Монашество

На вопросы телезрителей отвечает иеромонах Иов (Чернышев) насельник Николо-Угрешского монастыря. Передача из Москвы. Эфир 9 сентября  2013 года.

 

- О. Иов, расскажите о Вашей обители, о Николо-Угрешском монастыре.

- Монастырь, который существует с 14 столетия, является одним из монастырей ктиторских или великокняжеских. Не похож он на обитель Прп. Сергия в своем устроении. Находился он в непосредственном ведении Московского князя, и повод, который послужил основанию этого монастыря, – это явление иконы святителя чудотворца Николая. Святой князь Димитрий, получив благословение Прп. Аввы Сергия, направляясь на Куликово поле, делает первую остановку на нынешней территории Николо-Угрешского монастыря. Находясь в смятении, переживая об исходе будущей битвы, он особенно молится Богу. И в знак будущей победы ему является икона святителя чудотворца Николая. Имя Николай означает «победитель», поэтому после такого чудесного явления святой князь восклицает: «Сия вся угреша сердце моя», т.е. «Это все согрело мое сердце». Таким образом, это место стало именоваться Угрешей, и с того момента появляется обитель, сначала в виде обетования, затем храм деревянный воздвигается.

Находится она под покровительством князя Московского, в духовной связи с обителью Прп. Сергия и всегда в ключе русской истории.

 

- Недавно Церковь праздновала память Угрешских святых. Расскажите, пожалуйста, что это были за подвижники.

- Память действительно необычная и появилась она, может быть, несколько неожиданно. В течение многих лет прошлый наместник Николо-Угрешского монастыря, нынешний митрополит Пензенский и Нижнеломовский Вениамин, старался устроить храм в честь этих святых, и каждый раз находились какие-то причины, отлагавшие это устроение. Тем не менее, нынешний предстоятель русской Церкви Святейший Патриарх Кирилл благословил освящение храма в честь Собора Угрешских святых. Храм был основан на камнях фундамента некогда существовавшего первого Никольского собора, первого главного храма нашей обители. В число Угрешских святых вошли, конечно же, ее основатель, Святой князь Димитрий, Прп. Сергий, который является наставником всего монашества 14 столетия московской земли. Также это наши святые настоятели, в 19 столетии таких было трое: это Свт.. Иннокентий Пензенский, известный духовный писатель Свт.. Игнатий Брянчанинов и человек, которому монастырь обязан своей жизнью, своим вторым дыханием – Прп.. Пимен Угрешский. О нем прекрасно отзывались многие его современники, выдающийся богослов 19-20 века Владыка Антоний (Храповицкий) в качестве примера в трудах по пастырскому богословию приводил о. Пимена. Это и святые, которые принадлежат уже к 20 столетию, новомученики: это Священномученик Гермоген, епископ Тобольский, и Свт.. Макарий, митрополит Московский и Коломенский, которые были ссыльниками, Угрешскими заточниками, находились в ссылке на территории Николо-Угрешского монастыря (Владыка Гермоген 2 года, а Свт. Макарий почти 8 лет). И, наконец, это два преподавателя народного училища, основанного Прп. Пименом, святые Сергий и Георгий, принадлежащие к лику новомучеников и исповедников российских.

Конечно, мы почитаем как нашего небесного покровителя и святителя Филарета Московского, благодаря которому и устроилась судьба монастыря в 19 столетии, и его преемника по кафедре Свт. Иннокентия, выдающегося миссионера. Многие из братии в 20 веке были расстреляны, в т.ч. на Бутовском полигоне, к ним мы тоже, пока они не прославлены, молитвенно обращаемся, прося, чтобы Господь по их предстательству помиловал бы и нас.

В истории монастыря, уверен, есть многие подвижники, имена которых просто сокрыты от нас, тем не менее, он шествовали путем Христовым и их вместе, соборно, мы прославляем.

 

- Поговорим непосредственно о монашестве. Сразу возникает такой вопрос – по каким причинам люди уходят в монастырь?

