве о тех, которые просят помолиться. Я понимаю, что это процесс, который не ограничивается только супружескими взаимоотношениями.

Вопрос телезрительницы Галины из Краснодарского края: «Лет 20 назад мы с моей родственницей поссорились – потом помирились, стали ходить друг к другу в гости, дарить подарки. Вдруг на Рождество я приезжаю к ней и вижу: что-то не так. Мы с ней встречаемся, она меня кормит и поит, но я ухожу от нее и чувствую, что что-то не так. На это Рождество я сказала ей: «Давай поговорим: что-то не так». У нее начинается истерика, она говорит, что никогда меня не простит. У меня было состояние до инфаркта. Мы общались 20 лет: она вроде бы меня простила, и я ее простила. В прощеное воскресенье я сказала: «Ты меня прости!» А она отвечала так: «Бог простит».

Допустим, я сегодня ночью умру, а она меня не простила. Скажите, что со мной будет на том свете, когда меня родной человек не прощает? Я понимаю, Вы можете сказать: «Поговорите с ней». Но «я тебя никогда не прощу» было сказано категорично, жестко. В то же время она меня всегда принимала, брала подарки – получается, лицемерила. Если вдруг я умру непрощенная – что будет со мной на том свете?»

– Я, во-первых, желаю Вам многая и благая лета. Во-вторых, желаю Вам лучшей участи: обретения Царствия Небесного и жизни в Боге всегда, сегодня, завтра и во веки веков. Я не могу говорить ничего по поводу посмертной участи христианина, поскольку я не Господь Бог, а всего лишь приходской священник. Господь Бог разберется с каждым из нас, каждому определит ту меру, которую определит.

Бывают такие состояния. Я понимаю, что диалог важен. Вы упомянули, что поговорите с ней, и разговор на самом деле многое дает. Но что еще важно: молитесь по-настоящему, от сердца, и просите Господа, чтобы Он даровал вашей подруге, сроднице прощение как дар. Бывает, у человека действительно нет ресурса для того, чтобы простить что-то элементарное. Я как священник сталкиваюсь с тем, что пожилые люди приходят на исповедь и припоминают, что никогда не прощали своим супругам какие-то вещи. Я им всегда советую просить прощения как дара. У нас чего-то нет, но Господь говорит: «Придите за хлебом. Будет ваш товарищ уже спать – разбудите его и ломитесь, пока он не вынесет хлеб». В Евангелии от Луки эта замечательная история рассказана. Я желаю Вам быть пришедшей за хлебом в этой истории и просить. Господь говорит: просите, и дано будет вам; стучите, и отворят вам. Молитесь, общайтесь и уповайте на Господа, чтобы Он уврачевал раскол, который образовался в Ваших некогда добрых отношениях.

– С этой ситуацией действительно сталкиваются очень многие. По своей жизни знаю, что иногда для того, чтобы простить, в особенности близкого человека, нужно увидеть свои собственные недостатки – тогда становится легче. Думаешь: «Если я такой ужасный, то могу ли я говорить об этом?» Это тоже парадокс, когда мы понимаем, что главное – простить человека, но не прощаем, копим обиды. Мы понимаем, что это путь в никуда, но делаем это.

Надо читать Евангелие каждый день, слушать слово Божие – мы это знаем. Но в нас два человека: плотской и хороший. Как говорится, у каждого свой «минотавр», свое ужасное. В одном человеке – всё. Я читал у Честертона: если человек с луны посмотрел бы на нас и увидел, что у нас два глаза и две ноги, он мог бы предположить, что и сердца два. Если человек с луны поймет, что у нас одно сердце, то подумает, что это нелогично.

Православная вера совершенно нелогичная. Можно ли ее понять логикой, «разложив на атомы»? Возможно ли умом без сердца понять, что такое христианская православная вера, или это обречено на провал и, только отказавшись от ума, мы можем понять христианство?

– У нас есть два замечательных органа познания: сердце и разум. Не стоит при погружении в христианство, открытии его для себя пренебрегать ни тем, ни другим.

Понятно, что есть люди, которые постигают умом. Я уже рассказывал про одного дьякона, который умом постигал Господа. Это ему очень непросто давалось, потому что он постоянно нарывался на эти самые парадоксы христианства, которые очень интересно зафиксированы и описаны и у святых отцов, и у религиозных философов. Он над этим размышлял. Есть вещи, которые мы постигаем эмпирически; есть вещи, которые мы постигаем опытно, чувственно. Но то, как нам открывается Господь,  всегда загадка, всегда тайна. Если Он открывается через книги, это замечательно.

