Беседы с батюшкой. Ответственность православного христианина в современном мире

В петербургской студии нашего телеканала на вопросы отвечает священник Выборгской епархии Игорь Лысенко. 

– Сегодня очень интересная тема для обсуждения. Она касается жизни, наверно, каждого православного человека: «Ответственность православного христианина в современном мире». Когда мы говорим об ответственности, сразу приходит на ум: долг, призыв в армию, ответственность за служение. Но в слове «ответственность» корень «ответ». Ответ на вопросы, которые нам задают разные люди: верующие и неверующие, с активной гражданской позицией и люди-провокаторы. Но самые главные вопросы, на которые мы должны дать ответ, приходят от нашего Господа. Что Вы подразумеваете под словом «ответственность»?

– Вы правильно начали, зрите в корень. Когда мы делаем что-то в этом мире, нам надо понимать, что мы даем ответ Отцу Небесному, поскольку Он сотворил этот мир, и сотворил его хорошо весьма, как мы помним из Библии. А уже то, что мы делаем в этом мире, меняет его, и не всегда в лучшую сторону. Если мы служим и отвечаем за то, как мы служим, тогда мы православные.

Православие (или правильное прославление нашего Господа) заключается в нашей деятельности, в том, насколько мы готовы дать ответ не на последнем Страшном суде, а на том суде, которым судит нас наша совесть каждую минуту нашей жизни, когда мы делаем что-то не то. И апостолы говорили: «Сердце жгло, горело в нас, мы понимали, что делаем что-то не то, мы не узнаем Того, Кто перед нами». Так и здесь: мы ощущаем, что нас Господь призывает к бескорыстной любви, к тому, чтобы не осуждать, не давать оценок, но с ответственностью, каждый раз спрашивая у Господа: «А то ли мы делаем?»

Поскольку современный мир предоставляет нам много поводов для проявления своей активности, то в каждом из этих поводов нам необходимо не торопиться. Не должно быть спешки. Вспомните, как в молитвах мы просим избавить нас от суетности и бесовской спешки. Когда мы аккуратны с собой, внимательно слушаем то, что нам отвечает Господь, тогда наша деятельность, ответственность становятся естественными. Это нас укрепляет в православии, делает нас православными. Фактически это несение креста.

Завтра праздник: Происхождение Честных Древ Животворящего Креста Господня.  Символично, что в момент начала этого праздника (вечерняя служба уже прошла) мы говорим об ответственности, то есть о служении. Ответственность всегда наступает за какое-то дело.

Еще апостол Иаков сказал: Вера без дел мертва. Если мы пытаемся только для себя верить в Бога, молиться, причащаться Его Тела и Крови, то мы безответственно поступаем, мы не считаем себя детьми Небесного Отца. Мы созданы друг для друга, для служения друг другу. И это служение должно быть спасающим, исцеляющим, приводящим назад к Господу тех, кто от Него отошел. Это не зависит от того, чем мы занимаемся: производственными вопросами, государственным служением или домашним служением.

– Стоит только включить телевизор (не православный телеканал «Союз», а новости), как становится страшно от того потока информации, который требуется осмыслять. Раз мы православные христиане, то осмыслять нужно именно с этой позиции. Невозможно каждый раз, после того как услышишь какую-то парадоксальную искушающую новость, звонить батюшке и говорить: «Батюшка, как мне реагировать?» Должен быть какой-то внутренний цензор, который помогает разобраться, в том числе и в новостном мире. Очень много людей не могут с этим справиться, потому что это вызывает и злобу, и агрессию даже внутри семьи, в отношениях с близкими людьми, возникает много споров и среди прихожан.

– Давайте вспомним Евангелие: Господь говорил, что не то оскверняет человека, что входит в него, а то, что из него исходит. В этом смысле информация, исходящая от тех людей, которые безответственно относятся к тому, что они говорят и зачем говорят, оскверняет. Мы чувствуем это, но если начинаем слишком близко принимать к сердцу то, что они говорят, не думая, как реагирует наше сердце, то здесь должен быть внутренний камертон, внутреннее ощущение: то ли мы слышим?

