Лаврские встречи. Автор-исполнитель протоиерей Георгий Матвеев. Часть 2

На этой неделе у священника Анатолия Першина снова в гостях будет протоиерей Георгий Матвеев. Священник Георгий Матвеев – автор-исполнитель из города Калининграда. Отец Георгий с радостью исполнит для телезрителей авторские песни: «А он хотел увидеть свет», «Небо зовет» и «Нас ждут».

(Звучит песня «А он хотел увидеть свет».)

А он хотел увидеть свет,

но здесь не ждали его.

А за окном холодный снег

больничной белой стеной

укроет мир тишиной,

и никто не услышит твой крик,

кричи – не кричи.

А он хотел увидеть свет…

 

Не лечит время этих ран,

они пройдут сквозь тебя.

В огне и тело, и душа, подбросят

хворост года.

А если б можно было все

вернуть назад,

ты б, конечно, сказала «да».

Не лечит время этих ран,

никто не может покинуть поле битвы

в этой страшной войне.

Никто не может сказать:

я чист от крови,

я сам по себе.

Никто не может покинуть поле битвы

в этой тихой войне.

Что выбираешь ты: жизнь или смерть?

Так скажи ему «да»…

Но будет он любить всегда,

да только вряд ли поймет:

за что? и в чем его вина?

При встрече спросит ее,

зачем когда-то его

была распята любовь.

Кричи – не кричи…

Но будет он любить всегда.

Никто не может покинуть поле битвы

в этой тихой войне,

никто не может сказать:

я чист от крови,

я сам по себе.

А кровь течет, как вода,

и скоро к горлу

горячей бездонной рекой

подступит нам, и тогда

мы захлебнемся с тобой…

Так скажи ему «да».

 

– Вновь у нас в гостях протоиерей Георгий Матвеев из города Калининграда и его песня. Я думаю, мы все догадались, о чем она. Хотя там есть одновременно достаточно яркие и сложные образы. Что явилось поводом для написания этой песни?

– Я являюсь председателем комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства Калининградской митрополии. Около семи лет назад Святейший Патриарх Кирилл поручил мне заниматься вопросом абортов. Я объездил все медицинские учреждения, поговорил со всеми главными врачами. Основная моя деятельность заключалась в том, чтобы помочь психологам доабортного консультирования, чтобы они смогли отговорить женщин от этого шага.

Мы как священники понимаем, что в любом случае женщина пожалеет об этом через пять, десять, пятнадцать, двадцать лет. Я очень много занимаюсь этим вопросом, поэтому даже написал песню на эту тему.

В принципе, я до сих пор способствую тому, чтобы увеличился процент женщин, которых удалось отговорить. Хотя этот процент очень небольшой: 10–15%. То есть из 10 женщин удается отговорить всего одну, двоих.

Я вижу этих женщин. Одна говорит, что у нее уже есть трое детей, зачем еще четвертый... Совсем недавно была такая история. Я прямо дежурю в женских консультациях, и если психологу нужно, то прихожу. Мы стараемся женщину как-то настроить. Бывает, они прямо переживают, что срок прошел и теперь они не могут сделать аборт. Я думаю: у тебя же трое детей, пройдут годы, эти трое разъедутся по всему миру, а четвертый, которого ты сейчас не хочешь, как раз и подаст тебе стакан холодной воды.

– Откроет двери рая.

– Да, это очень тяжелая история. Поэтому мне хотелось немножко на эту тему поговорить. Еще был случай в одной деревне. У женщины тоже было много детей, и она приняла решение. Батюшка, как узнал, сразу прибежал к ней и говорит: «Давай так договоримся: ты рожаешь и отдаешь нам с матушкой. Мы его выкормим, все будет хорошо». В общем, родители согласились, потому что думали, что не прокормят. Деревня, денег нет, нищета. Когда она родила, батюшка приходит к ним, а они говорят: «Нет, мы не отдадим его, это же наш ангелочек».

