Беседы с батюшкой. Современные вызовы христианской семье

В петербургской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает настоятель храма Августовской иконы Пресвятой Богородицы п. Бугры Выборгской епархии священник Игорь Лысенко.

(В расшифровке сохранены некоторые особенности устной речи)

– Тема передачи звучит так: «Современные вызовы христианской семье». Наверное, это проблемы, с которыми мы сталкиваемся сегодня в этом мире, и они касаются каждого из нас.

Можно половину передачи только перечислять то, с чем приходится сталкиваться современной семье (начиная от искушений, связанных с нашим секулярным миром). Вместе с тем семья – это же не абстрагированная от общества ячейка. Я бы не ошибся, если бы сказал, что вся наша страна состоит из этих ячеек. Во всяком случае, хотелось бы, чтобы это было именно так. На Ваш взгляд, какие особо важные испытания мы сейчас переживаем в наших семьях, которые мы хотели бы называть христианскими?

– Конечно, самый главный вызов: в мире гипертрофировано служение золотому тельцу, такое идолослужение, которое заставляет каждого быть за себя, каждого делает конкурентом всем остальным, каждого заставляет соревноваться с остальными в большем обладании материальными ценностями, материальным успехом (как он воспринимается такими людьми). И тогда начинается гонка за слишком ранним образованием детей, что лишает их детства, начинается безудержный работоголизм. Мама пропадает на работе, забывает про семью. У нее уже совершенно нет ни сил, ни эмоций, ни любви, и она требует от остальных, чтобы они ей это компенсировали. То есть не она отдает, как в ее природе заложено, а требует, чтобы ей отдавали. А откуда им взять?

Папа тоже заезжен на двух-трех работах, и кредитами, и ипотекой, и вообще общим кризисом. А тут еще последние новости, которыми нас пугают, разделяют, заставляют закрывать многие организации, учебные заведения. И вроде бы в этой ситуации семья должна страдать, но парадоксальным образом, если семья христианская, она может использовать сложившуюся ситуацию для исцеления как самой себя, так и общества вокруг.

Ведь чем страшна ситуация с этим так называемым коронавирусом? Тем, что внушается мысль: каждый за себя, отделись маской, изоляцией, сиди дома, никуда не высовывайся, иначе  заразишься. Фактически навязывается мысль, что каждый человек для тебя – опасность, с ним нельзя взаимодействовать, общаться. То есть идеальная ситуация для врага рода человеческого – разделяй и властвуй. Люди разделяются на работе, при обучении, даже при желании отдохнуть. Сейчас закрыты границы, и все планы куда-то уехать, отвлечься от этой безудержной гонки за материальными ценностями неосуществимы. С этой точки зрения, если ты к этому стремишься,  находишься в состоянии полной депрессии, фактически во всем ограничен. Но ведь это замечательный повод, замечательная возможность семье начать общаться, получить время, когда и мама, и папа, и ребенок дома.

В свое время, когда на Останкинской башне был пожар, вся Москва поняла, что, оказывается, можно общаться, не сидеть пришпиленным к телевизору, а гулять, ходить, смотреть вокруг. И многие открыли совершенно удивительные возможности. Поэтому мы, как христиане, творческие люди, призваны любое что-то обращенное против нас (с помощью Божией, будучи мудры, как змии, и просты, как голуби) обратить на нашу пользу, на спасение наших душ.

– Это один из вызовов, который сейчас есть.

– Это наиболее иллюстративный и наиболее животрепещущий вызов, он у всех на устах. Потому что страх, который пытаются нам внушить, с помощью которого нас пытаются разделить, – это безумие. Когда бросаются (слава Богу, не все) за туалетной бумагой и гречкой – это очень символично. А мы можем это преобразить и в результате обогатиться, преодолеть страх и, наоборот, породить радость.

– То есть мы творчеством можем победить врага, потому что он творить не может.