Когда Адам и Ева слушали змея, наверняка у них звучал колокольчик, что змей говорит что-то не то. То, что он говорит, – увлекательно, соблазнительно, но это не дает внутренней тишины, благодатного ощущения защищенности и правильности, то есть того состояния, которое мы получаем, причащаясь Тела и Крови Бога (если причащаемся для служения). Тут очень важно причащаться не для себя, не для спасения своей души, а для того, чтобы, вооружившись силой Господа, полнотой благодати Его Тела и Крови, служить ближним.

– Вопрос телезрителя: «Человек с подлинно православным мировоззрением любую часть своей жизни живет как православный. Но сейчас обществу навязывается, что человек должен стать просто потребительской единицей. Как заставить молодых людей задуматься о душе?»

– Давайте вспомним, в какой мир пришел Спаситель. Какая страна Его окружала, какие ценности пропагандировались в стране (если считать страной не только Галилею и окружающее ее небольшое государство, но всю языческую Римскую империю, принципом которой было: «наслаждайся»). Духа там не было. И в этой ситуации Господь явил Себя как служащий другим.

После того как Он накормил пять тысяч людей пятью хлебами, воскресил четырехдневного Лазаря, исцелил прокаженных, от Него ждали, что Он воспользуется Своими чудотворными способностями, чтобы подчинить Себе этот мир и дальше в нем владычествовать  (как Вовка в тридевятом царстве, когда ничего делать не надо, за тебя будут есть и пить).

Но вместо этого Он, обладая такими возможностями, способностями, в то время как некоторые из Его учеников мечтали видеть себя министрами финансов, говорит: «Я пришел для распятия, чтобы отдать Себя людям, чтобы Мои Тело и Кровь стали вашей пищей и, воспринимая Меня в Моем Теле и Крови, вы могли служить друг другу, не предавать Отца Небесного, не предавать себя греху». Он показал пример того, как в окружающем языческом пространстве (которым мы и сейчас окружены), в пространстве гедонизма, ложной информации, ложных призывов можно и нужно быть с Богом, можно и нужно быть православным, правильно славящим Господа своим поведением, служением, вооруженностью, любовью и правдой.

Ведь Он очень часто ночью уходил от Своих учеников, спутников и молился. Даже Ему необходимо было постоянно вооружаться молитвой. Недаром Он говорил, что тот род, который соблазняет нас, искажает наше служение, вносит в нашу ответственность искажающие элементы, изгоняется только постом и молитвой.

С Успенским постом вас, который начинается сегодня вечером. Вы еще называли его «детским», потому что он совмещен с празднованиями введения в оборот плодов (яблок, винограда, орехов) и меда. Это все радостно, но мы ограничиваем себя от излишков, чтобы наше служение было более ответственным, чистым, без искушения тех, ради которых мы служим. И тогда любой политический, государственный, домашний вопрос будет для нас несложным для решения.

Мы ощутим: насколько мы соблазняемся, думая о том или ином варианте, настолько  далеки от истины. Чтобы становиться более чистыми, чтобы наша совесть нас укрепляла в том, что мы правильно поступаем, необходимо распяться, забыть о своем комфорте, удобстве, понимаемом очень узко. Ведь если думать об удовольствии, то это очень быстро приведет к расстройству желудка, а дальше и всего тела. Поэтому ответственность заключается в том, чтобы видеть не сиюминутный результат, а перспективу.

Православные отличаются от всех остальных тем, что для них перспектива максимально предельная, уходящая в вечность, к Господу. И эту перспективу невозможно ни оценить, ни удержать, тем более нельзя достигнуть ее без помощи Бога, причастия Его Тела и Крови. Те, что говорят о частом причащении, но не добавляют к этому: «Для того, чтобы служить ближнему», – как бы ополовинивают ответ. И тогда слышится: «Мы причащаемся часто, но нам все равно плохо». Это потому, что человек причащается только ради себя, спасения своей души (как он это понимает), чтобы отделиться от греховного мира, чтобы мир не искушал, не соблазнял: «Я причастился, я теперь святой, отделенный, а весь мир во зле лежит, пусть он будет где-то там».

