Беседы с батюшкой. О смерти и похоронах

В московской студии нашего телеканала на вопросы отвечает руководитель Молодежного отдела Песоченской епархии (Калужская область) священник Владислав Береговой.

− Сегодня, мне кажется, достаточно интересная, актуальная и важная тема. Давайте разберем, что такое смерть в православном понимании и приметы, связанные со смертью, отпеванием, похоронами и так далее.

− Какой у нас самый главный Богородичный праздник?

− Недавно был – Успение Пресвятой Богородицы.

− Успение в народе и в Церкви называют Богородичной Пасхой. Но, по сути, это преставление Пресвятой Богородицы, Ее смерть. Ученики и все, кто Ее любил, переживают, плачут. Тем не менее это один из самых главных праздников нашей Церкви. Из пяти лавр Русской Православной Церкви три носят название Успенской. Лавра – это место обитания монахов, а у них более тонкое чутье, чем у нас, и они почему-то называют свои обители именно в честь этого праздника.

Смерть для нас – это переход, рождение в новую жизнь. Как говорит апостол Павел: хочу разрешиться и быть со Христом… но оставаться во плоти нужнее для вас. Христианин чает воскресения мертвых. Он, по сути, провозглашает ожидание смерти на каждой литургии, в каждой утренней молитве, в «Символе веры». Человек, который, живя в этом мире и пользуясь его благами, сердцем живет уже в Царствии Божьем (ожидает его, стремится к нему), тот с легкостью переживает все жизненные невзгоды. Они не ломают человека: Бог дал − Бог взял. Потому что у человека есть нечто большее, к чему надо стремиться.

− Некоторые подвижники даже ставили в кельях гроб, как написано в патериках. То есть мы должны постоянно помнить о смерти. Отец Матфей (Мормыль) даже говорил, что на службе нужно петь как последний раз в жизни. И отношение к смерти, переходу в другой мир, должно быть именно такое.

− Практически у всех святых отцов есть общий совет: все, что ты сейчас делаешь, делай так, как будто это твое последнее дело в жизни. Очень часто на похоронах родственники говорят: «В последний раз с усопшим поругались, я проигнорировал его просьбу». Теперь жить с этим. Господь говорит: «В чем застану, в том и сужу». В каком состоянии ты сейчас перейдешь в мир иной? Можно сказать,  состояние души, в котором ты переходишь в вечность, бетонируется. Если ты в агрессии, гневе, тяжелом унынии переступаешь эту черту, то в вечности будешь жить этим. В земной жизни ты поспал, перекусил, отдохнул, с кем-то пообщался – и тебе становится легче. А когда у души нет тела и ничего, что могло бы ее отвлечь, развлечь, когда молиться не можешь, потому что душа проявляет свою молитву через тело и ум, то пребываешь, по сути, в аду. Господь говорит: «Прощай тем, кто тебя обидел и не отдал долги. Молись за твоих врагов и тех, кто делает тебе зло». Если человек желает тебе зла, предал тебя, что-то у тебя украл, ранил твое сердце, он за это ответит.

− Можно ли сказать, что смерть – некая радость, но со слезами на глазах?

− Для христианина – да. Для человека вообще смерть противоестественна: Бог не создавал человека смертным. Смерть вошла в нашу жизнь и сделала ее противоестественной. Господь сделал все возможное, чтобы облегчить результат грехопадения, и направил  его к благим последствиям. Мы видим современных подвижников (как монахов, так и мирян), которые не боятся смерти. Они не ждут ее и делают все, как будто жить будут вечно. Но при этом если у них не получится окончить какой-то проект или дать столько любви своим детям, внукам, мужу, жене, сколько хотелось бы, ничего страшного: в вечности все равно мы продолжим существование.

Чем больше человек живет со Христом здесь и сейчас (литургически, евхаристически, молитвенно), тем легче ему держать в уме память смертную. Это замечательная мысль, которая делает качественнее всю жизнь. Мы все пытаемся отложить на завтра то, что можно сделать сегодня. Я знаю множество людей, которые живут в Киеве, Москве, Санкт-Петербурге, но не бывали ни в одной лавре, ни в одном известном храме, не прикладывались ни к мощам, ни к святыням (при этом почитая их).

− Вы говорите: Успение – Богородичная Пасха. Погребение Пресвятой Богородицы происходит в синем облачении?

