Беседы с батюшкой. Ответы на вопросы

В московской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает настоятель московского Богоявленского кафедрального собора в Елохове протоиерей Александр Агейкин.

– Отец Александр, знаю, что у вас в Елоховском соборе очень интересно прошел праздник Пасхи. Даже я увидел эпизод в сети Instagram – Евангелие читали наши звезды эстрады: Баста – на украинском языке; певец Руслан Алехно – на белорусском. Расскажите, как Вам удалось заполучить таких чтецов в пасхальную ночь.

– Особых трудов не было, это наши прихожане. Это люди, которые регулярно бывают в храме, молятся, причащаются Святых Христовых Таин. Мы с ними уже много лет тесно общаемся, делаем какие-то внебогослужебные проекты, понимаем друг друга. Каждого из них не просто я просил читать, они сами хотели это сделать, у них возникло желание какое-то время отдавать служению Церкви. У нас в этом году читали Евангелие на одиннадцати языках, богослужение возглавлял первый викарий Святейшего Патриарха митрополит Истринский Арсений, который служит очень ревностно, красиво, благоговейно. В основном на современных живых языках читали носители этих языков – например, на итальянском читал итальянец, который у себя на родине тоже занимает довольно высокую должность. Он действующий офицер Guardia di Finanza, принял православие в нашем соборе по своему совершенно искреннему, глубокому убеждению. В этом году он привез на пасхальное богослужение своих родителей, которые отмечали 50-летие совместной жизни, для них это было особое чувство.

– Они еще не православные?

– Родители – нет. Вот он читал Евангелие на итальянском языке, на украинском читал Василий, которого молодежь больше знает по его сценическому псевдониму Баста, на белорусском читал Руслан Алехно, белорусский и российский эстрадный певец, музыкант. Все было не постановочно, а по-настоящему, искренне.

– Я отметил прежде всего, как читал Василий  (Баста): как обычный семинарист или, по крайней мере, человек, который имеет практику чтения в церкви – по интонации, по подаче, по пониманию того, что нужно в этом огромном соборе донести до всех то, что происходит в центральной части храма.

– Из этого видно: люди читают Евангелие и дома, это знакомый им текст, а не просто отрепетированные фразы. Могу сказать, Василий буквально за несколько часов узнал, что есть возможность прочитать Евангелие на украинском языке на богослужении.

– Пусть это будет примером для всех нас и в том числе для тех наших телезрителей, которые, может быть, являются поклонниками этих замечательных артистов. Вы сказали, что есть еще проекты вне храма. Расскажите о них.

– Уже два года у нас существует хоровая школа для мальчиков, которых мы приобщаем не только к церковному хоровому пению, но и к общей музыкальной культуре. Мальчики есть мальчики, и для них важно ощущение того, что они растут и взрослеют настоящими мужчинами, что не зазорно быть в храме, ходить в церковную школу, петь на клиросе. Мы их стараемся тоже знакомить с нашими известными прихожанами – и с Русланом Алехно, и с Василием, чтобы они понимали, что Церковь большая, а ходить в храм – это не только не стыдно, но и является частью глубокой традиции, что вера человеку помогает, что это не просто прихоть родителей. Мальчиков все время нужно мотивировать, иначе никак. Я свое детство вспоминаю; мне говорили: «Ты должен ходить в музыкальную школу». И я проходил мимо футбольного стадиона, мне хотелось не играть на пианино, а погонять мяч. Наши мальчишки тоже гоняют мяч, путешествуют, играют – как настоящие мальчишки.

– Получается, это самые маленькие мальчики. Сколько им лет приблизительно?

– Самым маленьким шесть лет, с этого возраста мы принимаем в школу. И воскресная школа у нас очень большая, она начала расти – у нас появилась субботняя группа, это дошколята, их уже очень много. Мы уже даже себя немножко ограничиваем, потому что наше помещение не позволяет нам принимать больше детей, но мы искренне хотим, чтобы к нам приходили все желающие. И обстановка в школе должна быть особая:  семейная, а не просто административная.

