У книжной полки. 17 сентября

17 сентября 1999 года в Вашингтоне умер русский епископ Василий (Родзянко) - выдающийся пастырь, человек необычайной доброты, кротости и истинной веры. Русский че­ловек, нашедший свою вторую родину в Сербии, изгнанный из нее, гражданин Великобритании и в течение 20 лет епископ Американской Автокефальной Церкви, он бесконечно любил Россию. Он всюду сеял семена просвещения, добра, любви. Владыка Василий говорил: «Воля Божия - это всегда, везде и во всем добро, всегда, везде и во всем любовь, всегда, везде и во всем радость, и слава жизни вечной - в Боге и в Его творении». О жизни этого удивительного человека, известного пастыря и исповедника, рассказывает книга Ольги Рожнёвой, вышедшая в свет в Издательстве Сретенского монастыря. Она так и называется – «Епископ Василий (Родзянко)». ***

Эта книга познакомит читателя с жизнью выдающегося пастыря и исповедника епископа Василия (Родзянко). Она составлена по воспоминаниям близко знавших его людей. Один из них хорошо знаком нашим читателям и телезрителям – это епископ Тихон (Шевкунов), который вспоминает: «Владыка Василий всю свою жизнь, почти 85 лет свидетельствовал о Христе, Сыне Божием, Спасителе мира. «Делал он это упорно и неутомимо: в тюрьме и на свободе, в эмиграции и в России, в личных встречах с людьми, по телевидению и радио, и даже самим своим видом - старца-епископа - огромного, могучего духом и телом, бесконечно доброго человека, пришедшего к нам словно из иного мира. Не из прошлого века, хотя он был одним из немногих, кто передал нам дух православия великих подвижников 20 века, а именно из иного мира. Из того мира, где люди не обижаются, когда их оскорбляют, где врагов прощают, любят и благословляют, где отсутствует уныние и отчаяние, где господствует ничем не смущаемая вера в Бога, где ненавидят только одно - рознь, господствующую в этом мире, разделение и грех, но где готовы душу свою положить за спасение грешника».

Будущий владыка Василий (в миру Вла­димир Михайлович Родзянко) родился 22 мая 1915 года в дворянской семье в родовом поместье «Отрада» Новомо­сковского уезда Екатеринославской гу­бернии (это украинский Днепропетровск, сейчас переименованный в Днепр), где его отец Михаил Михайлович, выпускник Московского университета, прилежно занимался хозяйством. В семье росли восемь детей. Дедом новорожденного по отцовской линии был Михаил Вла­димирович Родзянко, председатель Го­сударственной думы Российской им­перии третьего и четвертого созывов (1911-1917). Его мама происходила из древнего рода князей Голицыных и Сумароковых. Многие знатные русские семьи состояли в близком или дальнем родстве с Родзянко.

Владыка рассказывал о своей семье: «Хочу немножко поделиться личным и семейным опытом, что наша семья зародилась во время Японской войны и, может быть, год или два до этого, потом во время Великой войны и за­тем во время беженства. Моя мать, — я обратил внимание, — была беремен­ная как раз во время нашего беженства. И ее спрашивали: как это так, ведь сей­час в таких условиях как же рождать ребенка, где, когда, как? Ее ответ был всегда один и тот же - "Бог даст детей — даст и на детей". Я должен сказать, что эти ее слова оправдались полностью! Наша семья состояла из отца, матери и восьми человек детей в самую лютую эпоху революции в России, беженства из России, устройства жизни вне Рос­сии, и все остальное было абсолютно не для того, чтобы иметь детей. Но вот моя мать так говорила. У нее была осо­бая психология и особая философия. И она в этом не была похожа на дру­гих. И вот получилось так, что ни один из нас восьми человек детей не остал­ся без хорошего образования, которое дали нам родители».

Владыка говорил о матери: «Моя мать была исключительно мудрой женщи­ной, любящей и жертвенной. Для нее дети были всё. Но она часто говорила: "Самое лучшее воспитание — это отсут­ствие воспитания", то есть отвергала все искусственное. Она считала, что де­ти должны быть ближе к природе и по­знавать жизнь такой, какая она есть. Наша семья была очень дружной. Было много родственников. И все это созда­вало ту семейную обстановку, которую я всегда очень ценил. У моих родите­лей и родственников не было разводов, склок и семейных драм — таких, кото­рые бы разрывали семью. И что касает­ся нашей семьи, то мать была той, ко­торая своей удивительной интуицией охватывала всех и каждого, соединяя в одно целое». И все же несмотря на такую прекрасную семейную атмосферу, детство 6-летнего Володи было омрачено появлением в их доме гувернера.

Бывший белогвардейский офицер, с виду очень порядочный, семейный человек. Никто не подозревал, что он лютой ненавистью ненавидел деда своего воспитанника Михаила Васильевича Родзянко, считая его виновником гибели России, и свою ненависть вымещал на несчастном ребенке. Он каждый день избивал и мучил маль­чика, причем делал это настолько ис­кусно, что следов пыток не оставалось. Много позже епископ Василий вспо­минал: «Жизнь померкла для меня... У меня не было интереса к жизни». Спустя много лет еще вспоминал: «Моя мать незадолго до кончины сказала: «Прости меня, что я по недосмотру дала мучить тебя, когда ты был ребен­ком». — "Мама, это было по Промыс­лу Божиему, — отвечал я. — Не будь того, что случилось со мной в детские годы, не стал бы я тем, кем являюсь сейчас..."»