- Вопрос задается очень часто, и самый частый ответ («По каким-то проблемам») уже не удовлетворяет людей, потому что понятно, что в монастырь уходят не из-за каких-то проблем. В этом многие убедились, особенно люди, живущие активной христианской жизнью.

Тем не менее, причины, по которым человек выбирает именно монашеский путь, достаточно сложны, и в каждом случае это индивидуальный выбор. Самая основная и глобальная причина – это желание общения человека с Богом. Как писали отцы 19 столетия, описывая опыт монахов предшествующих древних эпох, у них было некое убеждение, что в миру они не могут получить Евангельского совершенства. Поэтому они уходили из мира и шли в свой закрытый мир, создавали обитель, отрешенную от человеческих страстей, в которой они пытались изолировать себя от излишнего человеческого общения. Стремление к внутреннему вниманию, стремление к Евангельскому совершенству как раз и есть основная причина, которая заставляет человека идти в монастырь. Проявляться она может по-разному – внешние стимулы, слово наставника, пример друга, внутренний выбор, основанный на опыте предшествующих поколений. Это все индивидуально. Но основное стремление – это стремление ко Христу. Человек, который идет в монастырь не из-за Христа, в нем не останется. Один батюшка, который прожил в монастыре много лет (потом все-таки женился и является опытным пастырем московским), говорил, что человек, который не живет по-Евангельски, вылетает из монастыря, как пробка. Потому самая главная причина – это искание Христа.

- Т.е. это очень серьезное решение…

- Безусловно. Сама христианская жизнь – это уже серьезный выбор. Искание Христа что в миру, что в монастыре – это очень серьезный поступок и требует от человека очень большой ответственности.

 

- Как почувствовать, готов ли человек пойти в монастырь, или нет? Я живу одна, взрослый сын,  у него своя семья, но где-то внутри я осознаю, что должна ему помогать. А может, и не должна, путаю себя. А так мне хотелось уйти в монастырь и служить Господу Богу.

- С одной стороны нас окружают обязанности и желание совершить пользу ближним, особенно родственникам. С другой стороны мы понимаем, что служение Христу требует определенной самоотверженности, и помним слова Христа «Кто полюбит отца или мать, брата или сестру, или имение свое больше, чем меня, не может быть Меня достоин, не может называться Моим учеником». Поэтому с одной стороны мы связаны обязанностями по отношению к близким, с другой стороны мы понимаем, что жизнь христианская связана с определенными подвигами.

Если ваши родственники являются людьми достаточно взрослыми, то это меньше всего связывает вас с ними. Одно дело – дети маленькие, которых нужно воспитывать, кормить, давать образование; другое дело, когда люди уже взрослые и любое, даже искреннее желание им помочь, может быть воспринято «в штыки». Надо искать гармоничного пути, не вдаваться в крайности. В служении ближним и в помощи им в виде монашеской жизни всегда надо искать какого-то рационального здравого зерна. Всегда можно Богу послужить и всегда можно послужить ближним.

Конечно, монашескую жизнь легче выбирать в возрасте молодом, в пожилом возрасте тяжело человеку перестраиваться, потому что монастырь требует от человека смирения и терпения, ему приходится много быть «битым», потому что собственное самолюбие, эгоизм буквально наносят раны человеку. Когда он живет сам по себе, он этого не замечает, но в монашеской общине это очень заметно.

А с другой стороны, самый главный повод для принятия монашества – это искание Христа. Если вы хотите пойти в монастырь ради Христа, то никто вас не остановит. Но всегда нужно так или иначе поступать с благословения духовника или того священника, у которого Вы окормляетесь.

 

- Человек, который уходит в монастырь, часто встречает непонимание со стороны родных и близких, ими это тяжело воспринимается, возникает разногласие. Может, Вы могли бы что-то сказать близким человека, который уходит в монастырь, чтобы сгладить это разногласие и примирить близких людей.

- Можно выделить три составляющие этого окружения – это родители, друзья и супруг/супруга.

