Учимся растить любовью. Семья в изоляции: проблема или благо

Оказавшись в изоляции, многие семьи столкнулись с неожиданным открытием: проводить так много времени друг с другом трудно, обустроить быт по-новому еще труднее, наладить дистанционное обучение для детей и удаленную работу для себя - задача почти непосильная. Как справиться в новых условиях и сделать так, чтобы период самоизоляции перестал восприниматься исключительно как проблема и стал поводом для объединения семьи, расскажет психолог Полина Сметанина, мама семерых детей.

– Изоляция, в которой мы все оказались, – это благо или зло? Статистика неутешительная: в Китае, например, после периода изоляции бум разводов. Значит, семьи переживают кризис, когда оказываются в замкнутом пространстве надолго. Хочется понять, почему это происходит.

Как ту тревогу, которая в той или иной мере чувствуется в каждом из нас, купировать, нужно ли это? Как ее пережить, переработать, как жить с ней дальше?

– Действительно, в ситуации, пронизанной неопределенностью, человек часто чувствует себя беспомощным, поскольку неизвестно, что происходит, что будет. Недостаток информации неизбежно рождает тревогу. Тревога в сегодняшней ситуации – совершенно естественное чувство. Что же делать? Прежде всего ее нужно видеть, наблюдать, ее нужно признавать. Задача тревоги состоит в том, чтобы придать нам сил, чтобы с этой угрозой справиться, чтобы она мобилизовала нас. Если мы прячемся, пытаемся не обращать внимания на нее, подавлять ее, то наш мозг воспринимает это так, что угроза реально есть. В результате тревога возрастает и распространяется на другие области нашей жизни (когда угрозы нет, никто не прячется, а мы прячемся). Важно это признать. Есть такое упражнение-«приветствие». Вы говорите: «Здравствуй, тревога, я тебя вижу».

Следующее, что делает тревога, – ориентирует нас, направляет в будущее, чтобы предвидеть все возможные последствия катастрофы, которая может произойти. А наш мозг не видит разницы между предполагаемой катастрофой, воображаемой, и реальной. Здесь очень важно тестировать реальность. Тревога прекрасно помогает нам справиться и совладать с любой угрозой, если она действительно есть, если она здесь и сейчас. Если же она растянута по времени, то вместо мобилизации, вместо того чтобы действовать хорошо и эффективно, мы истощаемся. Наш организм истощается. Мы все время находимся в состоянии, когда куча мыслей в голове, все время размышляем о том, что будет, что происходит, что делать, если случится вот это. Мы ведь себе рисуем самые страшные катастрофы. Во время тревоги у нас прерывистое дыхание, тяжесть, напряжение в мышцах. Все это творится с нами длительное время. В какое тогда мы приходим истощение! Как мы сможем мобилизоваться, если угроза действительно возникнет?

Здесь может помочь техника разговора с самим собой, со своей тревогой: да, спасибо, я вижу, что ты пришла мне помочь, показать, что есть какая-то угроза. Дальше мы тестируем реальность: а реально ли угроза есть? И получается, что здесь и сейчас угрозы нет. Да, могут возникать мысли: ну как же, столько заразившихся… Но конкретно здесь (вот я сижу сейчас с Вами, Марина) насколько эта угроза реальна? Я понимаю, что ее здесь сейчас нет. Осознавая это, можно вести такие разговоры с собой, со своей тревогой. Говорить: я верю, я справлюсь, когда будет реальная угроза; ты придешь, и я справлюсь. А сейчас, когда угрозы нет, я могу расслабиться.

– Получается, тревога – это один из травмирующих факторов, который мешает семье в изоляции чувствовать себя спокойно и хорошо? Если мама и папа тревожны, то это передается и детям. И вообще мирно и покойно пребывать в таком состоянии невозможно. А сейчас, когда мы всей семьей оказались в замкнутом пространстве, в режиме самоизоляции (может быть, кто-то иногда выходит), нам придется как-то искать мир и покой, чтобы это время прожить с пользой. Если человек со своей тревогой как-то может справиться, то как ему говорить с ребенком? Как найти нужные слова, чтобы описать положение, в котором все мы сейчас оказались, поговорить о том, что происходит, но при этом не запугать его, чтобы он был и не беспечен, и не запуган?

