Читаем Добротолюбие. 30 ноября. Курс ведет священник Константин Корепанов

Продолжаем читать наставления святого преподобного Иоанна Кассиана Римлянина. Мы остановились на 154-м абзаце. Напомню:

Когда будем мы держаться в таком настроении, тогда за этим без всякого сомнения последует такое невозмутимое и неизменное состояние смирения, что, почитая себя низшими всех, самым терпеливым образом будем мы переносить все, нам причиняемое, сколь бы оно ни было напрасленно, оскорбительно, или даже вредно, – так, как бы то налагаемо было на нас от наших начальственных отцов (как послушание или испытание). И не только легко все такое будет нами переносимо, но и почитаемо малым и ничтожным, если притом постоянно будем содержать в памяти и чувстве страдания Господа нашего и всех святых, потому что тогда напраслины, нами испытываемые, будут казаться нам настолько легче, насколь далеко отстоим мы от их великих дел и многоплодной жизни. Воодушевление к терпению, отсюда исходящее, еще будет сильнее, если при этом будем помышлять, что скоро переселимся и мы из сего мира и по скором конце нашей жизни тотчас станем соучастниками их блаженства и славы. Такое помышление губительно не только для гордости, но и для всех страстей. После этого следует нам крепко-накрепко держать такое смирение и пред Богом: что будет нами исполнено, если будем питать убеждение, что мы сами собою, без Его помощи и благодати, ничего не можем сделать, что относится к совершенству добродетели, и будем искренно верить, что и то самое, что успели мы уразуметь, есть Его дар.

В этом абзаце описывается состояние смиренного человека, то, что должен думать,  чувствовать смиренный, то есть в Боге пребывающий человек. И первое ощущение, чувство: почитание себя низшим других. То есть человек, не сравнивая (это важно!) себя с другими, сознает, чувствует, переживает себя существом низшим, чем другие.

У рационального человека подобные представления могли бы основываться на рациональных же размышлениях. Многие люди представляют себя так: «Я должен считать себя ниже других. Так, буду смотреть, чем я ниже?» Естественно, сравнивая себя с другими, он увидит, что он не только не ниже других, но  гораздо лучше, выше многих. Этот путь рационального размышления, сравнения не только путь, ведущий в никуда, это путь, напрямую ведущий к гордыне. Иоанн Кассиан здесь пишет совсем про другое.

Он пишет, что если человек смиряется, это ощущение приходит к нему как бы само собой; вернее, как заканчивает это слово Иоанн Кассиан, по дару Божьему. В силу определенных условий, определенных усилий человек достигает такого состояния, что просто видит, ощущает себя ниже, чем другие. Это делается без особых усилий, просто он пребывает в этом состоянии, он живет в этом состоянии. Это не сразу, не мгновенно, даже не в течение месяцев или года делается, какой-то продолжительный отрезок жизни должен быть на это потрачен. Постепенно к человеку приходит сознание себя ниже других, причем буквально он видит себя маленьким, слабым, никчемным, пустым, а всех людей сильными, большими, важными, значительными, хорошими. Он просто так видит, и это состояние есть дар благодати Божьей.

Но, по сути, если я так чувствую, так переживаю и это есть дар, от меня-то это не зависит. Я могу войти в это состояние, могу выйти из него. Но как войти в него? Что надо делать, чтобы войти в это состояние, переживание своего бытия в благодати, в Боге? Как в это состояние войти и что сделать, чтобы из него не выйти?

И выясняется, что гораздо важнее именно второй аспект, на который обращает внимание преподобный Иоанн Кассиан. Важно терпение всего нам причиняемого, даже если это вредно, оскорбительно и напраслина. То есть человек для того, чтобы войти в это состояние, должен переживать все, что с ним происходит. Независимо от того, к какому эффекту и результату это приводит, а просто исходя из того, что раз это переживать мне дано, значит, Бог хочет от меня именно этого, и именно это я и буду сейчас переживать. Это состояние и является максимально трудным, невыносимо, непостижимо трудным для современного человека.

Человек может с большим усилием и напряжением воли перетерпеть нечто, осознаваемое им как заслуженное. Например, опоздал он на работу, начальник на него накричал. Огромным усилием воли, просто сжиманием зубов, призыванием всех святых, молитвой к Господу человек сдерживается, чтобы не поставить начальника на место. И в момент, когда он держится, он понимает, что он, конечно, заслужил это. Но в глубине души думает: «А сам-то ты какой? На себя посмотри, ты-то как живешь? Я всего один раз опоздал, и ты на меня орешь, а сам нарушаешь это в сто раз больше. А коллега мой каждый день опаздывает, и ты на него не орешь». Чувство попираемой справедливости настолько захлестывает человека, настолько давит на него, что сопротивляться этому чувству попранной справедливости почти невозможно. Причем совершенно не важно: человек может опаздывать каждый день, но все равно чувство попранной справедливости в нем будет кричать, стучать, звонить во все колокола, что ни в коем случае никто не может на него кричать, потому что сами они еще хуже, чем он.