В отношении друзей можно сказать смело, что любой выбор человека друг должен приветствовать и разделять с другом тяготы любого выбора. В жизни человеку очень много приходится выбирать, за каждый выбор он несет ответственность, и чем он старше, тем больше он это ощущает. Дружеская помощь здесь очень важна.

В отношении родителей это бывает более болезненно, потому что родители желают для своих детей чего-то хорошего, прекрасного, и часто само желание сделать своему ребенку добро закрывает возможность сделать ему добро. Бывает, стремятся сделать для человека что-то хорошее, но не понимают, что для человека лучше, а что хуже. Поэтому родители должны всегда понимать – уходит ли человек в монастырь, вступает ли в брак, уходит ли на новую работу, появляется ли что-то новое в его жизни или что-то исчезает, всегда надо давать отеческий совет, но вместе с тем немного отступать в сторону, дать человеку возможность самому решать.

 Решение, когда один из супругов или оба вступают в монашество, может быть вызвано взаимным согласием или конфликтом (это самое болезненное). Но мы должны в любом случае понимать, что если мы христиане, если мы считаем себя учениками Христовыми, то должны в первую очередь искать Царства Божия. А каким образом мы его достигаем – это вопрос индивидуальный, у каждого свой путь к Богу. Поэтому нельзя человеку навязывать свое видение и желания, нужно относиться с одобрением, с уважением, с любовью и с молитвой.

 

- Можно ли недельку в качестве трудника побыть в монастыре?

- Конечно, можно. Если человек хочет потрудиться, препятствий нет. Тем более, опыт предшествующих лет показывает, что и в 19 столетии очень многие избирали такой путь, они жили в монастыре не в качестве монашествующих, а в качестве трудников, но вместе с тем разделяли общий ритм монашеской жизни. Кто-то жил дольше, кто-то меньше. И сейчас, в современной жизни мы встречаем людей, которые свой отпуск проводят в монастыре. Если вы хотите потрудиться во славу Божию, конечно, вам в этом никто не откажет, каждый вас примет и даст возможность совершить благое дело.

 

- Кого принимают в монастырь?

- Принимают желающего человека. Причем это должно выражаться не просто в желании человека вдруг изменить свое имя, надеть монашеские одежды и таким образом считать, что он изменил свою жизнь. Человек должен принимать и монашеские правила. Если он принимает общецерковные правила, если разделяет практику и традиции данного монастыря, если проявляет послушание к настоятелю и наместнику, игумену или игумении, если он слушается опытных людей, то такому человеку нет препятствий вступать в монастырь.

Надо понимать, что у нас не курорт, человек туда приходит не для успокоения. Некоторые приходят и говорят «Вот мне в жизни так сложно, так волнительно, я хотел отдохнуть, поразмыслить, пожить в монастыре». Но дело в том, что перемена стен человеку не приносит мира. Это даже не христианская мудрость, это очевидная вещь. Как писал античный писатель, «Небо, а не душу меняет тот, кто бежит за моря». Поэтому куда бы мы не убежали, от себя мы никуда не убежим. Поэтому если мы хотим решить какие-то проблемы, уладить отношения с нашими близкими людьми, мы всегда должны понимать, что ключ внутри нас. Если мы хотим поменять себя, бороться со своим грехом, то может бороться и в миру. Если мы начинаем эту борьбу, и понимаем, что в монастыре человеку легче совершать, удобнее это, тогда это уже другой вопрос. Но бегать от своих проблем и искать своего в монастыре нет смысла, мы этого не найдем. Так же в миру, человек может всю жизнь менять работу, место жительства, но самому не измениться, это самое опасное.

Конечно, монастырь открыт для каждого человека, приходящего в него, и монашество, если человек его желает, не может быть от него сокрыто, никакие страшные грехи не могут лишить человека возможности покаяния. Монашеский путь – это путь покаянный, поэтому человек может прийти в монастырь в любом состоянии и если он имеет желание потрудиться, он потрудится.

 

- Что есть самое главное в монашестве и в мирской жизни?

- Одно и то же – это Бог.

