«Страсти и борьба с ними» с прот. Андреем Каневым. Гнев-человекоубийца. Часть 14

Следующим проявлением страсти гнева является отказ родственников пригласить священника к больному человеку. К сожалению, такое довольно часто встречается в приходской работе священника. Мы живем не вечно. И, казалось бы, христиане постоянно помнят об этом. Но вот в семье появляется престарелый родственник или тяжелобольной человек – и оказывается, что мы живем в каком-то самообмане. Как будто если не будем думать о смерти, не будем вспоминать о ней, она тоже «забудет» нас и пройдет мимо. Так не бывает.

Долг родственников предложить умирающему позвать священника. Однако часто этого не происходит: родственники боятся намекнуть человеку на то, что он умирает. А бывают и более страшные истории, когда родственники точно знают, что человек умирает, но не говорят ему об этом, а тешат рассказами о том, что все хорошо и они еще съездят вместе на рыбалку. Хотя у человека онкология и по прогнозам врачей он умрет через неделю.   

Родственники обманывают больного, не давая ему подготовиться к смерти как положено. А было бы хорошо, чтобы человек осознавал, что с ним происходит, и успел попрощаться с близкими, простить своих обидчиков, осознать свои ошибки – ведь через малое время ему предстоит предстать перед Христом. Это произойдет с каждым из нас, каждому придется ответить за свою жизнь, и не только за крупные прегрешения, а даже за сказанные слова – от слов своих осудишься (Мф. 12, 37).

Необходимо проанализировать свою жизнь, «проболеть» свои грехи и ошибки по-хорошему – пропустить их через себя, мысленно попросить прощения у тех, с кем не можешь попрощаться физически, расставить все по своим местам, чтобы в примиренном состоянии перейти в другой мир. Конечно, это легко сделать только на словах, а на деле это все выполнить наверняка и страшно, и трудно, и все это очень индивидуально. Но общий принцип должен быть таким. 

На каждой службе в храме мы молимся Богу: «Подай нам кончину непостыдную и мирную». Постыдная кончина – это когда человек не готов был умереть, но умер, поехав, например, на гулянку. А непостыдная – это когда человек подготовился к смерти. Раньше это очень глубоко сидело в русском народе (я имею в виду все христианские народы на Руси): человек к смерти готовился заранее, подготавливал одежду, а кто-то даже и гроб – люди смотрели на жизнь через призму: «а вдруг скоро умирать?»

А сейчас мы молодимся – индустрия красоты предлагает бабушке выглядеть моложе, чем внучка. И ладно бы это касалось только внешнего, хотя на самом деле внешнее есть отражение внутреннего, – мы хотим жить на земле вечно, жить богато, весело и счастливо, хотим молодиться и красоваться. Но этого не будет. И мы, живя в таком самообмане, не даем возможности нашему близкому подготовиться к смерти: не предлагаем ему позвать священника или даже отказываем в такой просьбе.

Я знаю такие жуткие истории, когда больной просил позвать священнослужителя, а родственники говорили: «Не надо. Зачем? Да еще и деньги придется платить». Что касается денег, конечно, священники бывают разные, и в прошлый раз мы говорили о том, что не надо никого осуждать. Но те священники, которых я знаю, никогда не скажут, что без оплаты они не поедут к больному человеку. Я даже не представляю, как такое может быть. Одна из священных обязанностей духовенства – бросать все и ехать к умирающему.   

У меня на практике две истории, когда нужно было остановить литургию и поехать к умирающему человеку. И ничего страшного! Прихожане подождали – они читали акафист, пока я ездил, и никто не пострадал. А родственники часто по своему неверию или кривоверию допускают такое проявление греха. Или другое проявление: допустим, они хотят сначала доделать ремонт, а потом уже позвать священника. Но бабушка-то может и не дожить до окончания ремонта!