В 1920 году дед и отец будущего вла­дыки вместе со своими семьями были вынуждены покинуть родину и посе­литься в Королевстве сербов, хорватов и словенцев (с 1929 года оно стало именоваться Югосла­вией). Произошло это после того, как деду «удалось узнать, что по решению революционного пра­вительства «вся семья бывшего пред­седателя Государственной думы до по­следнего внука" была приговорена к смертной казни». «Последним внуком» был Владимир. Ему было все­го пять лет. Родзянки осели в Белгра­де, где будущий владыка и вырос. В 1925 году юноша поступил в Первую классическую сербско-русскую гимназию в Белграде. Здесь он познакомился с молодым иеромонахом Иоанном (Максимовичем), будущим архиепископом Сан-Францисским, прославленным в лике святых. Отец Иоанн, очень любивший детей, стал осторожно врачевать душевные раны Володи. Владыка Василий вспоминал: «Он сумел показать мне иной мир, светлый, замечательный, тот рай, в котором мы были и из которого были изгнаны. Для меня началась новая жизнь».

Позднее он вспоминал о своей первой встрече с отцом Иоанном: «В первый раз в жизни увидел я человека с добры­ми-добрыми глазами, большого ребен­ка. Он был еще моложе меня с этой точ­ки зрения, меньшим ребенком. И сразу с ним установился общий детский язык, хотя он уже был, конечно, не просто ребенком. Он был тем, о котором ска­зал Спаситель: "Если не обратитесь и не станете как дети, то не войдете в Царство Небесное" (Мф. 18, 3)». «И он взял в свои руки всю мою жизнь, с первого этого блажен­ного святого момента и вплоть до самого последнего…» Перед отъездом в Битольскую семинарию отец Иоанн представил Володю митрополиту Антонию (Храповицкому). Любовь отца Иоанна и митрополита Антония помогли юноше выбрать жизненную стезю.

В 1937 году Владимир окончил богословский факультет Белградского университета и вступил в брак с Марией Кулюбаевой, дочерью русского священника. В 1940 году состоялось рукоположение Владимира, а через год батюшка должен был стать настоятелем домовой церкви в гимназии, где преподавал Закон Божий, но началась война. На Благовещение, в день, когда Германия начала бомбить сербские города, отец Владимир служил свою первую литургию под взрывами бомб. В годы войны православные жители страны подверглись жестоким репрес­сиям. Отец Владимир бесстрашно уча­ствовал в сербском Сопротивлении и вы­зволял сербов из концлагерей. После освобождения Югославии и прихода к власти в стране коммунистической партии на оставшихся в Югославии рус­ских людей обрушились гонения. Мно­гие белые эмигранты, в первую очередь из тех, кто был на особом счету у совет­ской власти, покинули страну.

Владыка позднее говорил: «Белой эми­грации приходилось уходить: никто не знал, чем все может кончиться. Для меня этот вопрос был существенным и болезненным. Владыка сербский на­значил меня на один из сербских при­ходов, и я не мог, подобно наемнику, о котором говорится в Евангелии от Ио­анна, оставить овец и бежать от волка грядуща. Я не был наемником, не мог им быть и поэтому должен был остать­ся, чего бы это ни стоило». В 1949 году отец Владимир был осужден на 8 лет тюремного заключения «за превышение дозволенной религиозной пропаганды». Пройдя 6 тюрем, он был освобожден, а в 1951 году - выслан во Францию, откуда переехал с семьей в Англию. Будучи священником Сербского Патриархата в Великобритании, отец Владимир в 1955 году начал вести на Би-би-си для слушателей в Советском Союзе и Восточной Европе религиозные радиопередачи на русском языке, которые вскоре стали еженедельными, и он сам бессменно вел их до 1979 года. Так осуществилась любовь владыки к России - та любовь, которая всегда в нем жила. О его удивительной жизни и рассказывается далее на страницах книги.

*** Владыка Тихон (Шевкунов) о епископе Василии говорит следующее: «В его поразительной жизни было много такого, чего иначе как чу­дом назвать нельзя. Можно, конечно, назвать эти случаи и совпадениями. Сам владыка Василий на вопрос о "со­впадениях" обычно, усмехался: "Когда я перестаю молиться, совпадения прекращаются"». А в своем слове на столетие со дня рожде­ния епископа Василия (Родзянко) вла­дыка Тихон сказал о нем так: «Люди приходили в смирение, в сокрушение о своих грехах, в понимание своих ошибок сами по себе рядом с этим солнцем кротости и любви. Он был всегда очень радостен и весел. Никогда, даже в самые тяже­лые дни его жизни, а такое приходилось видеть, потому что он и болел, и ноги себе ломал, — всегда он был веселый, скакал на своих костылях, был очень радостный. Всегда обязательно слу­жил, всегда обязательно проповедовал. Это его наследие — кротость, доброта и бесконечная вера в Господа, которая никогда не посрамлялась».