У книжной полки. 20 сентября

Схиархимандрит Агапит (Беловидов). Житие оптинского старца Макария.

20 сентября 1860 года, накануне праздника Рождества Пресвятой Богородицы, через час после принятия Святых Христовых Таин, отошел ко Господу преподобный Макарий Оптинский. «Кончина старца, по словам схиархимандрита Агапита (Беловидова), была мирна и тиха, проста и вместе величественна, как и вся жизнь его, угасшая словно вечерняя заря светлого дня, оставив в сердцах преданных ему духовных чад глубокую ночь печали». Но после чувство печали «невольно растворялось чувством упования на милость Божию к нему». Ведь все знали, что старец был «поистине земный Ангел и человек небесный и, как верный раб своего Владыки Господа», «до конца дней служил духовной пользе всех желавших и искавших ее». В самом начале 20 столетия отцом Агапитом (Беловидовым) к изданию было подготовлено «Житие оптинского старца Макария», которое при жизни его автора не было опубликовано. В этом году Издательство Введенского ставропигиального мужского монастыря Оптина пустынь осуществила публикацию этого труда. Его мы и предлагаем вашему вниманию. ***

Как говорится в предисловии книги, мы живем во времена, изобилующие религиозной литературой как никакие другие. Художественные произведения христианских классиков и пастырское слово известных проповедников, учебные пособия для духовных школ и научные труды на богословские и церковно-исторические темы, увлекательная мему­арная литература и брошюры, освещающие насущные духовные проблемы новейшего времени, — все это сегодня широко издается, доступно верующему чело­веку и способно удовлетворить любой читательский вкус. Но надо признать, что при всем изобилии, при всем разнообразии книжного ассортимента есть такие повествования, которые никогда не потеряют своего значения, благодатной силы и новизны. Присно юными, читающимися каждый раз как впервые называет святитель Игнатий (Брянчанинов) в своем вступлении к «Отечнику» тексты о жизни и подвигах подвижни­ков и их мудрые поучения.

Другое дело, что современный читатель, привык­ший существовать в условиях больших скоростей и информационной перенасыщенности, постепенно утрачивает интерес к работе над книгой, к неспеш­ному и вдумчивому вхождению в ее материал, подчас непростому, требующему времени и нравственных усилий. В погоне за злободневным и увлекательным, довольствуясь яркими, но зачастую поверхностными и скороспелыми осмыслениями, мы рискуем не то что пройти мимо, но даже и не заметить те заветные тропы, которые способны приблизить нас к тонкому и прекрасному миру Православия и обогатить наши сердца. Предлагаемое «Житие оптинского старца Макария» — книга, по словам издателей, способная не только указать на эти потаенные тропы, но и про­вести по ним. Обладая неоспоримыми литератур­ными достоинствами, данный агиографический труд является вместе с тем достоверным историческим источником своей эпохи.

Как отмечают издатели, первое жизнеописание своего великого Аввы оптинцы готовили еще при жизни старца: уже тогда было вполне очевидно, что свидетельства о подвигах и дарованиях преподобного и его обширная переписка, поражающая своей аскетической глубиной, по праву займут место в мировой сокровищнице святоотечес­кого наследия. С 1859 года серьезную работу над жиз­неописанием и подбор необходимых материалов начал иеромонах Леонид (Кавелин) — один из ближай­ших учеников старца, историк и агиограф, будущий наместник Троице-Сергиевой лавры. Уже в 1861 году было опубликовано «Сказание о жизни и подвигах блаженной памяти старца Оптиной пустыни иеросхимонаха Макария», которое впоследствии легло в основу труда схиархимандрита Агапита (Беловидова) — автора этой книги.

Что же представляла собой Оптина пустынь в девятнадцатом столетии и какую роль в ее небыва­лом духовном взлете сыграл старец Макарий? Время его старчествования именуется золотым веком Оптины: преподобный воспитал целую плеяду учеников, составивших славу русского монашества. Можно смело предположить, что, не случись рядом с первопроходцем - преподобным Львом (Наголкиным) - равновеликого ему подвижника, традиция старческого окормления могла бы не получить своего развития. Пре­подобные Лев и Макарий, восприемники аскетичес­кой школы духовного гения, преподобного Паисия (Величковского), осваивали «науку из наук» под руко­водством его непосредственных уче­ников, и для оптинцев, среди которых не все вполне понимали значение стар­чества, приход в Оптину отца Макария оказал решающее влияние на положи­тельную перемену в их сознании.

