Беседы с батюшкой. Смысл жизни, или Чем отличается христианин

В петербургской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает клирик храма Рождества Иоанна Предтечи в деревне Юкки Выборгской епархии священник Михаил Кудрявцев.

–   Тема сегодняшней передачи – смысл жизни или чем отличается христианин от других. Мне в детстве всегда казалось, что я не знаю чего-то такого, что не позволяет мне быть по-настоящему счастливым человеком. Казалось, все знают какую-то главную «штуку» в жизни, а я вот ее не знаю и по своей глупости живу так, как не надо жить. В этом состоянии я прожил довольно большую часть жизни.

Только уже после того, как я обратился к Господу и начал что-то читать и размышлять, у меня вдруг возникло ощущение, что я что-то начинаю понимать. Но у меня до сих пор нет абсолютной уверенности в том, что я живу так, как должны жить люди. Когда Вы предложили обсудить тему смысла жизни, я с радостью стал к ней готовиться: очень хочется узнать не только, в чем смысл жизни, но и чем отличается христианин от других.

– Давайте начнем со второго вопроса, потому что хорошо бы сразу избавиться от иллюзий. Если мы начнем сравнивать христианина с другими в современном мире, то перед нами встает не самая простая задача. Чем отличается православный христианин? Мы будем говорить о православных, но, чтобы было легче, будем говорить просто «христианин».

Христиане молятся. Да, но молятся не только христиане. Есть другие религиозные направления, духовные практики, в которых  тоже непрестанная молитва и чтение мантр. Я не говорю, что это то же самое, но сторонний человек, который начнет сравнивать, скажет, что там тоже молятся. Христиане постятся. Скажем честно, наш пост не идет ни в какое сравнение с диетой тех же самых веганов, которые сейчас выступают за здоровый образ жизни. Здоровый образ жизни сейчас вообще пропагандируется в миру. Здесь мы тоже не впереди планеты всей. Если говорить про нравственность или  дела милосердия, придем практически в любой благотворительный фонд и встретим там самых разных неверующих людей, которые просто нашли в этом некий смысл и этому следуют.

Таким образом, по каким-то внешним признакам в современной цивилизации радикальных отличий мы не находим. Христиане не грешат? Тоже грешат. К сожалению, мы не представляем собой общество святых. Хотелось бы! Но нет. Будем честны перед собой. Получается, что все-таки то, что отличает христиан от других, невидимо. Это что-то, что скрывается в нас самих, некая внутренняя движущая сила, мотивация, какой-то смысл, который как раз и отличает нас от всех остальных.

Вопрос смысла жизни поднимался, наверное, с самого начала человеческого рода. Если мы будем размышлять над Книгой Бытия, то поймем, что человек уже тогда начал искать смысл жизни. В светской философской науке есть разные ответы на эти вопросы. Кто-то из философов (как Виктор Франкл) говорил, что как такового объективного смысла нет и мы должны для себя его создать. Были классические направления (например, гедонизм), когда смыслом жизни ставилось наслаждение. Это все актуально до сих пор, хотя и название древнее. Многие люди, даже не отдающие себе никакого отчета, никак не формулирующие для себя смысл жизни, очень часто живут именно ради наслаждений, ради потребления: от покупки к покупке, от приобретения к приобретению, от вечеринки до вечеринки. Каждый что-то потребляет по-своему.

К благородным смыслам жизни, которые рассматриваются философами, относится, например, творчество. Философы говорят, что в творении есть смысл. Служение, дела милосердия, жертвенность тоже рассматриваются как смысл жизни. Если мы будем говорить в светском ключе, то нам не хватит ни этой программы, ни целого цикла передач, чтобы рассмотреть все возможные ответы, которые дает нам светская философия на вопрос о смысле жизни.

Но мы должны посмотреть именно в христианском ключе, что же отличает мнение христиан от всего того спектра разных мнений о смысле жизни. Наверное, стоит посмотреть на наши основополагающие молитвы, на то, что на каждой литургии поет весь народ: Символ веры и «Отче наш». Есть ли там хоть какой-то ответ на вопрос о смысле жизни?