– Я сотрудничаю с обществом «Жизнь». Мы тоже спасаем, помогаем, как можем. Действительно, там работают не люди, а ангелы. Я неоднократно уже участвовал в разных историях. Очень большая радость, когда спасаешь жизнь маленькому человечку. Но так, конечно, это печаль, великая скорбь. У нас младенцев погибает больше, чем людей на войне.

– Мы теряем около 6–8 миллионов младенцев в год. Очень страшная ситуация, и она именно в мозгах. Поэтому я и говорю, что надо начинать со школы. То, чем я занимаюсь, уже вершки, а нужно питать корень, чтобы был престиж семьи, чтобы ребенок был величайшей ценностью. К сожалению, это наследие советского периода, когда в основном было по двое детей, некий набор «мальчик и девочка», а остальные считались лишними. Но лишних детей не бывает.

– Как Господь дает. На все воля Божья. Кому-то вообще детей не дает. И люди смиряются и живут.

–  Я хожу и в школы, веду лекции на эту тему. И они востребованные, все подходят ко мне и говорят: «Ой, мы не знали, что это настоящее убийство, что кровь течет рекой. Спасибо, что предупредили нас об этом». Это же огромный бизнес, на этом завязаны большие деньги. Конечно, хотелось бы, чтобы эта ситуация в нашей стране изменилась. Но это возможно только общими усилиями. Об этом тоже надо говорить. Я стараюсь делать это в том числе и при помощи творчества.

– Вследствие нашей программы мы узнаем, чем Вы занимаетесь. Приезжайте почаще. Священники очень многогранные личности. Каждый безропотно несет свой крест. Многие и не знают про священников. Об этом тоже надо говорить. Какой крест батюшка несет на себе, сколько бед человеческих, горя, всех надо утешить, и у него нет ни дня, ни ночи, надо и строить, и средства искать, и семью кормить, и решать столько юридических вопросов…  Это все надо знать. Священники – это универсальные люди.

–  Священство как раз дает человеку много возможностей для самореализации. Пожалуйста, ты можешь быть и архитектором, и музыкантом...

– И попрошайкой.

– Попрошайки тоже бывают. Святитель Иоасаф Белгородский читал проповеди для великих мира сего и собрал столько средств, что потом на них восстановил Троице-Сергиеву лавру. Кому-то дадут, а кому-то нет, тут тоже талант нужен.

– Сейчас труднее всего сельским священникам. Им вообще неоткуда что-то брать. Им надо просто поклониться, сколько храмов, сколько подвижников сейчас! Это очень тяжело. Бывает, и матушки уходят, не выдерживают. Им надо всемерно помогать. Узнавать, где приход слабый, и ездить помогать батюшке.

– Да-да.

– И так всю жизнь.

Спойте что-нибудь утешительное.

– Песня не очень утешительная. Она о том, что нужно преодолевать все препятствия в жизни, потому что не бывает жизни без препятствий. Через это преодоление человек приобретает терпение и духовный опыт, и, как правило, потом благодарит Господа за то, что произошло в его жизни.

(Звучит песня «Небо зовет».)

Я мог бы сказать, что устал.

Я мог бы сказать: с меня хватит.

Но солнце в зените, соль на губах

зовут в атаку.

А осень сорвала стоп-кран

Лета-экспресса, и снова,

как листья, летят,

летят в никуда

люди, мысли и звезды…

люди мысли и звезды...

Ведь это небо зовет

и тебя, и меня.

Средь сетей и тенет

моя тропа.

Как души не сгубить

Да как не сгинуть в пути,

Осень, знаешь лишь ты.

Покажи, покажи, покажи,

Покажи, покажи, покажи…

Ведь это небо зовет.

 

Гиены почуяли след,

пьянеют от запаха крови,

Не прячется раненый,

раненый лев,

бежать не привык он от боя.

Пусть будет последний, но мой.