Сам подход разделения монашеской и мирской жизни очень опасный. Еще сто лет тому назад писал Священномученик Иларион, архиепископ Верейский. У нас в жизни существует два идеала: один идеал для монашествующих, другое дело для мирян. И выражается вот в чем – монахам это непозволительно, а мирянину это позволительно. Возникает вопрос – к чему призван и монашествующий, и мирянин? Он призван к духовному совершенству. Потому что призыв Спасителя «Будьте совершенны, как Отец ваш Небесный совершен есть», относится равным образом ко всем. У нас единый идеал – это Христос, и каждый из нас к Нему стремится, просто пути немножко разные, но цель одна. Самое главное и в духовной жизни монаха, инока, человека, обремененного семейными обязательствами, и человека, который еще не нашел себе обязательств и находится на пути взросления – это есть искание Бога. Когда он Его ищет внутри себя, разбирается в самом себе, понимает, что грех его отторгает от Бога, что собственный грех должен быть уничтожен, и когда он стремится свой грех с помощью Божией исправить, тогда человек находит Бога в своей жизни, внутри себя. Господь и говорит, что «Царство Божие внутри вас есть», это означает, что Царство Божие может прийти внутри нас, когда мы живем духовной жизнью. Т.е. когда Христос приходит и в сердце человека делает свою обитель. В таком случае, самое главное в монашеской жизни – это Богоискательство, то же самое относится и к мирянину. Никакой разницы нет.

 

- Хочу завести собаку, хотелось бы знать отношение Церкви к этому. Знаю, что на территории монастырей собаки тоже бывают.

- Во многих монастырях есть животные в подсобном хозяйстве, в том числе собаки. У нас тоже есть. Никакого препятствия жизни собаки с человеком в принципе быть не может.  Если мы вспомним замечательный апостольский принцип, что «чистому все чисто», то мы будем относиться ко многим вещам спокойнее и здравее, чем с той паникой, которая иногда возникает на непонятно каком основании.

Почему вообще к собаке такое отношение – собака признается условно животным «неблагонадежным» в силу физиологических причин. Животное это не очень чистоплотное, по крайней мере, те животные, с которыми были знакомы наши далекие предки (это были большие добрые собаки, карликовых пород тогда не видели).  От нее много грязи, и, конечно, в храмах мы собак не держим. Но это не значит, что это животное для человека должно быть исключено из жизни, заключено в гетто. Спокойно собаки могут жить, с ними можно общаться. Не обязательно собаке жить во всех местах дома, достаточно ей отвести какое-то место. Но наличие собаки не может быть в принципе препятствием ни для освящения дома, ни тем более для того, чтобы священнику прийти в дом и причастить больного. Более того, мы можем найти примеры, когда собаки находились среди очень уважаемых людей, например, Святейшего Патриарха Алексия II, у которого в Патриаршей Резиденции жило достаточно много собак.

 

- Если человек становится монахом и понимает, что такая жизнь для него очень трудна, он не справляется с этим. Может ли он вернуться обратно в мир?

 - Вопрос очень сложный, потому что мы игнорируем в принципе отказ от монашества и говорим, что человек может до своего пострига присматриваться к себе, искать в себе силы, рассуждать, что он может, что не может. Причем время для прохождения послушнического периода не ограничено, человек может оставаться послушником сколько угодно. Даже сам чин пострига монаха подразумевает принципиальный отказ от монашества. Постриг не является Таинством, но для человека это очень важно в жизни – он приобретает новое имя, вступает на новый путь жизни. Формально это выражается в пострижении волос и предваряется троекратным бросанием ножниц, а подстригаемый преподносит ножницы игумену, желая тем самым показать добровольность своего пострижения, если он вдруг откажется подавать ножницы, никто его не заставит постригаться. Были такие случаи, и это достаточно разумно.

