Беседы с батюшкой. Почему происходит расцерковление. Священник Михаил Проходцев

В петербургской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает клирик храма святой равноапостольной Нины (г. Санкт-Петербург) священник Михаил Проходцев. 

– Тема сегодняшней передачи: «Как и почему происходит расцерковление». Отец Михаил, тема волнующая, потому что тут есть один очень интересный момент. Я читал свидетельства людей, которые разочаровались в вере, и тонкий момент состоит в том, что возникает вопрос, кто виноват: Церковь, потому что не сумела помочь человеку в его проблемах, или сам человек, который оставляет Церковь?

Но о том, как происходит расцерковление, о том, что мы потеряли веру или, может быть, никогда ее не имели, мы можем себе признаться только в очень серьезном размышлении, в честном, трезвом отношении к вере, к себе, к своей жизни… Об этом мы сейчас будем говорить – почему. Люди говорят, что в нашей церкви часто происходит осуждение: какая-нибудь бабушка делает такое замечание, что хочется уйти и больше не приходить. В общем, здесь очень много проблем. «Расцерковление» и «разочарование» в данном вопросе могут быть словами-синонимами, как это ни парадоксально. Вы сталкивались с людьми, которые потеряли вот этот огонечек?

– Да, сталкивался. И продолжаю сталкиваться. Таких людей на самом деле очень много, но мне всегда важно понять, как священнику, две вещи: первое – мотив, по которому человек оказался в Церкви, то есть стал частью Тела Христова, частью верных, Главой которых является Господь наш Иисус Христос. И второе – причины, почему человек начал остывать. Зачастую, на моей памяти по крайней мере, это происходит после периода так называемого неофитства, когда человек пришел в Церковь, стал ее членом, крестился, начал жить во Христе, делать первые свои шаги во Христе и действительно ощущал вот это горение, полет: «я летал как на крыльях». Все отмечали, что этот полет есть, а потом это прекратилось.

Современные церковные публицисты даже обозначили период, в который может произойти некоторое охлаждение. Что с этим делать? Это десять лет. Иногда это происходит чаще. Но не позже чем через десять лет у человека, пришедшего в Церковь, случаются первые кризисы, когда он вдруг оказывается чем-то недоволен или не понимает что-то настолько, что, например, ему кажется, что Бог замолчал и не собеседует с ним больше, то есть не отвечает на его молитвы. Или все ему приелось, все не так: недовольство священником на приходе или священниками в целом; или священноначалием. Недовольство еще чем-то; например, тем, что Церковь не участвует активно в политической деятельности. И масса других вопросов.

Возникают такие соблазны, на которые человек раньше не обращал внимания, закрывал глаза, говорил, что это для него не проблема вообще. Мне кажется, сначала Господь дает человеку некую фору, чтобы тот набрал скорость. Чтобы потом сделать успешного атлета из того, кто захотел упражняться в духовности и стать причастником Царства Христова, Царства Божьего. Сначала дается возможность от Господа – сильная мотивация, радость, но потом, памятуя об этой радости, обо всех тех дарах, которые дал Господь на этом пути, нужно включать собственные ресурсы, чтобы идти вперед. Здесь уже много нужно сил приложить самостоятельно. Далеко не все к этому готовы. Далеко не все это понимают. Далеко не каждый это хочет делать или может совершить это усилие. И происходят сходы с дистанции. И вот мы видим, что так называемое небывалое церковное возрождение 90-х сегодня приводит к тому, что, во-первых, дети тех, кто воцерковился в 90-е, в большинстве своем вне Церкви. Во-вторых, очень много разочарованных людей из тех, кто как раз в это время воцерковлялся, священников и мирян. Значит, какой-то кризис не удалось преодолеть. Значит, где-то человек споткнулся. И в этот момент, если священник видит сие происходящее, важно помолиться с человеком, который находится в процессе ухода из Церкви, пообщаться с ним, понять его мотивы, причины, постараться утешить его и мотивировать его тем, что Господь никуда не ушел от него, Господь по-прежнему рядом с ним, по-прежнему желает для этого человека одного – спасения.

