Свет невечерний. Не стесняться Бога

В XIX веке этим людям возражали наши великие русские философы и богословы. Например, Иван Киреевский говорил: «Кто хочет понять истинный дух христианства, тот должен изучить монашество». Для него было совершенно очевидно, что человек, который не слышит тональности монашества, не понимает и подлинного христианства.

Иван Киреевский, как и многие другие русские мыслители, держался такого строя мысли не потому, что к этому выводу привела его индукция мысли, наблюдение за фактами. К этому выводу его привел реальный духовный опыт, который он пережил, общаясь с Оптинскими старцами, которые его духовно окормляли, с которыми он вместе осуществлял издание книг святых отцов. То есть он наблюдал монашество в реальной жизни. Он наблюдал развитие русского старчества; видел, как старцы Оптиной пустыни возрождают, обновляют, освежают церковную жизнь России. Именно из этого опыта, который был ему открыт не как стороннему наблюдателю, а как человеку, вовлеченному в дело Оптинских старцев, открылась красота монашества как души христианства (позволю себе такую смелую фразу).

Другой русский мыслитель – Константин Леонтьев, который тоже посещал старцев и сам ушел в монастырь, закончив свою жизнь в стенах обители, в одном из своих текстов, посвященных сути монашеского служения, говорит о том, что монашество учит не стыдиться страха Божия. Мне эта мысль показалась очень плодотворной, над которой следует долго размышлять.

Монашество учит не стыдиться страха Божия. Уже в XIX веке, когда Константин Леонтьев записывает эту мысль в своей книге, раздавались голоса не только против монашества, но и против самого понятия страха Божьего. Ведь тогда все просвещенное сообщество переживало эпоху раскрепощения, обретения своих прав, свобод. Женщины поднимали голову, требовали своих прав, получали права разного рода сословия и требовали участия в политической жизни, в том числе и церковной. Но наряду с этим подвергалось сомнению само понятие страха Божьего. Что имеется в виду? И почему Константин Леонтьев говорит, что кто-то стыдится страха Божьего?

Для нас это очень понятное состояние. Я думаю, каждый христианин переживал некоторое смущение, когда проезжал в автобусе или на автомобиле мимо храма Божьего и хотел перекреститься, но останавливал себя, робел, потому что кругом люди. «Как же я сейчас перекрещусь? Наверное, это будет смотреться как вызов. Наверное, это не совсем прилично. Да и надо ли? Надо, чтобы Бог был внутри».

А вот для мыслителей, которые имели очень близкое общение со старцами, главный урок в том, что страха Божьего, чувства благоговения перед святыней не надо стесняться, стыдиться. Потому что это основа нашей религиозности. Не случайно монахов первых поколений (египетских, палестинских монахов) называли мужами благоговейнейшими... Монахи – это благоговейнейшие мужи. Страх Божий, благоговение перед Господом, которое естественным образом рождается в душе от переживания присутствия Господа в своей жизни, – самый первый нерв, основа, ось духовной жизни монаха. Начало премудрости – страх Господень.

Монахолюбивый святитель Григорий Богослов, подвижник и пустынник, говорил, что мы всегда должны начинать не с выводов, не с дедукции, не с размышлений, а именно со страха Божьего. Из страха Божьего переходить к мышлению и от размышлений снова переходить к страху Божьему. Для людей монашеской культуры это было очевидно. Потому что присутствие Господа в нашей жизни – это факт реальный. То, что Бог есть, – более реально и доказательно, чем то, что есть я, говорят некоторые монахи.

В биографиях наших великих писателей и мыслителей мы встречаем эпизоды переживания такого страха Божьего. Например, в биографии Владимира Галактионовича Короленко есть история, которая всегда приходит мне на память. Он рассказывает, что, будучи 14-летним мальчиком, не мог пройти мимо чудотворной статуи Божией Матери в городе Ровно, где он тогда жил и учился в гимназии. Он чувствовал, будто совершает предательство против Царицы Небесной, если идет мимо Ее статуи, не снимая шапки и не становясь на колени.

Я думаю, это очень важная мысль для современного христианина. Всякий раз мы колеблемся, зайдя в кафе или в гости, стоит ли перекреститься перед тем, как принимать пищу. Стоит ли перекреститься, когда идем мимо храма? Стесняться ли того, что в доме икона или крестик на шее? Скрывать ли, что ты – христианин?

Так вот, монашество учит не стыдиться страха Божьего, говорит Константин Леонтьев. Если сердце просит молитвы и благословения, в этом нет ничего плохого. Конечно, человек – такое существо, что может извратить любую правильную мысль. И даже страх Божий и желание прославлять Господа на всяком месте владычества Его, молиться Ему и осенять себя крестным знамением может превратить в некую политическую позу или позу фарисейскую, лицемерную. В Евангелии Сам Господь обличал фарисеев в том, что они расширяют хранилища свои и увеличивают воскрилия одежд своих (Мф. 23, 5), любят останавливаться на углах улиц (Мф. 6, 5) и молиться напоказ. Это злоупотребление в Евангелии описано, заклеймено, но злоупотребление не отменяет употребления, как говорили древние римляне.

Поэтому нам сейчас очень важно держаться мужей благоговейных. Пусть это будут не всегда монахи, потому что монахи сейчас превращаются в того редкого зверя, которого нужно заносить в Красную книгу. Но, думаю, у каждого христианина перед глазами есть пример какого-то благоговейного человека (брата или сестры, священника, старушки-молитвенницы), на которого следует равняться, который не стесняется своей любви к Господу, не стесняется присутствия Господа, не смущается помолиться, перекреститься, не стесняется свидетельствовать о своей вере.

Константин Леонтьев многие моменты, пугающие нас в нашей современной жизни, предвидел еще больше ста лет назад. Тем не менее он нашел тихую пристань в обители, среди мужей благоговейных, без которых мы очень легко сбиваемся с правильного пути, с пути страха Божьего.

Записала Нина Кирсанова