Другое дело, когда человек уже пострижен, и никто его не принуждал, потому что в постриге игумен спрашивает: «Своего ли произволения?..». Это дело принципиальное, дело выбора самого человека, его никто не принуждал, и он должен за свой выбор отвечать. То же самое, что и в браке – вступая в брак, человек отвечает и за свою жену, и за своих детей. Но в практике, к сожалению, встречаются случаи оставления монашества, и мы знаем их не только в наше время, но и встречаем упоминания об этом Прп. Федора Студита. Как к этому относиться? Относиться так, как учили всегда святые отцы – если человек видит согрешающего брата, нужно сокрушенно сказать «Сегодня согрешил он, завтра согрешу я», поэтому всегда нужно смотреть на самих себя и других не осуждать. Кто он нам, чтобы судить? Господь пускай рассуждает. Отношение к монашеству должно быть очень серьезным. Тем более что Каноническое право Церкви не знает такого понятия, как лишение монашества.

 

- Человек, оставивший монашество, уже не может вернуться обратно в монастырь?

- Если покается, конечно, может. Мы же знаем, как святые отцы толкуют повествование о последних днях жизни Христа Спасителя и говорят, что если бы Иуда покаялся, он был бы в числе апостолов. Покаяние открывает для человека все возможности, ничто не может ограничить человека кающегося.

 

- Вы сказали, что главное в жизни – это искание Царства Божия хоть для мирянина, хоть для монаха. И нет никакой разницы, зачем тогда в монашество идти. Значит, есть какая-то разница?

- Разница в форме. Между кофейником и чайником разница не такая большая, но все-таки она в форме есть, сосуды разного объема. Между чайником, который греют на газовой плите и электрочайником тоже есть разница, но суть происходящих процессов одна и та же. Просто одному человеку удобнее жить в монастыре, другому удобнее жить в семье – практически он  к этому более приспособлен. Нельзя требовать от человека, не знающего народного танца, чтобы он был артистом балета. Нельзя требовать от человека, не имеющего способностей к владению иностранными языками, чтобы он читал «Одиссея» в оригинале. У человека есть свои предрасположенности, одному что-то милее, чем другому; и в еде – один может селедку есть, другой нет. Никто же его не заставляет, это выбор человека. То же самое с монастырем и с браком – каждому человеку предпочтительнее. Оба эти пути равноценны в очах Божиих.

Но «удобный» путь – не значит более легкий, без определенных обязательств. Наоборот, это путь, который может больше приблизить его к Богу.

 

- Должен ли монах жить в монастыре или свободно жить в миру, как сейчас? 

- Думаю, речь идет о том, что не все люди, принявшие монашеский постриг, живут в монашеских общинах. Ряд из них проходит послушание на приходах РПЦ. Связано это с тем, что, к сожалению, в нашей Церкви, несмотря на ее грандиозное развитие на протяжении последней четверти века, существует острая кадровая недостаточность. В идеале пастырское служение на приходе должен нести человек, находящийся в браке. Монашествующий призван проходить служение в монастыре или в уединенных формах монашеской жизни, в скиту, может быть в затворе. Но у нас не хватает людей, чтобы по всем храмам их расставить.

Но это не значит, что монахи, несущие послушание на приходе, живут свободно. Во-первых, в постриге они обещаются находиться в монастыре или в том месте, где им от святого послушания будет преподано, и это место послушания оценивается как место монашеского подвига. Как он его несет – находясь непосредственно в монастыре или находясь на приходе – это зависит от обстоятельств. Монахи не всегда были приписаны к монастырям, но это не значит, что люди были представителями, так называемой «Шаталовой пустыни» (хотя и такие встречались, но это не пример, к которому нужно обращаться, наоборот). Среди святых мы можем найти примеры монахов, которые не находились в монастыре, но вместе с тем несли очень важный подвиг. Например, миссионерство. Были такие монахи-миссионеры, например, Прп. Герман Аляскинский и его сподвижники, которые переехали на Аляску и там просвещали. Они жили небольшой общиной и стали основателями целой Церкви. Преподобномученик Кукша Печерский был проповедником в Монгольскую эпоху. Формы служения разные, а суть одна. Каждый человек по своим силам выбирает ту стезю, в которой он может потрудиться максимально.

 

- В монастыре легче спасаться, потому что никаких искушений нет, а в миру они на каждом шагу. Получается, в монастырь уходят слабые люди?