– Вопрос телезрителя: «Какая есть молитва, чтобы папа не пил, и есть ли такая вообще?»

– В первую очередь, есть наша искренняя, горячая и настоящая молитва, которая может быть какой угодно, но посыл у нее один: чтобы папа не пил. Мы обращаемся: «Господи!» – и Господь в этот момент обращает к нам Свой слух. И мы говорим Ему все, что хотим сказать, как если бы мы говорили с дорогим нашему сердцу человеком. Господь называет нас Своими друзьями. Господь призывает нас быть Его учениками. Господь обещает нам в нашем общении те блага, которых мы с вами даже представить не можем. «Того глаз не видел и ухо не слышало, что приготовил Господь любящим Его».

Поэтому молитесь так, как захотите и как можете, но своими словами. Это первое. Во-вторых, конечно, есть в молитвослове ежедневные молитвы за ближних, об их здравии. А быть трезвым – это быть здоровым. Когда человек привязан к какой-то страсти, это все равно болезнь или то, что может вызвать болезнь. Также можно молиться перед чтимыми иконами. Если человек перед образом Пресвятой Богородицы «Неупиваемая Чаша», то он как раз молится об исцелении от пьянства дорогого человека. Есть даже и молебен, чин молебна в Требнике, можно попросить священника, чтобы он совершил его, там есть особые молитвы о том, что мы просим: «Господи, защити, огради и помилуй этого человека, чтобы он не приобщался больше к этой страсти».

– Да, конечно, это проблема жесточайшая и, кстати, говорящая еще и о том, что наш уход от Господа часто бывает по нашим страстям. Страстью мы замещаем имя Господа. Если мы только сумеем вернуться на путь поиска и разговора с Господом, тогда и пьянство исчезнет.

Тут возникает еще такой вопрос. Разочарование, как нам кажется, происходит по объективным причинам. Известен случай, когда один священник оставил свои обеты потому, что полюбил. Ну вот полюбил человек, неужели любовь может человека отвратить от Церкви?

– Если это действительно любовь, а Бог есть любовь, то настоящая любовь не отвращает от Бога; наоборот, дает возможность быть с Ним. Я не берусь судить поступки священников, которые так поступают, я так понимаю, это был либо целибат, либо человек являлся монахом. Дело в том, что все равно этот священник, если он женился, уже не может священствовать. Факт того, что он оставил монашеские обеты, вступил на новую дорогу своей жизни, лишает его сана. Не какие-то бумаги, расписки, он сам своим действием оставил себя без священства, без этой благодати, которая ему была дана. Ему можно запретить служение и лишить его сана, но никто не может его за это действие выгнать из Церкви. То есть он может остаться мирянином; впоследствии, может, даже что-то осознает, в чем-то покается, но, по крайней мере, в Церкви, как член Церкви Христовой, он сможет остаться. Хуже, когда происходит такое, что человек вроде как полюбил, но  оставил не только то, что ему было доверено Богом и Церковью – сан, служение, паству и свой приход, – но еще и Христа. То есть он выбрал что-то другое вместо Христа. Тогда это уже отречение, это уже печально. Если Бог дает дней жизни, то каждый день как дар и как возможность вернуться в отчий дом.

– Еще один пример, благодаря которому наши телезрители смогут вспомнить своих знакомых, которые по этой же причине оставили Церковь. Один человек, имеющий религиозное образование, в течение всей своей жизни занимающийся серьезными проблемами и являющийся преподавателем, сказал, что он сам не приходил в Церковь, его привели.

Действительно, многих приводили в Церковь. Сложность в том, что нас приводят к Господу, и мы не понимаем, что с нами произошло. Тем не менее нас же нельзя раскрестить, так сказать. Мы уже крещены... Что делать в этом случае? Человек говорит: я не сам пришел, меня привели, я не выбирал христианскую Церковь и не виноват в том, что ушел из Церкви...

– Было такое видео в Интернете: в одной из западных церквей человек оказался на службе без маски. Священник сделал ему замечание. Он пошел в алтарь выяснять отношения со священником. Прихожане собрались и вышвырнули его на улицу из храма. Можно поступить так, но это не приведет ни к чему хорошему. Церковь – это дом Божий. Даже если человека привели к Богу, это уже благо для этого человека. Это первое.

