Беседы с батюшкой. Как говорить о Христе язычникам

В петербургской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает председатель Отдела по молодежной, миссионерской и катехизаторской работе Гатчинской епархии священник Николай Святченко.

– Тема, которую сегодня обсуждаем, мы обозначили так: «Как проповедовать (говорить) о Христе язычникам». Казалось бы, это очень богословская тема, тем не менее она очень важна для нашего сегодняшнего христианского мироощущения.

Отец Николай, именно с этого посыла я и хочу начать нашу передачу. Кажется, что язычество – это термин, который знаком нам только по Ветхому Завету. Но сейчас мы можем слышать о неоязычестве. Что же такое язычество в нашем современном мире?

– Если сказать о значении понятия «язычество», оно прежде всего означает народную веру, которая, к счастью, за две тысячи лет истории Церкви была христианством в Европе (как и во многих других странах мира) преодолена. Христианство демифологизировало пространство. То есть все представления о населенности этого мира различными богами, которые влияют на жизнь человека, христианская вера так или иначе изгнала, утвердив свободу и благодать в Иисусе Христе.

Но, как Вы правильно сейчас заметили, примерно с середины XX века начинает набирать ход так называемое неоязычество. То есть это попытка реконструировать, возродить какие-то древние дохристианские верования. Конечно, по большей части они являются лишь симуляцией и никакой реальности к тем дохристианским практикам не имеют. Но, говоря о сути язычества  (то есть о тех представлениях, которые лежали и лежат в дохристианском понимании мира, Бога и человека), конечно же, мы можем и в современное время найти ему много параллелей.

Прежде всего в этих параллелях мы должны доказать, что само язычество имело более высокоорганизованный характер. То есть язычество имело специфичные ритуалы и даже вероучения, особую иерархию, а иногда  представляло собой и очень разрозненное верование, отсутствие иерархии как таковой, обряды не имели какой-то определенной логики. Но то, что объединяло древнее дохристианское язычество, и то, что мы можем найти среди наших современных сограждан, можно назвать словом «суеверие». Обычно в современном религиоведении этот характер сознания называется «культовое сознание».

К сожалению, так получается, что у нас есть такая культовая среда, из которой порождаются секты, культы различного характера. Здесь суеверие – это представление о чем прежде всего? О неком духовном мире, который имеет непосредственное влияние на этот мир и законы которого необходимо знать для того, чтобы избегать каких-то неприятностей.

Об этом очень много писали религиоведы в советское время. Это был Владимир Андреевич Мезенцев, а также многие другие религиоведы, которые описывали язычество, посвящая этому целые научные тома. Они считали и искренне надеялись, что благодаря знанию (тогда, когда человек будет более просвещен, когда он будет знать о том, что просыпавшаяся соль реально никак не влияет на супругов, которые в результате именно этого могут поругаться в самое ближайшее время) эти все суеверия исчезнут: такая позитивная вера (суеверие опять же с обратной стороны, но рационалистическое) в то, что если мы будем иметь больше знаний, то станем менее суеверны. Но как показывает нам уже XXI век, современный  человек может иметь самые разные суеверия, специфически выражать их и проявлять. Никуда это состояние сознания не ушло. И при развитии науки и техники (в век просвещения), различных аргументов и доказательств со стороны разума человек не стал менее суеверным. Даже стал более суеверным в том смысле, что многие суеверия стали иметь более рациональный характер; и они имеют более плотную основу.

– Есть люди, которым бессмысленно абсолютно что-то говорить, потому что их жизненная позиция настолько агрессивна, что, может быть, мы не чувствуем в себе сил и знаний для того, чтобы говорить им о Христе. Потому что любой разговор о Христе – это разговор о любви. И, наверное, это очень сложный вопрос нашей миссии в современном мире.

Вопрос телезрителя: «Первыми  узнали о рождении Иисуса Христа волхвы. Почему им была дана такая возможность?»

– Да, это правда. Мы у евангелистов находим историю о том, что первыми узнали о пришествии Мессии в мир самые простые люди. Это были пастухи,  вавилонские гадатели по звездам, язычники.

– Знающие.

– Вместе с тем мы из этой истории должны почерпнуть самую главную идею: когда эти волхвы с восточной стороны пришли к Христу и в Нем  уже обрели истину и финал всех своих религиозных исканий, они к своему язычеству и суевериям уже не вернулись.

