Аудио |
|
Скачать .mp3 |
Житие и подвиги, а также повесть о некоторых чудесах во святых отца нашего и исповедника Филиппа, митрополита Московского и всея России.
Те, кто руководствуется Духом Божиим, те сыновьями Божьими нарекутся. О них собезначальное Слово Отчее говорит: «Многие придут от востока и запада и возлягут в Царстве небесном». Свидетельствует об этом и апостол Павел: «Тех, — говорит, — кого предузнал Он, тех и призвал, а кого призвал, тех и оправдал, а кого оправдал, тех и прославил». О них говорит Господь: «Вы — свет миру». Все эти слова можно отнести к святителю Филиппу, митрополиту Московскому. Первосвятитель Святой Церкви и собеседник ангелов, сопрестольник апостолов, участник страданий священномучеников, всеми спасительными путями уготованный Богу. О нем рассказывает книга, которую сегодня мы предлагаем вашему вниманию. Она называется – «Житие и подвиги, а также повесть о некоторых чудесах во святых отца нашего и исповедника Филиппа, митрополита Московского и всея России». ***
В этой книге представлено подлинное житие святителя Фи липпа, митрополита Московского, остававшееся под спудом в течение трех с половиной столетий, а ныне в первые выпущенное в свет массовым тиражом. Текст жития приводится на церковнославянском языке и параллельно публикуется перевод на русский язык. Митрополит Филипп оставил глубокий след в жизни Русской Православной Церкви, поэтому до сих пор неясно, почему его житие, созданное в начале или в первой половине XVII века, не было издано. Соловецкий монастырь, который называют «северным чудом», создан усилиями и молитвами будущего митрополита по его планам. Его противостояние тирану — образец христианского мужества. Первое издание его жития уви дело свет лишь в 2000 году в рамках издания собрания сочинения известного русского религиозного мыслителя Георгия Петровича Федотова.
В данное издание также вошла книга Федотова — «Святой Филипп, митрополит Московский», вышедшая в Париже в 1928 году. До сегодняшнего дня, по словам издателей, этот труд остается образцом со временной агиографии — в нем органично сочетаются бережное отношение к первоисточникам, скрупулезное изучение эпохи, глубокое религиозное чув ство самого исследователя. В предисловии Георгий Петрович пишет: « Русскую Церковь часто упрекали в небрежении общественными задачами христианской культуры. Время от времени слышатся и из ее среды голоса, утверждающие исключительность личного пути: личного подвига, личного спасения. Всякая постановка общественных целей для православной церкви отвергается, как католический соблазн, отталкиваясь от которого, приходят к своеобразному аскетическому протестантизму: царство Божие и царство кесарево остаются навеки разделенными. Эта духовная, метафизическая разделенность не мешает благословению царства кесаря, и тогда уже — именно в силу религиозной отрешенности — благословение не знает ограничений».
По словам Федотова, «благословляется всякая власть, все деяния этой власти. Вопрос о правде — общественной правде — не поднимается, считается не подлежащим церковному суду. Покорность неправедной власти может проповедоваться даже, как аскетический подвиг. Для историка ясно, что в этих широко распространенных — по крайней мере, в недавнем прошлом — настроениях мы имеем дело с сочетанием аскетической традиции древне-христианского Востока и последствий протестантской по своим тенденциям церковной реформы Петра. Петровская реформа исказила надолго общественно-национальное лицо русского православия, оставив в неприкосновенности его внутреннюю, духовную жизнь. Святой старец и покорный иерарх сделались двумя полюсами церковной жизни.
Но, как отмечает Федотов, «не всегда было так. В древней Руси отношения между церковью и государством складывались по-иному. Конечно, православная церковь — и в этом ее великое преимущество перед западной — никогда не протягивала руку к власти, не хваталась за меч кесаря. Но, в силу кровной сращенности всего общественного и церковного строя жизни, церковь была вовлечена в дело мирского устроения. Ее не властный, но авторитетный голос выслушивался во всяком важном деле государевом. Царь советовался не только со своими боярами, но и с отцом своим и богомольцем — митрополитом или патриархом. «Освященный собор», т. е. собор духовенства, был непременной, органической частью земского собора, наряду со служилыми и тяглыми земскими людьми. Восходя еще дальше в прошлое, в удельные времена, мы встречаем митрополитов-политиков, указующих мелким московским вотчинникам державный путь собирания и строения Руси, встречаем даже фактических правителей княжества Московского, каким был св. Алексий.
Однако все эти факты — хорошо известные — рисуют только одну сторону церковно-государственных отношений. В своей односторонности, они способны даже создать впечатление использования церкви на службе государству, ее почетного порабощения. Мы хотим убедиться в том, что церковь сохранила свою независимость, неподкупность своего морального суда в этом трудном деле государственного служения. Сочетаясь с миром, оставалась ли она выше мира — хранительницей иных законов, зеркалом иной, небесной правды? Будем остерегаться двух ошибок: чрезмерно идеализировать прошлое — и рисовать его сплошь в черном свете. В прошлом, как и в настоящем, шла извечная борьба добрых и темных сил, правды и кривды, но, как и в настоящем, слабость, малодушие преобладали и над добром и над злом».