– В этом-то и есть загадочность русской православной души, что она на самый страшный и губительный вызов отвечает совершенно неожиданно, не так, как планировали, как пытались сделать. Поэтому лучший ответ (это, кстати, и все врачи говорят): чтобы сохранить здоровье, надо сохранять позитивное отношение к миру. При этом, может быть, обратить особое внимание (и тем самым ввести как бы трудотерапию), чтобы и мама, и папа, и особенно ребенок следили за влажной уборкой, вовремя мыли руки. Гигиену надо абсолютно точно соблюдать, и надо выполнять все предписания врачей (в разумных мерах, применительно к своей ситуации).

– Проблема работающей мамы и загруженного проблемами отца (в том числе ипотекой и кредитами), безмерно загруженного занятиями ребенка (та же подготовка к ЕГЭ) показывает, что семью пытаются разделить... Об этом имеет смысл поговорить более подробно, ведь если мы понимаем диагноз, то вроде бы должны понимать, что из болезни можем каким-то образом выбраться. Иначе, если нам нравится такая болезнь, это уже просто какой-то клинический случай.

– Либо мы привыкаем к ней, считаем ее нормальной. Беда в том, что очень часто человек говорит: «Да, плохо, но ведь всем плохо, поэтому это нормально; значит, так должно быть». И в этом проблема, когда дети уже отвыкли от общения с родителями. Говорят, что среднее время общения ребенка со своими родителями – восемь минут в день.

– Это мне напоминает, как в церкви на исповедь отводится сорок секунд.

– Соответственно, как здесь чему-то научить, дать возможность ощутить любовь, это взаимодействие, тонкости, нюансы общения? Сейчас складывается изумительная ситуация, когда это можно и нужно совершить. Ведь мы же говорим, что семья – малая церковь, а Церковь объединена любовью. «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я…»

– Как правило, сейчас семья – это три человека. В этом случае каким образом людям, которые, может быть, еще и не вошли в церковную ограду, научиться жить, чтобы присутствие Божие было в этой семье?

– Надо помнить, что Бог – это не абстракция. Бог – не нечто страшное, непонятное и принципиально неизведанное. Бог – это ощущение и состояние любви, радости, открытости и творчества. И это ощущается только в общении, в служении друг другу. Это надо один раз испытать (как бывает прозрение для ученого, художника), и тогда понимаешь, что это может быть...

Если семья до этого ни разу не ощущала радости общения, любви, радости совместной деятельности, то нынешняя ситуация и позволяет хоть раз это испытать и дальше уже знать, что это возможно, что к этому надо и можно стремиться. И тогда каждое следующее достижение будет выше, чище, радостнее. Тогда и храм будет не неким непонятным местом, а уже тем домом, в котором мы с Богом сможем поговорить, соединиться, отрешиться от суеты, но вместе. Здесь мы почувствуем, что резонанс этой Божественной благодати, соединившись с достижениями нашего общения, любви, прорастающей в нем, даст гораздо более высокий градус радости. И тогда мы захотим идти в церковь, тогда для нас церковь станет местом, где мы становимся сильнее. Ведь уже есть несколько стран, где запрещены богослужения из-за этой болезни. Слава Богу, у нас этого нет, и я думаю, что не будет. В данном случае наш народ понимает, насколько это важно.

– У нас есть как раз вопрос. Телезрительница спрашивает. Она не боится ходить сейчас в церковь, но ей рекомендуют не ходить, чтобы не заразиться. И она спрашивает, что ей делать.

– Во-первых, надо понять, кто рекомендует.

– Я так думаю, просто ее окружение.

– Тут ситуация такая: либо ты доверяешь Богу, либо окружению. Либо угождаешь людям (и тогда ты человекоугодник), либо все-таки понимаешь, что Бог тебя любит и все тебе приготовил, ты угодник Божий, и Он тебе угодит, Он тебе послужит, Он тебе все даст. Женщина просто лишит себя очень многого, если послушает окружение. И наоборот: она даст этому окружению очень много, если, не споря с ним, не противореча ему, покажет, что после церкви, после причастия она стала более отзывчивой, более светлой, более радостной. Такими были первохристианские дети, которые свидетельствовали, что не боялись идти в гонимую, уничтожаемую христианскую Церковь, и их родители становились христианами, видя, что их дети меняются.