Это очень короткая история, она в Евангелии не развертывается подробно. Евангелисты имеют специальную задачу говорить о том, что Христос пришел для всех. Не только для иудеев, не только для евреев, Он пришел как для самых простых людей, которые не столь значимы для социума, так и для язычников, которые были до этого момента вне общества Божия. Язычники имели какую-то возможность наблюдать за тем, что происходит в Израиле, но не были названными чадами Божиими. Поэтому для евангелистов очень важно было в Евангелии подчеркнуть, что Христос с самого рождения практически (не говоря уже о евангельских событиях, Его обращении к язычникам и обращении к самарянам как к тем, кто исказил иудейские вероучения) относится к ним с открытым сердцем и принимает их со всей радостью. И чаще они являются более благодарными слушателями и более глубоко воспринимают и Христа, и откровения, и Евангелие, нежели чада царства – иудеи.

– Тем более они же принесли Ему дары, и эти дары до сих пор для нас являются носителями великого смысла.

– Принесение этих даров важно даже в большей мере не столько для Христа Богомладенца, сколько для них самих. Они отдают Ему все свое богатство: то, что они считали богатством,  приобретенным в течение многих  десятков лет. То, что они обрели в результате поиска, труда (конечно, очень серьезного), они  кладут перед ногами Божиими, как бы говоря о том, что это суета сует, прах для них...

– Есть еще один такой важный момент: в еврейском мире отношение к детям и младенцам было самое уничижительное. Поэтому даже это путешествие, этот подвиг (можно сказать и об этом) носил невероятно смиренный характер, так как неужели мы  можем представить себе знающих мира сего, поклоняющихся какому-то младенцу? Это, конечно, удивительно. И спасибо большое нашему зрителю за этот вопрос.

Все-таки каким же образом мы способны проповедовать? Иногда нам кажется, что наша миссия (мы знаем по апостолу Петру): представить отчет о своей вере. Но вместе с этим мы иногда очень боимся говорить людям о любви Божией, тем более тем людям, которые нам кажутся агрессивными, тем, которые поносят нашу веру. Что нам в этом случае делать?

– Говоря о миссии, способах, методиках, о техниках проведения миссии, надо сказать, что иногда мы на наших миссионерских курсах посвящаем этому  много времени и в течение года рассматриваем разные типы сознания…

– Можно сказать, что суеверие – это суетная вера, то есть вера в суетность? Или что такое суеверие?

– Я об этом и хочу сказать: суеверный человек для нас очень хорош с той точки зрения, что он является расположенным к вере. И здесь очень важно для себя уяснить, в чем различие между суеверием и верой.

Суеверие – установка человеческого сознания в отношении духовного мира в том, что мы можем рационализировать его, до максимальной степени разложив по полочкам некоторые нюансы, как этот духовный мир влияет на материальный. Соответственно, мы способны избежать каких-то неприятностей, избежать венца безбрачия или, наоборот, кого-то привлечь к себе, получить хорошую работу и так далее. То есть использовать духовные силы, духовные реалии для того, чтобы строить эту материальную жизнь. Суеверный человек пытается максимально довести эту концепцию до предела.

– До магизма?

– Конечно, до магизма. Поэтому критика суеверия с точки зрения разума не всегда является успешной, поскольку если суеверия пичкать такими рациональными атаками, оно способно дальше, развиваясь, заглушить и сам разум. Мы знаем, что уже в XX веке появляются сверхновые, уникальные культы: саентология, различные изотерические культы. Это и хиромантия, и те культы, которые имеют свой якобы базис на научных данных, на рациональных и логических конструкциях. Но, по сути, они вводят человека в еще большее заблуждение.

Поэтому очень важно для нас определить, чем же отличается суеверие (или как бы мы сказали по-другому – язычество), какая-то природная вера (к сожалению, природная для человеческого падшего состояния) и вера в смысле откровения Евангелия. Отличие здесь прежде всего в том, что в вере, в откровении человек призывается к тому, чтобы начать познавать Бога, вступить с Ним в диалог, вступить с Ним в отношения. И Бог не столь очевиден, как это кажется всем людям, имеющим суеверное мировоззрение. А Бог (как сказал о Нем Христос) похож на ветер. Он приходит оттуда, откуда не знаешь, и уходит туда, куда не знаешь. И одному из знатоков Никодиму (по Евангелию от Иоанна) Христос очень культурно сказал, что ему надлежит родиться заново, чтобы понять, о чем Он говорит.

– Помните, он сказал: «Неужели мне нужно будет родиться заново из утробы матери?»