Я привожу ситуацию, когда человек заведомо не прав, он заведомо опоздал. Но даже в этом случае перетерпеть укоризну, прещение для современного человека почти невозможно. Что же говорить про те случаи, если на человека наорали, когда он не опоздал? Что же делать, когда на него кричат и обвиняют в том, что он опоздал, хотя он пришел вовремя, просто случилось какое-то недоразумение? В этой ситуации человек, очевидно, имеет все основания бороться за свои права, за справедливость, за то, что он считает правильным.

А что же делать человеку, если он увидит, что принимаемое начальником решение ошибочно? Например, когда его перемещают с какого-то места, на котором у него все получается, а на это место садят человека, который ничего не умеет делать, потому и развалит всю работу отдела. Как он может молчать? Ведь гибнет предприятие, разрушается фирма, губится дело, на которое потрачены лучшие годы его жизни. Он что же – будет сидеть и смотреть?

Понятно, что для современного человека, воспитанного в подобных представлениях о правде и справедливости как о важнейших атрибутах нормальной человеческой жизни, перетерпеть нечто ему причиняемое представляется абсолютно невозможным, он не может этого сделать. Настолько поменялась парадигма восприятия реальности, что каким бы христианином ни был человек, все  его сознание взрывается и протестует.

Конечно, если бы человек читал Евангелие, если бы он молился Богу (именно молился, а не просто произносил какие-то слова молитвы), если бы он погружался в исследование слова Божьего, то он бы нашел  нужные слова и мотивы для того, чтобы сдержаться, ибо заповеди Божьи звучат конкретно, непреложно, совершенно категорично. Но без чтения Священного Писания, без живой, подлинной, настоящей молитвы к Богу у человека нет мотивации для того, чтобы сдержаться. Значит, именно по этой причине мы и не можем смириться.

 Если бы мы претерпевали все нам причиняемое, переносили бы это с миром, сохраняя внутреннюю убежденность, что так хочет Бог, то мы бы и смирились, и очень быстро стали чувствовать себя хуже всех, меньше всех, слабыми и беспомощными, но на руках, ладонях Бога. Но мы не делаем этого, поэтому смириться не можем, вернее – не хотим, потому что заповеди, которые призывают нас принимать причиняемое без рассуждения, мы просто не знаем.

Скажем, самое простое слово, которое вспоминается по этому поводу, это отрывок из Первого послания апостола Петра: Слуги, со всяким страхом повинуйтесь господам, не только добрым и кротким, но и суровым. Ибо то угодно Богу, если кто, помышляя о Боге, переносит скорби, страдая несправедливо (1 Петр. 2, 18). Я подчеркиваю: то угодно Богу, чтобы кто-то скорбел несправедливо. Это не просто некая данность этого мира, не просто некое проклятие нашего времени или проклятие нашей страны, это воля Божья, так Ему угодно, чтобы мы страдали несправедливо. Ибо что за похвала, если вы терпите, когда вас бьют за проступки? Но если, делая добро и страдая, терпите, это угодно Богу. Ибо вы к тому призваны, потому что и Христос пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его (1 Петр. 2, 20–21). Христос-то пострадал несправедливо, и вместо награды и заслуги Он был убит, был опозорен, Он был истерзан, не сделав никакого греха. Мы назвали себя христианами, мы сказали, что идем за Христом, мы сказали, что мы Его ученики. Чего роптать, если мы страдаем несправедливо? Это значит, что Бог назвал нас Своими учениками.

Абзац 158-й:

Деятельность души хорошо сравнивается с мельничным жерновом, который от стремительного течения воды быстро вертится кругом. Он не может перестать крутиться, будучи движим водою. Но во власти приставника состоит – пшеницу ли молоть или жито, или куколь растирать. Так и ум наш, в течение настоящей жизни будучи приводимым в движение устремляющимися отовсюду потоками искушения, может быть праздным от смятения помыслов; а какие допускать или принимать в себя, это зависит от нашей воли и старательности. Если мы, как сказали, постоянно занимаемся размышлением о Священном Писании, память занимаем духовными предметами, питаем желание совершенства и надежду на будущее блаженство, то и происшедшие отсюда духовные помыслы обязательно заставляют ум заниматься теми предметами, о коих мы размышляли. Если же мы по беспечности или небрежности занимаемся пороками и праздными беседами или вдаемся в мирские и суетные заботы, то родившиеся от того помыслы, как какой-нибудь куколь, доставят нашему сердцу и работу вредную, по изречению Господа Спасителя: где будет сокровище дел наших или внимания нашего, там необходимо пребудет и сердце наше (Мф 6, 21).

Это общеизвестно, и все люди, знающие себя и читающие древних мудрецов, необязательно святых отцов, знают, что ум является естеством приснодвижимым, то есть всегда пребывающим в движении так, что работа ума прекратиться не может. Ум постоянно перебирает какие-то образы, воспоминания, мысли, желания, страсти, чувства, над чем-то размышляет, что-то сравнивает, о чем-то мечтает, кого-то осуждает. И остановить эту деятельность ума человек не в состоянии, его ум постоянно будет делать какую-то работу (по крайней мере, пока человек не спит).