Маленькая ремарка: мы должны как-то формулировать смысл жизни. Кто-то скажет, что у него смысл жизни, например, в Боге. Но здесь возникают вопросы. Во-первых, представления о Боге могут быть разными. Во-вторых, что значит смысл жизни в Боге? Как это выражается? Все всегда выражается в действии. Значит, смысл жизни мы должны формулировать неким глаголом. Если человек полагает смысл жизни в творчестве, то он говорит, что он видит смысл в том, что он творит. Если человек полагает смысл жизни в потреблении, он говорит, что видит смысл в том, что ест.

Но глаголы бывают разными. Бывают глаголы действия, а бывают глаголы состояния. К глаголам состояния нельзя применить вопрос: что ты в настоящее время делаешь? В русском языке нет такого четкого деления, хотя это тоже отслеживается и обозначается в учебниках по грамматике. В английском языке это выражено более ярко.

 Символ веры начинается с глагола «верую». Верую – это глагол состояния. Нельзя ответить «Я сижу и верю» на вопрос: что вы сейчас делаете? Я либо верю, либо не верю. Это какое-то состояние. Как выключатель: включено или выключено. То же самое относится к глаголу «знать». Нельзя  представить, чтобы человек на вопрос, что он делает, ответил: «Я знаю». Он может узнавать, познавать. Это другие глаголы, а глагол «знать» к этому не относится. То же самое относится к глаголу «исповедую». У нас в Символе веры есть глагол «исповедую». Это тоже глагол состояния, который означает, что я признаю что-то истинным и готов об этом поведать. Но я не могу сказать, что я сейчас сижу и исповедую. Батюшка может сказать, что он вышел на исповедь и исповедует. Но это другое значение.

В Символе веры мы встречаем один глагол, который является глаголом действия, – «жду»: «чаю воскресения мертвых и жизни будущего века». Вот ждать можно активно, ждать можно долго, ждать можно годами, а Церковь ждет столетиями. У апостола Павла в посланиях есть такой возглас: «Господь, гряди!» Вообще раньше это был литургический возглас, то есть этот возглас раздавался во время богослужения. Вот в этом ожидании действительно есть смысл. Но этот смысл надо снова оформить, и, наверное, здесь нам поможет молитва «Отче наш», над которой у нас тоже, к сожалению, редко и слабо задумываются. Вспомним: «Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя…»

Нам интересны вот эти три стиха: «да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя». Честно говоря, ведь не очень понятно, о чем речь. Что значит «да святится»? Да будет прославляемо! Но это все как-то трудно воспринимается. Мы привыкли это читать, мы привыкли это повторять, но сказать, что есть какое-то внутреннее переживание этих слов, нельзя.

– Вопрос телезрителя: «У меня болят глаза, поэтому можно во время вечерней молитвы вместо чтения по книжке смотреть телевизор и молиться?»

– Конечно. Главное, чтобы Вы молились. А по книге или по телевизору – не так принципиально.

Вернемся к трем стихам молитвы «Отче наш». Теперь давайте представим, что мы  находимся на оккупированной территории. Мы видим вокруг себя вражеские флаги, знамена, разнообразную вражескую символику. Нам ужасно тошно от этого. В нашей душе созревает крик: «Да святится имя Твое!» То есть пусть вместо этих проклятых вражеских знамен наконец-то святится флаг моей Родины, моего Небесного Отечества. Мы же здесь с вами в оккупации. Враг захватил эту землю, и мы ждем, когда придет Господь – и наконец-то все вражеское будет уничтожено. И больше не будет вражеских знамен, не будет греха. Мы ждем, когда это наступит.

А когда это произойдет? Следующий стих: «Да приидет Царствие Твое». Когда придет Царствие Божие – тогда вражеские знамена будут уничтожены, будет Бог все во всем; и будет действительно святиться имя Господне. А что будет, когда наступит Царство Божие? Наступит век воли Господней. «Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли».