– Это гордыня.

– Без сомнения, это гордыня. Денница, который показал пример гордости, был окружен ангелами, был близок Господу, но хотел быть самым-самым, отделенным, только для себя, и это его погубило, сделало ничем. Мы причащаемся как Иуда. О чем мечтал Иуда? Чтобы возвыситься, находясь рядом с таким великим Учителем. А когда он от этого Учителя услышал, что в Иерусалиме, в который они вместе заходят, Он будет распят, все тщеславные планы Иуды разрушились. В отместку за такое нарушение своих планов он пошел и предал Учителя, а дальше, понимая, что сделал что-то не то, сам себя наказал.

– Сам себе палач.

– Да. Очень часто мы поступаем точно так же. Мы сначала делаем неправильные поступки, наслушавшись не тех советов, возмечтав о себе слишком много, а потом, когда убеждаемся, что то, что мы сделали, ничтожно, сами себя и наказываем, осуждаем, превращаем в ничто.

– Отче, очень хочется здесь вспомнить слова молитвы перед причастием: «Ни лобзания Ти дам, яко Иуда».

 – И дальше: «Но яко разбойник исповедаю Тя».

– Если бы мы реально понимали все то, что произносим…

– А это очень важно, потому что все, что мы произносим, дает свои плоды.

– Мы часто не умеем отвечать на те каверзные вопросы, с которыми к нам приступают люди.

– Потому что пытаемся отвечать сами. Мы очень часто пытаемся отвечать от ветра в собственной голове или от количества прочитанных книг. Ведь часто люди обращаются именно к нам в надежде, что мы чем-то отличаемся от них. Прочитать в книжках или в Интернете они сами что-то могут. Очень часто священники забывают, что они ответственны не перед теми тремя процентами людей (по статистике), которые называют себя воцерковленными, приходят в храмы достаточно регулярно и участвуют в таинствах, а перед 80% процентами крещеных (тоже по статистике).

Но если мы посмотрим с этой стороны, то ответственность священника становится немного другой. Когда я на своем предмете в духовной академии говорю студентам (священникам, епископам), что для того, чтобы Церковь могла дать ответ своему Творцу, она должна быть авторитетна для государства, для всех ее окружающих. Как в свое время в Церкви было все самое передовое. Например, вы знаете, что все европейские университеты  были созданы на базе монастырей. Православие было соединено с самой высокой образованностью, критичным отношением к миру, добросовестностью. Любой православный человек всегда докапывался до самой сути, все великие ученые были верующими людьми.

– Вопрос телезрителя: «Христос сказал: тот, кто Меня любит, будет соблюдать Мои заповеди. Мы не то что не можем соблюдать Его заповеди, мы не хотим их соблюдать. Не соблюдаем не только заповеди блаженств, но даже ветхозаветные. Мы научились соблюдать обряды: пришел, исповедался, поговорил о грехах, потом бездумно причастился, не понимая, что такое причастие, – и дело сделано. А самое главное никто не делает. Как вот на это ответить?»

– Причастие выходит из этого ряда. Есть такое расхожее мнение, что мы недостойны Причастия, поэтому к нему очень часто священники не допускают. Когда я читал лекции в Российской академии государственной службы (так она раньше называлась, сейчас более сложное название), у меня в качестве слушателей были офицеры Федеральной службы безопасности. Они говорили: «Отец Игорь, Вы не представляете, сколько православных людей, после того как они побывали в храме и их не допустили к Причастию, объяснив тем, что они недостойны встречи с Богом, перешли либо в ИГИЛ, либо в секты, либо в те организации, которые разрушительны по отношению не только к Церкви, но и к государству».