Я знаю одного человека, который, читая книгу «1984» Оруэлла, наткнулся на фразу. Он прочитал, что человек может причаститься мистически; то есть может быть к чему-то причастен. И он вдруг в этот момент понял, что такое Святое Причастие. Он был поражен, удивлен и обрадован тому, что эта мысль его остро поразила, хотя он читал совершенно о другом. Вот что такое реальное приобщение Святых Христовых Таин. Он постиг это и умом, и сердцем. Умом он зацепился за фразу, точнее за знакомое слово – причастился, а сердце его в этот момент открылось; и он весь открылся пониманию Евхаристии и по-другому посмотрел на нее. Это удивительно.

– Здесь все удивительно, потому что логикой это сложно понять.  Известный парадокс, который мучает верующего человека в течение многих лет, а может быть, и всей жизни, – это Троица. Возможно ли понять умом, что такое Троица? Как может быть Бог в Трех Лицах?

– Можно встать перед образом преподобного Андрея Рублева «Троица», долго смотреть на него и молить Господа о том, чтобы Он дал возможность прикоснуться к этой тайне. Нам она приоткрывается совсем чуть-чуть. Вчера мы встретили  Крещение Господне. Далее идут восемь дней попразднства (кстати, вплоть до дня полного снятия блокады Ленинграда). И в эти дни мы можем размышлять, что произошло.

Господь приходит на Иордан, и происходит явление Святой Троицы. Свидетельствует Бог Отец о том, что сей есть возлюбленный Сын, и на Христа сходит Святой Дух в виде голубя. Исполняются пророчества. В этот момент происходит явленная полнота бытия в одном конкретном месте. Мы становимся свидетелями этой полноты, открывая Священное Писание, читая об этом; вновь и вновь празднуя это событие.

Мы это увидели, прочитали. Открыли учебник по основному богословию, например, протоиерея Олега Давыденкова (замечательный учебник, всем рекомендую), где он это растолковал. Открыли толкование святых отцов или современных проповедников – прочитали. Я могу, например, цитировать учебник Давыденкова или книги других толкователей, но совершенно не факт, что кто-то, услышав это, поймет. В этом заключается суть.

Когда приходится участвовать в огласительных беседах и общаться с людьми, нужно истолковать Символ веры для человека так, чтобы он понял, что это за сумма его веры, в которую он хочет креститься. Каждый раз во время бесед люди задают такие удивительные вопросы и так интересно и причудливо понимают то, Кто есть Господь в троичных Лицах, что думаешь: «Господи, дивны дела Твои!» Ни с чем это не сравнить. Драгоценная какая-то жемчужина эта тайна Святой Троицы; с какой стороны ни посмотришь – всегда будет играть новой гранью перед нами.               

– Вопрос телезрителей: «Почему Иоанна Предтечу называют Иоанном Крестителем? Если от слов «крест» и «крещение», то он не мог знать о крестной смерти Христа, потому что был обезглавлен намного раньше. Получается, что когда апостолы писали Евангелие и называли его Крестителем, то выдавали желаемое за действительное?»

– Пророк Иоанн крестил крещением покаяния, которое предзнаменовало то крещение во имя Отца и Сына и Святого Духа, установленное уже Господом нашим Иисусом Христом. Господу не требовалось это погружение в воды для того, чтобы очиститься от грехов, потому что Он безгрешен. Но Он освятил воды и тем самым дал нам возможность креститься в жизнь вечную. А Крест – это уже другой разговор.

– То есть это разные слова. Сегодня владыка Варсонофий в проповеди говорил о том, что сам Иоанн Креститель требовал от людей, которые к нему приходили, чтобы они покаялись и приготовились встретить Того, Которому он не может даже ремень на сандалии развязать. Это требование направлено и к нам, чтобы мы принесли  плоды покаяния. Но слово «покаяние» для нас сложное. Оно имеет отношение к церковному языку, которого мы не знаем. Каким образом можно понять слово «покаяние»? И возможно ли нам понять тот язык, который нам пока чужд?

– Иоанн Креститель, чью память мы как раз сегодня совершаем, начальник крещения и покаяния; крещения (то есть погружения в воды Иордана) с осознанием своих грехов. Символически оно означает смыть с себя всю свою скверну.

В реальности покаяние – это возможность осознания своего несовершенства и своей отдаленности от Бога; и возможность исправления своего жития через это осознание. То есть, по сути, это изменение ума. Без этого изменения ума покаяние просто невозможно.

Перед тем как погрузиться, нужно было осознать: в чем я перед Богом согрешил? что меня от Него отдаляет? что мне не дает возможности приблизиться к Нему? Осознав все это, свои грехи перед Богом, перед ближним, человек погружался в знак того, что  не хочет больше иметь ничего общего со всем этим. И с него символически смывались  грехи.  