По большому счету эти три стиха об одном: о том, чтобы наконец пришел Господь, чтобы грех был уничтожен, чтобы враг был побежден, вражеские знамена попраны и чтобы поднялись знамена Царствия Божия. И наконец-то все будет происходить по воле Божией.

Когда мы себя представляем человеком, страдающим от этой ужасной оккупации, тогда нам становится понятно, почему Символ веры заканчивается таким ключевым стихом: «чаю (жду) воскресения мертвых и жизни будущего века». Это не просто так. Символ веры – это очень сжатое, компактное вероисповедание; там нет вообще ничего лишнего. В Символе веры ключевые истины о Боге Отце, о Сыне, о Святом Духе, буквально один стих о Церкви, один стих о таинствах (даже не говорится обо всех таинствах, только о крещении). И вдруг – какое-то «чаю», «жду». Почему? Потому, что это ключевое, основополагающее знание: придет Господь, и мы Его очень ждем. И в этом есть смысл. Я Его активно жду и просыпаюсь с мыслью, что придет Господь. Может быть, придет не для всех, а лично для меня, потому что смерть моя может наступить внезапно – тогда Господь придет лично для меня. Но это не так принципиально. Я жду встречи со Христом. Как пишет апостол Павел: для меня жизнь – Христос, и смерть – приобретение.

Вот в этом состоянии ожидания христиане пребывали на протяжении веков. Но потом это стало забываться, замыливаться. В общем-то, наверное, именно с этим и стал происходить упадок вообще христианского духа, христианского миропонимания. Почему?

Представьте, что нас захватили какие-то враги с повадками каннибалистов. Нас захватили, но оставили в покое: мол, можете жить, но по нашим новым законам – можете быть такими же каннибалами, как мы. Но мы-то все-таки надеемся, что вернется наше царство, мы хотим жить только по законам нашего царства. Когда придет Господь, Он будет  судить по законам Его Царства, и я не хочу поддаваться законам этого мира. Это очень важно; это генеральный стимул для нравственного совершенства христианина.

И еще об одном моменте хочется сказать. Человек, который ждет Царства Божия, не должен быть бездельником. Это не значит, что он просто сидит и ждет. Ведь мы с вами, когда чего-то ждем, обычно себя чем-то занимаем. В состоянии этого ожидания мы можем занять себя самыми благороднейшими делами. Это может быть творчество, служение; в каком-то смысле даже есть определенный уровень потребления, когда мы не являемся грешниками: Господь даровал нам пищу, небо, солнце, природу, и мы можем на все это смотреть, всему этому радоваться. Потреблять дары Божии – это нормально, хорошо. В состоянии ожидания Христа это становится не самоцелью, а лишь временной занятостью во славу Божию.

Например, мирской человек поставил себе задачу, смысл жизни – творчество. Он может выгореть, что называется, исписаться (если говорить в писательском ключе). То есть вдруг его смысл жизни пропал: было творчество и исчезло. И у него снова кризис – он потерял основание. У христианина такого не произойдет, потому что он ждет Христа, а это никуда не денется, не исчезнет. Это исчезнет только тогда, когда придет Христос, но тогда уже вообще не будет никаких вопросов – будет Бог все во всем, будет счастье, рай. Поэтому если вдруг христианин, что называется, исписался – ничего страшного, он может заняться чем-то другим, потому что это не самоцель.

– Вопрос телезрительницы из Воронежской области: «Иногда задумываешься, на что уходит наша жизнь. Девяносто девять процентов времени уходит на то, чтобы заработать, растратить это, поесть, одеться и так далее. Готовы ли мы вообще по нашей сути для Царствия Божия? Что мы там будем делать, если только умеем, как говорится, работать на свое тело? У нас только один процент времени уходит на духовную жизнь. Святые отцы говорят, что там мы будем молиться. Но мы не годимся даже на то, чтобы молиться. Иногда страшно даже...»

