Свет невечерний. Мирской и мирянский

Вместо совершенно очевидной потребности в такой литературе мы видим какое-то асимметричное, даже нелогичное изобилие монашеской литературы. Ведь в нашем религиозном сознании существует оппозиция монахов и мирян: это два разных мира, они не смешиваются. И современная тенденция даже в богословской литературе склоняется к тому, чтобы отказаться от монашеской традиции и сказать, что она не нужна современному человеку, мирянину. Мол, вы, монахи, спасаетесь в монастырях со старцами – вот и читайте эти книги, а нас это не касается; мы, миряне, можем себе позволить многое, мы же не монахи какие-нибудь. Часто именно так говорят так называемые миряне. Я не люблю слово «миряне», мне кажется оно не очень удачным, но, поскольку другого нет, таким термином мы обозначаем православных христиан, не дававших монашеские обеты.

Однако если мы обратимся к монашеской литературе и попытаемся прочесть ее через призму Евангелия, мы поймем, что эта литература напрямую относится не только к монахам, но в том числе и к мирянам, то есть к христианам, которые не давали никаких обетов. Именно поэтому наши предки еще недавнего поколения православных христианин с такой любовью читали патерики, «Добротолюбие», наставления аввы Дорофея и даже такую тяжелую книгу, как «Лествица» Иоанна Лествичника.

Обычно монашеские наставления открываются известной фразой преподобного Антония Великого, основателя монашества. Откройте любые монашеские сборники и найдете хрестоматийную речь преподобного Антония, где он говорит: как рыбы, оказавшись на суше, умирают, так и монах, задержавшись вне келлии или пребывая в общении с мирскими людьми, начинает терять внутренний покой. Как рыбе следует находиться в море, так и монаху нужно спешить в свою келлию, чтобы не утратить, как говорит преподобный Антоний, внутренней бдительности, внутреннего стража.

В этом наставлении, кажется, все понятно, но чуткое ухо современного читателя обратит внимание на фразу: «общение с мирскими людьми». Понятно, что монаху не следует задерживаться вне своей келлии, надо торопиться в монастырь, но почему бы не пообщаться с мирскими людьми?

Если мы заглянем в оригинал этого текста, то увидим, что там стоит прилагательное κοσμικούς («космикос»). Именно это прилагательное переводится на русский язык как «мирской». В Священном Писании это слово встречается, например, в Послании апостола Павла к Титу, но в очень своеобразном контексте. Апостол Павел говорит: ибо явилась благодать Божия, спасительная для всех человеков, научающая нас, чтобы мы, отвергнув нечестие и мирские похоти, целомудренно, праведно и благочестиво жили в нынешнем веке (Тит. 2, 11–12). «Мирские похоти»: вот здесь и употреблено прилагательное κοσμικούς.

Речь идет не о мирянах, а об этом безбожном мире по большому счету. То есть для преподобного Антония Великого мирянский и мирской – это не одно и то же. И это уже должно насторожить современного читателя. Потому что миряне очень часто апеллируют к тому факту, что у нас разделение сфер влияния: тут монахи, а тут миряне; и нам, мирянам, много чего позволено. Но мы видим, что апостол Павел говорит о целомудрии, праведности и благочестии в противовес, в противопоставление мирскому (κοσμικούς), и для него мирское – это то, что связано с мироправителями тьмы века сего, духами злобы поднебесной. В Послании к Ефесянам апостол Павел называет этих духов словом κοσμοκράτορας («космократорас»). То есть они – властелины этого космоса.

То есть понятие «мирской» находится в оппозиции не только к монашескому, но и к мирянскому. И то, что говорит преподобный Антоний Великий, касается в том числе и мирянина по большому счету, потому что мирянину, православному христианину тоже не следует иметь дело или долго проводить время с мирскими, с теми, кто живет по стихиям века сего. В наставлении преподобного Антония используется глагол «диатрибо», что буквально означает «перетереть». То есть нечего нам перетирать с мирскими людьми, живущими по стихиям века сего, по безбожному закону этого мира разложения и упадка.

Почему это опасно? Антоний Великий говорит, что таким образом ослабляется какой-то лад, тон тишины. В оригинале текста звучит интересный образ, почти музыкальный. Так бывает, когда достаточно опытный певец с чутким слухом стоит в хоровом коллективе рядом с певцом, который режет, понижает на полтона, например, или не очень аккуратно интонирует, который не совсем профессионален, поет очень неряшливо. И как бы хорошо ни был настроен опытный певец, рядом с таким певцом он все равно теряет тон, тональность.

Именно поэтому опасно вращаться в кругу «космических» людей, которые живут по стихиям века сего. И нужно беречь свой внутренний слух. Оказывается, этот внутренний слух, или внутренний страж, о котором говорит преподобный Антоний Великий, – это то, что в самой сердцевине духовной жизни не только монаха, но и мирянина.

Если к любому изречению, любому монашескому наставлению, которое сохранено в монашеских книгах, присмотреться через призму Евангелия, можно заметить, что оно касается не только монахов, но и всякого мирянина. Потому что мы тоже очень опасно ходим, как говорит Священное Писание. Мы тоже должны придерживаться внутренней бдительности. Мы тоже должны беречь свой внутренний духовный слух, чтобы он не сбился по стихиям мира сего. Потому что мирянин – это не мирской человек. Если ты мирянин, это не значит, что тебе разрешается жить по похотям мира сего и ты находишься в некоторой безопасности. Апостол Павел постоянно использует в своих посланиях лексику воина. Он говорит, что наша брань не против плоти и крови, а против властей, миродержителей, мироправителей тьмы века сего. Это он писал не монахам, а таким же мирянам, каким был и сам.

Именно чтение Священного Писания вместе с монашеской литературой возвращает нас к трезвой оценке ситуации, в которой мы все находимся и которая из-за нашей благополучной жизни, убаюкивающей нас, нашептывающей нам на ухо, что все безопасно, хорошо, комфортно, ускользает от нашего внимания. Жить – это очень опасное дело. И сохранить свое христианское сердце верным Господу нашему – это очень большой труд как для монаха, так и для мирянина.

Записала Нина Кирсанова