Об этой ответственности я и говорю. Три года назад меня попросили читать лекции священникам Санкт-Петербургской епархии на курсах повышения квалификации. Они будут скоро повторяться по распоряжению Святейшего Патриарха. На этих лекциях мы говорили о важности причастия, о том, что без причастия невозможно совершать добрые дела в полноте и без искажения. Мне потом передавали, что некоторые священники, услышав это, возвращались к себе на приходы и поступали по-старому.

Я говорю об ответственности тех, кто наиболее открыт всем ветрам, кто находится на самых передовых позициях: монашествующие, священники. То же самое можно сказать о людях, называющих себя православными. Недаром апостол Петр говорит: «Вы царственное священство». Если мы говорим своим друзьям, что мы православные, ходим в храм, значит, мы должны вести себя по-другому, показывать иной пример. Иначе мы как будто говорим: «Бог, конечно, есть. Наверно, мы в Него верим. Мы к Нему ходим в некоторые сооружения, которые называем храмами, но ведем себя так же, как вы: по-язычески, совершая те же неприглядные деяния, где есть ложь, трусость». Это тоже другая сторона ответственности, о которой очень часто православные забывают. Когда они приходят в храм, как бы привычно надевают на себя некую маску благочестия, но остаются без Причастия.

В математике есть такое понятие – «необходимое и достаточное». Когда доказываешь теорему, берешь некую позицию, и дальше необходимо и достаточно, чтобы что-то случилось, было то и то. Для того чтобы спастись, быть иным, действительно отвечать за себя как за православного или как за священника, необходимо не только вооружиться Господом, напитаться Его Телом и Кровью, но и обязательно применить эту силу не для себя, отдать ее, поделившись ею, распинаясь вместе с Христом, Которому ты причастился. Это не всегда понятно сразу, это понятно только тогда, когда хоть раз это удастся сделать по-настоящему. Тогда та радость, которая тебя в этот момент озарит, покажет, как индикатор, что сейчас ты поступил правильно, попробуй и дальше поступать так же. И тогда ты будешь в этой радости, что бы с тобой ни делали при этом.

Почему мученики были свидетелями о Христе? Потому, что они, мучимые для того, чтобы отреклись от Господа, мало того что не отрекались, они еще и благословляли своих мучителей, молились за них, помогали им. И светились радостью, являли собой совершенно иное состояние, причем не телесное, не душевное только, а какое-то иное, духовное. Почему их изображают с нимбами на иконах? Потому, что в этом отличие от портретов. На портретах нет нимба, нет этого свечения любовью, иным миром, нетварным светом. И это ответственность за то, что мы наделены Духом Святым, что мы в своем крещении обретаем этот нимб, этот свет. А дальше, к сожалению, в своем служении мы очень часто с этим расстаемся, это предаем, подвергаем попранию. И вот это делает нас недостойными.

То есть недостоинство причастия в том, что мы после причастия ведем себя по-старому, как непричастившиеся, как вел себя причастившийся Иуда. И тогда мы понимаем, как же надо беречь силу Причастия, как надо ее применять правильно для того, чтобы действительно она стала истинной любовью, которая долготерпит, милосердствует, все покрывает, всему верит. Это недостижимо без Божией помощи, без Него Самого, ибо Он есть Любовь.

Наша ответственность легка, когда мы наделяемся этой любовью, наполняемся ею, живем и служим ей, и тогда, как сказал Господь, иго Его благо. И Сам Он Благ. И вот тогда крест служения, который мы несем, становится естественным нашим талантом, естественным ответом на призывы Господа. И заповеди Его тогда становятся для нас очень естественными, не чем-то сложным, навязанным, что надо исполнить для того, чтобы чем-то наградили по принципу «ты мне, я тебе», а чтобы это было действительно отсечение своей воли, отсечение соблазнов и искушений и освещение себя светом радости и любви.