– Например, учить в воскресной школе не только Закону Божьему. Я немножко знаком с творчеством ваших малышей, мальчиков. Вы прибегаете к помощи светских преподавателей, приглашаете профессионалов, чтобы они с детьми занимались?

– Да. Например, учащиеся старшей группы воскресной школы уже несколько лет подряд в течение года снимают собственное кино. С ними занимаются профессиональные и сценарист, и режиссер, они пишут сценарии, и в итоговом выпускном концерте демонстрируется результат их работы. В этом году 22 апреля мы смотрели еще один фильм, который сняли сами наши мальчики и девочки. Это уже третий фильм, который они снимают. Конечно, они ездят и в паломнические поездки, которые у нас связаны еще и со спортивными путешествиями. Наш отец Константин приобщает их к байдарочному спорту. Конечно, это происходит под присмотром взрослых, профессионалов. Есть у нас иконописная студия, где преподаются основы рисунка, преподается, конечно же, церковнославянский язык. Занятия проводятся разносторонние.

Но мы не хотим выходить на уровень настоящей воскресной школы, у нас просто группы выходного дня, когда дети могут себя вести более естественно, когда они не так загружены. Конечно, может быть, кому-то хотелось бы, чтобы при кафедральном соборе была настоящая системная школа с учебным планом. Этот план у нас есть, но именно для групп выходного дня. Основа – это богослужение. Дети всегда приходят на литургию. Они уже поют на клиросе, у нас два хора – хор мальчиков и смешанный хор воскресной школы. И они себя чувствуют на богослужении уверенно. А уже после богослужения – занятия. И это довольно серьезная нагрузка.

– Да, действительно. Помню, как я сам ходил в воскресную школу. Но та школа была как раз таким системным учебным заведением, учеба в котором занимала у меня практически все воскресенье. То есть мой единственный выходной день был у меня занят воскресной школой. И я сдавал те предметы, которые потом, к счастью, перекликались с программой 1-го курса семинарии. Но скажу честно, что в тот период мне не нравилось ходить в воскресную школу. И возраст был сложный, переходный, как его называют… Наверно, очень важно, чтобы ребенок чувствовал себя свободным  в аудиториях и в общении с преподавателями.

Есть вопрос от телезрителя: «Наличие или отсутствие веры зависит от самого человека или от Бога?»

– В большей степени, конечно, от человека. Все-таки вера – это, можно сказать, ответ человека на призыв Божий, когда ты должен его услышать. Мы чаще всего делаем вид, что не замечаем этого, не слышим, что нас нужно убедить, что нам нужно привести какие-то более серьезные доводы. Но тогда наша вера ничего не стоит, нас просто вынудили поверить, доказали что-то. А вера – это ответ свободной воли человека. Господь всегда зовет, но нужно услышать, когда Он зовет, когда Он стучит в двери.

– Является ли порядочность христианской добродетелью?

– Даже по смыслу этого термина порядочность – это некая системность. Это некая внутренняя выстроенность человеческого мира, целеполагания. Поэтому сама порядочность выстраивается из традиционных христианских добродетелей. Порядочность – это комплекс добродетелей. Она складывается из многого того, что мы называем добродетелями: это надежда, вера, любовь, честь, совесть.

– Часто говорят: как спастись людям, которые никогда не слышали Святого Евангелия и никогда, вероятно, не услышат его (например, те, что живут в каких-то племенах, в каких-то отдаленных местах)? Как их будет Господь судить и спасать?

– Мы не можем сказать, как именно их будет Господь судить. Мы можем только со смирением осознать, что ничего невозможного для Бога нет. И наше образование, возможность слышать слово Божие на своем языке – это относится именно к нам, к нашему пути. Мы кичимся тем, что у нас есть, но если Господь поведет этих людей дальше по пути добродетели, то они могут нас превзойти. Например, можно вспомнить житие Марии Египетской. Когда преподобный Зосима услышал прямую цитату из Священного Писания, которую привела Мария, то он спросил ее, где она изучала Священное Писание. Она никогда этой книги не открывала, но в ее уже очистившемся покаянием сердце звучал Господь. И также у этих людей есть возможность услышать голос Божий, если чистота сердца им будет это позволять.