− Погребение Богородицы в синем. Людей отпеваем в белом. Буквально несколько столетий назад мы стали служить на Пасху в красном облачении. В Древней Церкви служили в белом.

− Есть исследования, что и на Страстной неделе тоже служили в белом. Сейчас − в черном.

Перейдем к суевериям.

− Нужно отличать суеверие и традицию. Традиции практически превратились в суеверия. Раньше в селе или деревне священник после отпевания шел на кладбище для того, чтобы совершить литию перед погребением. На каждом перекрестке вся процессия останавливалась, и священник служил литию. Сколько было перекрестков от храма до кладбища, столько раз все останавливались и служили литию для того, чтобы люди с перпендикулярных улиц могли выйти и присоединиться к молитве за того, с кем они жили в этом селе или деревне. Что происходит сейчас? Даже если нет священника, все равно процессия (уже на автомобилях) останавливается на перекрестках, потому что деды так делали. То есть смысл совершенно пропал, а форма осталась. Эта традиция превратилась в суеверие.

− Есть наставление, что покойника нельзя никогда оставлять одного. Это связано с тем, что у него могут открыться глаза, и на кого упадет взгляд умершего, тот умрет. Поэтому кто-то должен находиться рядом и закрыть его глаза. Что Вы об этом знаете?

− Я заметил, что у светских людей, атеистов, у тех, кто крещен, но в храм не ходит, и, самое грустное, у тех, кто живет церковной жизнью, есть убеждение, что человеческие души достаточно долго гуляют по земле, стоят возле тел. У нас нет никаких приборов, которые могли бы показать, где находится душа. Она уходит в вечность, разделяется с этим тварным миром, который ограничен временем и пространством. Что происходит там, мы не знаем, но это оформлено в слова: душа человеческая находится в преддверии адских мук или райского блаженства. Вне тела душа не может достичь полноты небесных благ или окончательного страдания, поэтому мы и молимся за умерших, так как у них есть  возможность перехода снизу вверх.

Когда у людей есть устойчивое убеждение, что душа находится около тела, естественно, им страшно. Надо побыть с усопшим, хлеб и воду ему оставить, закрыть зеркала, чтобы не посмотреться в них вместе с душой умершего. К зеркалам всегда было мистическое отношение. Это атрибут гадания, магии. Зеркала всегда обыгрываются в фантастических, мистических фильмах. Действительно, зеркало − это иной, перевернутый мир. Человек суеверен, боязлив. Чем меньше у него истинной веры, тем больше суетной веры в то, чего не существует. Потому люди и завешивают зеркала.

Человек не хочет умирать, он живет так, как будто будет жить вечно. Это видно по огромному количеству негативных поступков (в масштабах и государств, и семьи, и взаимоотношений друг с другом), о последствии которых никто не задумывается. Мы большие эксперты в разрешении сложных критических ситуаций (психологических, семейных, общественных), но превентивные меры никто принимать не хочет. Мы не думаем, как наше слово отзовется. А это так важно: не оскорбить, не обидеть, не стать источником конфликта. Не зря говорят и святые отцы, и апостолы, что если язык свой удержишь от зла, то не совершишь огромное количество грехов.

− Еще есть суеверие: рядом с покойником нельзя ставить фотографии живых людей, а то они умрут.

− Это суеверия одного характера: как бы нам самим не умереть. Как будто смерть пришла в дом и думает, кого бы еще забрать. Люди моют руки после кладбища, не хотят нести гроб, боятся на ботинке землю с кладбища принести, не оборачиваются, когда из ворот кладбища выходят. Изучают, как все правильно выполнить, чтобы смерть домой не принести. Говорят: «Зачем столько храмов строите? Лучше бы школы построили, поликлиники. Зачем это мракобесие?» Верят в такое мракобесие, на которое в Церкви даже близко нет намека. Это магическое отношение к миру. Душа человеческая требует какого-то религиозного объекта поклонения. Если это не истинный Господь Бог, то  какой-то амулет, подкова, события, которые обязательно должны принести тебе счастье или удачу, марафоны желаний и так далее. Жизнь атеиста наполнена религиозными магическими явлениями больше, чем у верующего человека.

− После того как покойника отнесли в храм, отпели, похоронили, происходят поминки. Как правильно к ним относиться?