– Вопрос телезрительницы из Ленинградской области: «Мне 85 лет. Когда меня положили в больницу, я шла на свой этаж и вдруг увидела, что там есть церковь, и очень обрадовалась. В воскресенье я пошла и причастилась. На следующей неделе в субботу должно было быть Сретение, и я опять подошла к батюшке в пятницу, чтобы исповедоваться, а он говорит: "По-моему, Вы причащались в воскресенье. Так часто нельзя причащаться, даже Иоанн Кронштадтский это говорил (еще кого-то назвал)". Я расстроилась. Но подождала, когда все исповедуются (народу там мало было), и опять подошла к батюшке (все-таки я в больнице лежала и возраст у меня 85 лет) и говорю: "Батюшка, а вдруг я умру?" А он мне говорит: "Ну хорошо. Тогда в воскресенье причащайтесь". У нас в церкви разрешают каждую неделю причащаться, батюшки на телеканале "Союз" тоже говорят, что можно каждую неделю, а там батюшка сказал, что нельзя. Так как же правильно? И почему со мной такое случилось? Я просто очень расстроилась тогда».

– Во-первых, поздравляю, что Вы причастились, задав самый главный вопрос священнику: «А вдруг я завтра умру?» А ведь это относится не только к тем, кому 85 лет. Никто не знает, умрет он завтра или нет. Поэтому в молитве «Отче наш» Господь нам сказал: «Хлеб наш насущный даждь нам днесь», то есть ежедневно. Это норма причастия первохристиан,  чтобы знать, что в любой момент ты готов ответить, во-первых, перед Богом на Его призыв к тебе, с Ним ли ты, а самое главное – чтобы ты в любой момент готов был служить ближнему, но силой Господа. Чтобы у тебя не было так, что ты причастился раз в неделю и всю неделю пытаешься служить однократным причастием... А кто сказал, что этого хватит на вторник, среду, четверг?

Почему был упомянут Иоанн Кронштадтский, который сам причащался каждый день и в своем дневнике записал: «Слава Богу, наконец-то исполнилась мечта всей моей жизни, что я стал причащаться каждый день»? Естественно, когда к нему приходило до пяти тысяч человек, он никогда не расспрашивал, кто из них когда причащался, а брал до двенадцати Чаш (по преданию, которое сейчас известно) и причащал тех, кто к нему приходил, чтобы вооружить их служением. И говорил им дерзновенные и очень горячие слова, что называлось общей исповедью, вооружая их на то, чтобы после причастия они шли и исполнили свое служение.

Поэтому и дома, которые он строил, были не просто домами призрения, где ухаживаешь за человеком, дал ему пищу и забыл про него... Нет, он во много раз труднее задачу себе поставил. Он создавал дома трудолюбия, в которых человек сначала должен быть научен какому-то труду, про что он уже давно забыл, потеряв образ Божий. А для этого нанимались преподаватели, покупалось специальное оборудование, чтобы человек научился трудиться и видеть, что его труд для других людей обязательно полезен. Только тогда этот человек становится образом Божиим, он начинает уважать себя, что наконец-то  зарабатывает для своей жизни сам, а не то что он как некое животное в вольере, которому кинули кусок какой-то пищи, он съел, пошел в уголочек, полежал. Тогда чем он отличается от животного?

Иоанн Кронштадтский как раз и отличался тем, что понимал: без ежедневного Причастия практически невозможно жить. Поэтому те священники, которые не допускают к Причастию и говорят, что это слишком часто, слишком дерзновенны в том смысле, что им потом отвечать перед Господом. А если завтра тот, которого ты сегодня не причастил, действительно умрет? Как Господь с тебя спросит? Почему ты не дал ему Причастия? Почему ты не позволил ему совершить еще те добрые дела, которые приблизили бы его к Богу, помогли бы ему пройти те мытарства или те испытания, искушения, которые предстоят каждому из нас за то, что мы делаем здесь?

– Вспоминается еще блаженная Ксения, понесшая свое юродство ради Господа за человека, который скончался, не исповедовавшись и не причастившись.