– Батюшка, такой простой вопрос: несвятые святые в Вашей жизни.

– Наверно, у каждого человека, для которого жизнь Церкви является частью его жизни, бывают такие моменты, когда он сталкивается с простыми людьми, в которых отражается некая святость. Для меня это мои наставники. Это и тот, кто меня родил таинством Крещения: отец Валериан Кречетов, который всю свою жизнь отдал служению Богу, Церкви, людям. Это и приснопамятный игумен Иосиф (Шапошников). Есть люди неизвестные – те же бабушки с клироса в Переделкине, которые учили меня чтению на церковнославянском языке. И тогда, в начале 90-х годов, я видел их преданность Церкви, как они всю свою жизнь отдавали именно Церкви, пребывая на клиросе вдвоем-втроем, составляя основу будничных хоров. Тот же престарелый алтарник Федор, которому было уже за 80, настолько был предан своему делу, что ничего другого в его жизни не существовало.

Это люди, которые тебя рождали как христианина, которые были ярким свидетельством евангельского слова. Если вспоминать о покойном нашем алтарнике Федоре, он многого не знал, но преданность Богу, Церкви, богослужению проходила через его сердце, и его простота, твердая вера твою молодую гордыню, когда ты пришел с университетским образованием, посрамляли. Вот это несвятые святые, с которыми Господь дал мне возможность общаться, многому у них научиться даже в их простоте.

– Спасибо, отец Александр.

Звонок от телезрителя: «Говорится, что после смерти человека там нет воли для того, чтобы продолжать каяться. Если человек не покаялся при жизни, то у него уже нет воли, чтобы покаяться перед Богом после смерти. Но в то же время мы молимся святым (например, Спиридону Тримифунтскому, Николаю Чудотворцу), даже проскальзывает такой момент: “Просите своих родственников, родителей, чтобы они молили о нашем здравии перед Богом”. Как здесь можно понять – все-таки есть воля у человека после смерти или нет? Тогда почему мы обращаемся к умершим, пусть даже святым людям? Как же они могут молить о нас?

И второй вопрос: скажите, пожалуйста, после Страшного Суда как могут совместиться и рай, и ад? Ведь наш Господь Иисус Христос уже положил Свою жизнь на кресте для того, чтобы разрушить темные силы раз и навсегда. И после Страшного Суда уже не должно быть этих темных сил, не должно быть ада. Как же может любящий нас Господь Иисус Христос смотреть на то, что миллиарды умерших людей мучаются в аду? Ну, какая-то сотня тысяч, может быть, живет рядом с Ним в раю, восхваляет Бога... Вот это непонятно».

Спасибо за вопрос. Глубокие богословские темы.

– Благодарю за вопрос. Человеку свойственно как-то очень материалистически воспринимать духовные реалии, антропоморфически глядеть на духовную сторону жизни, на святых, на Божественное естество, потому что человек так устроен. В первую очередь хотелось бы сказать, что ад и рай – это не место, это состояние души человеческой. Когда вы понимаете, что вы недостойны, ваше устроение не позволяет вам выйти к свету и обличает вас. И эта отдаленность от Бога – самое страшное адское мучение. Ад – это не место, где жарятся грешники, это состояние человеческой души. И воля, конечно же, у человека есть, но он ничего не может поменять, он может сосредоточиться в молитве, но от его воли уже мало что зависит.

Поэтому когда мы обращаемся к своим ушедшим сродникам, мы все-таки имеем в виду тех сродников, в праведности которых мы в какой-то степени уверены, надеемся, что Господь по любви Своей принял их к Себе. Поэтому мы и уповаем на их молитвы, просим их помолиться о нас, грешных, чтобы и нас Господь вразумил. Достаточно вспомнить евангельскую притчу о богаче и Лазаре, когда Господь явно говорит о двух состояниях умерших людей. У них была воля, и богатый человек обращался к Аврааму: «Хотя бы пошли Лазаря к моим братьям, чтобы он их вразумил! Если он воскреснет из мертвых, то они поверят и изменят свою жизнь». То есть воля-то умершего человека в этой притче показана. Но он ничего не может изменить, он уповает только на Авраама и на святых. И Авраам говорит, что если братья богача пророков не воспринимают и слову Божьему не верят, то даже если кто-то и воскреснет из мертвых, они не поверят этому.

