Свет невечерний. Не торопись со спасением

Представьте, он был в Константинополе единственным православным священником. Казалось бы, православный Константинополь, переполненный храмами; верующие люди, царский двор, все крещеные, но при этом все ариане, ни одного храма Божия. Из-за отсутствия храма он был вынужден попросить своего друга сенатора предоставить свой дом для молитвы. Фактически именно в этом храме, который он назвал «Анастасия», он совершал богослужение и приводил к истинной вере своих современников и сограждан.

Представьте, если бы в православной Москве, в которой сорок сороков храмов и множество монастырей, вдруг оказался единственный храм в какой-то квартирке на 12-м этаже, где остался последний православный священник. Кто знает, может быть, мы доживем и до таких времен.

Такие эпизоды в истории Церкви уже были неоднократно. И святитель Григорий Богослов как раз был таким удивительным священником и епископом, который в еретическом Константинополе совершал подлинное богослужение. Арианство – это не просто ересь, это самоубийство христианства. Арианская ересь – это страшная мысль, которую страшно и представить. Но за его труды, за его удивительные богословские речи, которые он произносил, за гениальные стихи, которые он написал, современники «отблагодарили» его ссылкой в заштатный маленький городишко. Его практически выгнали из Константинополя, когда Константинополь перестал быть еретическим.

У святителя Григория Богослова есть удивительная поэма, написанная по всем законам античного стихосложения, скорбная элегия, которая называется «Сон о церкви Анастасии». Текст интересный для нас во многих аспектах, но я хотел бы отметить один момент как утешение для современного читателя. Он пишет о церкви Анастасии, в которой ему было хорошо, в которой его окружали верные люди. Церковь не была расписана, там не было колонн, это было просто жилище некоего сенатора, пусть человека и небедного, но все-таки это был не возвышенный и нарядный храм Божий, а всего лишь жилище обычного гражданина. В то время святителя Григория окружали верные люди, друзья. Он утешал их своим словом и замечал, что многие другие проповедники могут подписаться под его словами; замечал, как его слово, которое он говорил как епископ, как служитель Господа, преображало слушателей. И об этом чуде, совершающемся у него на глазах, он вспоминает в поэме, посвященной этим светлым годам своей жизни. Вот что он говорит:

…Как виноградная гроздь, что от теплых лучей потемнела,

кислой не будет уже, день ото дня становясь

мягче и слаще, но все ж не назвать ее также и спелой:

зелена часть у нее, часть – и черна, и сладка,

так понемногу народ созревал в добродетели нашей.

С радостью я сознавал в больших точилах нужду...

Святитель Григорий Богослов рассказывает о том, как он произносит слово – и люди постепенно меняются. Меняются, как меняется зеленая, неспелая, кислая виноградная гроздь от воздействия солнца. Конечно, святитель Григорий говорит здесь не о том, что он – солнце, он – проповедник Троицы. И вся эта поэма – гимн Святой Троице, гимн Духу Святому, гимн Господу нашему, Которому так ревностно служил святитель Григорий Богослов.

Он нашел, по-моему, очень верную метафору, говоря, что в жизни христианина изменения совершаются постепенно. Это та мысль, которая не сразу до нас доходит. Нам кажется, что мы, приняв крещение, став воцерковленными людьми, совершив генеральную исповедь, включившись в ход церковных богослужений, уже стали христианами. Однако святитель Григорий уже тогда, в эти светлые для христианства времена, которые называют золотым веком патристической письменности, говорит, что не надо торопиться; мы – как виноградная гроздь, которая постепенно темнеет: еще частью кислая, частью зеленая, но уже с одной стороны бочок потемнел.

Почему мне кажется, что эта мысль для современного читателя очень утешительна? Потому, что я неоднократно встречал и встречаю людей, которые очень переживают (и я понимаю правоту их тревоги) из-за того, что сейчас они вынуждены работать на светской работе, рожать и воспитывать маленьких детей, хлопотать по поводу поликлиники, репетиторов, собирать на школьные шторы, думать о том, как подписать новый договор, оформить в налоговой какие-то документы, поменять колеса в машине. Они говорят себе: «А ведь есть Иисусова молитва, есть подлинная жизнь, нормальная духовная зрелость, которой Церковь от меня ждет, а я этого не могу предоставить, занимаюсь какой-то чепухой».

Так вот, в утешение таким людям как раз и говорит святитель Григорий Богослов, что все происходит постепенно, наше созревание, взросление, растягивается на десятилетия. Фактически это воцерковление. В другом своем произведении он называет монахов христоносцами. Так вот, мы христоносцами становимся не сразу, это длинный процесс. Есть люди, которые вызревают очень быстро, но есть сорта винограда, которые требуют и особой кислотности почвы, и долгого времени созревания, и больших забот со стороны виноградаря. И здесь святитель Григорий Богослов себя ставит в позицию такого виноградаря, говоря: «С радостью я сознавал в больших точилах нужду». Он имеет в виду свою маленькую церковь, которая не вмещала всех желающих присоединиться к подлинному православному каноническому богослужению, причаститься Тела и Крови Христовых.

Прежде чем стать благородным вином церковным, частью тела церковного, наше сердце христианское проходит очень долгий путь. И не нужно срывать виноград раньше срока. Это значит, что мы не должны ставить себе завышенные требования. Это часто бывает, когда духовники, недавно рукоположенные, начинают с духовных чад требовать особого послушания: мол, в патерике написано, что после двух лет безукоризненного послушания у монаха-послушника открывается дар прозорливости, а если у тебя до сих пор не открылся, значит, ты плохо меня слушаешься. Это, конечно, нелепо.

Мы – виноград. Каждый из нас вызревает в свою меру. Форсировать этот процесс не надо, нужно с благодарностью и доверчивостью открываться Солнцу-Христу. И ни в коем случае не отходить далеко от этого Солнца, Которое сияет нам прежде всего в Евхаристии, в богослужебной жизни. Святитель Григорий Богослов говорит здесь о литургии, о словах, которые произнесены на литургии и которые сопровождают Евхаристию, Причастие.

Очень долго люди ходят к Чаше каждое воскресенье, пропитываются лучами Солнца- Христа, прежде чем вызреет виноград. На это уходят десятилетия. Мы – очень тонкий виноград, который подвержен нападению разного рода болезней, коррозии и очень чувствителен к теплу, температуре. Нам требуется много времени, терпения. Но от нас зависит, повернуться ли к Солнцу лицом, держаться ли Солнца Правды – Христа или остаться на питании своей самостийной, безбожной жизни, тем самым остановить свою зрелость, обратить ее вспять и загнить раньше самой зрелости. Да не будет этого с нами, друзья мои. Пусть Господь Своей рукой в свое время соберет виноград со Своей лозы, и он будет зрелый, спелый, достойный таких великих учителей, как святитель Григорий Богослов.

Записала Нина Кирсанова