– Да, но не у всех есть такая жена. И это надо понимать, когда мы объясняем, говорим и внушаем, что не может Церковь требовать от государства правильного отношения к человеку, к природе, если сама не показывает примера через своих чад, через своих членов. Когда члены Церкви ведут себя правильно, в экологическом смысле, например, не мусорят, а помогают убирать мусор или создавать качественные производства по переработке его, когда члены Церкви (если уж они в политике или в государственном служении) отвечают за каждое свое слово, то они понимают, что это ответственность перед Богом. Что все украденное – это лихоимство, то, за что надо ответить. Потому что это украдено у других чад Божиих, а Господь говорит, что за каждым из них стоит ангел и наблюдает.

– Совершенно удивительно: «И пусть ваше слово будет: да – да, нет – нет». Сложно представить, что люди в нашем обществе от самого последнего члена до чиновников будут всегда говорить правду.

– В начале передачи Вы попросили меня не говорить о политике, а я все-таки хотел бы сказать, что у нас есть ответственность за наше государство. Господь дал нам самую большую страну, самую богатую. И если мы ее не ощутим как нашу страну, не ощутим себя хозяевами этой страны, а значит – ответственными за нее, то нам за это придется давать ответ перед Богом. Причем чем более верующими мы себя считаем, тем более ответственно должны вести себя по отношению ко всей стране и всему тому, что в ней совершается.

И в этом смысле, хотя это уже пройденный этап, та Конституция, которая была в 1993 году (все-таки я преподаю этот предмет, поэтому вынужден немного про это сказать), лишала нас возможности быть хозяевами, в ней была очень интересная двойственность. С одной стороны, говорилось, что мы, многонациональный народ, являемся хозяевами источника власти в стране, а с другой стороны – что международные законы являются для нас более важными, чем те, которые мы приняли. Ничего себе: мы хозяева, а за нас решают.

И вот это вопиющее нарушение, вопиющую невозможность навести порядок в своей стране мы наконец-то 1 июля этого года исправили. Но надо этим воспользоваться, надо ощутить себя хозяином страны, надо ощутить ответственность за эту страну от мелочи до крупного. Если до этого мы что-то не делали, потому что могли сказать, что международные тетеньки и дяденьки выше нас, пусть они и решают, то сейчас извините: проголосовав, мы взяли всю ответственность на себя. И тогда надо понимать: решать что-то надо не через майданы, не через выступления и крики, не через слушание голосов, что навязывали нам ту Конституцию, а через понимание и ответственность, что это наша страна и каждое наше действие, в ней примененное, будет давать свои плоды для детей, внуков, правнуков и нас самих.

– В данном случае хочу привести один пример. У меня есть очень хороший друг, православный христианин, и его супруга православная христианка, и дочка у них крещена в Православной Церкви. У них есть очень интересная позиция. Когда они едут на машине по городу и видят какую-то колдобину, где можно повредить автомобиль, останавливаются, звонят в службы и добиваются того, чтобы буквально через два-три дня это все было исправлено. И эта их позиция касается всего. То есть они это делают не в смысле стукачества, это борьба за свою Родину.

– Это не борьба, это дело. Борьба – это когда против чего-то.

– Отстаивание, скажем так.

– Да, это хозяйское отношение. Ведь это наши дороги, и чиновников мы туда назначили.

– Это наши чиновники. (Смеется.)

– Значит, нам их и заставлять, нам их и наказывать, только наказывать по закону, чтобы не было самосуда, огульного осуждения. Вы же понимаете, когда человек делает большое дело, на него всегда будут доносы, всегда будет клевета. Тот человек, на которого никто ничего не говорит, – полный бездельник. Поэтому сначала надо разобраться. А что ты хочешь, чтобы было? Не только в твоей семье, в твоем доме, но и вокруг этого дома, в твоем дворе, на твоей улице, в твоем городе, в твоей области и во всей стране? Поэтому я считаю, что эта семья по-настоящему православна, она понимает, что Господь дал им эту страну и ждет от них ответственного отношения к тому, что они получили.