– Да, то есть здесь это абсолютно наши  представления о духовном мире и о Боге, Которого мы бы хотели поместить в какие-то рамки. Христианин и верующий человек понимает, что Он гораздо шире, выше, необъятнее. Бог прежде всего живой. И в силу этого Он и меняет ситуацию каждый день, иногда каждую секунду. Именно поэтому вера прежде всего представляет собой риск. Человек каждый день, каждый момент времени может испытывать определенный кризис. Получается, что в отличие от суеверия  истинная вера – это всегда подвиг и мужество.

Часто мы можем услышать такие слова, что главное – верить, а во что, уже не так важно. С одной стороны, мы действительно можем признать, что  в каждом человеке есть потребность в целостном объятии этого мира. Человек чувствует, что он не только животное, которое должно набить свой живот и уничтожать своих близких,  идя по головам. В человеке есть что-то, что его мучает. Мы называем это духовностью, но человеку обывательского склада ума сложно бывает это сформулировать. Поэтому для того, чтобы чувствовать себя в более комфортом и защищенном состоянии, иметь определенную страховку, человек и надевает на себя красные ниточки, организует свою жизнь в контексте различных фетишей и обрядов. Это приносит спокойствие и хоть как-то удовлетворяет существующий духовный запрос. Тревога пропадает, и человек существует дальше в ракурсе, в котором уже привык жить. 

Конечно, человек потенциально способен из суеверия открыться для Бога и веры. Но сложность здесь заключается в том, что в случае принятия истинного Бога  – Христа человек каждый день будет вынужден сталкиваться с тем внутренним противоречием, когда он должен бороться  с собственным эгоизмом. Необходимо будет  выбирать любовь в противовес самовлюбленности и самоудовлетворению.

– Вопрос телезрителя: как можно доказать реальность существования Христа как Личности, если человек не признает достоверность Евангелия?

–  Аргумент о том, что Христа не было как Личности, был популярен в 20–30-е годы XX века. Это отражено даже в известном романе Булгакова «Мастер и Маргарита». Христа представляли как некий собирательный образ. Но после ряда открытий и изучения новых источников,  в результате археологического, исторического,  филологического анализа, проведенного  в том числе и противниками Церкви, стало очевидно, что Христа как родоначальника христианства исповедовали в I веке как реальную Личность. И в Его существовании никто не сомневался.

Другое дело – воспринять факт воскресения  Иисуса Христа. В отношении к этому факту и кроется различие между христианами, язычниками, иудеями и вообще всеми остальными религиями. Откровение о воскресшем Христе было дано тем, кто любил Его при жизни. Ведь после Своего воскресения Христос не являлся фарисеям или Понтию Пилату.

Здесь вопрос веры апостолов и всех тех людей, которые любили Христа еще при жизни. Они выдержали серьезное испытание: их Учитель на их глазах был физически уничтожен.  Скорее всего после этого они собирались разойтись по домам и продолжить свою обыкновенную жизнь. Но факт воскресения Христа настолько повлиял на них, что они навсегда оставили свою прошлую жизнь, рассказывая по всей империи об этом событии.  Практически все они закончили свою жизнь мученически. Они пошли на это не за идею, не за свои собственные убеждения, а из-за факта видения новой жизни.

– У нас много мучеников, которые умерли за веру Христову. И в ответ на вопрос я бы посоветовал тем людям, которые отрицают Евангелие, прочесть хотя бы письма Плиния Младшего… Но давайте вернемся к теме язычества. Если вспомнить церковнославянский язык, то слово «языки» означает «народы». Неужели язычество – это некая народная вера?

 – Да, это то, что мы имеем под так называемой естественной верой. Она передавалась в устной традиции, а также долго существовала  в письменных источниках. К примеру, в древнеегипетской «Книге мертвых». Мы видим, что даже в самых древних и, казалось бы, высокоразвитых религиях человек стремится подчинить духовные силы своим запросам и нуждам. И, конечно, каждый народ собой представляет, с одной стороны, очень уникальное явление, уникальный этнос. Конечно, в контексте раннехристианского богословия (например, Иустина Философа) Господь Свои разумные семена сеет и сеял на все народы, и люди воспринимали и усваивали эти семена по-разному. Кто-то более качественно, более высоко, кто-то хуже и проще. По крайней мере, апостол Павел считал, что иудеям был дан закон, а язычникам была дана философия, с одной стороны, если речь идет о греках или римлянах, а с другой стороны – нравственные законы.

Все же отрицать абсолютно и нивелировать язычество  дохристианской эпохи мы не станем. Потому что во многом эти языческие верования были своеобразным детоводителем ко Христу, они способствовали восприятию христианской веры. Так, у египтян к концу II века в подавляющем  числе среди простых людей, среди крестьян было уже много уверовавших христиан. В конце II века мы видим развитые христианские школы, огласительные училища.