Поэтому не нужно материалистически это воспринимать. Как Господь может терпеть эти мучения? Да, Господу тяжело воспринимать ту искаженность человеческой души, виновником которой Он не является. То есть это свободный выбор человека – быть с Богом или противостоять Богу, совершенно не замечать и не слышать слов Божьих, которые к тебе каждый день обращаются. И человек понимает эту катастрофу, что он не может перейти эту пропасть, просто реально не может, он понимает свое недостоинство, свое извращенное естество, отсутствие светлых одежд добродетели.

Можно по-человечески судить: если мы имеем возможность прийти в высшее общество, на правительственный прием, но не имеем одежды необходимой, того, в чем можно быть достойным этого приема, никто же из нас не дерзнет туда пойти, например, в пляжном виде. Это мы говорим о земном. А что мы можем говорить о небесном, о божественном, о том свете, в котором проявляются все наши недостатки? Совсем недавно, перед Пасхой, мы пели: «Чертог Твой вижду, Спасе мой, украшенный, и одежды не имам, да вниду вонь». Вот оно, все перед тобой! Но ты понимаешь, что не можешь туда войти. Вот это ад, ад человеческой души. А когда ты видишь, что Господь тебя призывает, но по твоему смирению понимаешь, что ты этого недостоин, однако ты с Богом, то это райское состояние души.

– Батюшка, как Вы считаете, вообще полезно ли рассуждать о том, что будет после Страшного Суда, каким он будет и так далее?

– Святые отцы говорят: имей память смертную и вовеки не согрешишь. Это очень хорошее лекарство.

– То есть в каких-то разумных пределах об этом можно рассуждать?

– Ну, это порождает смирение. Потому что мы можем быть могущественными людьми, можем быть наделены огромными талантами, авторитетом, но это ничего нам не дает, если мы духом бедны, если ничего общего с Богом у нас нет. Осознание этого порождает некое смирение, и через смирение мы меняемся.

– А как научиться этому смирению? Это такой вопрос, на который Вы, батюшка, наверно, часто отвечаете, так как его часто задают. Я даже по себе знаю (и, думаю, каждый со мной согласится), что порой, внешне выказав какую-то покорность либо пропустив мимо ушей какое-то замечание, не надерзив в ответ, ты внутреннее весь горишь. Внешне ты проявил смирение, а внутри – нет. Здесь есть какое-то противоречие?

– Да, это в первую очередь говорит о том, что ты еще не бесстрастен, что в тебе пылают страсти тщеславия, гордости, самолюбия. Великим постом я всегда стараюсь перечитать «Исповедь» блаженного Августина. Это школа смирения. Он рассуждает о себе с детства и до последних лет своей жизни и ничего не находит достойного. Я очень люблю эту книгу, она очень полезная. Вот так же вместе со святым рассуждаешь, что у тебя ничего нет, что ты мог бы принести Богу, и что познать Бога ты во всей полноте не можешь, несмотря на все приобретенные тобой знания, – и тобой движет вера и любовь к Богу, которые выше, чем весь остальной твой багаж.

– Вся жизнь – это труд, работа над собой на самом деле. И неизвестно, насколько тяжело человеку приходится.

Вопрос от телезрителя: «Часто перед Причастием смущают мысли, что недостаточно готова к такому великому таинству, посещает страх, что причащусь себе в осуждение. Как бороться с такими помыслами? Или действительно отказаться от Причастия в данной ситуации?»