− Нет ни одного действия, связанного с похоронами, которое не было бы захвачено суевериями. На поминках есть обязательный набор блюд. В первую очередь, блины. Про них существует анекдот-быль. Некоторые старшие товарищи говорят, что раньше в селах блин клали на лицо покойнику, а потом давали батюшке, который должен был его съесть. Если съест, то душа усопшего будет Богом принята в рай. Сейчас, конечно, такого нет, но батюшки не особо блины на похоронах едят: мало ли что. Не дают на поминках вилки: вдруг наколешь ею душу умершего. Множество других суеверий существует. Зачем нужны поминки? Чтобы не голодно было усопшему. Еще потом надо еду принести ему на кладбище. Языческие скандинавские тризны плотно вошли в нашу христианскую жизнь.

Главное средство облегчения загробной участи умерших – это молитва и милостыня. В день смерти, на третий, девятый, сороковой день, через год собери всех нуждающихся, голодных, у кого нет горячей еды, крова, и накорми их в память об усопшем. Это будут самые правильные поминки в духе христианской общины первых веков. Люди собираются и молятся об усопшем: «Спасибо, что накормили. Господи, упокой душу усопшего». А мы зовем родственников (сытых, обутых, одетых) для того, чтобы просто посидеть, поесть и вспомнить все хорошее об умершем человеке. Сколько бы мы потратили на этот стол? Несколько тысяч. Пойдите на вокзалы, в переходы, к храму или просто перечислите деньги в фонд помощи бездомным. Вот это будут самые лучшие поминки. Меня спрашивают: «Очень плохо, если мы не можем собраться на поминки?» Нет, неплохо.

Я не хочу обесценить поминовение едой и собрание близких родственников в память об усопших родных. Но это важно для нас: нам приятно собраться всей семьей (пусть по грустному поводу), сохранить память об усопшей бабушке, дедушке или родителях. Но для усопших это никакой пользы не приносит: они ждут молитву. А молитва часто забывается. Заказать панихиду и не быть на ней – это тоже неправильно. Если ты работаешь в этот день и не можешь присутствовать на литургии и панихиде, то пусть священник помолится. А если думаешь, что пусть батюшки помолятся, а я лучше еще посплю с утра, то это неправильно.

− Продолжим тему суеверий. Куда нужно девать вещи покойного?

− Очень много суеверий на эту тему. Кто-то говорит, что можно сразу раздать, кто-то требует подождать сорок дней. Раздавать можно сразу: покойник не обидится, если его любимые вещи будут розданы. Кто-то говорит: нельзя носить вещи умершего, их нужно выкинуть, сжечь, а то передастся энергетика. Мы это слово не любим: оно связано с эзотерикой, магией. Энергия – слово хорошее, а слово «энергетика» взято из лексикона экстрасенсорики 90-х годов. Кто-то приходит в храм и говорит: «Батюшка, какая здесь аура хорошая!» Хочется только улыбнуться, потому что это тоже взято из восточных мистических учений. Ни у человека, ни у храма нет никакой ауры. Дух есть, но это не какая-то метафизическая субстанция. У нас такое сложное отношение к курткам, шапкам умершего, но когда речь идет о драгоценностях, квартире, машине, деньгах, то в кабинете нотариуса начинаются такие битвы, накал страстей и ненависть между братьями и сестрами, что любые сериалы проиграли бы в накале страстей среди родственников. В этом случае забываются все суеверия. Через сорок дней надо вещи раздавать или просто выкидывать? Делать с ними можно все, что угодно. Это не будет актом неуважения к усопшему родственнику.

Наши бабушки и дедушки выросли в другую эпоху. Они покупали себе, допустим, хорошее кашемировое пальто, носили его лет сорок, а потом еще бережно передавали детям и внукам. Поэтому вещи, которые остаются от наших родных, чаще всего бывают совершенно непригодны, их даже не берут бездомные люди. Тем более сейчас существует большое количество фондов, особенно церковных, отделы по социальному служению Московской епархии, которые помогают бездомным. Поэтому бездомные люди сейчас иногда лучше одеваются, чем современные студенты.

– Как лучше проводить в последний путь? На что обратить внимание?

– На молитву. В чинопоследовании отпевания есть молитва, которую священники, как правило, опускают, потому что она произносится от первого лица, то есть от лица усопшего. В ней усопший говорит о том, что вчера он еще беседовал с нами, а сегодня наступил для него смертный час; больше не будет рядом с нами ходить, ни о чем беседовать; что отходит к Судье, где нет лицеприятия; где рабы и владыки, царь и воин предстоят вместе в равном достоинстве; и каждый от своих дел или осудится, или оправдается. «Но прошу всех и умоляю, – говорит дальше усопший, – непрестанно молитесь обо мне Христу Богу, чтобы я не был за грехи свои ввержен в место мучения, но чтобы Он вселил меня, где Свет Жизни». Вот ради чего мы собрались.