– Я так думаю, что этим вопросом, наверное, сейчас задаются многие.

– Что сильнее: вирус, которого не видно, или Бог, Который все создал и сотворил? Христос сказал: «Я  дам вам ту силу, с которой вы сможете наступать на ядовитых змей, они будут кусать вас – и вам ничего не будет, вы будете пить яд – и ничего с вами не произойдет».

– Псалом 90 об этом.

– Да. Есть реальное чудо, когда монахи, священники или даже миряне ухаживали за больными чумой (неизлечимой, выкашивающей миллионы человек), холерой, за прокаженными…

– Кстати, первое упоминание о христианах – это как раз то время, когда был мор, некие люди ходили и убирали трупы с улиц. И говорили: «Кто это такие? Какие-то христиане». К сожалению, мы все время сейчас вынуждены разговаривать о болезнях.

– Скажем для наших телезрителей, чтобы не пугать их: ничто пока не свидетельствует, что данная болезнь слишком отличается от ежегодного заболевания гриппом. Сегодня в новостях было сказано, что найдено лекарство, которое было сделано именно как лекарство от гриппа.

– Я понимаю, что мы сейчас еще больше времени можем уделить семье.

– Уделить семье для того, чтобы стать семьей.

– Да, по поводу того, чтобы стать семьей… Наша ежедневная жизнь с утра до вечера одинакова у всех (за редким исключением): работа, школа, дом, уроки, музыкальная школа, кружки. Никому не нужная бабушка целый день сидит дома, смотрит телевизор – это обычная история. Но при этом мы время от времени вдруг понимаем, что есть в нашей жизни нечто такое, о чем мы не говорим, но это нам абсолютно необходимо. И мы начинаем задумываться о каких-то вечных вещах, но гоним от себя эти мысли по причине того, что они очень неудобные в нашем ежедневном размышлении. 

Может ли в семье, столь загруженной бытом, родиться необходимость молиться (я уж не говорю утром и вечером), хотя бы как-то обращаться к Господу? И возможно ли в этой семье что-либо сделать для того, чтобы в конце концов начать ходить в церковь?

– Опять мы возвращаемся к одному и тому же – к приобретению опыта радости. Хотя бы один из членов семьи должен испытать в своей душе радость от встречи с Богом... Антоний Сурожский об этом говорил, да и все свидетельствуют: для начала надо, чтобы встреча с Ним произошла... У солдат она бывает в окопах, у спортсменов – при каких-то больших достижениях, бывает при болезни, когда ты преодолеваешь кризис и вдруг понимаешь, что что-то тебя поднимает, что-то тебе подсказало, как надо встать, что надо после этого сделать. И человек перерождается, он понимает, что без этого уже не может, он уже не хочет возвращаться в состояние, что было до этой встречи.

А это обязательно будет послано, обязательно каждому человеку хоть раз посылается такая встреча, когда он точно знает, что встретился с Богом, с любовью, с тем, что готово ему помочь подняться и расцвести. Очень важно, чтобы в такой ситуации этот член семьи поделился своей радостью, свидетельствовал о ней. Например, ребенок неожиданно убрал посуду или подмел пол, сделал нечто, что обычно он никогда не делал, и было понятно, что он это делал из любви, из желания помочь маме или бабушке. И тогда эта цепочка очень заразительна – это радость, помощь, любовь. Тогда вдруг мама или папа ощутят помощь от своего ребенка, которую они не ждали, и это их очень удивит и будет для них реальным чудом. Они ощутят в этот момент прилив тепла, нежности, осознания того, как мало они уделяют внимания ребенку.