– Очень хороший вопрос. Мы пропустили еще один из популярных смыслов жизни, который часто озвучивается как совершенствование. На грабли этого смысла жизни часто наступают неофиты. Человек приходит в Церковь, читает монашеские аскетические труды и говорит: я буду стремиться к совершенству. И начинается: неразумный пост, длинные волосы, бороды, кирзовые сапоги, паломничества (иногда неразумные). И так далее. Но проходит время, и человек понимает, что он ослаб и не справился с корнем своих проблем: страсти как были, так и есть.

Часто в период неофитства человек может отказываться от алкоголя, курения, от каких-то своих пристрастий, развлечений. Проходит какое-то время, и он вдруг падает еще ниже, чем раньше. Хотя, казалось бы, верующий человек. Он приходит на исповедь и говорит: «Как так? Получается, я еще ниже пал...» Отдача, что называется: ревность не по разуму родила такое фиаско. Но это отрезвляет человека, и он понимает, что считать смыслом жизни совершенство нельзя просто потому, что оно от нас не зависит.

Блаженны нищие духом, то есть те, что осознали: сами они ничего не могут. Что Господь из нас сделает, то и будет. Царствие Божие – как закваска, которая сквашивает муку. Но как скоро это произойдет со мной лично – я не знаю; этот процесс идет для меня сокрыто. В Евангелии тоже об этом есть: человек спит ночью, встает и не видит, как растет урожай. Мы же не видим, как на поле растут росточки; просто день за днем обнаруживаем, что росток сначала вдруг появился, а потом и созрел.

Так же и здесь. Совершенство, к сожалению, не может стать нашим смыслом жизни. Хотя очень хочется этого совершенства. Это желание совершенства подогревает нашу жажду встречи со Христом. Потому что я знаю: когда придет Христос, Он меня очистит, сделает из меня нечто другое, даст мне другое тело, за которым не надо будет так ухаживать, как сейчас сказала телезрительница.

Сейчас мы просто должны потерпеть. Мы с вами едем в поезде: кто-то в более комфортном вагоне, кто-то – в менее комфортном. Наша задача – с честью и достоинством совершить этот путь. Но мы знаем, куда мы едем, и очень ждем прибытия в конечную станцию, на которой нас встретит Христос.

Очень важно понимать, что наши мирские дела, наши бесконечные заботы не отлучают нас от Христа. Апостол Павел говорит: кто нас отлучит от любви Божией? Ни скорбь, ни теснота... Апостол Павел делал палатки, и это не мешало ему ждать Христа и восклицать: «Господь, гряди!» Это просто необходимые заботы в процессе ожидания.

Например, еще один популярный смысл, который декларируется, – в детях. Говорят: смысл жизни – в детях. Если мы ждем Христа, то действительно некоторый смысл в детях есть, потому что мы готовим тех, кого приведем ко Христу. Мы рожаем и воспитываем тех, кто тоже будет ждать Христа. Нет смысла в деторождении ради деторождения. Рождать людей, чтобы они ушли в муку вечную, – это, скажем честно, не великий подвиг. Наша задача – не просто родить, а создать, оформить христианина, который тоже будет ждать Христа и ехать с нами, в нашем купе, навстречу Господу.

Если же человек не верит во Христа (или несознательно верит), неправильно расставляет приоритеты, то смысл «ради детей» может превратиться в самые ужасные вещи. Да, в некоторой мере может быть добрая жертвенность. Но, с другой стороны, мы говорили, что должен быть глагол. Мне нравится служить детям – хорошо. Мне нравится помогать детям – хорошо. А может быть, мне нравится контролировать? Я контролирую детей. Я живу ради детей, смысл моей жизни – дети. Но что я делаю? Я контролирую детей, я ограничиваю своих детей. И так далее. Это вещи, которые уже нельзя назвать христианскими; они делают из человека тирана. Хотя смысл формулируется одинаково: смысл жизни – в детях. Но этот смысл можно реализовать очень по-разному.