Священник едет вовсе не для того, чтобы оценивать ваш достаток, – он на это не обращает внимания. У него в этот момент совершенно другая задача – постараться помочь человеку. А это очень непросто, поскольку у болезни бывают разные стадии, и важно пригласить священнослужителя в определенный момент. Иногда родственники просят его приехать, он приезжает, а человек уже без сознания. И чем священник может тут помочь? Исповедоваться и причаститься больной уже не может. Остается только послужить молебен.

Зачем дотягивать до этого момента? Даже если человек заболел, но переносит болезнь спокойно, лечится, то и это уже повод задуматься о грехах, сходить на исповедь, как-то углубленно к ней подготовиться. А если болезнь такая, что человек из-за своего состояния не может сосредоточиться, то это повод для соборования. Ведь и это таинство не делается «на всякий случай» – не надо собороваться просто так. Если человек тяжело заболел – это повод сразу пригласить священника, не надо ждать, когда болезнь перейдет в критическую стадию.

Обычно священник приходит, беседует с человеком, соборует его, а если считает необходимым, то и причащает. И были реальные истории даже в моей практике, когда я приезжал к почти умирающему человеку, он раскаивался как мог, мы его соборовали, а на следующий день, когда все думали, что больной уже умрет, он готовил им завтрак. Бывали и такие случаи, когда человек умирал, как только священник уходил после соборования, – это все Промысл Божий.

Есть в народе такое суеверие: если человека соборовали, значит, он умрет. Но это таинство для жизни, а не для того, чтобы подготовиться к смерти. В нем весь смысл молитв в том, чтобы человек ожил, стал здоровым, покаялся и еще послужил. А когда мы отказываем нашему близкому человеку в просьбе пригласить священника, то становимся ответственными за то, что больной не покаялся. От осознания этого становится страшно: тебе было лень, ты экономил деньги или делал ремонт, а человек ушел в вечность без покаяния.

Деньги, ремонт – это все не так важно. Главное – живая душа. И если человек попросил пригласить священника, то сразу надо найти эту возможность. Если вы воцерковленный человек, а ваш близкий нет, то нужно ему спокойно и ненавязчиво это предложить. И в любом случае уважать его выбор. В случае отказа на нас ответственности нет, она лежит на нем. Не захотел, не верит, тогда и не надо – это его свобода и его выбор. Очень важно это понимать.

Но, казалось бы, где здесь гнев? Никто в этой ситуации не орет, не ругается, не дерется. Однако в духовной жизни свои законы: ты не пригласил священника к постели больного, и это является проявлением нелюбви в ответственнейший период человеческой жизни.

Следующее проявление страсти гнева – это когда человек умышленно наносит вред своему здоровью. «Назло бабушке отморожу уши». Человек вредит себе, чтобы доказать что-то другим людям, чтобы вызвать к себе жалость, внимание, показать, какой он несчастный, выразить протест и так далее. Не надо этого делать. Здоровье – это редкость, и оно Богом дано нам не для того, чтобы мы устраивали демонстрации по его повреждению. Всегда возможен  диалог, всегда можно выразить свое неудовольствие словами.

Священное Писание говорит: Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его (Мф. 18, 15). Но обличи не кулаком в лицо, а в диалоге: «Дружище, ты делаешь мне больно, не делай так! Давай договоримся, как мы будем жить». А если мы сразу начнем себе вредить, над нами только посмеются, удивятся нашему психическому состоянию... Исключаем это – только диалог!

Если же с человеком невозможно договориться, то просто уходим. В этом случае апостол предлагает еще поговорить с человеком при свидетелях, потом объявить Церкви, а потом уже относиться к нему как к язычнику и мытарю и совсем с ним не общаться. Нужно, конечно,  попробовать договориться, но если нет, то не надо играть со своим здоровьем. Глупость сделаешь, повредишь себя, а потом всю жизнь будешь жалеть, что здоровья нет. И будет уже другой повод грешить.  

Теперь обсудим грехи, которые часто проявляются у нас в храме. Храм – это то место, которое мы с вами должны очень сильно любить. Это место нашей духовной родины: там мы рождаемся, крестимся, исповедуемся, встречаемся со Христом, там нас учат вере, там мы слышим Евангелие, толкования. В храме мы можем решать свои духовные вопросы. Это важное для нас место, – место, где мы хотя бы на время литургии пытаемся быть хорошими если не в глазах друг друга, то перед Христом.