– Понимаете, вообще невозможно считать себя достойным этой великой тайны – соединения с Богом. В молитвах перед Святым Причастием, если мы внимательно читаем, мы как раз со смирением просим: «Несмь доволен, Владыко Господи, да внидеши под кров души моея; но понеже хощеши Ты, яко Человеколюбец, жити во мне, дерзая приступаю; повелеваеши, да отверзу двери, яже Ты един создал еси, и внидеши со человеколюбием якоже еси; внидеши и просвещаеши помраченный мой помысл». Нужно причащаться со смирением, с осознанием того, что ты без этого таинства не можешь, что только во Христе ты приобретаешь настоящие духовные силы, когда Господь «немощная врачует, оскудевающая восполняет» Своим присутствием. Почитать себя достойным подойти к Чаше – наверно, это самая большая дерзость. А вот со смирением подойти к Чаше, с благоговением – другое дело.

Одного маститого архипастыря спросили, как он готовится к службе, к совершению Божественной литургии, что самое главное в его подготовке. Он отвечал так: «Мне необходимо перед службой найти минуту для уединения, присесть и приготовиться к той великой тайне, к которой я приступаю, как-то себя внутренне настроить. И никакое количество прочитанных канонов, молитв не может сравниться с той минутой, когда ты предстоишь пред Богом со смирением, с покаянием и дерзаешь просить: «Господи, я хочу быть частью вот этого великого таинства».

– В некоторых молитвословах даже есть слова о том, что перед молитвой необходимо сесть, собраться с мыслями и уже в более спокойном состоянии начинать молиться. Батюшка, раз мы заговорили о подготовке к службе священнослужителей (в частности, Вы привели в пример архиерея), то хочу спросить: а как вообще священнослужители готовятся к совершению богослужений, в частности к литургии?

– Молитвенное правило идентичное общему. Есть какие-то личные келейные правила, которые у каждого священника свои. Но, конечно, в первую очередь надо привести свои мысли и чувства в какой-то покой, потому что невозможно вбежать и встать к престолу, совершить это служение, в котором таинство совершает Сам Христос, и дальше побежать. Это внутренняя сосредоточенность, внимание в первую очередь к тем молитвам, которые священник читает от имени тех, кто стоит в храме. И я всегда пытаюсь быть готовым к тому, чтобы знать, какие святые в этот день вспоминаются, особенное что-то для себя выделить. Обязательно священник должен знать текст апостольского и евангельского чтения этого дня, заранее его прочитывать. И очень тяжело собрать свои мысли, чтобы они не разлетались, чтобы ты был сосредоточен именно на том, что совершаешь.

–  Следующий вопрос от телезрителя: «Почему мы крестим в младенчестве?»

– Это часть православной традиции еще с апостольских времен. Мы понимаем, что апостол Павел и другие апостолы, как свидетельствует Книга Деяний святых апостолов, крестили целыми домами, в которых были и дети. Тертуллиан говорил, что душа по природе христианка. И мы крестим детей по вере родителей и восприемников. Для того мы сейчас и встали на путь серьезной подготовки к таинству, когда священники, катехизаторы встречаются с родителями и восприемниками, чтобы дать им понять: этого младенца вы приносите в храм не для того, чтобы совершить какой-то непонятный для вас обряд, а чтобы отдать его на служение Богу. И этому служению вы его должны научить – этой преданности, этой вере, этой традиции. Потому что когда священник отдает младенца после крещения в руки его матери, он вправе сказать: «Этот ребенок больше не твой, он Божий».

Аврааму, испытывая его преданность и веру, Бог повелел принести в жертву своего единственного, в праведном браке рожденного сына Исаака (мы знаем из Священного Писания, что у него был еще Исмаил от рабыни Агари). И вот единственного сына, которого Бог ему в столетнем возрасте по обетованию дал, он был готов принести в жертву. Это прообраз. Мы совершаем то же самое, мы приносим эту жертву Христу, ведь в таинстве Крещения человек умирает и возрождается. Поэтому крещеный младенец умер для родителей, но родился для Бога. И Бог по Своей любви вручает этого младенца родителям на воспитание. А как они его будут воспитывать? Поэтому крещение младенцев – это как раз упование на то, что его родители и восприемники живут в традиции, что они настоящие христиане. С другой стороны, отдать Божье чадо в руки язычников – это тоже прегрешение. Поэтому священники сейчас и призваны более внимательно трудиться на ниве просвещения людей, чтобы дать им минимальные какие-то посылы к тому, чтобы они возрастали духовно.