Если мы ждем Христа – это одно дело; здесь контроль может быть с целью уберечь человека от беды. А если мы не ждем Христа, то контроль может быть с целью наслаждения. Я боюсь смерти, не знаю, куда я иду, и цепляюсь за детей как за островок, который создает мне иллюзию того, что я никогда не умру. Это же кошмар! Это вампиризм; это как пиявка, которая присасывается и не дает жить ни детям, ни себе.

– Мы можем говорить: я люблю свое чадо. Только можем подменять понятие «любовь» понятием «насилие».

– Снова популярный декларируемый смысл. Люди говорят: мой смысл жизни – любовь. Но что мы вкладываем в это понятие? Иоанн Богослов сказал: Бог есть любовь. Если мы это помним – это одно. Если мой смысл жизни – любовь, значит, мой смысл жизни – это Господь. Если смысл жизни – Господь, значит, я люблю Господа. А если я люблю Господа – я жду Господа. Тогда все связывается в одну гармоничную картину.

А ведь в понятие «любовь» человек может вкладывать нечто другое (даже не будем говорить про какие-то пошлые направления). Иногда люди говорят даже возвышенно: смысл моей жизни – это любовь к мужу (или к жене). А муж (или жена) на самом деле стонет от этой любви. Потому что любовь может быть от Духа Святого, а может быть любовь вампирическая, голодная, жадная...

– От лукавого.

– Да. Поэтому важно, во что мы полагаем смысл. Не зря Господь говорит: «Кто слушает Мои слова и исполняет их, тот подобен благоразумному, строит дом свой на камне». Вот если мы в основу своей жизни положим ожидание Христа (я жду Христа, люблю Христа, тоскую о Господе, не могу никак дождаться, когда же произойдет эта встреча), то в этом будет масса других замечательных разнообразных смыслов.

По слову замечательного психолога, психотерапевта Виктора Франкла, мы можем создать, придумать себе смыслы жизни (даже в болезни). Виктор Франкл был узником концлагеря. Одна из его ключевых мыслей была именно в том, что иногда мы не видим ничего светлого, в чем можно было бы углядеть смысл жизни. Он рассуждал над тем, как ему было тяжело в концлагере, когда вокруг умирали и не было никакой надежды. В чем же там можно было увидеть смысл жизни? И он находит его в страданиях. Так же, как святитель Лука (Войно-Ясенецкий), который написал книгу «Я полюбил страдание». Но это можно сделать, если иметь этот смысл в ожидании Христа.

Ожидание Христа всегда светло, всегда радостно. Но и всегда грустно, печально, потому что я не знаю, когда это произойдет. С другой стороны, я знаю, что эта встреча состоится. Тогда я могу наделить смыслом свои страдания, потому что могу страдать во имя чего-то. Я могу страдать и молиться о том, чтобы Господь через эти страдания помог другим людям; чтобы Господь через эти страдания очистил мои старые грехи. И так далее. Когда мы видим страдания других людей, мы можем молиться за этих людей и верить, что эти люди через эти страдания придут ко Христу. А если они увидят в наших глазах эту надежду, это упование, то страдание для них тоже станет другим.

Это очень здорово, замечательно, когда ожидание Христа становится основанием. – С него невозможно сдвинуть, столкнуть. И даже когда все рушится, это основание остается – и можно снова придумать себе новые смыслы. Вот, например, стоит стакан воды на столе: даже в этом стакане воды можно увидеть какой-то смысл, можно начать размышлять, философствовать. Ведь в размышлении, способности мыслить тоже есть смысл.

– Хочется спросить еще вот о чем. Нам часто собственная жизнь кажется некой бессмыслицей (как говорила звонившая телезрительница) из-за того, что мы много времени уделяем, как нам кажется, не очень высоким вещам. Мне один мой хороший знакомый рассказал, как он узнал Господа: он задумался о процессе дыхания. Просто мы не оцениваем этот дар. Мы вообще часто не оцениваем дары Господа в нашей жизни, не замечаем Его присутствия. Вот он в дыхании увидел присутствие Божие. Он подумал, что если этот процесс вдруг остановится, то всё... Кого-то к вере приводят не страдания, но страх смерти. В особенности сейчас, во время пандемии, когда мы видим смерть других людей, этот страх нас заставляет обратиться к Господу. Вопрос такой: знаете ли Вы примеры, когда человек приходит к Богу от благодарности? За то, что Господь дает возможность жить.