На всякого дикого зверя

найдется сильнее, сильнее другой.

Эх, остаться бы, брат, человеком.

Человеком…

Ведь это небо зовет

и тебя, и меня.

Средь сетей и тенет

моя тропа.

Как души не сгубить

Да как не сгинуть в пути,

Боже, знаешь лишь Ты,

Покажи, покажи, покажи,

Покажи, покажи, покажи.

Ведь это небо зовет…

Ведь это небо зовет...

– Прекрасно. Можно сказать, визитная карточка. В ней всё так. Небо зовет, и никуда от этого зова не деться, надо идти.

– Да, несмотря ни на что.

–  Сквозь тернии. Я вижу в Вас родственную душу в каком-то смысле. Можно сказать, делаем одно дело, несмотря на расстояние. И вот Господь свел нас в этой студии. Я буду знать, что в Калининграде у меня есть друг, который тоже поет песни.

– Да, и мне очень нравится Ваше творчество. Вы делаете очень большое дело. Ваши песни немножко, конечно, отличаются. У Вас они больше молитвенные.

– Серьезно?

– Я так слышу. И многому бы хотел у Вас поучиться. Тоже хочу сделать произведения  молитвенного толка. Хотя, конечно, эта грань соблюдается: это не скучно, а интересно и захватывает человека.

–  Я был на своей родине в Соликамске. Там, на Урале, у меня родился отец. Впервые за 60 лет я увидел своих родственников. Я приехал, а там сидят чужие люди, совсем непонятные. Они так обрадовались, все хотели меня накормить.

– Ну, так всегда.

– Сварили уральские пельмени. Когда ехал обратно, написал стихотворение.

На душе хорошо и печально,

И молитва, как песня, звучит.

То, что было, совсем не случайно.

Эти встречи – как вспышки в ночи.

Херувимское пение в храме,

Взгляды чистых, сияющих глаз.

Благость встреч никакими словами

Не опишешь ни здесь, ни сейчас

В этом поезде, мчащем спокойно,

Навевающем светлые сны,

И в душе прекращаются войны

Под влиянием поздней весны.

Завтра город, как змей ненасытный,

Примет странников в чрево свое,

Но останется песня-молитва,

И никто не отнимет ее.

– Прекрасное стихотворение.

– Мне показалось, что оно созвучно нашему разговору. Это очень хорошо, когда можно поделиться, когда тебя понимают. Это очень важно. Бывает, что-то делаешь, но тебя не понимают. Трудно. Но и доказывать не хочется, потому что человек еще не дошел до такого понимания. Но и превозноситься тоже не хочется. Смиряемся, как можем.

– Раньше стихотворения имели большое значение. Поэты собирали целые огромные стадионы. А сейчас как раз время песенного творчества, стихотворений, поддержанных песней.

– Да, мне кажется, сейчас время авторской песни.

– Нас критикуют, что мы батюшки с гитарами, как протестанты. Но мы с гитарами после Божественного богослужения, а протестанты вместо него. И понятно, что человек не может постоянно молиться, хотя должен к этому стремиться. А занять время такой песней, которая рядом с молитвой, – это, в общем-то, продолжение молитвы после богослужения.

– А я однажды пел на сцене в Александро-Невской лавре, и вдруг мне приходит мысль, что во время исполнения песни мы перестаем грешить.

– Действительно.

– Священник поет, у него все про Бога, все светлое и радостное. А люди слушают, и все попадают в какое-то состояние, и грех как бы на время песни исчезает. Такое у меня открытие было.

– Один священник сказал: «У меня много всяких дел, но, когда появляется свободное время, я обязательно грешу. Поэтому я стараюсь, чтобы дел было больше». Действительно.

–  Да, наверное, нам с Вами нужно сделать четыре передачи или пять. Но мы ограничены временем, поэтому спойте заключительную песню в этой передаче.