– К Богу или в Церковь?

– К Богу. Церковь – это синоним прихода к Богу. Господь создал Церковь не для того, чтобы она существовала автономно от Него. Если Церковь существует автономно от Бога, то это не Церковь, а какая-то организация, которая в конце концов сама себя уничтожит. Церковь – это Тело Христово. Церковь – это собрание верующих вокруг Христа. Любая другая цель, преследуемая в Церкви, – это нехорошо. Хорошо, если человек пришел в Церковь для того, чтобы общаться с Богом и с теми, кто в Боге, видеть тех, кто в Боге. А кто в Боге? Святые. Каждый из нас приходит в храм и что видит в первую очередь, когда никого нет? Вокруг – тишина и святость, и мы видим лики святых: преподобных, апостолов, святителей. Мы вошли в собрание святых, мы окружены ими, и Церковь Божия готова нас принять.

Если в человеке что-то шевельнулось и он услышал призыв Господа в своем сердце, то следующим шагом будет крещение, а потом – полноценная жизнь во Христе. Или он забыл, а потом что-то шевельнулось в сердце – и он вспомнил, что когда-то был крещен. Пребывание в собрании – это очень важный процесс, который может даже у человека, считающего, что его туда привели, вдруг в какой-то момент умилить сердце, растопить лед или разбить камень, которым сердце обросло по той или иной причине, и дать возможность обновить свои отношения с Богом.

Мне кажется, если человек говорит, что его привели в Церковь, и хочет уйти, надо его отпустить. Мы же не насильники какие-нибудь. Ведь Сам Господь нам рассказывает притчу о блудном сыне, который потребовал от отца часть имения своего (какое оскорбление было нанесено отцу: сын потребовал наследство, как будто отец умер) и ушел в страну далече. Но мы видим, что блудный сын все-таки возвращается. У всех есть шанс вернуться из страны далече, и это очень хорошо.

– Вспоминаем время перед революцией: люди вдруг перестали ходить в церковь. Было отменено обязательное причастие военнослужащих, и военнослужащие превратили полковые храмы в места, где они просто спали и справляли нужду. Можно вспомнить и сегодняшнее время, когда начался ковид, и люди перестали ходить в церковь. Но даже когда снова разрешили посещать храмы, больше половины людей перестали в них ходить. Приходы уменьшились. Почему такое происходит? Может быть, это испытание? Что происходит?..

– Мне кажется, в такие моменты нужно каждому заглянуть внутрь себя и задать себе вопрос: на что я готов, чтобы пребывать в Церкви, даже когда у меня нет видимой возможности? Или: на что я готов, если мне придется защищать Церковь? Или: на что я был бы готов, если бы мне сказали, что я в церковь больше никогда не попаду?.. Представьте, нам говорят: знаете, у нас локдаун не на неделю, а навсегда, и церкви закрываются. Что мы будем делать? Я не знаю. Будем собираться и молиться в катакомбах, как ранние христиане. Возможность, которая была у людей во время предыдущего локдауна, когда все сидели по домам, быть причастными литургии пусть даже телевизионно – это все равно возможность оставаться человеком литургическим, что для нас крайне важно. Если мы перестанем быть людьми литургическими – себя потеряем, и это будет очень плохо дня нас.

– Вопрос телезрителя из Фрязино Московской области: «Скажите, старообрядцы – это расцерковленные люди? Или как?»

– Старообрядцы – очень широкое понятие сегодня. Там есть много разных течений. Есть, например, беспоповцы: те, что молятся в собрании общины без священников. Считается, что священники уже не нужны. Есть и те, которые служат довольно традиционно. Это тоже христиане. Мы знаем из истории, что к этому привела книжная справа, непонимание и так далее. Это наши братья во Христе, но мы с ними не имеем евхаристического общения.

– У меня есть друг, с которым мы буквально вчера обсуждали вопрос расцерковления. Он говорит: я не могу сказать, что во мне есть огонечек, но умом понимаю, что без Церкви не могу, мне нужно молиться, быть на литургии. Возникает вопрос. Иногда мы, может быть, переходим из момента какого-то детского горения в понимание умное? Возможно такое? Путь разума хуже, обречен на какое-то неправильное бытие в Церкви? Или это один из тех умных путей, который может быть спасительным для тех людей, которые думают, что потеряли огонечек?