А когда человек приходит в храм и там сталкивается с тем, что мы, христиане, не любим друг друга, то он и не верит нам потом. Можно встретить много различных проявлений именно такого поведения в храме, когда мы начинаем показывать, какие мы есть, чем мы живем остальные шесть дней в неделю, какое у нас сердце.

Что же относится к проявлениям грубого поведения? Это, безусловно, грубость –­ она тоже идет из страсти гнева. Например, люди толкаются. Как это бывает? Участие в таинствах, так или иначе, у нас связано с какой-то очередью: кто-то идет вперед, кто-то стоит сзади. Допустим, это очередь на исповедь. И когда исповедников много, то очень часто кто-то начинает раздражаться. Порой бывало так, что мне приходилось останавливать исповедь, подходить к человеку и говорить: «Уважаемый! Вы на исповедь пришли?» – «Да, на исповедь». – «В грехах каяться?» – «Да». – «Так зачем же Вы сейчас спорите за место?»

Мы с вами должны помнить евангельские заповеди, где говорится о том, что кто стремится быть первым, будет последним, а последний – первым. То есть у Христа все иначе, чем у нас. И если ты стремишься занять лучшее место, расталкивая остальных людей, то у Христа ты будешь на последнем месте, потому что имеешь неправильное устроение сердца.

Если по-честному, мы на самом деле мало делаем добра. А на исповеди у тебя есть возможность его сделать: пропустить вперед какую-нибудь бабушку (она исповедуется всего несколько минут) или беременную женщину, детишек. Не надо спорить, кто последний. Что это – очередь за колбасой в 80-е, 90-е годы? Нельзя так себя вести. Если ты перед исповедью так себя ведешь, то надо собраться и уйти, потому что ты не готов к исповеди. Покаяние предполагает совершенно другой дух – мирный. А если ты пришел бороться за права потребителей, ты не туда попал. Надо идти в другое место, где борются за эти права. Поэтому в храмах никакой толкотни вообще не должно быть, там все гораздо глубже.

Допустим, мы не толкаемся. Однако и стоять на месте не можем и во время службы ходим из угла в угол: к одной иконе подойдем, к другой, свечку идем ставить. Это тоже неправильно – это нелюбовь к тем людям, которые стоят и молятся (или учатся молиться). Ведь все непросто: если мы думаем, что, придя на службу, можно ходить по храму туда-сюда, то мы ошибаемся.  Мы отвлекаем людей, даже если при этом молчим, – это тоже грубое поведение.

Или, например, стоит очередь на причастие и кто-то в ней толкается. Трудно себе представить, что такой толкающий других человек сможет причаститься Христа Спасителя. Это вообще неправильно – такого у нас не должно быть. Или идет какой-то крестный ход. И вот начинается: толпа «благочестивых христиан», обгоняя духовенство, сминает все. И полиция нужна, чтобы нас выстраивать.

Это что такое? Куда мы побежали – в Царство Божие, что ли? Обогнать другого человека, встать вперед – зачем это надо? Это настолько не совпадает с Евангелием, со словами Христа, что удивительно, как мы вообще так живем. Бывает, что грубим друг другу даже во время службы: кто-то встал не вовремя, кто-то подошел позднее. Как будто мы собственники храма и здесь должны «обслуживать» только нас.

Бывает, что я с грустью вынужден слушать слова от некоторых людей о том, что другие им «мешают». Мне сейчас приходится работать на стороне, и только в субботу и воскресенье я могу бывать в храме. На службе я человека не видел, а потом где-то встретил и спрашиваю его: «А что-то мы в воскресенье с Вами не виделись?» Он говорит: «Я по воскресеньям в храм не хожу, потому что там толпа народу, все ходят, мешают. Я люблю, когда я один». И это, конечно, странно.