Как отмечает автор, «примеры мужественных уроков церкви государству, частые в удельно-вечевую эпоху русской истории, становятся реже в столетия московского единодержавия. Церкви легко было учить миролюбию и верности крестному слову буйных, но слабых князей, мало связанных с землей и раздираемых взаимными усобицами. Но великий князь, а позже царь московский стал «грозным» государем, не любившим «встреч» и не терпевшим противления своей воле. И голос церкви во дворце государевом стал тише, приглушеннее. Не обличая, не грозя, церковь, в лице митрополита и патриарха, печаловалась за опальных, стараясь смягчать жесткость государственного разума... Но один раз церковь мужественно возвысила свой голос и перед лицом Грозного царя — в самый трагический момент русской истории.
В годы кровавой революции, произведенной верховной властью, митрополит Филипп восстал против тирана и заплатил жизнью за безбоязненное исповедание правды. Святой Филипп стал мучеником — не за веру Христову, защитником которой мнил себя и царь Иван Васильевич, но за Христову правду, оскорбляемую царем. Он был почти одинок в своем протесте среди современных ему иерархов, одинок и на фоне целых веков. Но его голос спас молчание многих; его подвига достаточно, чтобы выявить для нас новую черту в лике православия. Церковь, канонизировавшая святого, взяла на себя его подвиг, столь редкий — быть может, даже единственный — вплоть до грозных событий наших дней.
Подвиг митрополита Филиппа дает настоящий смысл и служению его сопастырей на московской кафедре Успения Богородицы: св. Алексия и св. Гермогена. Один святитель отдал труд всей жизни на укрепление государства московского, другой самую жизнь, обороняя его от внешних врагов. Св. Филипп отдал жизнь в борьбе с этим самым государством, в лице царя, показав, что и оно должно подчиниться высшему началу жизни. В свете подвига Филиппова мы понимаем, что не московскому великодержавию служили русские святые, а тому Христову свету, который светился в царстве, — и лишь до тех пор, пока этот свет светился. Подходя так к образу и делу св. Филиппа, мы убеждены, что не совершаем над ними тенденциозного насилия. Уже древнее житие Филиппа построено на этом плане: обличитель Грозного затеняет в нем соловецкого инока. И для древне-русского церковного сознания св. Филипп жив, как митрополит Московский, а не как подвижник с Белого моря. Черты его внутреннего духовного облика даны нам чрезвычайно скупо, и нельзя не пожалеть об этом. Они нам все же даны — настолько, что позволяют видеть тот личный, иноческий путь, на котором ярко вычерчивается общественное его служение.
*** По словам Федотова, свт. Филипп принадлежит к тем деятелям, личность которых целиком выражена для нас в их подвиге. Вот почему биографический опыт автора является опытом историка, а не агиографа. Мы постараемся, - говорит Георгий Петрович, - возместить скудость личных черт биографии, вставив ее в историческую оправу. Знакомство с эпохой может пролить свет и на смысл личного подвига. Святитель Филипп принадлежит столько же истории русской церкви, как и русского государства. Недаром Карамзин видел в нем «героя», даже «знаменитейшего из героев древней и новой истории». Из жизнеописания, представленного на страницах книги, читатель увидит, как истинный святой, митрополит Московский Филипп был героем смиренным, не искавшим подвига, но и не уклонившимся от него, когда мученическое бремя власти упало на его плечи, привыкшие к иным трудам.
Православный телеканал «Союз» существует только на ваши пожертвования. Поддержите нас!
Пожертвовать
Божественная литургия 20 мая 2024 года
События недели. 19 мая 2024
Воскресные беседы. Тамара Грузинская
Кулинарное паломничество. Рецепт пирожного. Храм Воскресения Христова в Кадашах
Церковь и общество. Беседа с иеромонахом Макарием (Комогоровым). Часть 2
Допустимо ли не причащаться, присутствуя на литургии?
— Сейчас допустимо, но в каждом конкретном случает это пастырский вопрос. Нужно понять, почему так происходит. В любом случае причастие должно быть, так или иначе, регулярным, …
Каков смысл тайных молитв, если прихожане их не слышат?
— Тайными молитвы, по всей видимости, стали в эпоху, когда люди стали причащаться очень редко. И поскольку люди полноценно не участвуют в Евхаристии, то духовенство посчитало …
Какой была подготовка к причастию у первых христиан?
— Трудно сказать. Конечно, эта подготовка не заключалась в вычитывании какого-то особого последования и, может быть, в трехдневном посте, как это принято сегодня. Вообще нужно сказать, …
Как полноценная трапеза переродилась в современный ритуал?
— Действительно, мы знаем, что Господь Сам преломлял хлеб и давал Своим ученикам. И первые христиане так же собирались вместе, делали приношения хлеба и вина, которые …
Мы не просим у вас милостыню. Мы ждём осознанной помощи от тех, для кого телеканал «Союз» — друг и наставник.
Цель телекомпании создавать и показывать духовные телепрограммы. Ведь сколько людей пока еще не просвещены Словом Божиим? А вместе мы можем сделать «Союз» жемчужиной среди всех других каналов. Чтобы даже просто переключая кнопки, даже не верующие люди, останавливались на нем и начинали смотреть и слушать: узнавать, что над нами всеми Бог!
Давайте вместе стремиться к этой — даже не мечте, а вполне достижимой цели. С Богом!