– Прежде всего с ним нужно разговаривать об этом. В любом случае тревожные сигналы будут доходить до ребенка. Если ему будет недоставать информации, он нарисует такую катастрофу, с которой ни один коронавирус не сравнится. Объяснить ему на понятном, доступном языке, что это вообще такое, что это за вирус, насколько он опасен для него, для нашей семьи. Ни в коем случае не отрицать чувство его страха, не говорить «да нечего тут бояться, подумаешь…», ведь мы и сами боимся. Положа руку на сердце, признаемся, что каждый из нас пребывает в состоянии страха и тревоги. Может помочь простая формула: «Да, я вижу: тебе страшно. Это правда страшно, когда не понимаешь, что происходит вокруг, но давай попробуем разобраться». И дальше пробовать разбираться, выходить на то, что мы можем сделать. Мы можем надеть маску, например. А зачем надевать маску? Надо, чтобы ребенок сам порассуждал, нашел эти ответы. А зачем надевать перчатки? Если для детей этот вирус не так опасен, зачем тогда нам это делать? Здесь мы можем выйти уже на ценность заботы о своих близких. У нас есть бабушки и дедушки, есть соседи, есть другие люди, для которых этот вирус может оказаться более опасным, чем для нашей семьи.

Важно помнить о вопросах о смерти и не убегать от них. Когда ребенок боится болезни, он боится остаться один, боится, что родители умрут или с ним что-то случится. Если мы видим, что это очень его тревожит, мы можем напрямую задать вопрос: «Ты боишься, что мы умрем?» Можно сказать, чтобы немного успокоить ребенка: «Я верю, что мы с тобой проживем долго, я тебя никогда не оставлю».

– Если чрезмерная тревога в семье отступила, то уже есть возможность сделать пребывание всей семьи дома как минимум комфортным, а как максимум – провести это время с пользой. Мы не так много времени можем проводить в кругу семьи. Например, мы, когда работаем, не можем смотреть по вечерам фильмы, читать книги детям перед сном, потому что нет на это времени, мы заняты бытовыми делами слишком часто и слишком много. А теперь, когда время освободилось, мы можем проводить его все вместе. Но как сделать так, чтобы это время проводилось продуктивно? Так, чтобы это шло на объединение семьи?

– Мне кажется, сначала нужно дать себе время, чтобы привыкнуть к этой ситуации, к тому, что мы оказались вместе. Трудности возникают в семьях не только потому, что мы такие плохие и вообще не понимаем друг друга. Мы просто не привыкли находиться вместе, в одном пространстве, 24 часа в сутки. Это правда тяжело. У кого-то много детей; представьте, это очень много дополнительной нагрузки на нас, в том числе внутренней, психологической, эмоциональной. Важно с пониманием отнестись к этому времени, к своим трудным чувствам (гнев, усталость, бессилие, беспомощность), к тому, что наши супруги тоже находятся в некоем потерянном состоянии. Им тоже трудно. Нужно дать семье время адаптироваться. Важно понимать, чего я хочу, что для меня важно, чтобы оставить ключевые, основные моменты.

В нашей семье (и, знаю, во многих других семьях) был такой момент: я за это время все успею, весь дом уберу, все у меня будет хорошо, закрою все свои долги перед самим собой… И тут не получается. Приходит чувство разочарования: я вообще ничего не успеваю. Было завышенное требование к себе, идеальное представление о своей семье. Любые эти требования и представления далеки от реальности. Это тоже нужно признать. Жалко, но это так. Нужно принять этот факт, подождать и постепенно вводить какие-то правила. Конфликт всегда показывает, что не хватает каких-то правил либо они устарели. Обязательно распределять обязанности, чтобы не было чрезмерной нагрузки только на одного человека, часто на женщину. Можно составлять списки, кто когда что делает. Это важно, потому что раз мы делим хлеб, делим и обязанности. Это естественно для любой семьи.

Очень многое здесь зависит от самой хозяйки (наверное, мы подразумеваем женщину, которая часто взваливает на себя все и несет груз проблем на своих плечах). Ей важно понять и принять, что дети могут помогать, пусть не так качественно. Нужно научиться просить, научиться отдыхать, слушать себя. Это очень важно. Если я выбилась из сил, как правило, усталость выходит через гнев. Я срываюсь на детях, на близких, отчего начинаю еще сильнее винить себя и впадать в состояние беспомощности. Поэтому думаем и о себе тоже.

– Хочу напомнить нашим телезрителям, что Вы многодетная мама, у Вас шестеро детей. Значит, Ваши советы в этом вопросе мы будем слушать очень внимательно. У Вас получается и работать, и вести хозяйство без помощников, и организовать детей…

– Я хотела бы развеять миф, что у меня все получается и все мне удается. Состояние провала мне тоже очень хорошо знакомо. Мне помогает разговор с собой, выведение себя на уровень нормальности. То, что происходит, – естественно. Отслеживание своих реакций, своих эмоций. Я устала, много навалилось. Вот возникает мысль, что у меня вообще ничего не получается, – а что «ничего»? Я понимаю: что-то все равно получается. И уровень тревоги снижается.

