Плод веры. Герой Российской Федерации Андрей Морозов

Андрей Морозов, Герой Российской Федерации, ответственный секретарь Российской ассоциации Героев, размышляет о том, кто сейчас является "героем нашего времени" для молодежи, и о том, какова роль Русской Православной Церкви и других традиционных религий в воспитании подрастающего поколения.

(Расшифровка выполнена с минимальным редактированием устной речи)

–  Давайте начнем сразу с такого животрепещущего вопроса. Вы – Герой Российской Федерации, а для современной молодежи Вы являетесь героем – не по званию, а по ощущению, по настроению? Когда Вы встречаетесь с молодежью, Вас воспринимают как героя?

– Чувство двоякое. Я как человек, честно говоря, не понимаю: ну герой, такой же человек, такая же кровь бежит, так же кушаешь, так же кино смотришь. Но у людей, которые из глубинки и вживую никогда не видели человека с боевыми наградами или Героя Советского Союза, даже по себе чувствуешь, внимание к тебе немножко, скажем, повышенное, чем к другим... Поэтому разница эта ощущается. Но по мне, я не чувствую, чем я отличаюсь, например, от Вас или других окружающих людей.

– Почему я задаю этот вопрос? Мы беседовали с Вячеславом Бочаровым, Героем Российской Федерации, который среди прочего сказал: «Мы однажды сидели с супругой на кухне и смотрели телевизор. Показывали большой фильм о судьбе одного из воров в законе, и целый час в эфире в прайм-тайм рассказывалось о том, как живут его несчастные жена, дети, как этот вор в законе сидит в тюрьме, какой он хороший человек и так далее». И вот эта героизация одних и… не то что нивелирование, но образов Героев Российской Федерации мы не так много видим на телеэкранах. Вам не обидно это?

– В настоящее время президент России ведет такую политику, что к 2020 году должны закончить увековечение памяти всех Героев. За годы Великой Отечественной войны их было 11 671, по-моему. К 2020 году или бюст должен появиться, или школа должна его имя носить, и все могилы... Вот мы только вернулись из командировки из города Златоуста: на сто шестьдесят тысяч населения – сорок один Герой. Это на каждые четыре тысячи один человек, двадцать бюстов поставили. Глава города, губернатор там присутствовали, и в глаза очень сильно бросалось, что на это мероприятие были приглашены дети, школьники. Но получилось так, что поскольку все происходило вблизи центральных улиц, машины остановились, люди подошли, слушали, смотрели, пошли фотографироваться.

То старое время, когда показывали, уже прошло. Я не считаю, что на нем нужно делать какие-то акценты. Наступило новое время. Новая Россия очень бурно развивается, идет вперед, фильмы совсем другие... Приведу свой пример. Я уже был начальником штаба, и когда я увидел Черножукова Александра, Героя Советского Союза, я сперва думал: «Вот это человек, первый раз в жизни увидел его!» А сейчас мы живем с ним в одном подъезде. То, что было, уже прошло, это история, мы не вырежем ее, главное – какое настоящее и к чему мы идем в будущем.

Единственное, скажу, дети нас не воспринимают как героев, потому что мы встречаемся иногда на мероприятиях, и потом уже после мероприятий они говорят: «О, папа, ты видел, что за человек там был?» Мама говорит: «Такой же отец у тебя». А они: «Не-не-не, вон там-то…» Поэтому я считаю, что промежуток времени уже прошел и в новой истории уже все по-другому идет.

– Ведь ваши встречи с детьми – это не столько самолюбование, это действительно рассказ о том, каким может стать молодой человек.  Вы же это делаете не ради себя, а ради тех детей, с которыми встречаетесь. Как проходят эти встречи, о чем Вы рассказываете?

– Вы знаете, с возрастом понимаешь немножко другое, когда оглядываешься назад и смотришь, что ты сделал и как бы поступил в той или иной ситуации. Дети намного эрудированнее стали. Если взять, к примеру, когда я рос, мы не так владели информацией. Сейчас на детей много давят средства массовой информации, кто-то углубляется в одну сферу деятельности, кто-то в другую.

