У книжной полки. Архимандрит Антоний (Медведев). Монастырские письма

23 февраля 1831 года скончался наместник Троице-Сергиевой Лавры архимандрит Афанасий (Фёдоров). За 2 месяца до его кончины преподобный Серафим Саровский предсказал, что следующим Лаврским наместником будет назначен иеромонах Антоний (Медведев). И, действительно, 26 февраля митрополит Московский, святитель Филарет, предложил отцу Антонию принять это служение. 10 марта 1831 года отец Антоний прибыл в Москву, 15 марта был возведен в сан архимандрита в церкви преподобного Сергия Радонежского на Троицком Сухаревском подворье в Москве и 19 марта приехал в Троице-Сергиеву Лавру, которой управлял 46 лет. В 1830-1840-х годах им были составлены и опубликованы «Монастырские письма», новое издание которых мы и предлагаем вашему вниманию.

***

«Монастырские письма», вышедшие в свет в издательстве Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, представляют собой сбор­ник коротких историй из жизни монахов и паломни­ков, записанных настоятелем обители в 1831-1877 гг. архимандритом Антонием (Медведевым). Они пове­ствуют о чудесных явлениях помощи Божией в бедах, печалях, болезнях по молитвам к преподобному Сер­гию Радонежскому. Текст подготовлен к печати по из­данию 1884 г., переизданному Свято-Троицкой Сергиевой Лаврой в 1997 г. как лю­бимое чтение верующих людей на протяжении почти полутора веков.

Современники архимандрита Антония (Медведева) свидетельствуют о том, что «он был одним из замечательнейших лиц православного монашества в наше время. Человек самого незнатного происхождения, он достиг такой известности, что его знала не только вся Россия, но и многие лица за границей как на Востоке, так и на Западе», имя архимандрита Антония «пользовалось у наших отцов, пользуется и у нас заслуженным всероссийским уважением».  Академик, профессор Московской духовной академии Евгений Голубинский отмечает в своем научном исследовании «Преподобный Сергий Радонежский и созданная им Лавра», что архимандрит Антоний «имел очень большую известность и пользовался очень большим почитанием в обществе, был между прочим наделен даром увлекательного собеседования. Лавра в отношении внешнего благоустройства весьма много ему обязана».

В предисловии книги издатели вкратце рассказывают о составителе писем. Будущий наместник Лавры родился в селе Лысково Нижегородской губернии. Во святом крещении был назван Андреем в честь преподобного мученика Андрея Критского. Воспитанный в бла­гочестивой семье, он с юности решил посвятить себя служению Господу. По благословению преподобного Серафима Саровского юный Андрей поступил в Высокогорскую пустынь, что недалеко от Арзамаса, и принял постриг с именем Антоний в честь преподобного Антония Печерского. Совершая в 1824 году паломничество к ки­евским святыням, иеромонах Антоний посетил Троице-Сергиеву обитель, а в Москве был пред­ставлен святителю Филарету, митрополиту Мо­сковскому. Владыка долго беседовал с гостем.

Как уже отмечалось, в 1831 году, по кончине троицкого наместни­ка, святитель Филарет озаботился выбором его преемника. В конце концов он остановился на настоятеле Высокогорской пустыни иеромонахе Антонии. «Но, — как сам он рассказывал, —- не хотелось мне брать человека из чужой епархии, тогда как много их в своей. Но в это время явился странник, который и назвал мне наместником Лавры отца Антония. В этом указании, совершенно совпадавшем с моею мыслью, я увидел указание провидения». Так оказалось благоугодно Богу и пре­подобному Сергию призвать иеромонаха Анто­ния на новое служение — воз­главить «большую Лавру», быть ее наместником. Преподобный Серафим советовал своему ду­ховному чаду покоряться во всем воле Господней, строго исполнять свои обязанности, быть снис­ходительным к братии, ко всем - милостивым, а самому по себе - смиренным. «Смирение и осторожность есть красота добродетели», — гово­рил святой старец.