Чинопоследование отпевания – это не магический акт, который по щелчку пальцев душу умершего переносит в Царствие Божие. Это крепкий, стойкий, надежный фундамент, на котором родственники должны построить молитвенный дом (если хотите) для проживания души умершего. Молитва, чтение Псалтири, раздача милостыни – это самое главное. Мы часто игнорируем этот момент; заказываем сорокоусты в нескольких храмах, панихиды, записки на проскомидию – это все, конечно, хорошо. Но загробная жизнь усопших родных зависит от нашей земной жизни, от ее нравственного качества и содержания. Если дети и внуки усопшего будут праведниками, то в них будут благословлены не только их потомки, но и их предки. Праведниками, конечно, в меру сил. Нет человека, который не согрешил, все мы падаем. Но праведник – это тот, кто, падая, встает, отряхивается и идет дальше. Это бесконечный процесс. Никогда не будет людей, которые живут абсолютно свято и безгрешно, мы все заражены грехом, который будет проявляться в той или иной форме. Но если человек стремится к Господу, то усопшим родным будет намного лучше.

Тяжело терять родителей. Некоторые мои знакомые потеряли в течение полугода и отца, и мать. Это непросто. Потому что теперь надо жить самому, без них, сколько бы ни было тебе лет. Это психологическая травма. Но при этом не надо забывать помочь им преодолеть период разделения души с телом. Не должно прекращаться общение с умершими родственниками. Общение должно продолжаться в молитве, в любви, в милосердии, милостыни,  причащении.

Причастие – это великая тайна, которая невидимым и непонятным образом помогает всем: и тем, кто рядом с тобой стоит в церкви, и тем, кто в храм прийти не смог, и тем, кто в Царствии Божьем. Это символично показано в совершении проскомидии, когда священники из каждой просфорки вынимают частичку и потом, в конце литургии, опускают их в чашу с Кровью Христовой с молитвой: «Отмой, Господи, грехи всех здесь поминавшихся». Те, о ком мы сейчас молились (хотя они сейчас и не причащались), все равно находятся в границах этого мистического действа. Что там происходит на духовном уровне, мы не знаем. Но знаем точно, что в этот момент духовно хорошо всем: и живым, и усопшим.

– Встретим ли мы своих близких в раю? Узнаем ли мы их? Сможем ли так же общаться?

– Говорил один праведник: «Когда я попаду в рай, удивлюсь трем вещам: что я попал в рай; что увижу там тех, кого совсем не ожидал увидеть; и что не увижу тех, кого ожидал увидеть». Хорошо бы, конечно, и самому попасть в рай и увидеть всех родных, кого мы любили здесь. Но у Царствия Божьего другие критерии человеческой жизни. Там не будут судить по тому, построил ли ты дом, родил ли сына и посадил ли дерево. Узнаем ли мы друг друга? Да, узнаем.

Есть проблема с вопросом супружества. Венчание нужно для того, чтобы связать наш союз воедино, чтобы и на небесах этот брак продолжался. В этом контексте задавали каверзный вопрос саддукеи Христу: если женщина была замужем за семью мужьями, то чьей же она будет там? Господь говорит серьезные вещи, которые не всякий любящий супруг может принять. В Царствии Божьем не женятся, замуж не выходят, а живут как ангелы на небесах. Эти слова скупы. Когда нужно сказать о несказуемом, приходится говорить притчами, образами, символами, философскими терминами, какими-то абстракциями, которые говорят о смысле. Насколько можно приоткрыть человеку эту тайну. Тайну единства всех со всеми, тайну единства любви, когда ты будешь любить всех во Христе так, как Христос любит тебя. У Христа нет любимчиков, Он любит всех одинаково. Не каждый человек может воспринять одинаково эту любовь.

В Царствии Божьем обителей много. Так говорится, скорее всего, с точки зрения человека, который будет в едином Царствии и с Иоанном Крестителем, и с Богородицей, и со святителем Николаем, и с подвижниками благочестия современности, но не сможет вместить любовь Христа настолько, насколько вместили они. И в этом контексте говорится о некоторых расстояниях и разности славы. Мы живем во времени и пространстве, в Царствии Божьем этого не будет. Как это объяснить людям, которые жили 2 000 лет назад в Галилее и Иерусалиме? Надо было говорить так, чтобы они поняли. И Господь говорит кратко: живут как ангелы на небесах.