– Для мужчин этот путь действительно спасителен. Только не надо меня обвинять в сексизме. Просто это больше мужская тема – усиленное размышление над тем, кто я в Церкви сегодня, что для меня Церковь, в каких я отношениях со Христом. И так далее. Женщине больше свойственно восприятие эмоциональное, чувственное, умиление перед образами Пресвятой Богородицы, Господа, святых, радость или, наоборот, покаянные слезы.

Я наблюдаю в нашем храме, как народ переживает литургию. Не знаю, как люди переживают ее внутренне, но вижу, что внешне мужчины довольно сосредоточенные. Не могу сказать, что у нас угрюмые мужчины в приходе, но иной раз человек стоит с угрюмым лицом, и я понимаю, что он всеми силами старается сосредоточиться на том, чтобы переживать литургию, а не какие-то свои неудачи или удачи за прошедшую неделю. У женщин на лице другие эмоции.

И путь сердца, и путь разума, если они ведут ко Христу, помогают оставаться в Боге. Это правильно. Знаю, есть люди книжные, которые много читают, что-то постигают, соотносят. У одного моего однокурсника голова готова была лопнуть от чтения наших религиозных философов, он все не мог сопоставить какие-то моменты, умом пытался понять, думал; бывало, молчал несколько дней. И он стал хорошим диаконом.

– Вопрос, касающийся нашей повседневности. Было бы счастьем, если бы мы все время могли пребывать в общении с Господом; тогда мы, наверное, не уходили бы из храма. Но в нашей жизни огромную часть занимает быт. Маяковский говорил: любовная лодка разбилась о быт. О быт разбивается очень многое, в том числе молитвенное предстояние и так далее. Может быть, имеет смысл поменьше думать о доме, близких и о том, как заработать денег, чтобы прокормить семью, а больше заниматься Церковью?

– Тогда Господь сказал бы: семь дней молись, а один день работай. На самом деле Господь премудр и с самого начала сотворения мира расставил все по местам. У нас для быта, для нашей суеты достаточно времени.

– То есть не нужно унывать по поводу того, что у меня мало времени на дом Божий?

– Хуже, когда человек бездельничает, пребывая в церкви (такое тоже бывает), а дома у него совершенный кавардак. А он говорит: я забочусь больше о духовном. Святитель Иоанн Златоуст осуждает таких людей, вразумляет: мол, наведите сначала порядок дома, а потом приходите в храм.

– Вопрос телезрительницы: «У нас в поселке пятнадцать лет назад открылась церковь, и мы с сестрой ходили в эту церковь постоянно. И батюшку мы очень любили. А потом у нас поменяли батюшку, пришел молодой священник. На исповеди он однажды очень грубо разговаривал с сестрой, и после этого она перестала ходить в церковь. Я ее убеждаю, что нельзя не ходить, что мы ходим не к батюшке, а к Богу. Она вроде дома молится, читает утреннее и вечернее правило, к Господу обращается, когда ей тяжело, но в церковь не ходит. Как ее убедить, чтобы она поменяла свое мнение?»

– Такое бывает, к сожалению. В нашем приходе есть прихожане, которые могут, например, подойти ко мне и сказать: «Знаете, батюшка, Ваши слова меня задели, они показались мне странными. Можно по этому поводу с Вами побеседовать?» Я считаю, это очень хорошо. Не надо носить в себе что-то и мучиться. Нужно прийти с сестрой в храм, встретиться с батюшкой и, может быть, за чашечкой чая обсудить эту ситуацию. Уверен, что когда батюшка узнает, что его слова так повлияли на сестру, может попросить прощения и сказать: давайте жить дружно.

У нас зачастую возникают проблемы и в семьях, и в храме, и в коллективах на работе из-за того, что люди не хотят друг с другом разговаривать. Я как-то был в православном детском лагере вожатым, и там у нас был час искренности. Раз в неделю, в пятницу, в течение часа все могли друг другу сказать всё, что они думают. Это было потрясающе и решало очень много проблем. Искренность – это очень серьезное орудие для нашего доброго отношения друг к другу.