Следующий момент – адекватно оценивать свои силы и возможности. Мне очень понравилась статья Петрановской, которая дала рекомендацию, касающуюся дистанционного обучения: если вы понимаете, что не тянете, не справляетесь, можно написать учителю и сказать, что вы не можете сделать что-то, чтобы не было этой бомбардировки отовсюду. Сейчас и из садиков, из кружков дают задания, чтобы занимать ребенка... А как это сделать? Это правда сложно. Поэтому – что-то отсекаем. От чего можем избавляться, от того избавляемся. Если почувствуем, что силы придут, – значит, включаем что-то дополнительно. Оставляем только основное. Будем готовы к тому, что дети сейчас поплывут в учебе. Это естественно и нормально. Но время до кризиса всегда показывает наши слабые места. У нас может быть слишком сильная зацикленность на том, как ребенок учится. Может быть, поискать какие-то другие ходы, через контакт с ребенком, через отношения с ним. Я бы предлагала на этом заострить внимание.

О делении обязанностей. У нас висит план, о котором мы договорились всей семьей. Они сами озвучивали, кто когда что делает, и расписали каждый день. Где-то очередность, где-то они меняются местами. Это они делают сами. Максимально простая готовка. Меня этому учили в роддоме, там кормят вкусно и очень просто. Это я начала переносить в нашу семью. Никого не надо удивлять. Нужно заботиться о том, чтобы в семье сохранялся мир.

– Многие, оказавшись в этой ситуации, первоначально думали, что будут проводить время продуктивно, с удовольствием, с радостью. Теперь будут много общаться друг с другом, заново познакомятся друг с другом. А выходит часто наоборот: члены семьи вдруг понимают, что возникают конфликты на пустом месте, раздражение. Тут у людей (особенно родителей) возникает вопрос: в чем дело? Ведь мы друг друга любим, нам так хорошо вместе, мы хотели воспользоваться этой ситуацией, чтобы заняться строительством своего внутреннего дома, душевного, семейного. А получается, что мы только ссоримся и раздражаемся, хотим спрятаться подальше от всех, найти уединение. Отчего это происходит? Неужели такая ситуация сама по себе провоцирует внутреннее раздражение? Что с этим делать?

– И сама по себе ситуация, и тревога, о которой мы говорили. Тревога часто выходит через раздражение. И наша усталость, и завышенные требования к себе как к маме, и привычка впадать в чувство вины (если что-то сделал не так – то всё). Я бы отдельно хотела отметить, что у нас есть стереотип: если я люблю ребенка, то этого достаточно. К сожалению, этого бывает недостаточно. Нам не хватает навыков взаимодействия друг с другом, с ребенком, с супругом. Как раз моменты, когда мы оказываемся в изоляции на длительное время, и вскрывают этот пробел. Нужно учиться разговаривать, общаться. Я не могу научить этому прямо здесь и сейчас. Есть определенные упражнения, техники. Это путь. Для меня диалог – это всегда путь. Так или иначе я все равно впадаю в старые модели, к которым привыкла. Я могу обидеть, сказать обидное слово, сорваться, я это делаю. Но важно то, что я делаю потом. Я, встав один раз на путь диалога с ребенком, с близкими, снова поднимаюсь и становлюсь на него. Важно, что после того как я сорвалась, я могу подойти к ребенку и сказать: «Извини, я была не права, я не должна была так с тобой разговаривать, я не должна была сильно тебя хватать за руку». Чтобы он тоже получал навык извиняться и признавать свои ошибки.

И наш курс «Школа для родителей и воспитателей», и то, что курирует отец Александр Дягилев (это «Супружеские встречи» – диалог между супругами), обучают диалогу. Но это не быстрый процесс.

– Наверное, обучаться сейчас, когда мы оказались в таких неестественных для себя обстоятельствах, поздно. Или нет? Можно что-то начать делать прямо сейчас? А если диалог выливается в постоянное гудение и шипение? Так часто бывает, особенно когда у нас все оказались на виду (и муж, и дети), женщина почему-то начинает их тотчас воспитывать. Попросить помощи не так уж и сложно, а вот принять ее в том виде, в каком ее подают домочадцы, может не любая женщина. Она, например, попросит мужа приготовить ужин, пока дистанционно работает или занимается с детьми, а он приготовит, но не так: и кухня после него требует уборки, и взял не ту кастрюлю… Это очень распространенный женский тип поведения.

То же самое с детьми. Они на виду, и вдруг оказалось, что они слишком долго смотрят мультики. Они и в будние дни, может быть, столько же времени проводили с телефоном в руках, просто мама этого не замечала, потому что было очень много других дел. А сейчас, когда все на виду, можно превратиться в назидательную особу, которая не любовь несет в семью, а что-то негативное. Как быть в первую очередь самим мамам? Где сказать себе: стоп? Как понять, где я могу что-то высказать, это еще диалог, а вот это уже не диалог?