Новый наместник вскоре проявил себя и как рачительный хозяин, и как попечитель о духов­ной жизни братии Лавры. За 46 лет управления Лаврой были капитально отремонтированы почти все ее соборы и башни, построен Черниговско-Гефсиманский скит для жаждущих сугубого уединения в молитве, устроены богадельни для странников и бедноты Посада, открыта иконописная мастерская и возрождены другие церковные ремесла, налажено обучение мальчиков из бедных семей. Заботливостью о благолепии обители, торжественностью совершаемых им богослужений и даром слова отец Антоний снискал любовь и уважение богомольцев. Он обладал обильным даром слова и в своих беседах обнаруживал обширные сведения и мудрость суждений. Беседующие с ним и не знающие его прошлого могли подумать, что он получил образование в одном из высших учебных заведений.

Весьма крепкая память отца-наместника сохраняла полученные им сведения, и обычно одухотворенная его беседа лилась нескончаемым потоком. При его впечатлительной душе, при его живом воображении часто и сухие факты, облекаясь в живые образы, обставлялись все объясняющими подробностями. Если он сочувствовал теме рассказа, то сам как бы становился действующим лицом, мимикой оживляя повествование. В душе отца Антония сочетались два стремления — стремление к созерцательной жизни и стремление к общественно-благотворительной деятельности. Благотворительность и милостыню архимандрит Антоний полагал в самом широком смысле, разумея дела духовного и телесного милосердия. Но главной заботой архимандрита Антония была духовная сторона иночества. Никому из многочисленной лаврской братии не отказывал во внимании наместник обители, старавшийся быть им не столько отцом, сколько мате­рью, по завету преподобного Серафима.

Своеобразным свидетельством такого при­стального внимания к духовной жизни братии, чуткости к событиям, происходившим в Лавре и ее обителях, имеющим духовный смысл, и ста­ли «Монастырские письма», составленные и от­части написанные архимандритом Антонием и опубликованные с благо­словения святителя Филарета. В предисловие к изданию 1884 года отмечалось, что предлагаемые читателям письма писаны разными лицами в течение многих лет и сохранились по­тому что в их содержании есть замечательное. А не стали (они) известными в свое время, потому, что тогда некоторые лица подверглись бы любопытству, и это могло бы сопровождаться для них искушениями». С течением времени эти лица частью сделались менее открытыми для любопытства, частью перешли в область, недоступную произвольному земному любопытству. Между тем некоторые [читатели], может быть, не без пользы встретятся с указаниями в сих письмах на невидимый духовный мир, особенно в нынешнее время, когда из чужих стран в право­славную Россию внесены и значительно распро­страняются ложные представления о сем мире, и даже отрицание оного».

Как отмечают издатели 19 века, «мы живем в мире света и тьмы, света — несовершенного, тьмы — некромешной. За пределами оного лежит другой, пока для нас невидимый мир, в который время неизбежно влечет нас в соответствии с направлением наших мыслей, склонностей и дел. Там разрешается здешнее смешение. Там есть область истинного Света, день без ночи, освещенный Солнцем правды, Солн­цем бессмертной жизни и блаженства. И есть там область тьмы кромешной, отчужденной от истинного Света, ночь мрака, сумрака, призраков, никогда не достигающая дня, царство смерти неумирающей, лишений безвозвратных, скорбей безутешных. Не стоит ли каждому с предосторожностью по­думать, в которую из сих областей направляют нас наши мысли, склонности и дела? И не нужно ли исправить это направление?» Задуматься об этом и предлагает настоящий сборник монастырских писем.

***

Как отмечают издатели, архимандрит Антоний (Медведев) — один из наиболее известных наместников Свято-Троицкой Сергиевой Лавры за всю ее историю. По глубине познаний его называли «золотым са­мородком», а по строгости иноческой жизни — аввой. Составленный им сборник «Монастырские письма» в 19 веке выдержал несколько изданий, вошел в круг любимого чте­ния русского народа, однако имя собирателя публикуемых историй постепенно забылось. Ныне издательство Свято-Троицкой Сергиевой Лавры вновь выпускает «Монастырские письма» с благоговейным почтением к имени и наследию архимандрита Антония — достойного преемника преподобного Сергия, из числа тех, кто подтвер­дил обетование о неоскудевающей стае прекрас­ных птиц — славных насельников Лавры.