Преподобный Макарий поступил в Оптину уже сложившимся подвижни­ком. До этого он свыше двадцати трех лет подвизался в Площанской пустыни, исполнял обязанности благочинного и пользовался уважением как в совер­шенстве знающий богослужебный устав и сведущий в святоотеческих писаниях. К тому же старец долгое время являлся духовником Севской женской обители. Его имя уже было известно, и к нему, как к опытному наставнику, обращались за духовным окормлением и монашест­вующие, и миряне. Отец Макарий, как ис­тинный подвижник, прежде всего отли­чался глубоким смирением. Сам перевод старца из Площанской пустыни в Оптину проходил в духе терпеливого и кроткого ожидания воли Божией, и когда прошение о переводе было удовлетворено, преподобный принял это с тем спокойным упова­нием, с каким принял бы и отказ. Желание его про­вести остаток своего жизненного пути в повиновении старцу Льву — свидетельство того, насколько дорожил подвижник той духовной куплей, которая соверша­ется в аскетике только при посредстве наставника.

Надо ли упоминать, что пример такого самоотрече­ния оказался для оптинцев убедительнее всяких слов? Старец Лев и сам высоко чтил преподобного Мака­рия, подчас прямо указывал на его святость и, конечно, не считал его учеником. Еще при жизни старца Льва его сподвижник преподобный Макарий начал старчествовать, являлся братским духовником, а в 1839 году был поставлен скитоначальником. После кончины преподобного Льва, последовавшей в 1841 году, бремя старческого окормления монастыря, скита и множества богомольцев целиком и пол­ностью легло на плечи его преемника, и как не жалел себя ради помощи людям великий Лев, так не жалел себя впоследствии и преподобный Макарий. В Оптину пустынь наряду с иноками и просто­народьем за духовным назиданием шло дворянство и российская интеллигенция: литераторы и политики, философы и богословы; все они находили здесь душев­ную пользу и, соприкасаясь с благодатным старцем, открывали для себя красоту Православия. Именно период старческого служения преподобного Мака­рия началась духовно-просветительская деятельность монастыря.

Выдающиеся умы своего времени ставили духовную мудрость отца Макария выше мудрости гениальных сынов века сего и в итоге становились апологетами веры среди соотечественников, инфицированных человекобожием — гуманистическим идеалом Запада. В Оптину, поступая в число насельников обители, начали стекаться люди образованные, из которых со временем сложился костяк замечательных перевод­чиков, историков и агиографов. Преподобный Амвро­сий (Гренков), будущий архиепископ Иувеналий (Половцев), архимандрит Леонид (Кавелин), монах Порфирий (Григоров) и многие другие талантливые иноки — все они много потрудились под руковод­ством старца Макария в деле духовного просвещения. Жизнеописание говорит, что у оптинских перевод­чиков «не было недостатка в усердии, но... если кто и чувствовал по временам изнеможение, то отнюдь не старец — старец был неутомим»: он трудился не жалея своих сил и трепетно боялся упустить тон­чайший оттенок духовного смысла переводимых текс­тов. В итоге Оптина познакомила русского читателя с именем преподобного Паисия (Величковского), сде­лала доступными многие сочинения выдающихся аскетов древности и обогатила отечественную хрис­тианскую литературу не только переведенными со сла­вянского известными житиями святых, но и творе­ниями собственных агиографов.

Но как бы ни был велик объем книгоиздательских трудов, сколько бы сил ни отнимало духовное окормление приходящих к нему богомольцев, основной заботой старца оставалось воспитание иноков. Этой стороне его деятельности в «Житии» посвящены, пожалуй, одни из самых интересных глав, которые, с одной стороны, дают классические для агиографи­ческих текстов нравственные уроки, а с другой — являются правдивым, неприукрашенным историчес­ким свидетельством. Братия открывали прозорливому наставнику свои сердца, а он, как знающий тончайшие движения души и уклонения помыслов, прилагал к внутренним язвам своих подопечных потребный каждому пластырь. Когда преподобный тяжело заболел перед кон­чиной, страдания его явили для братии еще одно свидетельство святости старца, который продолжал, испытывая сильные мучения, прилежно выслушивать положенное молитвенное правило и славословить Бога. Старец скончался, повторюсь, в 1860 году и был погребен близ могилы своего сподвижника и наставника старца Льва. В 1996 году оба старца были прославлены в лике местночтимых святых Калужской епархии, а в 2000 году — для общецерковного почитания. Мощи святых обретены в 1998 году и ныне покоятся рядом во Владимирском храме Оптиной пустыни.

*** Автор этого жития схиархимандрит Агапит (Беловидов) поступил в Оптину в 1867 году, уже после кончины преподобного Мака­рия. Окормляясь у преемника и ученика старца, преподобного Амвросия, питаясь духом доб­рых монастырских традиций, отец Агапит в особой оптинской атмосфере развил и свою врожденную писательскую интуицию. Его перо отличают прос­тота, скромность, духовное рассуждение, глубокое знание святоотеческого наследия и в то же время при­стальный интерес к душе человека, уважение к его индивидуальным особенностям, снисходительность и терпимость, отличающие людей великодушных, мужественных и опытных. Взять для примера его замечательный агиографический труд о старце Макарии. Он, по словам издателей, изложен по-монашески скромно, просто и честно и позволяет читателю непосредственно ощутить духовную атмо­сферу одного из лучших монастырей ушедшей эпохи.