Такой человек попадает в общину (а мы спасаемся общиной, христианство – это общее дело, а не только индивидуальное) и начинает возмущаться, грубить другим: одному за то, что не туда встал, другому, что сел, третьему, что еще что-то сделал, – все плохо себя ведут. В Евангелии Господь говорит: По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Ин. 13, 38). Конечно, многое зависит от священника, от того, как он пытается воспитывать своих прихожан. Но и от нас с вами многое зависит, братья и сестры, – мы же должны понимать свою ответственность.

Представьте: пришло сто человек на службу, и все очень внимательны друг к другу, не ходят по храму, а пытаются молиться. Каждый может сказать: «Брат, сестра, проходи вперед, я только после тебя». И когда человек придет посмотреть на это со стороны, он увидит, что у нас действительно люди учатся друг друга любить. И он, конечно, останется здесь. А то мы удивляемся, почему у нас храмы полупустые, почему никто в них не ходит. Человек придет, а мы его начинаем строить: встать сюда, повернуться, наклониться! Так зачем сюда ходить? И так везде грубости хватает, а мы еще добавляем…

Или сгоняем людей с места. Странно, когда христианин думает, что некое место принадлежит ему. Но в храме нет какого-то «твоего» места! В храме так: куда встал, там и хорошо. Как за большим столом у родственников: куда бы ни сел, везде хорошо, везде все свои, – так надо к этому относиться. Встал подальше, ничего не слышишь? Слава Тебе, Господи!

Ты же в свой родной храм пришел! Получилось встать там, где ты привык, – хорошо; получилось встать туда, где не привык, – прекрасно! Не хватило места в храме, много народу – говоришь: «Слава Тебе, Господи, что храм переполнен! Пойду на улице постою». А мы сразу начинаем ворчать: «Это мое место, отойди!»

Лезем вперед. Это вообще ужасная история, когда христиане лезут вперед перед причастием или перед святыней – мощами святого человека, который всю жизнь прожил в смирении. Лезем и, наверное, думаем: «Надо причаститься, надо приложиться!» Всех перетолкали, а сами вперед, вперед... Но так мы только себе в осуждение делаем и приключения на свою голову получим.

Или учим новичков. Дорогие мои, давайте привыкнем к мысли, что вы вообще никого никогда в духовном плане не учите – это обязанность не ваша, а духовенства. Какие бы новички ни пришли, они пришли не к вам, не ко мне – они пришли ко Христу. Поэтому наша задача – новичков от Церкви не отталкивать. Пришел человек, чувствует себя неловко, неудобно – пусть постоит, с Богом поговорит, а мы туда не лезем.

Раздражаемся на людей. Если наш гнев внешне проявляется грубостью в словах, то, испытывая раздражение на окружающих, мы внутренне недовольны ими. Но это все выражается в изменении наших эмоций, в наших глазах, лицах. Вместо того чтобы излучать свет Христов, мы начинаем сеять злобу. Поэтому давайте будем друг к другу крайне внимательны – это очень важно.

Следующий момент, который мы должны обсудить, – это грех, который совершает человек, когда он не спешит к примирению. Особенно это касается нас, христиан. Нельзя долго жить в злобе. Нельзя! Священное Писание говорит: Солнце да не зайдет во гневе вашем (Еф. 4, 26). Всякое бывает, поссорились. Возьми свою волю в кулак, помолись и иди просить прощения. Кто первым попросил прощения, тот и молодец, тот и сильнее, тот ко Христу шажок сделал. А если человек не спешит мириться, то может получиться как с раной, когда она уже загноилась: если не лечить, потом может быть и заражение крови. Так же бывает, если не спешить к примирению. Тогда страсть гнева будет развиваться, набирать силу, и человек постепенно будет еще больше грешить и отдаляться от Христа – это самое страшное.

Благодарю вас, братья и сестры, за внимание к нашей передаче. Желаю, чтобы ни в храмах, ни в наших семьях, ни в наших душах не было этих грехов. Пусть Господь нас простит и исправит. До новых встреч!

Записали Анна Вострокнутова и Анна Кузоро