– Конечно, благодарность есть. Но через что пришла эта благодарность? Она же может прийти через какие-то скорби, когда они заканчиваются, через исцеление от болезни.

Вы очень правильно сказали про дыхание. Всякое дыхание да хвалит Господа. Благодарность даже за наше дыхание чрезвычайно важна. Давайте подумаем о том, чем занимается человек, когда ждет того, кого любит. Он обычно о нем вспоминает. Ведь Господь не просто так установил на земле таинство, которое так и называется: «воспоминание». Господь говорит: сие творите в Мое воспоминание, когда на Тайной Вечере подает ученикам Тело и Кровь Свои под видом хлеба и вина.

К сожалению, далеко не во всех храмах есть возможность слышать священнические молитвы, но в этих молитвах перечисляются благодеяния, которые для нас сотворил Господь. Крест, гроб, тридневное воскресение... Мы молимся и говорим: о благодеяниях, их же вемы и их же не вемы... и о службе сей... Мы благодарим за все: за дыхание, за скорби, радости. Благодарим и вспоминаем Христа. Поэтому на каждой литургии мы читаем Священное Писание, Евангелие, апостольские послания – мы вспоминаем. Когда служится литургия Василия Великого, там воспоминание пространное – начиная от Адама и Евы. Мы вспоминаем, и ждем, и благодарим. Это чрезвычайно важно.

А когда ожидание встречи со Христом становится для человека реальностью, то и к смерти отношение меняется. Вы сказали, что страх смерти приводит людей к Богу. Да, приводит, но плохо, если этот страх смерти останется. Потому что этот страх должен переродиться. Многие святые желали быть со Христом и говорили о том, что хорошо бы им уже ко Христу. Как пишет апостол Павел: имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше; а оставаться во плоти нужнее для вас. То есть: ради вас я остаюсь здесь, ради вас я еще топчу эту грешную землю, а мне хотелось бы разрешиться и быть со Христом. И так многие святые писали.

И многие мученики, в общем-то, поэтому шли на мучения: они понимали, что мучения, пытки, которые им предстоит претерпеть, – это дверь, через которую они пройдут. Взвешивая какие-нибудь 40–50 лет жизни на земле и мучения (и не просто мучения, а мучения с венцом мученика; это особая награда), они предпочитали идти навстречу Христу через мучения, несмотря на смерть. Смерть – лишь дверной проем, в который не проходит тело. Вот это осознание приходит, когда человек ждет Христа.

Снова обращусь к телезрительнице, которая задавала вопрос. Господь говорит: в доме Отца Моего обителей много. Обителей много, и каждому Господь найдет то место, которое будет соответствовать его душе, его устроению. Будет место и для преподобных, и для мучеников, и для святителей. И для домохозяйки благочестивой тоже будет место, Господь его обязательно приготовит.

– Это хорошая мысль. Я не задумывался об этом. Мне казалось всегда, что есть некая причина, по которой так или иначе мы можем рассчитывать на милосердие Божие. Ведь Он же нас любит безусловно...

Если мы ждем Господа и оцениваем Его любовь к нам, тогда, может быть, и не так страшно. А вот преодоление страха смерти – это тема, о которой имеет смысл поговорить особо. Очень надеюсь, что мы с Вами в скором времени встретимся и поговорим о том, как преодолеть страх смерти. Неужели у нас есть возможность и радость преодолеть его?

– Я считаю, что есть. Это, наверное, похоже на два потока, которые встретились. Смерть идет одним потоком: грязным, черным. Ожидание Христа, встречи со Христом – это светлый поток, оживляющий; главное, чтобы этот поток стал сильнее в нас – и тогда он победит.

Ведущий Глеб Ильинский

Записали Таисия Зыкова и Нина Кирсанова