Свет невечерний. Суд над нашим поколением

– Наверное, 2020–2021 гг. навсегда войдут в нашу историю как эпоха коронакризиса, который еще не закончился (и неизвестно, когда закончится). Но уже оставлен след и в истории нашего общества, и даже в истории Церкви. Как к этому отнестись? Что это было? Об этом правильно говорить спустя десятилетия, потому что великое видно на расстоянии. И смысл таких событий бывает сокрыт на многие десятилетия даже от их участников и созерцателей.

Но подобные истории неоднократно случались с человеческим родом и будут еще случаться. Поскольку время от времени Господь открывает время жатвы для человеческого рода, время испытаний, время суда. И само слово «кризис», которое мы используем в названии этой эпохи как «коронакризис», – греческое слово, оно означает «суд». Это суд над нашим поколением, над государственными структурами, над экономикой, политикой, наукой. Но самое главное, я считаю, это еще и суд над Церковью. И для нас, христиан, это самое важное испытание.

Почему это жатва? Мы не можем до конца объяснить, что это такое. Но это библейский термин, который, как мне кажется, наиболее точно обрисовывает то, что происходит. Потому что сами люди смертны, и ни для кого не секрет, что мы рождены, чтобы в какой-то момент этот мир покинуть. Без нас он существовал, будет существовать и после нас, когда нас не станет. Однажды это произойдет.

На самом деле не очень важно, сколько вы проживете. Люди предыдущих поколений, которые жили в другой ситуации, когда была высокая детская смертность, разного рода эпидемии, несправедливые социальные и прочие вещи, которые, в буквальном смысле слова, убивали людей, когда были огромные катастрофы военного масштаба, забиравшие жизнь, прекрасно понимали, что время жатвы – это время суда, время испытания сердца человеческого прежде всего.

Но это еще и испытание веры, потому что для нас, христиан, этот период показал, что мы стали слишком благополучны. Мы сейчас перешли к новому стилю благочестия – благочестию горожан. Как однажды заметил Осип Мандельштам, сейчас каждый из нас не всемирный гражданин, а всемирный горожанин. Мы горожане. Если нужно обрисовать портрет современного горожанина, то, наверное, это будет иконический образ человека с воздетыми руками: в левой руке будет чашка капучино, в правой – смартфон. Мы живем в эру капучино, комфорта, достатка. Как бы мы ни жили, даже самые бедные из нас живут лучше, чем предыдущие поколения. Это факт, от которого нельзя отмахнуться.

Но обеспеченная жизнь привела к появлению нового стиля благочестия, который можно назвать буржуазным православием. У него есть свои плюсы, как у любого другого стиля благочестия. Я сам принадлежу к этому стилю благочестия, если так можно выразиться, потому что я люблю комфорт, спокойную жизнь. Мне нравится, чтобы было тепло, был достаток. Это совершенно естественные человеческие потребности. Но у них есть один большой минус, который эта жатва показала. Мы вдруг теряем волю и устремленность горе, о чем мы слышим на каждой литургии. И вдруг забываем, что мы смертны, что в мире есть страдание, боль. А страдание Господь попускает нам как момент доверия и большой труд.

И христиане вдруг, вместо того чтобы принять это испытание, жатву и кризис, который взвешивает наши сердца, нашу веру с благодарностью, с молитвой и с поддержкой друг друга, бросились друг друга обвинять в верности вакцинам. С одной стороны, есть борцы с вакцинами, с другой – свидетели вакцины. Есть разные крайности в этом смысле.

На самом деле это не так важно, это вопрос медицины. Мне кажется, священнику даже не стоит об этом говорить, поскольку мы не медики, не знаем, как это работает. Если нам ученые говорят, что, наверное, это полезно, – и хорошо, оставим это ученым. Может быть, разоблачим какие-то мифы, связанные с тем, что есть тревожные товарищи, которые видят в вакцине чипизацию или еще какие-то совершенно глупые вещи. Для нас это не важно. Потому что внимание христианина должно быть сосредоточено совсем на другом.

Я недавно слышал, как один священник, работавший в красной зоне, пришел в реанимацию, где лежали умирающие люди. Одного из этих умирающих людей он спросил: «А почему Вы не вакцинировались?» И этот человек, сняв кислородную маску, сказал ему в ответ: «Я был дураком».

С одной стороны, это история о том, что есть определенная культура заботы о себе, медицинская культура, культура просто современного образованного человека. С другой стороны, если мы как христиане вслушаемся в текст этого маленького диалога, всплывает недоумение: разве этот вопрос должен задавать священник умирающему человеку? Разве в этом дело вообще: в вакцинах, масках и прочих вещах, которыми пускай занимаются профессионалы? Ведь священник – это, прежде всего, человек, который являет собой лик Христов. Это человек, который хранит традицию, глубоко погружен в неземные откровения.

Апостол Павел в Послании к Коринфянам говорит о том, как христианину следует мыслить себя в этом мире. Он говорит: когда земной наш дом, эта хижина разрушится, мы имеем от Бога жилище на небесах, дом нерукотворенный, вечный. Оттого мы и воздыхаем, желая облечься в небесное наше жилище (2 Кор. 5, 1–2). И в Послании к Филиппийцам (очень известный текст) апостол Павел признается, что имеет желание разлучиться с телом и быть со Христом. Он не боится смерти, он ее благословляет, но он ее и не призывает. В том-то и дело.

Дело не в споре о том, как устроиться на земле или как обеспечить свою жизнь. Это вообще друг другу не противоречит. А дело в том, что кризис показал: христиане, оказывается, сосредоточены только на земном. Ну как так может быть? Мы только здесь хотим устроиться, только здесь хотим обжиться. Мы потеряли вкус к вечности.

Дальше апостол Павел говорит о том, что мы ходим верой, а не видением… мы благодушествуем и желаем лучше выйти из тела и водвориться у Господа (2 Кор. 5, 7–8). Это очень странные слова для современного всемирного горожанина, для человека, который принадлежит к буржуазному православию. Что это за устремленность такая? О чем тут апостол Павел пишет? Это все противоречит нашему современному стилю благочестия.

Однако, друзья мои, это пишет апостол Павел. По нему мы должны сверять свое мироощущение. Дальше он говорит о том, что нас должно заботить судище Христово, на которое мы все равно рано или поздно попадем. Сейчас вы умрете, потом, чуть позже – на самом деле не имеет никакого значения. Это не значит призывать смерть, искать ее, небрежно и неряшливо относиться к своему телу, к своим медицинским обязанностям или ответственности перед своей семьей и так далее. Дело вообще не в этом.

Мы пустились в споры, которые чужды духу Евангелия, духу апостола Павла, святых отцов. Это не наши споры, это вообще не наше дело – спорить о вакцинах, масках, социальных дистанциях и так далее. Пусть этим занимаются профессионалы. Наше же жительство – на небесах (Флп. 3, 20), говорит апостол Павел. И в Послании к Евреям есть замечательная фраза, которая вдохновляла христиан столетиями, даже тысячелетиями: мы не имеем здесь пребывающего града, но грядущего взыскуем (Евр. 13, 14).

И нынешний кризис, конечно, не последний в истории человечества. Это суд над нашим христианским поколением, который мы пока выносим не с честью. И Господь дает нам время одуматься и вернуться к евангельскому взгляду на жизнь и смерть.

Записала Елена Кузоро