Все, что происходит с твоим ребенком, происходит не помимо тебя, ты должен в этом потрудиться. И крестные должны повести этого ребенка по духовному пути – как педагоги, за руку. Как путеводители. А если они сами дороги не знают, то получится, что слепые ведут слепого. Есть мнение, что крестить ребенка нельзя, нужно подождать, когда он сам это воспримет. Опять же отсылаю всех к блаженному Августину, который был оглашен в детстве, но крещен уже в довольно солидном возрасте. Но он сам говорит в своей «Исповеди», что если бы его раньше призвали следовать по пути Христову, то многих ошибок в своей жизни он бы не совершил.

Нельзя гарантировать, что ребенок, крещение которого мы отложим на потом, вырастет с какими-то понятиями о христианском благочестии, о Церкви. Ему вообще, может, будет тяжело это вместить. Если все-таки родители будут стараться с младенческого возраста приобщить его к богослужению, то он будет получать какие-то знания о пути к Богу. И даже если он позже уйдет, отпадет от Церкви, то дорогу домой он будет знать. А когда человек совершенно не знает дороги, ему очень тяжело найти Отчий дом.

– Такой билет на поезд… А вот успеет ли человек на этот поезд, уже зависит от многих факторов.

Вопрос телезрителя: «Человек ходит в храм лет двадцать, может, тридцать – кто как (я вообще говорю). И в своей вере, в своей любви к ближнему, к Богу охладевает. Когда таинства становятся обыденностью, как сохранить в себе искорку теплоты, любви к Богу и, может быть, даже возгореть к концу жизни, чтобы подготовить себя к Царствию Небесному?»

– Нужно жить не просто хождением в храм. Нужно иметь некое целеполагание, должна быть ясная цель, для чего ты это делаешь. И в своей вере нужно возрастать, а не просто ходить потому, что нам сказали, что нужно ходить. Чего мы ищем в храме? Какие вопросы мы задаем сами себе? Какие вопросы мы задаем священнику? Поднимаемся ли мы по ступеням добродетели? Святая Церковь в своем богослужении наставляет человека на этот путь. А мы очень невнимательны... Вспомним Иоанна Лествичника. Многие ли из нас перечитывают его книгу из года в год? А там описаны ступени добродетели, по которым ты должен подниматься.

Охлаждение происходит как раз от обыденности, когда хождение в храм – это просто дань традиции, а не часть твоей веры. Поэтому нужно читать Евангелие, а не просто иметь его, чтобы оно стояло на полке. Недавно я прочел современный афоризм: «Евангелие подобно парашюту – если его не раскроешь, оно бесполезно».

– Так и есть.

– Поэтому нужно Евангелие читать каждый день и ходить в храм для того, чтобы молиться и работать над собой. Если ты внимательно следишь за собой, за своим сердцем, за тем, что воспринимаешь в богослужении, подкрепляешь это живым интересом к тому, что услышал, читаешь жития святых, сравниваешь свою жизнь с их жизнью, стараешься жить в Предании, то, конечно, твоя жизнь будет гораздо интереснее.

– Еще один вопрос от телезрителя: «Часто слышишь такое высказывание: “я воцерковился” или “я воцерковилась”. Откуда такая самоуверенность? Как определить, что человек воцерковился? И кто это решает – в Церкви ты или нет?»

– Это понятие относительное. Мы оцениваем воцерковленность по мере того, как  посещаем храм. Вот я хожу в церковь, значит, воцерковленный. Если человек редко ходит в церковь, значит, он маловоцерковленный  или невоцерковленный. Вот только что был подобный вопрос: вроде человек воцерковленный, ходит в храм, но его вера угасает.