При встречах вопросы возникают самые разные. Например, грешен я или нет; чиста моя душа перед Богом, или где-то я оступился и ошибся? Или, к примеру: «А как Вы жену выбирали?»; «Решили бы Вы еще раз поступать в военное училище?» Дети сейчас намного раскованнее. С одной стороны, это очень хорошо. Ребенок в пятнадцать лет не думает, какой задать вопрос собеседнику. В принципе, многое зависит от того, как вы аудиторию настроите. Если будете рассказывать только, какой вы хороший, вряд ли будет найден общий язык.

– И доверие нужно.

– Да. Тем больше они задают вопросов… И главное, вопрос не должен идти какой-то целью, любой вопрос может выскочить. Например: «Можно ли в профессии учителя добиться высоких результатов? Может ли учитель стать, скажем, президентом?» Если человек будет думать о том, станет ли он Героем, будет ли награжден … это же не случается от того, что Вы целенаправленно к этому идете. Вы же тоже не думали в детстве, кем станете или чего добьетесь.

– Ну, цели все-таки ставить нужно. Не факт, что мы к ним придем; может быть, появятся новые…

– Нет, роль играет окружающая среда и ваше самосознание… Вот уперлись вы в развилку: идти влево полегче, идти вправо сложнее. Если вы уходите влево, где полегче, значит, каждый раз  будете принимать решение легче, легче и легче. А если вы идете вправо, к примеру, – сложнее, сложнее и сложнее. Естественно, вы уйдете или в гору, или спуститесь с горы. Поэтому каждый человек реализует свое право.

Единственное, проводя такие уроки мужества с ребятами, хочется верить, что многие сделают какой-то вывод  и изменится их судьба. В каком плане? Может быть, они лучше станут учиться или улучшится их поведение.

Я считаю, что поколение, которое относится к бабушкам и дедушкам (очень не люблю слово «старики», очень некрасивое), – это люди, которые дали нам жизнь. Если сейчас можно побежать в аптеку, которая работает день и ночь, сесть на машину и доехать, то в то время, когда мы росли, этого нельзя было сделать. Где-то они недоедали, недосыпали, сидели нас лечили, учили, воспитывали. И сейчас к этому поколению очень многие относятся так: типа это старики. Вот мы затронули в первом вопросе, что сделал президент. Все участники Великой Отечественной войны получили жилье, всеми регионами они обеспечены, была специальная программа. И так шаг за шагом. Это не афишируется, но это же тоже процесс воспитания поколения.

Сколько было участников! Если посчитать математически быстренько: каждая семья – это четыре человека; плюс с другой стороны, со стороны родителей, невесты (мужа и жены) – уже двенадцать человек. Из двенадцати человек кто-то железно принимал участие. Если взять двадцать семь миллионов, которые по последней статистике участники, у нас получается, что нет семьи, которая не принимала бы участие. Не нужно никому объяснять, что сделано. Вы сделали – это уже все знают.

В Ассоциации наши мероприятия называются «Вахта Героев», когда Герои выезжают в регионы и проводят уроки мужества. Впечатления от этих поездок складываются, и видно, как в каком регионе губернатор или глава относится к патриотическому воспитанию своего населения. Это видно даже по детям, которые ходят в школы. Сразу по разговору видно. Они задают какие-то вопросы, по поведению их видно, глаза блестят или не блестят, как длится разговор... А время идет так быстро, что вы не успеваете им ответить на все вопросы, начиная с того, как поступать в военное училище и что для этого сделать.

– О своей истории как Вы рассказываете детям, если они Вас спрашивают, за что Вы получили такую высокую награду?