– У меня тоже совершенно недавно был такой случай: я нашел дом своего прадеда, в деревне Ельники в Мордовии. Подхожу к нему, а он сделан в стиле моего храма, который я построил в Гусеве.

– Генетически воспроизвел.

– Да, XVII век. Я был настолько поражен... Мой прадед Аввакум Семенович. Я нашел его, приехал и через это узнал историю России. Оказывается, мои предки были хоть крестьяне, но богатые. Они занимались куле-рогожным промыслом. У всех были дома. Я открыл для себя такую Россию: никакого крепостного права там никогда не было. Интересная история. И еще я нашел своего двоюродного деда. И я тогда подумал: а нужна ли была моему прадеду революция? Не нужна.

–  А я нашел племянника, который старше меня и копейка в копейку похож на моего отца. Я был в шоке. И зовут его так же, как отца: Виктор.  

– Вчера на концерте столько было искушений, что я понял, что не зря приехал. Вы меня так выручили! Я хочу спеть песню «Нас ждут». Я ее придумал во время пандемии, когда мы были ограничены в своих передвижениях и сидели дома. Я считаю, что это Господь так устроил, чтобы человек подумал опять же и о смерти, которая была очень близка в это время ко всем, чтоб человек перестал суетиться. Я это время использовал для записи своего альбома. Если бы не ковид, может быть, я его и не записал бы, потому что много всякой работы. И в это время родилась песня о том, что всех нас ждет какое-то хорошее будущее. Мы к нему стремимся и должны это делать, но и оно нас тоже ждет.

(Звучит песня «Нас ждут».)

Мы встанем на крыло этой ночью,

оставим здесь все, что не может помочь нам

подняться.

Поверь, я буду стараться.

Ведь нас подхватит, брат, звездный ветер,

и облака расстелят постели,

и Кто-то там, сверху, покажет нам путь к новой цели.

Нас ждут иные города,

Нас ждут иные времена.

Нас ждут, а значит – это все не зря.

Нас ждут иные города,

Нас ждут иные времена.

Нас ждут, а значит – мы летим туда.

 

Где утро венчается с небом,

накрыв всем званым и верным

фатою рассвета вершины холмов и деревьев,

где лес напоит тишиною,

чтоб снова поднялись мы строем,

увидев отроги тех гор, что заждались героев.

Нас ждут иные города,

Нас ждут иные времена.

Нас ждут, а значит – мы летим туда.

Нас ждут иные города,

Нас ждут иные времена.

Нас ждут, а значит – это все не зря,

не зря, не зря.

В беде не оставят нас братья,

Ты только найди свою стаю.

Родными краями залечим мы все свои раны.

Мы птицы, а значит – нельзя нам

сорваться вниз черным камнем.

Друг друга держаться должны мы,

иначе нам не добраться, братцы.

Нас ждут иные города,

Нас ждут иные времена.

Нас ждут, а значит – мы летим,

Мы летим туда.

Нас ждут иные города,

Нас ждут иные времена.

Нас ждут, а значит – это все

не зря, не зря, не зря.

Мы встанем на крыло этой ночью,

оставим здесь все, что не может помочь нам.

– Хорошее завершение передачи. Хочется слушать еще и еще. Думаешь, что с таким голосом можно было бы сделать карьеру и не священника.

– Но ничего другого не хочется.

– Мы не променяем это ни за какие коврижки.

– Конечно, нет, ни в коем случае.

– Даже хорошо, что у священника есть такой голос. Думаю, это усиливает нашу проповедь.

– Но если мне скажут, что больше не надо, то я и не буду. Хотелось бы, чтобы это было частью жизни, но не всей жизнью.

–  Дай Бог, чтобы этого не произошло. Будем надеяться, что нас слышат. Тем более мы находимся в Александро-Невской лавре, где лежат и святой благоверный князь Александр Невский, и Александр Васильевич Суворов, и много-много достойных мужей.

Записала Анна Вострокнутова