-  Одна из причин, которая сподвигала людей идти в монастыри – как раз желание уйти от соблазнов окружающего мира. Но это не значит, что они игнорировали эти соблазны. Суть всех искушений, которые окружают нас, это испытание нашей веры. И может быть, человеку легче преодолевать соблазны, когда он на этом пути идет не один, а его плечо поддержит такой же брат, который идет с ним по этому пути. Уход в монастырь не означает побег человека от мира, от обязанностей, сложностей.

В монастыре живут люди не святые, это люди из того же общества, которое окружает нас. В этом отношении есть красивое выражение «Монастыри всегда были барометрами общества». Кто находится в обществе, тот и идет в монастырь; какое общество, такой и монастырь. Поэтому сомневаюсь, что соблазнов можно избежать. Приходя в монастырь, он сталкивается с теми же человеческими немощами, что и в миру, быть может не в таком масштабе. В монастыре нет дикой пропаганды вседозволенности и греха, которая сейчас встречается в окружающем мире. Но и в монастыре человек сталкивается с проблемами. Мы все призваны быть победителями греха. А как мы эту победу совершаем? «На ринге» в миру, оставаясь с этим один на один, или в массовом марафонском забеге монастыря, это уже зависит от человека.

 

- Почему требы о здравии, упокоении, лучше подавать в монастырях, чем в храмах?

- Разницы абсолютно нет.

Поводом к этому предположению может послужить следующий факт. В силу большого количества людей в монастырях (что в женских, что в мужских) ежедневно совершается уставной круг богослужений. В мужских монастырях большинство насельников являются сами священнослужителями, поэтому они все заняты в богослужении, и суточный круг богослужений, в т.ч. Божественная литургия, совершается регулярно. На приходских храмах не везде ежедневно совершается Божественная литургия. Поэтому когда человек желает подать сорокоуст, в его уме может сработать такая мысль, что на приходе не могут поминать 40 дней, т.к. там службы только по праздникам, поэтому подам в монастырь. По большому счету без разницы, сорок раз будут поминать в монастыре или в храме, даже само число 40 не принципиально. По большому счету, само церковное поминовение не может быть ограничено никакими количествами подходов, здесь совершенно иной качественный уровень. Мы в силу своей косности или остатков советской эпохи считаем, что когда-нибудь количество все-таки перейдет в качество. Не всегда это происходит, чаще всего не происходит. Качество должно быть в первую очередь здесь осмысленно.

Поэтому все разговоры о семи акафистах в семи монастырях и все прочее, что у нас в жизни бродит, это разговоры околоцерковные, не церковные. Церковный разговор начинается тогда, когда мы считаем, что поминовение христианина должно совершаться в рамках Божественной литургии, на проскомидии и вообще на протяжении всей Литургии, когда священнослужитель молится сам, поминает, и когда молящиеся в храме тоже поминают. Нельзя разделить молитву священнослужителя и моление людей, находящихся в храме, это все едино. Литургия – общее дело.

Поэтому можете подавать и в храме, и в монастыре, это зависит от вашего произволения и от вашего собственного подвига любви.

 

- Какие обеты принимают монахи?

- Чтобы посмотреть какие обеты, можно открыть чинопоследование пострига. Я скорее отвечу словами известного авторитетного человека, который тоже открыл чинопоследование пострига и начал его изучать, – это монах, в течение многих лет совершавший свой подвиг, митрополит Антоний (Сурожский). В одной из своих заметок он писал: «Недавно перечитывал службу пострига (как архиерей, он был монахом, став им задолго до архиерейства), и сравнивал ее с чинопоследованием Крещения, никакой разницы не заметил». По большому счету, монах дает те же обеты, что и человек при Крещении – быть верным Христу. Да, они словесно несколько отличаются: он обещает быть в послушании, по своей воле ничего не творить, обещается быть в вольной Христа ради нищете, терпеть скорби и трудности монашеской жизни, быть молитвенником, вести целомудренную жизнь. Но по большому счету весь этот объем требований равнозначен тем требованиям, которые мы сами предъявляем для христиан. Традиционно мы говорим, что он произносит обеты послушания, нестяжания и безбрачия, но в идеале он остается тем же верным христианином.

