Свет невечерний. Вера и верность

Проповедь архимандрита Саввы (Мажуко), насельника Свято-Никольского монастыря города Гомеля.

– Здравствуйте, друзья мои! Некоторые исследователи античной философии полагают, что началась она с того, что греки стали посещать иные страны, много плавать, и это подтолкнуло их к определенного рода размышлениям. Они увидели, что кроме греческих обрядов, греческих школ, культурных традиций существуют и совершенно иные: есть египтяне, финикийцы, латиняне, гимнософисты, индусы, и каждый верит в своих богов, живет своей верой; люди очень отличаются и этикетом, и этикой, дают разные оценки. Вполне возможно, что с этого недоумения перед разнообразием мира началась греческая философия – со стремления к обобщению, к познанию истины. 

Ведь, правда, где истина? Наш Бог, в Которого мы верим, наша религия правильная или, может быть, религия финикийцев, которые приносят в жертву своих первенцев, или, может быть, египтян, которые настолько старше греческой культуры, что в диалоге Платона греков называют просто детьми, потому что это древняя культура, древняя философия, очень древняя традиция размышления над смертью и первоначалами?

И сейчас мы с вами находимся в той ситуации, которая подтолкнула греков к бурному обобщению по поводу того, что они увидели, потому что мир превратился, как выражаются современные политологи, в большую деревню. Мы настолько тесно связаны друг с другом, что события где-нибудь в Никарагуа, на той стороне земного шара сегодня становятся известны жителям Белоруссии или Украины. И, наоборот, мы переживаем за китов в Гренландии, мы слышим о том, что происходит с лесами на Мадагаскаре, нам небезразлична судьба Дональда Трампа или же каких-нибудь озоновых дыр, которые над нами плавают, нам важно, что происходит в Новой Зеландии, что – в Австралии.

И это разнообразие, эта взаимная связанность, к которой пришел современный мир, создает некоторую путаницу в умах, потому что мы тоже задаем себе вопрос: «Мы выросли в православной христианской традиции, а вот индусы – в своей индуистской, мусульмане – в своей мусульманской, посмотрите, какие красивые обряды у евреев, есть очень интересные традиции конфуцианства, а вот на островах хилеры совершают какие-то магические обряды, а вот есть расшифрованные, реконструированные обряды майя, а у католиков посмотрите, какие красивые свадьбы и крестины!»

Вдруг создается некоторая ситуация безразличия по отношению к тому, в какой традиции мы живем. Очень популярным стал тезис: «Я христианин, потому что я вырос в этой христианской традиции, а родись я индусом, я был бы индуистом, родись я в Афганистане, скорее всего, стал бы мусульманином. Это не имеет никакого значения, давайте последуем примеру какой-нибудь известной рок-певицы и будем исповедовать каббализм и совершать обряды согласно Каббале: не имеет никакого значения, лишь бы человек был хороший! Мы же люди приличные, мы за мир во всем мире, мы никому не желаем зла: покрестимся по такому обряду, повенчаемся по другому, может, совершим какое-нибудь паломничество к святыне, которая совсем недавно стала популярной или, как говорят, раскрученной с помощью СМИ».

К чему это нас приведет? Эта религиозная и идейная всеядность является некоторым испытанием для неокрепших душ и умов. Здесь следует быть очень осторожным, потому что за формой всегда следует содержание. Форма или обряд – это тело религии. Как человек начинает осваивать душу, обуздывая тело, точно так же и форма религиозного исповедания имеет постоянный отсыл к тому содержанию, на которое она указывает. Если вы участвуете в каком-то инославном обряде, то, хотите того или нет, вы приобщаетесь к той духовности, к тому ритму духовной жизни и к тем реальностям, которые скрыты за этим обрядом или которые раскрываются этим обрядом.

Эта невнимательность к форме приводит к серьезным последствиям. На самом деле это очень безответственно. Ведь мы внимательно читаем этикетки на продуктах, которые нам предлагают, смотрим: «Подождите, здесь какое-то подозрительное масло, а тут очень много жиров, пожалуй, мне это пойдет во вред. А вот эти фрукты, которые выросли на нашем огороде, пожалуй, помогут мне держать форму и фигуру, потому что это продукт проверенный, опробованный даже нашими православными жучками и червячками».

Я, конечно, шучу. Но, друзья мои, религиозные вопросы – это не предмет моды, не предмет торговли. Если мы теряем верность и чуткость по отношению к нашему исповеданию, мы можем потерять чуткость и к правде вообще. Нечувствительность к религиозной форме, к обрядам или к своему исповеданию – это, как мне кажется, обратная сторона этической нечувствительности. Если в человеке постепенно атрофируется чувство правды, он очень легко соскальзывает со своего религиозного упования.

Здесь нужно, конечно, очень остро поставить вопрос о том, в какого Бога ты веришь, чем ты живешь. И это вопрос не просто юридической принадлежности, это вопрос, по большому счету,  жизни и смерти, потому что мы говорим о вещах последних, о вещах предельных. Ведь в какого Бога мы веруем, так наша жизнь и выстраивается. Если мы верим в Бога воплощенного, в Бога, преодолевшего барьер между нетварным миром и сотворенным, в Бога, Который искупил этот мир, в Бога, Который выше всего поставил любовь – это одна история. Если мы говорим о Боге как о покорности – это совсем другая история. Если мы говорим, что Бог – это вообще не личность, то это третья история.

И из каждого этого утверждения следуют этические выводы: как мы себя ведем в жизни, каким принципам мы следуем в наших отношениях с близкими, что мы себе позволяем в политике, в экономике, даже в наших личных отношениях, что мы считаем грехом в конце концов. А это всегда вопрос очень непраздный. Поэтому, как говорил Владимир Ильич Ленин, прежде, чем объединяться, нам надо решительно размежеваться. Он всю жизнь придерживался этого принципа и создал партию как раз на основе вычленения момента непохожести, отличий.

Конечно, мы сразу же таким образом выпадаем из этой всеобщей деревни, из этой культурной каши. Но непременно нужно себя правильно идентифицировать. Это вопрос честности, правды. Как выразился Господь, когда Иоанн Креститель отговаривал Его от крещения: так надлежит нам исполнить всякую правду. Если ты христианин, тебе непозволительно участвовать в инославных обрядах, если ты мусульманин – будь мусульманином.

Не надо путать эти вещи, потому что мы не сами по себе, мы принадлежим определенной общине, это наделяет нас определенной ответственностью за своих предков, за своих близких и отражается не только на нашей жизни, но и на жизни наших детей, нашего окружения. А если в голове и в сердце человека винегрет, то, прежде всего, им очень легко манипулировать, и он сам в конце концов придет к тому, что вокруг него пустота – и внутри и снаружи. Поэтому вопрос религиозных обрядов не праздный, это иногда даже вопрос жизни и смерти.

Записал Игорь Лунев