Крещение, которое установил Господь, сделало для нас это реальностью, то есть из символа оно стало действительностью. Крещение каждого человека во имя Отца и Сына и Святого Духа реально. Естественно, этому предшествует покаяние. Если это маленький человек, то он крестится по вере родителей; если взрослый человек, то он кается в своем неправильном житии, он все осознает, изменение ума уже происходит. При погружении в крещальную купель с него реально смываются все эти грехи.

А потом покаяние. Это уже жизненный процесс, который дается ему для обновления той благодати, которой он сподобился в купели крещения; это дает возможность, изменив свой ум, изменять его постоянно в сторону ко Христу от всего того, что отдаляет человека от Христа. Устремлять свое сознание, все свое естество ко Христу.

Как раз то, о чем мы говорили вначале, о первом парадоксе. Поэтому святого Иоанна Предтечу называют начальником покаяния и начальником крещения, именно эти две вещи для нас сегодня – неотъемлемая часть нашей жизни: единожды мы принимаем крещение, но покаяние – это процесс, который дает нам возможность пребывать в благодати Божьей постоянно, укрепляясь Духом в принятии Святых Христовых Таин.

Если нет этого изменения ума, если все формально, тогда мы ничем не отличаемся от тех иудеев, которые приходили погрузиться просто на всякий случай; для которых это было амулетом, как подкова. Мол, я и так, в принципе, хороший человек, живу хорошо, никого не обижаю, исполняю закон. Какой-то праведник что-то возглашает в пустыне, пойду-ка я на всякий случай и окунусь в воды Иордана. Иоанн Креститель говорил на это: порождение ехидны. Это же ругательство. Но он так и обращался к людям, которые приходили к нему с такой мотивацией. Но были и те, которые совершали трудную  работу над собой по изменению ума. Это и есть действительное покаяние.                            

– Вопрос по принятию Святых Христовых Таин. Когда мы причащаемся, слышим призыв священника хотя бы какое-то время не разговаривать, не осуждать; сохранить в себе хоть на какое-то время эту благодать. Но проходит каких-то пять минут, и люди начинают болтать. Не получается сохранить эту тайну Святого Причастия. Почему такое происходит?

– «Вонмем!» Это очень серьезный возглас, который мы слышим за литургией, он означает: «Будьте внимательны!» Надо научиться быть внимательным к себе. Произошел интересный случай с моей бабушкой. Прожила бабушка жизнь, но в какой-то момент один священник спросил: «Крещены ли вы вообще?» Он усомнился в этом, и мы совершали чин восполнения крещения дома. Пришел знакомый священник и совершал этот чин. Я помню, когда крещение, миропомазание было совершено, на минуту воцарилась  торжественная тишина. Я ее никогда не забуду; я не знаю, с чем это сравнить. Это было  торжество, мы пребывали в благодати.

А что потом ворвалось в нашу жизнь? Быт. Надо чайник поставить, чаю попить, крестили же бабушку; радио включить… Но чего стоит эта пауза! Это очень дорого. Поэтому надо научиться делать паузу, понимать, что сейчас из алтаря в Святых Дарах выйдет Сам Господь наш Иисус Христос. Это невероятно! И мы примем Его и станем с Ним одной крови. Чтобы понять это, нужно успокоиться, сделать паузу.

Сегодня очень сложно сделать паузу, мы не умеем это делать. Молитвенное правило утром, вечером читаем быстро, все делаем наспех. Конечно, помолился – хорошо. Но если сделал паузу,  остановил время и встал перед лицом вечности, чтобы поговорить с Богом, это замечательно. А литургия вообще вне времени.

Если только попробовать понять, что там происходит. Если бы это осознание было всегда с нами, если бы мы умели его хранить, все лежали бы ниц, тишина была бы в храме идеальная. Потому что каждый лежал бы и плакал о своих грехах. Каждый бы молил Господа с дерзновением причаститься Святых Христовых Таин; неосужденно, во оставление грехов и в жизнь вечную по-настоящему. Этому надо научиться каждому из нас.

– Подводя итоги нашей передачи, хочется сказать, что парадоксов много. Но главное, чтобы они не стали для нас препятствием к Господу. Если в нас есть это желание, то мы сумеем победить любые преграды.

– С Божьей помощью! Пусть нас благословит Милосердный Бог на доброе и радостное житие!

– Спасибо, отец Михаил! Будем очень надеяться на то, что Ваш строящийся храм будет построен, и мы будем молиться в нем, и будем с радостью Вас ждать.

Ведущий Глеб Ильинский

Записали Анна Топорова и Ирина Обухова