Для чего он повторяет эти обеты? Это вопрос уже немножко другой, и Владыка Иларион (Троицкий), рассуждая на эту же тему, сказал, что повторение этих обетов нужно для самого человека. Это некий стимул, который возьмет его на большую степень ответственности и трудов перед Богом. В этом отношении монашеская перемена имени тоже имеет свое обоснование, это значит, человек приходит к Богу с серьезными и новым намерениями, это знак духовного обновления.  Монашествующие ныне, меняя свое имя, перед Богом как бы забывают то святое имя, которое они получали в водах святого Крещения, приобретают новое и в очах Божиих предстают как новый человек.

 

- Как часто можно поминать о здравии и упокоении своих родных и близких?

- Так часто, насколько Вы можете.

Опять же, дело не в частоте поминовения имен, а в том, что молитвы, которые мы возносим о наших близких, нужны и нашим близким, и нам. Чем чаще мы себя побуждаем на поминовение близких нам имен, тем больше мы совершаем в себе осуществление христианской обязанности любви. Любовь заставляет человека не только молиться за живого, но когда человек уходит в мир иной, мы молимся и о нем. Поэтому мы все объединены одной любовью и одной молитвой. Апостол Павел говорит нам: «Непрестанно молитесь».

Тот же самый вопрос – как часто мы должны вообще Богу молиться? Человек должен непрестанно молиться. Непрестанная молитва означает постоянное предстояние человека перед Богом. Это не значит, что он должен целый день ходить и вычитывать псалмы, акафисты, которые помнит, еще и вслух. Это больше похоже на какую-то шизофрению. Молитва, предстояние человека перед Богом может выражаться в словах, а может и в молчании, когда человек ощущает, что он находится под Богом. Неслучайно одна из христианских добродетелей, которая первой в человеке начинает осуществляться, по слову древних аскетов называется «хождение перед Богом», т.е. когда человек в жизни осознает, что он в жизни живет не сам по себе, а все его поступки и деяния перед Богом открыты. Поэтому и молитва его перед Богом будет искренней и чистой, в т.ч. его ближних и родных. Поэтому как хотите, так часто и молитесь, только молитесь от искреннего и чистого сердца. Частота молитвы не сделает большего плода, но регулярность воспитает в нас доброе христианское мужественное сердце.

 

- Длинные волосы, борода у монахов являются ли какими-то символами?

- Наверное, это образ ветхозаветного назорейства. Хотя, если мы посмотрим на практику древней церкви, то монашествующие не носили длинных волос, наоборот, у них была специальная стрижка, элементом этой стрижки было выбривание так называемого гуменца, это специальная область на голове человека, которая покрывалась специальной монашеской шапочкой (нынешней скуфьей). А ношение длинных волос – это наследие более поздней эпохи. Здесь находят много причин, например, в Греции, которая некогда находилась под турками, духовенство, в т.ч. монашествующие, занимали определенные государственные должности и по аналогии с государственными чиновниками они отпускали длинные волосы. Длина волос здесь тоже не играет определенной роли, мы видим святых и с короткими волосами, и с длинными. По устоявшейся практике человек все-таки длинные волосы. Дело в том, что церковь – консервативное общество, и все, что в ней появляется, живет в ней достаточно долго.

А ношение бороды берет свое начало из общечеловеческих традиций, для мужчин это было естественно. Хотя опять же, монашествующие по своему образу жизни являются в несколько абстрагированном от окружающих состоянии, от их полового, социального происхождения, они есть образ ангелов Божиих. Поэтому и женское и мужское монашество является по сути представительством того состояния, которое будет в вечности. Как говорил Христос, «в жизни вечной не вступают в брак, но пребывают, как ангелы Божии». Вот это начало вечной жизни отчасти является монашеством.

 

- Какая иерархия существует у монахов?