И тогда мы поменяем страну, тогда в нашей стране будет опять как на Руси Святой, о которой мы все читали и в которой князья вместе с крестьянами выходили на поле, чтобы проложить первую борозду и посеять первые семена. И князья первыми шли в бой, закрывая собой крестьян (Дмитрий Донской в обычном вооружении в рядах большого полка стоял и принимал на себя атаку).

– У нас есть еще и другие примеры святых. Святые праведные Борис и Глеб – они же не встали на борьбу, не вытащили меч. Они могли отстаивать свои православные взгляды?

– Они и отстояли, только парадоксальным образом: тем, что не сопротивлялись, с молитвой отошли ко Господу, они и явили окаянство Святополка, осудили его этим по-настоящему, без борьбы. И благодаря этому, во-первых, государство не разрушилось, дополнительная кровь не пролилась, а князья и крестьяне, те, кто жил в этом государстве, почувствовали большую ответственность за правильный выбор и за правильную передачу власти. То есть это страстотерпчество. Николай II тоже мог залить кровью принадлежащую ему империю, чтобы усидеть на престоле. Но в этом случае он потерял бы свою страну через некоторое время, как это было каждый раз, когда применялось насилие, принуждение (потому что третий закон Ньютона никто не отменял: чем больше давишь, тем больше потом вернется назад). Христос никогда не призывал ни к революциям, ни к борьбе, ни к свержению кого-то...

– ... а взошел на крест.

– И тем самым вооружил каждого из нас Собой.

– Мы носим на себе крест, на котором написано: «спаси и сохрани». А на Вашем кресте еще и другие слова написаны. Я хочу задать один вопрос, который касается всех нас и ответственности православного христианина. Мы очень любим во время богослужения, когда человек себя ведет, на наш взгляд, не так, как должен вести православный христианин (женщина пришла в брюках или без платка), делать замечания, чувствуя свою ответственность за православное богослужение. Это связано с ответственностью или это совершенно другое?

– Это антиответственность, конечно. Когда мы молимся, когда мы в храме, мы не имеем права смотреть ни вперед, ни назад, мы с Богом. Как же мы можем отвлекаться на любого входящего, если Бог перед нами? Это все равно что прийти к самому важному человеку всех времен и народов и в это время отвлекаться и делать замечания уборщице... То есть ты, отвлекаясь на замечания этому человеку, показываешь, что ты пришел не к Богу, Бог тебе не нужен, ты судья, ты вместо Бога здесь самый главный. Ты пришел для того, чтобы показать, что ты самый главный и сам себя спасаешь. Это абсолютно безответственное поведение.

– Самоспасение.

– Да, ты спасаешь свою душу сам за счет других, за счет того, что ты, осуждая другого, показываешь, что ты-то, наверное, иной. Как фарисей, который на примере мытаря пытался перед Богом себя возвысить. Это совершенно безответственное отношение к своей душе, к тому малому времени, которое ты нашел для того, чтобы пообщаться с Господом, очиститься благодаря Ему и причаститься. Ты это благодатное время растратил на осуждение других, а это еще большее осуждение тебя.

– Получается, что наша ответственность перед Господом в каждом слове, в каждом действии.

– Когда пробуют исповедоваться передо мной во многих грехах, я говорю: давайте осознаем, что грех один – это неслышание Бога, это недоверие Ему. Как только ты Ему не доверяешь, все, что делаешь, ты делаешь по-своему; значит, неправильно; значит, грешишь. А если же ты Ему доверяешь и доверяешься, значит, ты Его слышишь и все, что делаешь, ты делаешь с Ним, с любовью, то есть безгрешно. Поэтому вместо того, чтобы бороться со своими грехами, отдай себя Богу, открой свое сердце Господу, наполни сердце Им в причастии. И тогда ты ответственно отнесешься к себе, к своей жизни, к своей душе и к своему спасению. И только тогда иди и служи, и не важно, на государственном или домашнем служении.

Ведущий Глеб Ильинский

Записали Наталья Культяева и Елена Кузоро