– Сложный вопрос, сложно с этим что-то делать сразу. Это процесс. Во-первых, сами просьбы: как они подаются? Женщины, с которыми я работаю, говорят: я прошу-прошу, а он ничего не делает. Хорошо, а как вы просите? «Тебе с дивана, что ли, не встать?!» Понятно, что это не просьба. На эту просьбу не хочется откликаться. Нужно быть аккуратным в том, как мы просим.

Если мы просим, то просьба подразумевает возможность отказа. Если человек нам говорит нет, а мы обижаемся, значит, это была не просьба, а завуалированный под просьбу приказ. Мы привыкли обращать внимание на то, что ребенок (или муж) что-то недоделал, ведь когда все хорошо, зачем на это обращать внимание... А когда все плохо, я скажу. Получается, наши близкие чувствуют, что их все время критикуют, что они все время делают что-то не так. Естественная, здоровая мотивация что-то делать и помогать пропадает сразу.

У нас есть одно упражнение, мы его даем на неделю нашим мамам, потом при желании его можно продолжать. Нужно назвать минимум пять вещей, которые ребенок или муж сделал, сообщить об этом и сказать им спасибо за это. Одно это упражнение способно многое изменить.

– Сейчас многие женщины делятся опытом, как они проводят режим изоляции. Что первое они говорят? «Зато у меня освободилось столько времени, я привела наконец квартиру в порядок, вымыла то, на что не хватало времени раньше». Мне кажется, это перекос в домашнее хозяйство, когда мы все время что-то трем, убираем... Знаю, многие женщины так борются с тревогой. Наверное, в этом есть определенная польза и плюс. Но очень бы не хотелось сейчас, особенно перед Пасхой, вдруг осознавать, что мы все идем путем Марфы и совсем не идем путем Марии. У нас не хватает ни внутренних сил, ни желания на духовное становление. С детьми мы тоже думаем только о том, как их развлечь или занять, а хочется хотя бы немножко перед Пасхой сделать акцент еще и на другом. Но когда мы не идем в храм, совсем сложно организовать этот процесс. Может быть, у Вас есть какие-то наработки, советы на этот счет?

– Это правда сложно. Мы столкнулись с чем-то совершенно новым для себя. Это показывает наши слабые места. Мы привыкли, что Бог живет где-то в храме, а пора Его переместить, если так уместно сказать, в наши дома. Это очень непросто. Я в какой-то момент поняла, что не могу успеть и там, и там. Я хочу, чтобы в доме у меня был порядок, потому что для меня это почему-то показатель того, что я справляюсь, что я хорошая. Но я хотела сказать нашим женщинам: вы и так хорошие. Испечете вы восемь куличей или купите кулич в «Магните» – вы и так хорошая. Я в какой-то момент задалась вопросом, что для меня ценно и значимо – порядок или ребенок, и поняла, что ребенок. Ребенок должен чувствовать, что он любим. Я могу сколько угодно рассказывать ему о любящем Боге, но если он не будет чувствовать себя любимым, он не поймет, о чем я говорю. Я могу сколько угодно его учить молитве, порядку, но если он не будет чувствовать себя любимым, он не поймет и не примет это в свое сердце. Моя задача – учиться любить ребенка. Я не говорю о попустительстве, об отсутствии границ, нет. Но нужно, чтобы он это чувствовал. Большая разница: я знаю, что меня любят, или я чувствую себя любимым. Многие из нас могут сказать: да, я знаю, что меня мама любила, но я не чувствовал это. Большая разница – знать, что Бог меня любит, и чувствовать это. То же самое по отношению к детям.

Мне очень помогают книги. «Пять языков любви» Гэри Чепмена. Есть отдельные книги: «Пять путей к сердцу ребенка» и «Пять путей к сердцу подростка». Они вдохновляющие, они учат тому, какими способами мы можем донести до наших детей нашу любовь. Я бы советовала прочитать их сейчас просто для того, чтобы вдохновиться. Там все очень четко, понятно, ясно написано. Это христианин (правда, лютеранин), и он часто ссылается на евангельское учение. Это тоже близко для меня. Почитайте. Может быть, вы тоже что-то найдете для себя. Я очень много нашла.

– Ни один период не бывает случайностью в нашей жизни, и этот случился внезапно, для какой-то нашей внутренней пользы. Мне кажется, использовать это время можно на благо. Вы со мной согласны?

– Безусловно. Мы делаем то, что делаем. Но мы находимся в более выигрышной позиции, потому что можем сказать: Господи, остальное все Тебе.

Автор и ведущая Марина Ланская

Записала Маргарита Попова