- В нашей практике есть три степени монашеской жизни (не считая послушников, трудников и т.д.). Рясофор (иноческий постриг) – человек через этот постриг вступает в начало иноческой жизни. Он не дает никаких обетов, но в самом чинопоследовании пострига подразумевается, что человек желает монашеской жизни и обещается исполнять все те правила, которые туда входят; он становится носителем клобука и рясы (отсюда название рясофор – «одеянный в рясу»).

Следующее – схима, когда человек произносит обет, собственно говоря, монах. По устоявшейся практике  русской церкви бывает малая схима («пострижение в мантию», потому что человек начинает носить монашескую одежду мантию), и есть последование в великую схиму, где повторяют монашеские обеты и приобретают новый вид одежды. Три степени: рясофор, мантийный монах и схимонах. Между второй и третьей степенью (малой и великой) разницы по большому счету никакой нет. Прп. Федор Студит, например, говорил, что схима только одна, поэтому это опять же различные формы.

Это в отношении монашествующих непосредственно. И еще определенные градации возникают вследствие того, что мужчины-монахи могут быть еще носителями священного сана, но это уже другой разговор.

 

- До того, как человек принимает схиму, он имеет возможность еще уйти в мир?

- Человека, который стал иноком (рясофором), мы признаем монашествующим, поэтому его уход в мир несет за собой определенные последствия. Какие – я пока ответить не могу, но могу сказать, что в рамках работы Синодального отдела по монастырям и монашествующим, возглавляемого Владыкой Феогностом, архиепископом Сергиево-Посадским, было подготовлено 2 документа, один – Положение о монастырях и монашествующих, который вновь будет обсуждаться, а второй о рясофорном постриге и последствиях этого пострижения. Этот документ обсуждался отделом межсоборного присутствия недавно (30 августа 2013 г.), в день памяти Прп. Пимена Угрешского, надеемся, что в ближайшее время Архиерейский Собор РПЦ, приняв этот документ, ответит на эти вопросы.

 

- Почему высшая церковная власть (епископат) избирается только из монашествующих?

- Это традиция. Смысл очень простой: по церковным канонам епископом должен быть человек, не состоящий в браке. Если он женат, то должен разойтись, т.е. брак расторгается добровольно, и он становится епископом. По канонам это должен быть безбрачный человек, о монашестве речи не идет. Но в церковной традиции в течение многих веков и на Руси, и в Поместных Церквях за монашествующими закрепилось право быть кандидатом для избрания на епископскую кафедру.

 

- Люди часто уходят в монастырь в молодом возрасте. Стоит ли им подумать, подождать, либо нужно идти в монастырь, пока человек еще молод и есть возможность перестроиться?

- Главный момент – молодому человеку легче подстроиться под любую систему. Пока у него мягкий характер, мировоззрение не окончательно сложилось, может быть воспитываемо, конечно, ему будет легче, потому что потом ему придется сделать большую работу. Любые безрассудные поступки, как вступление в брак, принятие священного сана, легче принимать по молодости, а потом уже по мере осознания человек дает больший ответ. Может быть, мой ответ несколько ироничен, но согласитесь, что от человека молодого легче ждать добрых плодов. Он только вступает на жизненный путь, чего-то ищет, это его выбор, и мы его приветствуем. А когда человек на склоне лет идет на новый шаг своей жизни, во-первых, возникает вопрос, что же у него в жизни так не сложилось, становится печально за какие-то этапы его жизни, а с другой стороны понимаешь, насколько ему будет тяжело.

 

- Ваше пожелание телезрителям.

- Хочу пожелать только одного – чтобы и в разговорах о монашестве, и в разговорах о жизни мирской, и вообще в разговорах о христианской жизни мы никогда не забывали, что все наши беседы – это только инструмент, которым мы можем себя подталкивать к самому главному; чтобы за этими прекрасными беседами мы не забыли о самом главном, чтобы за инструментом не закрыли свою цель – Христа. 

 

Гость передачи: иеромонах Иов (Чернышев).

Ведущий: Денис Берестов.

Расшифровка: Екатерина Федотенко.