Это все живое, здесь нет правил, нельзя сказать: приди, ты обязан прочитать молитвы утром и вечером. Это лучший способ сделать детей атеистами. Это было уже в истории нашей Церкви, в истории нашей страны. И не дай Бог сейчас пытаться это делать. Недаром есть такой диагноз – дети воцерковленных родителей. Это как раз тот самый случай, когда родители пытаются вдолбить молитву. Это самое страшное. Это практически стопроцентный способ сделать ребенка атеистом. Надо действовать только любовью, только личным примером, только обменом опытом благодати, опытом другого состояния.

– Очень точно, меня это очень задело сейчас, спасибо. У нас есть вопрос от нашего постоянного телезрителя из Москвы: в Конституции есть поправка о семье, что это именно соединение мужчины и женщины. Но он говорит о том, что в нашем сегодняшнем секулярном мире очень много разврата. Насколько возможно в этом случае внесение в нашу Конституцию такой поправки, что семья – это союз мужчины и женщины?

– А что можно противопоставить, если мы не называем семью союзом мужчины и женщины? Это изначально созданный способ рождения человека, когда мужчина и женщина становятся одним телом для того, чтобы появилась новая жизнь. Мы и так исчезаем, у нас  количество рождающихся меньше, чем количество уходящих из жизни по разным причинам, и в первую очередь далеко не от той болезни, о которой мы сегодня говорили. Если в этой ситуации семья – это не союз мужчины и женщины, то что? Две женщины, два мужчины? То есть абсолютное бесплодие. Тогда у нас нет никаких шансов.

Если мы хотим, чтобы наше государство сохранилось, то оно в свой Основной Закон должно вставлять те нормы, те императивы, которые позволят ему как минимум не исчезнуть, укрепиться и развиваться. Так и было всегда в нашей стране. Когда мы вспоминаем о том, что Бог традиционен для нас, что дети для нас приоритет, когда говорим о том, что семья – это мужчина и женщина, мы напоминаем людям, что они сотворены по образу и подобию Божию. И надо бы слушать Бога, слушать традиционно Того, Кто нас не только создал, но и наградил самыми большими богатствами, которые мы, к сожалению, пока еще только расточаем.

– Мне однажды жаловалась одна женщина, встретив и узнав меня на улице. Она сказала, что они ходят с мужем в церковь и муж в церкви просто настоящий православный христианин (умный, ласковый, любящий), как картинка. Но как только он приходит домой, превращается в домашнего тирана. Ей никто не верит в церкви, что ее муж просто домашний тиран. Более того, она все время ощущает, что ее считают лгуньей. Она спрашивает: что в этом случае делать? Зная о том, что я встречусь с Вами, я ей пообещал, что этот вопрос адресую Вам.

– Я встречался с такими людьми, которые лицемерят: в церкви одни, а дома другие. Я понимаю, что это очень большая проблема. Тут все зависит от того, насколько та женщина, которая Вас об этом спрашивает, доверяет Богу и самой себе. Когда мы доверяем Богу и себе, мы можем услышать Его подсказку, как надо поступить.

Здесь не может быть стороннего ответа и даже стороннего совета. Если уж необходим совет, то он такой: поступить по-своему с Божьей подсказкой. Если она с ним остается (что, мне кажется, на 99% было бы желательно, поскольку, если бы было по-другому, она бы и не спрашивала), она, услышав эту подсказку, ощутит в душе прилив энергии, благодати. Когда мы слышим Бога, нам сразу становится легче и что-то понятнее. Мы даже восклицаем: насколько это божественно просто! Где-то по-другому сказать, что-то по-другому ему показать, ни в коем случае не обвиняя, не ожесточаясь, потому что это разрушает нас в первую очередь, а именно поступив по-другому, совершенно нелогично, нерационально, не так, как говорит окружение. Окружение всегда стороннее. Господь и говорит в этом смысле, что ближние – враги наши. Окружение судит по-своему, а это очень личное: человек и его половина. Ей надо это осознать. Как она его половина, так и он – ее половина. Если она не готова отсечь от себя физически свою половину, то надо уврачевать ее, исцелить, чтобы они стали единым целым. А как это сделать? Это может сделать только Бог. Искренне, доверчиво спросить у Него. Мы можем о ней помолиться, если назовете ее имя. У меня есть такая практика: во время литургии, когда мы после Евангелия поминаем тех, о ком подали записки, я обязательно называю перед всеми тех, кто просит о себе особо, и прошу весь храм о них помолиться. Многие свидетельствуют, что такая общая молитва очень многим помогает.