Сердце может перестать что-то чувствовать, но ум не может прекратить работу, он постоянно какие-то мысли в голове гоняет. И остановить эту работу, запретить уму думать, принимать образы или вспоминать человек не может, не властен он над этим, ум все равно найдет себе работу, будет крутиться. Но от человека зависит, чем работа ума наполнена, в чем содержание тех образов, мыслей, надежд, устремлений, переживаний, воспоминаний, которые наполняют его сознание.

Если человек постоянно смотрит боевики, то, естественно, это и будет заполнять человека: кадры из этих фильмов, настроение главных героев, модели поведения, которые он там видит, переживания происходящих событий в свете того, что он видит, желание сделать так, как сделали в этих фильмах; расстройство от того, что не можешь сделать так, как сделали в этом фильме, мечты о том, что хорошо бы быть таким, чтобы сделать то-то и то-то, переживание картин мести или расправы, желание показать, что можешь сделать то же, желание явить те черты, те свойства души, которые есть в его любимых героях. Человек будет вести себя так же нагло, как победители в его фильмах, или будет чувствовать себя ущербным, прибитым, но мысленно мечтать и переживать, будто он способен жить так, как герои его фильмов. В любом случае вся его жизнь наполнена так или иначе аллюзиями, воспоминаниями, переживаниями, образами, словами, метафорами, традициями, которые он видит в тех фильмах, что смотрит, или в тех книгах, что читает;  в тех роликах, которыми наполнено его свободное время.

На самом деле он так же может думать о еде, деньгах или славе, о почестях, власти, о злобе, о жене, детях, о чем угодно… Таким образом, все наполнение его внутреннего содержания, реакция на происходящие реальные события происходят в ключе тех пережитых, просмотренных, прочитанных, прочувствованных произведений, информационных потоков, картинок, которыми он наполнял себя в свободное от всего остального время.

Таким образом, от человека зависит, чем он наполняет среду своего ума. В обычное время, когда человек занят чем-то другим, в его голову само что-то лезет, ум что-то ворочает, вспоминает. Что именно является наполнением этих мыслей, зависит от двух вещей. Первое: то, что приходит в наше сознание, в наш ум извне. Это книги, которые мы читаем, новости и ролики, которые  смотрим, разговоры, которые  ведем или случайно слышим, та информация, что вошла в нас через тот или иной информационный канал.

Второе: то, что приходит в наше сознание изнутри. То, что мы извлекает из своей памяти, из пережитых событий, из забытых надежд, из мечты. Мы сами это извлекаем, чтобы этим усладиться (прежде пережитое; или надеемся в будущем пережить), мы же сами извлекаем нечто, чтобы помыслить то, что нам сейчас приятно. Как мы вечером будем пить приятный кофе у теплого камина или как через десять лет женимся на прекрасной девушке, которая будет обладать тем-то и тем-то… Это все то, что нам приятно. То есть наш ум наполнен тем, что туда приходит извне, и тем, что мы сами извлекаем из чего-то пережитого, из недр нашего сознания.

И то и другое в нашей воле. И то и другое мы сами делаем: либо слушаем, смотрим и читаем, либо извлекаем из недр нашей памяти. Но мы понимаем: то, что приходит извне, что мы смотрим, слышим, читаем, мы должны (если  хотим, чтобы работа ума была правильной) наполнить  положительным содержанием. То есть не смотреть то, что вредно, а смотреть полезное, не читать то, что вредно, а читать то, что полезно. Как говорит апостол Павел, только о том, что достославно, полезно, что есть воля Божья, что благочестиво и спасительно, и размышляйте (см. Флп. 4, 8). В нашем случае это было бы чтение хорошей классической художественной литературы, чтение духовной литературы, святых отцов, Священного Писания и ведение благочестивых бесед. Если бы только это входило в наше сознание, откуда бы было там взяться мирским разговорам и всему прочему?

Ну и то, что мы извлекаем изнутри... Мы извлекаем приятное, и сердце приходит в движение страстное. Обнаружение этой страсти показывает:  то, что мы извлекаем из памяти, есть страстное; и лучше это не извлекать. Собственно, этому в первую очередь и учат святые отцы: наблюдать за тем, что вспыхивает в нашем сознании, в нашей памяти, в наших мечтах. Наблюдать страстность, порождаемую этими помыслами, этими образами, этими надеждами. И, наблюдая эту страстность, опознавать, что это страстно, что это плохо, и больше стараться не извлекать подобных переживаний, подобных помыслов, отгонять их от себя. Вот это искусство мысленной брани.

Если запретить себе смотреть и слушать плохое и наполнить извне свое сознание хорошим достаточно просто (надо просто перестроить свою жизнь), то научиться извлекать из памяти именно полезные помышления, мечты, надежды, помыслы и образы и отметать все то, что порождает страсти, очень трудное искусство. И этому нужно учиться.

Записала Инна Корепанова