– Хорошая фраза прозвучала, что мы приходим к Богу, а не к священнику. В данном случае задета еще одна важная проблема – наше представление о священниках. В нашем понимании священник должен быть святым, он не может заниматься какими-то другими делами. И мы начинаем ходить по храмам и искать своего, что называется, батюшку, свой храм. Насколько это позволяет нам сохранить веру? Или мы становимся своего рода туристами?

– Все может быть. Реально бывает такое, что человек не может находиться в определенном месте, его там все может раздражать. Я, например, молодой священник (служу всего три года) и могу предположить, что мое восприятие жизни, или мой аккаунт в социальных сетях, или моя проповедь, с которой я во имя Отца и Сына и Святого Духа обращаюсь к приходу, вполне могут кому-то не нравиться. Они могут не нравиться большинству прихожан, такое тоже может быть. Предположим, они привыкли слушать, что говорит настоятель. Я считаю, что это абсолютно нормальная ситуация.

В других приходах может быть один священник, и люди к нему идут и из других храмов, чтобы с ним пообщаться, получить его духовное наставление. Кто-то едет в храм через весь город, кто-то ходит в храм рядом с домом. Мне кажется, возможность свободно выбирать свою общину – это хорошо, главное, чтобы человек ее нашел. Потому что очень важно переживание общины. Когда люди просто пришли и ушли, тогда нет переживания общности, которая так важна во Христе.

Поэтому я желаю всем найти свою общину. Если вам не нравится в приходе рядом с домом – идите в другой храм, ничего страшного, спокойнее будете, перестанете осуждать батюшку. А в другом храме вам будет радостно и хорошо. Желаю, чтобы и отцам, и народу Божьему, и клирикам  было хорошо во Христе Иисусе. Для этого нужно найти свое место.

– Бывает так, что мы по инерции ходим в церковь. Ходим, ходим и не видим, что на самом деле мы умерли. Каким образом понять, что ты потерял веру?

– Может быть, это когда уже не хочется общаться с Творцом?

– Я прихожу в храм, общаюсь с прихожанами, занимаюсь свечами, еще что-то делаю. Мне кажется, что все у меня отлично, что это просто как мой дом. Но как узнать, что на самом деле что-то уже не так?..

– Я могу только предположить, поскольку очень сложно и не хочется ставить себя на место человека, который потерял веру. Мне не хочется терять веру, и я никому этого не желаю. С прихожанами можно общаться по инерции или действительно из искреннего интереса. Но бывает такое, когда остается только один алгоритм церковного человека: поставил свечу, исповедался, причастился, а желание общаться пропало, может быть, его уже нет. Если пропало общение с Тем, в Кого ты веришь, Кого ты считал Источником своего бытия и всего бытия, Творцом, Богом, Спасителем, лучшим Другом, Тем, Кто тебе обещал Небесное Царство, то, наверное, это как раз и есть состояние потери веры. Оно может быть временным, а может быть долговременным или постоянным.

– Человек думает: я хороший человек, не грешу, я точно пойду в рай, меня Господь спасет...

– Я исповедовал одного дядечку. Спросил его: «В чем хотите покаяться?» На что он выпалил: «Чист». Мы с ним потом поговорили, конечно, но первая реакция была вот такой.

– Подведем итоги. Что бы Вы сказали человеку, который начал сомневаться?

– Я предложил бы продолжить путь. Даже когда непонятно, куда идти. Господь нам сказал, куда идти, сказал, где есть путь и истина и жизнь. В Нем. Поэтому если очень трудно делать эти шаги, то в первую очередь нужно поговорить с Богом: «Знаешь, Господи, мне трудно идти за Тобой». Или, может быть, сказать: «Мне не хочется больше идти за Тобой. Что мне делать?» И подождать ответа от Господа. Уверен, что Он не оставит Своих верных. Потому что и сомневающихся Он тоже очень любит, как и всех людей.

Ведущий Глеб Ильинский

Записала Нина Кирсанова