– Я думаю, в данном случае мы можем молиться за очень многих.

– Наверное, да. Чтобы мы научились слышать и исполнять это. Это очень здорово, поверьте, когда люди пытаются это сделать, пытаются каждый раз поступить по-другому, творчески, вместо того чтобы делать по стандарту, как всегда, считая, что это нормально и по-другому быть не может. Каждый раз, услышав Творца, Его подсказку, поступить именно так. И ощутить чудо изменения.

– Наша телезрительница Елена задает вопрос – на мой взгляд, чрезвычайно важный, потому что он затрагивает целый пласт для обсуждения, касающийся семьи. Как воспитывать детей, в особенности сына? Я хотел бы расширить этот вопрос. Когда мы видим, как ведут себя дети (мальчики, конечно, более активны), воспитание в семье, особенно когда есть и сын, и дочь, вызывает очень серьезные вопросы. Какие приоритеты должны быть, чтобы воспитывать сына?

– Я начну с предельного выражения: нужно воспитать сына, который должен стать настоящим мужчиной. Если мы увидим в мальчике будущего мужчину, мы не будем его перекармливать, излишне опекать, но будем давать ему любовь, поддерживая его в его стремлениях увидеть что-то новое, что-то разобрать, даже сломать. Но потом поощрить, чтобы он это соединил, собрал, построил. Даже если он упал – это тоже нужно. Опыт детских физических падений нужен, чтобы научиться не бояться физической боли, столкновений, иначе он никогда не станет мужчиной. Врачи даже говорят: чем раньше ребенок переболел некоторыми заболеваниями, тем здоровее он станет потом, потому что у него иммунитет вырастет в этот момент. А когда мы боимся, что ребенок, не дай Бог, чем-то заболеет, кутаем его, пичкаем, он в таких тепличных условиях подпадает под любой более-менее агрессивный фактор и мгновенно заболевает гораздо хуже.

Очень важно осознать, что той самой маме, замученной на работе, тяжело принять самодеятельность мальчика, тяжело понять необходимость его мужского начала. Поэтому она готова его подчинить, своей опекой сделать его послушным, понятным и предсказуемым. Это страшно, это неправильно. Так мальчики ломаются, так мы лишаем себя мужчин. Если Елена и остальные женщины, мамы хотят, чтобы в обществе опять появились мужчины, надо начинать с мальчиков. Надо поощрять то, что они делают самостоятельно, их помощь по дому, их внимание к девочкам, к маме, к бабушке. И чтобы при этом их поощряли за это, чтобы они знали, что это правильное поведение.

– Меня в детстве заставляли мыть посуду. Я считал это абсолютно делом для девочек. Прав ли я был?

– Как объяснить… Помните, в «Джентльменах удачи» герою Евгения Леонова, заведующему детским садом, говорят: что-то дети не хотят кушать. Он заходит и говорит: «Товарищи! Мы отправляемся в космический полет, надо подкрепиться космической едой!» Если бы Вам подсказали, что на корабле женщин нет и все мужчины моют за собой сами, да еще самые лучшие матросы, им доверяют все самое лучшее, думаю, Вы бы представляли себя на корабле, как Вы за весь крейсер моете посуду, Вам доверили хрупкую фарфоровую посуду капитана… Тут нужен творческий подход, творческое начало, нужно ребенка поощрить, чтобы мама сказала: какой ты молодец, ты мне помог, ты мне, слабой женщине, сэкономил время, теперь я могу тебе почитать книжку, что-то рассказать. Всегда надо эти восемь минут увеличивать, но не нотациями, не окриками, не боязнью, не укутыванием и гиперопекой, а совместным делом, совместным открытием, творчеством, объединением усилий.