– Рутина происходит…

– Поэтому воцерковленность зависит не от количества посещенных богослужений, а от тех ступеней добродетели, которых ты стремился достичь. Если ты не можешь жить без веры, без храма, без того, чтобы подвизаться в некой любви к ближнему, это одно. А если ты только кичишься тем, что ходишь в храм, то мера твоей воцерковленности нулевая. А вот если понимаешь, что ты должен поделиться тем, что приобрел, что ты должен быть солью земли, как сказано в Евангелии,  тогда ты, наверно, только начинаешь в какой-то мере воцерковляться. Потому что спектр деятельности в храме огромный, на всех его хватит.

Вот мы сейчас вступили в год добровольца, в год волонтера. Так вот, будь этим добровольцем, который тот талант, что у него есть, отдает ближнему своему – не Церкви, а ближнему, тому, кто рядом с тобой молится в храме. Ты должен знать прихожан, с кем рядом молишься, и жить их проблемами, понимать: вот этот человек имеет такую-то слабость – и ты готов ему помочь, а вот этот человек может помочь тебе, может вразумить тебя. Ведь мы иногда стоим в полном храме, а духовно и душевно в одиночестве – мы не знаем друг друга, боимся друг друга, завидуем друг другу. И эта разобщенность очень заметна. Но мы же вместе составляем Тело Христово, то есть мы должны быть настолько близки друг другу, чтобы понимать, чем мы можем друг другу помочь. Потому что можно жить в мегаполисе, а чувствовать себя одиноким, никому не нужным. А в храме так не должно быть.

– И участие в таинствах – тоже очень важный пункт. Несколько дополню Ваш ответ, так как есть примеры, в том числе и среди моих друзей, когда светские люди приходят в храм послушать какие-то красивые песнопения, еще что-то. И вроде как они в Церкви, но практически и не в ней. Еще недавно встретил в Интернете такое высказывание: «Хочешь быть как жены-мироносицы – сходи помой в храме полы».

– Теперь уже, к сожалению, редко встретишь людей, которые приходят и говорят: «Батюшка, можно ли полы или окна помыть?» А когда мы не участвуем в таинствах, мы просто внешние наблюдатели. Это то же самое, что купить себе форму моряка и считать себя моряком. Но ты живешь в тысяче километров от моря, и твоя нога никогда не ступала на палубу корабля, ты вообще не понимаешь, что такое морская служба. При этом себя считаешь моряком. Это выглядит смешно. Так же и здесь. Приходишь в храм и говоришь: «Я верю в Бога, люблю богослужение, мне нравится все, что здесь происходит», – но остаешься сторонним наблюдателем, если не участвуешь в таинствах. Да, тебе все нравится, но ты не часть этого.

– Батюшка, спасибо Вам за ответ. Времени у нас остается не так много, и я попрошу Вас подытожить нашу сегодняшнюю встречу, обратиться к нашим телезрителям.

– Я очень хочу, чтобы наша вера была деятельной, искренней, чтобы мы были частью Церкви Христовой, частью того мистического Тела Христова, которым является Церковь, и не оставались безучастными к тому, что вокруг нас происходит. Были не потребителями духовных даров, а именно служителями. И хочу пожелать телеканалу «Союз», чтобы ваши зрители были деятельными, получающими духовную пользу от тех трудов, которые здесь несут люди, работающие в разных областях, и благодарными, чтобы участвовали в жизни телеканала. Тем более в сегодняшних непростых обстоятельствах, когда телеканал не преследует никаких коммерческих целей, не привлекает каких-то огромных средств за счет рекламодателей. Но телеканал должен жить, потому что он нужен. И мы все вместе можем создать условия для его существования, чтобы он сеял разумное, доброе, вечное. Так что хочу всем пожелать быть деятельными христианами, не номинальными, а активными. И, конечно, Господь воздаст каждому из нас по нашей активности, любви и твердой вере.

– Спаси Господи, батюшка, за эти прекрасные слова. Мы действительно очень нуждаемся сейчас в помощи и, конечно, благодарим телезрителей, которые участвуют в таких передачах, как сегодняшняя, дозваниваются до нас, пишут нам письма, задают вопросы, а также просим прощения у тех людей, на чьи вопросы мы не успели ответить.

Ведущий Сергей Платонов

Записал Игорь Лунёв