Будет любовь, но она не будет эгоистичной. Все-таки, положа руку на сердце, скажем, что мы своих детей, жен, родителей любим как продолжение себя; мы любим себя в них… Мы должны научиться на земле любить хотя бы одного человека (супруга или супругу, детей); любить так, как должны любить весь мир. Наша яркая  любовь к близким и родным – это мелкое и незначительное проявление того, что должно бы быть здесь и сейчас. Святые преподобные Сергий Радонежский, Паисий Святогорец, Серафим Саровский любили уже  на земле всех так, как Господь любит нас. И этому можно научиться здесь и сейчас.

Я бы хотел всем  пожелать, чтобы мы учились и врагов любить, и друзей, и перестали ссориться с родителями, друг с другом. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою.

– Можно ли просить Бога, чтобы Он тебя забрал?

– И да, и нет. Когда тебе лет 13, у тебя неразделенная любовь, родители поругали за то, что получил двойку, или временная психологическая усталость и ты говоришь: лучше бы умереть, – тогда эта молитва во грех. Но вот человек лежит с последней степенью онкологии, когда уже не помогают обезболивающие. Человек думает о том, чтобы скорее уйти из этого мира, потому что и врачи говорят, что осталось жить немного… Тогда это другое.  А бывает такая тяга к жизни, что человек преодолевает все медицинские законы. Джек Лондон писал на эту тему, у него все произведения насыщены мыслью: как бы ни было тяжело, надо бороться за жизнь.

Я понимаю людей, которым больно и тяжело, когда душевная боль не меньше онкологической, например: измена мужа, развод, потеря близких. Такая тоска на сердце приходит, что жить не хочется, эта мысль приходит невольно. Надо ее гнать, конечно. В минуту печали, тоски и уныния начинается борьба за душу, и некоторые накладывают на себя руки.

Бывает, что человек прожил замечательную и деятельную жизнь, наполненную делами милосердия, но она может быть перечеркнута убийством себя. Это огромное духовное падение, потому что человек с унынием уходит в вечность и остается в этом состоянии. И попробуй туда пробиться. Эта мысль отражена в мультфильме «Душа». Посмотрите его. Там есть такой момент, когда душа, находясь в унынии, заворачивается в кокон и превращается в блуждающего монстра.

Апостол Павел пишет: «Хочу разрешиться быть со Христом. Но ради пользы вашей должен побыть еще с вами». В 64 году его казнят, и для него это будет долгожданной встречей с Богом. Для Пресвятой Богородицы уход в мир иной – тоже долгожданная встреча, как и для апостола Павла. Хорошо уйти и быть с Тем, о Ком говорил всю  жизнь. А для Церкви плохо, потому что мы с удовольствием бы еще лет 30 читали послания и учились вере из апостольских уст.

Церковь живет Духом Святым. Дух Святой находит всегда нескольких человек (их немного), которые могут встряхнуть целый континент, словом могут растормошить всех на века. Из истории Церкви мы знаем таких носителей Духа, как Иоанн Златоуст. Прошло 1 700 лет, а до сих пор служится литургия его имени, мы читаем его толкования.

Поэтому, если ты просто получил плохую оценку, лучше сразу иди на исповедь. Иначе степень уныния нарастает: сначала жить не хочется из-за неразделенной любви, потом из-за того, что кроссовки испачкал; и через некоторое время ты превращаешься в крайне депрессивного человека. Не надо впускать в свою жизнь печаль, не надо упиваться горем. Печаль и уныние – это негативные явления, но, если мы ими упиваемся, они превращаются в страсть. За ними стоят силы, которые хотят в конечном счете разрушить нашу жизнь.

Не надо предаваться горю. Многим кажется, что все сорок дней или год надо ходить печальным, грустным, не должно быть никаких ярких одежд, праздников. Не нужно предаваться горю, когда нет внутреннего желания. И это не предательство по отношению к умершим родным. Молитесь о них, раздавайте милостыню и сами будьте праведниками. Это будет лучшим результатом.

Ведущий Сергей Платонов

Записали Наталья Богданова и Ирина Обухова