Когда ребенок лишен общения с родителями, он становится замкнутым, зависимым. У кого-то это уходит в онлайн-зависимость, человек прикован к компьютеру, у него уже и спина сгибается, и органы смещаются, он всего боится. А все почему? Потому, что он не почувствовал, что нужен родным, нужен еще кому-то. Например, ребенок с родителями или специалистами детского сада, школы или кружков включен в традиционный праздник (это Новый год, или Масленица, или Рождество, или День семьи). К этому празднику ставят спектакль. Раздаются роли, причем на равных, можно даже выбрать их голосованием. Вместе делают костюмы, вместе пишут сценарий и вместе играют... Доказано, что несколько таких праздников волшебным образом преображают семью. Ребенок понимает, что его любят, с ним советуются, его уважают, он вовлечен в это, потому не надо прятаться в компьютер, в зависимости. Ты уже полноценный, радостный, тебя услышали.

– Тот же вопрос о воспитании дочки.

– Нужно больше радости, любви, похвалы и стимулирования к чисто женским занятиям, к самым тонким, трепетным, на что у парня обычно не хватает ни сил, ни желания, ни усидчивости. А девочке это необходимо, потому что это воспитывает в ней женственность, ювелирность, которая так ей необходима в этом мире. Когда она это ощутит, уже ни на что не променяет свое богатство, возможность сделать такую работу, которая преобразит мир.

Я всегда говорю, чем женский взгляд на мир в первом приближении отличается от мужского. Мужская «фотография» мира обычно панорамна, он видит ситуацию в целом. А женский взгляд умеет видеть красоту цветка, изгиб, оттенок цвета. Когда панорама лишена деталей и нюансов, она становится слишком серой, слишком общей, схематичной. И наоборот: только кружево, только форма, цвет, оторванные от реальности, никому не нужны. А вот если их соединить, насытить панораму буйством цвета, форм, отточенных деталей, тогда появляется гармоничное целое. Поэтому у женщины, у девочки это должно быть воспитано, тогда она будет богатой духовно, душевно и может этим поделиться. Тогда в ее работе, кем бы она ни была (начальником, профессиональной спортсменкой, тренером, инженером), будет ее женский взгляд, женский подход, который что-то достроит, добавит, сумеет все соединить, цементировать и гармонизировать. Без него все разрушается. Каждому нужно свое. Учитывайте это. Недаром была практика, когда мальчики и девочки воспитывались в школах отдельно до определенного момента, а потом объединялись.

– Сейчас тоже появились школы с раздельным воспитанием.

– Для обучения это дает большие плоды, особенно если там дается как можно больше профессий; как в Смольном институте. Многие не знают, что Институт благородных девиц был для трудных подростков – для девочек, которые вели себя не так, как надо. Когда их помещали туда, им давали до двухсот профессий. Когда они их осваивали, они становились той самой гордостью общества: смолянка – это было как советский знак качества. Она ценила себя, она знала, что нигде не пропадет, что все умеет. Она умела все настолько тонко и деликатно, что ловила восхищение, осознавала себя женщиной. Ей уже не хотелось быть сорванцом, который привлекает к себе внимание. Она знала, что и так привлекает внимание, что всегда будет в центре внимания. И у нее были силы делиться этим.

– Классическая семья сейчас у нас как модель. Представим себе такую семью в церкви. Дети в храме – это особая категория. Женщина в храме нужна только для того, чтобы петь или убирать (есть такой стереотип). Мужчина в храме, во-первых, редкость, а во-вторых, он, к сожалению, самый невостребованный человек в Церкви. Мы не знаем, что делать с мужчинами в Церкви. Что может делать мужчина в Церкви, для Церкви?

– Для начала я вспомню своего духовника отца Василия Лесняка (это было самое начало девяностых, когда люди только стали возвращаться в Церковь). Для него каждый вошедший мужчина был потенциальным священником. Он каждого пытался ввести в алтарь, благословить и попросить сделать нечто, что позволит ему попробовать стать священником. Прочитать что-то, помочь с чем-то.

