Свет невечерний. Неизбежность одиночества

Проповедь архимандрита Саввы (Мажуко), насельника Свято-Никольского монастыря города Гомеля.

– Здравствуйте, друзья мои! В городе Минске, столице Республики Беларусь, есть замечательный музей, где выставлены прекрасные образцы изобразительного искусства. Если будете в Минске, обязательно сходите, он находится в самом центре города. Там потрясающие картины, скульптура, и очень красиво само здание музея.

Сегодня я хочу рассказать вам об одной из картин, которая меня потрясла. Это картина Айвазовского «Буря на Азовском море в апреле 1886 года» – огромное полотно, два на три метра, написанное художником за два дня. И все это огромное пространство представляет собой бушующее море: бесконечные волны всех оттенков, какие только можно представить. Лишь одна бушующая водная стихия, которая смыкается с темным свинцовым небом. И только в центре картины мы видим, как из воды выглядывает кусочек мачты затонувшего корабля. А к мачте привязан матрос, который в ужасе ухватился за этот последний островок надежды посреди бушующей стихии.

Дело в том, что картины не просто фотографические снимки. Любое произведение гениального художника – это повод задуматься, повод для духовного упражнения. Не случайно люди, которые умеют созерцать произведения искусства, подолгу задерживаются перед ними. Бывает, они часами стоят или сидят перед шедеврами и молча их созерцают. Это, если хотите, своеобразное духовное упражнение.

Айвазовский написал эту картину по следам события, которое его потрясло. На самом деле был такой шторм, во время которого затонул корабль с бодрым названием «Ястреб». Он очень быстро пошел ко дну, и только один матрос – простой паренек успел взобраться на мачту, привязать себя к ней намертво и тем спасти себе жизнь. Двое с половиной суток, обессиленный, он висел привязанный к мачте, пока его не подобрало турецкое судно.

Это картина не о том, что нашелся человек, который бросил вызов стихии и спасся. В этом полотне я увидел молчаливый гимн человеческому одиночеству. Вы видите эту бушующую стихию, которой нет дела до человека, который хочет жить. Единственное, как он может спастись, – это обездвижить себя. И вот человек умышленно обездвиживает себя, привязывая к последнему островку, чтобы спастись, выжить. Он один перед лицом своей гибели. Если хотите, это эпитафия всей человеческой жизни, потому что каждому из нас надлежит пройти через горнило одиночества. Сколько бы людей вас ни окружало, какие бы они ни были близкие, дружные, отзывчивые, вы все равно всегда один на один со своей бедой, со своими трудностями. И это одиночество никогда нельзя исчерпать до конца.

Страх одиночества – это как раз то, что больше всего пугает любого взрослого человека, не только ребенка. Ребенку проще, потому что он надеется, что, когда вырастет, этот страх куда-то уйдет. Но чем взрослее вы становитесь, чем больше приобретаете жизненного опыта, тем лучше понимаете, что одиночество никуда от вас не уходит, вы все равно один на один со своими трудностями, проблемами и даже один на один со своими радостями. Человеку никогда не дано до конца избыть свое одиночество.

Единственный путь справиться с одиночеством – это принять его. Принять и найти в сердцевине этого одиночества Того, Кто рядом с вами всегда: во всех житейских невзгодах, неурядицах, среди радостей и печалей. Я говорю о нашем Творце. Но прежде всего нужно это одиночество принять.

Наиболее остро мы переживаем одиночество и переносим испытание им, когда с нами случается какая-то беда, когда мы теряем близких, дорогих людей. Не всегда это смерть, очень часто это бывает предательство или просто когда разошлись пути с вашим старинным другом или любимым человеком. Он уходит навсегда и оставляет после себя горечь, которую ты ни с кем не можешь разделить, потому что понять до конца нашу личную горечь никто другой не может. Может быть, в редких случаях другой поможет тебе раскрыться, но ты все равно остаешься один на один с этой горечью, с этим одиночеством.

Обратная сторона этого опыта – претензии к другим людям, которые состоят в том, что мы обвиняем их как виновников нашего одиночества. Мы ждем, чтобы наше одиночество с нами разделили наши родители, друзья, наши любимые, но никогда не получаем до конца того, что хотим. Это неправильный путь. Не надо никого обвинять, потому что тот, кого вы обвиняете, так же одинок и так же привязан к мачте, как и вы сами. У него тоже есть эта червоточина одиночества, которую он мужественно несет. Без мужества перенести ее никак нельзя.

Поэтому не надо никого обвинять, не надо ни на кого обижаться: ни на Бога, ни на родителей, ни на друзей, близких, коллег. Этот тот изъян, который преследует каждого человека, пришедшего в этот мир. Его нужно принять, с ним нужно примириться, нужно научиться жить с ним. Перед ним нужно научиться смиряться, и, самое главное, и это знали мудрые люди, единственный путь избавиться от горечи собственного одиночества – это научиться помогать другим людям справляться с их горем, горечью, с их одиночеством, забывая свои раны и опыт тех предательств или непонимания, через которые проходили мы сами. Нужно просто принять это. Это как раз то, что обратно тому шагу, к которому нас подталкивает интуиция, – как-то обозлиться на всех, торопиться обижаться, обвинять, умножая реестр людей, которые обидели или не поняли нас. Это тупиковый путь. С одиночеством так не справишься.

Надо принять одиночество. Мужественно принять его и забыть себя, чтобы перед нашими глазами были только люди, которые рядом с нами. Чем большему количеству людей ты сможешь помочь, подставить плечо, разделить их одиночество, тем легче тебе станет, – вот такой простой рецепт.

Поэтому, друзья мои, бодрость, мужество и сочувствие – вот что снимает с этой мачты, вот что спасает из этой стихии одиночества, к которой приговорен каждый из нас.

Записала Ксения Сосновская