За первые три-четыре столетия очень много народов, много этносов восприняло откровение, вошло в христианскую Церковь,  и подчас это произошло где-то вопреки, но в целом благодаря тому, что какие-то лучшие зерна в этих языческих верованиях  помогли узнать, усвоить какие-то христианские идеи. Конечно, часто приходилось преодолевать сложности, но когда мы говорим о современном суеверии, мы должны отличать его от дохристианского, поскольку сегодня человек не приносит жертвоприношения, как бы формально знает о Церкви, он знает о Христе, и при этом остается нулевой уровень его вовлеченности.

– У меня есть очень интересный вопрос к Вам по поводу того, насколько вера во Христа спасительна для тех людей, которые думают, что они веруют во Христа, но на самом деле Его не знают?

И вопрос телезрителя Евгения Белавина: «Мне не нравится слово “язычник”. Я хочу так сказать: я не христианин. Как объяснить, что человек создан по образу Божию?  Гитлер и ему подобные деятели – тоже образ Божий?»

– Достаточно легко объяснить то, что мы созданы по образу Божьему; может быть, проще, чем кажется. Поскольку только христианство настаивает на том, что человек является образом Божиим. Не какое-то случайное творение, возникшее в результате интриг или борьбы богов между собой, а творение свободное, предопределенное к счастью, радости,  вечной жизни.

Человек сотворен по образу Божьему. Что это значит? Человек отражает в себе определенные совершенства Божии, которые в Боге присутствуют в максимальной степени, а в нас они отражены в какой-то грани. Конечно, идет речь о таких качествах, как разумность, воля. То есть мы способны направить себя в какую-то сторону. Мы можем придать любому нашему действию осмысленность с помощью нашей воли. Это и способность человека быть творцом, быть созидателем своей жизни.

Что такое покаяние? Что такое приобщение к Святым Дарам, если не творческая наша реализация?  Мы меняем себя с помощью Божией, но мы меняем себя. Язычество в это никогда не верило и не исповедовало это. Человек был игрушкой богов. Он должен был подчиниться различным законам кармы, он был тем, кто должен был существовать согласно этому космическому закону, был песчинкой в этой огромной Вселенной, не имеющей что-либо существенного. Так это было в греческой и римской философии, так это и в восточных представлениях: человек не ценнее конского волоса, что называется.

Христианство утверждает человека как образ Божий, который складывается из разума, памяти, воли, творческих потенций (другое дело, что человек их может не реализовать, этот талант никак не открыть, не культивировать в себе и не приумножить). Все эти качества в человеке как бы обрамляют его личность. Мы говорим о человеке как о личности. Поэтому святые отцы настаивали на том, что человек, познавая Бога, познает себя и прежде всего формирует себя как личность. Он себя может проявлять как богоподобное существо в этом мире. Он может реализовывать свою свободу, не быть рабом греха. Он творчески может совершенствовать свою жизнь, жизнь своих близких и вообще этот мир, космос.

– То есть он сотворец, соработник Бога.

– Конечно.

– А в некоторых верованиях есть необходимая задача уничтожить свою личность, то есть добиться именно нирваны…

– Да, ведется целенаправленная борьба в течение жизни для того, чтобы расформировать, уничтожить какие-то личностные характеристики, чтобы окончательно выйти из этого числа перевоплощений и наконец уже не перерождаться. В этом смысле, конечно же, христианство и восточное религиозное направление не совпадают; христианство утверждает высокую цену человека, личности для Бога. Бог пришел в этот мир в лице Христа для того, чтобы спасти конкретного человека, каждого из нас. Воскресить его для жизни вечной. Восточная концепция, восточная религия всячески пытается уничтожить все, что есть в человеке личностного, и в этом видит счастье и радость. Это отдельный большой вопрос.

– Тем не менее он требует нашего размышления.

– Конечно.

– Мне очень понравилось одно такое размышление. Если ездить в метро и сидеть в гаджетах, то человек может разучиться размышлять, думать, исследовать…

 У нас есть такие общеупотребительные понятия: «духовность» и «духовный человек». Можете ли Вы объяснить, что такое духовность с точки зрения православного мышления?

– Когда человек относится к Богу и имеет эти реальные отношения с Богом, воспринимая Его как Того, к Кому мы обращаемся: «Да будет воля Твоя».

– Не моя, а Твоя.