Там же отец Василий (и отец Николай из Иоанновского монастыря) создает общину, в которой каждый человек может взять на себя что-то любимое, что-то, чем он может сам добровольно поделиться, оказаться нужным. Например, в этой общине есть люди, которые говорят: у нас мало времени, но есть машина, и мы могли бы кого-то куда-то подвезти, вот наш телефон, звоните. Либо надо что-то сделать в храме по дереву, электричеству. Не женщин же спрашивать. Чем больше мужчин, чем больше тех, кто готов поделиться своим трудом, талантом, своим профессиональным опытом, тем меньше будет нагрузка на каждого, тем с большим удовольствием, радостью и качеством человек сможет в чем-то поучаствовать. Он будет понимать, что теперь это его храм, и он приложил усилие. Вот это он повесил, починил, это добавил, здесь пожертвовал, вот это доделал. Тогда для него это будет своим, он будет чем-то делиться, это будет сразу чувствоваться. Он будет заходить сюда не опасаясь, а даря себя, свое время, энергию.

Община – единый живой организм. Чем меньше людей, тем более несовершенен живой организм. Поэтому каждый ценен. Детки, снующие, поющие, радующиеся, бегающие, – это совершенно необходимо, иначе это что-то мертвое, не до конца соединенное и живое. Потому Господь и сказал: дайте детям прийти ко Мне. А у нас иногда бывает, что дети якобы мешают, давайте их уберем, чтобы было благочинно…  

Если ребенок невоспитан, ведет себя слишком шумно, что-то рвет, надо указывать на это родителям. Ребенок не понимает, где он оказался, не принимает этого. Нужно рассказать ребенку, что и как; чтобы он подвигался, свечку поставил... Если совсем маленький ребенок, его можно параллельно увлечь в той же воскресной школе какими-то занятиями (лепкой, рисованием, пением), но чтобы в момент Причастия он вернулся.

– В Выборгской епархии есть замечательный храм Одигитрии. Священник отдал свой кабинет, чтобы организовать там что-то вроде детского садика. Это была инициатива самого настоятеля. Слава Богу, что так есть. Но эта проблема часто существует в храмах. Очевидно, что сами родители могут объединиться и организовать нечто подобное, лишь бы была настоящая активность.

Дети в нашем понимании – это просто дети, а в греческом языке «дети» – это те, что находятся на иждивении и в подчинении, считают себя «чадами». Я подвожу к понятию «чадо», «духовное чадо». Можем ли мы мечтать о времени, когда священник будет как домашний врач? В Вашей практике есть ли семьи, которые Вы духовно ведете, или это мечта?

– Это не мечта, а абсолютно необходимая цель. Но для этого нужно построить гораздо больше храмов. Помните выражение: будет и на нашей улице праздник? Если на каждой улице, особенно в многоэтажных поселках, пригородах, микрорайонах, будет пусть небольшой, но храм, семья сможет туда прийти, посоветоваться...

Священник всегда считает: главное, для чего он здесь, это стать необходимым этой семье в передаче опыта – чутком, не насильственном, не диктаторском. Нельзя за этих людей жить. Нельзя ими руководить. Надо им предлагать дополнительный опыт, какие-то обстоятельства, которых они пока не видят, не учитывают, не знают. Священник наделен большим опытом общения с другими, большим знанием Священного Писания, содержащего наш духовный опыт, и если человек с помощью Божией, с помощью подсказки причастится, помолится и попросит, то Господь точно ему подскажет. Это будет лучшая награда для священника.

– Подведем итог, в чем сложность и как нам теперь жить.

– Как мы говорили в прошлой передаче, главная ценность семьи – любовь. Любовь – главный целитель и цемент, созидающий из союза мужчины, женщины и ребенка нечто единое, целое, гармоничное и абсолютно радостное.

– Бог есть любовь.

– И радость.

Ведущий Глеб Ильинский

Записали Елена Кузоро и Маргарита Попова