– То есть мы предполагаем возможность изменения ситуации в любой день и в любую секунду. Мы предаем себя в руки Божии. В этом смысле эти отношения становятся реально живыми. Человек-христианин в определенной мере каждый день должен подвергать свою веру сомнению. Сомнению не в том смысле…

– …есть ли Христос?

– Да. Иисус въехал в Иерусалим на одном ослике или на двух осликах…

– Три раза пропел петух или один раз…

– Родила Пресвятая Дева от Духа Святого или нет… Конечно, не об вероучительных догматах идет речь, а о сомнениях прежде всего в себе, в своих отношениях с Богом, в своих отношениях с человеком. Искренние ли они, строятся ли они на фундаменте любви, имеют ли  подлинно христианские, евангельские основания? Или же мы уже превращаемся в каких-то людей, которые совершают в том числе даже положительные и церковные действия, но чисто механически.

– «Я же хороший человек».

– То есть суеверие демонстрирует восприятие метафизики или духовного мира (надматериального) так, как будто это нечто детерминированное. И мы становимся  суеверными людьми, когда читаем молитву механически, когда мы к четкам  не так относимся…

– Мне казалось всегда, что четки отделяют человека истинно верующего от обрядоверующего.

– Возможно любую святыню, к сожалению, превратить в абсолютно банальную вещь. То есть в какую-то рутину; в то, что для человека становится не имеющим реального пространства в жизни. И самый явный и глубокий пример – это Иуда Искариот, который находился со Христом в течение длительного времени, пребывал с Ним в какие-то особо интимные минуты Его жизни, когда Он был наедине с учениками, когда Он спал, когда питался...

– Это и Тайная Вечеря.

– И вместе с тем для него Творец мира, Мессия, Спаситель был Тем, за счет Которого он строил свою собственную жизнь. То есть Бог для него присутствовал и существовал параллельно.

– И он тоже понимал свою жизнь как духовную?

– Конечно. Я думаю, человек в этом смысле считает, что он ведет духовную жизнь, что он делает все правильно, но он реализует свои какие-то планы в этой жизни за счет истинного Бога. Поэтому, к сожалению, в Церкви можно пребывать и физически находиться и не возгревать душу к тому, чтобы были живые отношения с Богом, остаться пребывать на уровне суеверия, не уровне магического отношения к этому. Конечно, горестно, когда это происходит с теми людьми, от которых что-то зависит.

– Вавилонское столпотворение: можем ли мы сказать, что это было творение гордости человеческой вопреки Господу?

И очень сложный вопрос насчет башен-близнецов. Слоган, который архитектор дал этим башням, – это тоже гордость человечества? Трагедия сама по себе ужасна, но вопрос в том: насколько влияет языческое  мышление, обрядовое мышление, суеверное мышление на наш тварный мир?

– Оно влияет очень сильно, поскольку является первичной ступенью духовной жизни (как бы нам ни нравился этот термин, но мы его употребляем)  в восприятии, что что-то еще есть. Духовность – в смысле «что-то еще есть». На этой первой ступени находится практически все человечество. По крайней мере, те люди, которые не имеют личностных отношений с Богом. Но выражается ли это в каких-то религиозных предрассудках, или наукообразных предрассудках, или даже не формулируется человеком, человек так или иначе эту брешь в душе пытается  закрыть какими-то суррогатами. И это нулевая точка. Мы ее все абсолютно разделяем, и, конечно, она во многом формирует повестку современного дня, наше мнение, поскольку подлинное христианство, подлинная вера православная требуют подвига, жертвы, сомнения в самом себе, в кризисе, чтобы доходить до какого-то дна в своей душе, чтобы потом воскреснуть.

– Если подводить итоги, можем ли мы ответить коротко, в двух словах, на вопрос: как говорить язычникам о Христе?

– Язычникам о Христе надо говорить с позиции Евангелия. Попытаться человеку открыть это Евангелие. Конечно, перед этим его изучить самому. И не надеяться на то, что человек, получив определенные знания, тут же изменится и перейдет из стадии суеверия в стадию верующего человека. Но надо попытаться человеку преподнести понятие о Боге как о Непостижимом, Неизмеримом Духе, Который нас приглашает в вечную жизнь через Христа. Это сделать непросто, для этого недостаточно одного разговора, но человек должен рано или поздно почувствовать эту грань – оставаться ему в своем  нереализованном суеверии, язычестве или все-таки набраться сил, рискнуть и стать христианином. Конечно, здесь очень многое зависит от того, к кому мы обращаемся. Но, с другой стороны, мы призваны сеять. Мы должны сеять по возможности и уже смотреть, какие плоды будут.

Ведущий Глеб Ильинский

Записала Светлана Тодосейчук