– Это очень сложный вопрос. Я немножко отклонюсь от темы. Когда я учился в училище, преподавателем тактики был майор Просвиркин, потом он стал подполковником... И потом, когда я уже вернулся со службы, из командировки с Кубы, я его встретил в штабе округа в Самаре. Для меня это эталон не то что ношения военной формы и подхода к военной службе, а эталон офицера: те занятия, которые он проводил,  как он это все объяснял, как воспитывал… Он был «афганец». И однажды он сказал такую фразу: «Боевые задачи будете выполнять – вспомните мои слова. Люди, которые побывали в ситуации с риском для жизни, так выразимся, как правило, очень тяжело что-то рассказывают, из них сложно вытащить какую-то информацию». И вот мы собираемся, между собой общаемся, и, как правило, никто не рассказывает, где, что, зачем и почему.

А про себя… Ну, была поставлена задача, мы ее выполнили. У нас было трое раненых, остальные все живые. Я считаю, что заслуга командира заключается в том, что его командиры в свое время воспитали, научили. Начиная с училища дали ему все знания, практику, навыки. И, попадая в войска уже дальше служить, он опять попадает под чье-то командование, его тоже учат; соответственно, он вбирает это все как губка и учит своих подчиненных. Самая лучшая награда – это, я думаю, когда родители подходят к тебе… У меня был такой случай, подошли родители, сказали: «Спасибо за сына, что он вернулся живой». Мы как раз в это время уезжали, разрешено было ехать жене со мной, и на станции Тоцкая подошел отец и сказал: «Я полковник, спасибо за сына, что он вернулся живой». Вот это чувство, конечно, сложно описать; на душе очень приятно и хорошо.

– Вы непосредственно знаете о том, что значит борьба с радикальными фундаменталистами, экстремистами. Сейчас зачастую поднимается вопрос, необходимо ли было участие российских военных в боевых действиях в Сирии. Аргументируется участие в Сирии именно тем, что мы должны остановить тот экстремизм, тот радикальный фундаментализм, который может докатиться как раз до границ России. Насколько Вы согласны с этим и что Вы ответите тем, кто считает, что этого не нужно было делать?

– Давайте не будем Сирию называть, давайте по-другому назовем. Скажем, наше государство состоит из ячеек общества – это семьи. Любой глава своего семейства будет защищать свою семью. Наш президент должен защищать нашу страну. Я считаю, что любой человек, который возглавляет, принимает эти решения... Мы все равно должны защищать себя. И мы не должны ждать, когда что-то свершится, это нужно упреждать и решать, на мой взгляд. Я как военный человек считаю, что лучше упредить, чем потом, когда это свершилось, разгребать, в два раза больше отдав, заплатив. А ведь самое дорогое – это жизнь. Зачем потом отправлять детей наших, чтобы исправлять те ошибки, которые мы допустили? Поэтому это касается не только Сирии, вообще мы должны оберегать свое государство, лелеять, подниматься с ним, развиваться и дальше идти вперед. Мы самые сильные, наверное, сейчас на данном этапе в мире.

– Сколько сейчас Героев Российской Федерации?

– Шестьсот семнадцать.

– Все они объединены в «Ассоциацию Героев»?

– «Ассоциация Героев» не зовет к себе: награжденный человек автоматически попадает в эту организацию. И согласно всем уставным документам главная и важнейшая задача «Ассоциации» заключается в том, чтобы молодое поколение воспитывать в духе патриотики, в любви к своей Родине, чтобы до них доводились вещи, с которыми сталкивались военнослужащие. Самая главная задача – это патриотическое воспитание.

И вторая немаловажная задача (можно сказать, они связаны, их нельзя разделить) – это помощь Героям, которые нуждаются. Потому что большая часть Героев – это получившие ранения, увечья, им очень сложно. Наступает период времени, тот возраст, когда им необходима помощь не только медицинская, но и физическая. Вот это две главные задачи.

– Как руководство Российской Федерации чествует ныне здравствующих Героев Советского Союза и Российской Федерации? Я знаю, что в начале декабря проводится официальный прием. Какова атмосфера, что происходит на этом приеме?

– Это все проходит в Георгиевском зале. Я там был уже раза четыре. До этого, когда я учился в академии, начальником академии был генерал-полковник Золотов, а тогда шли программы по обмену мнениями, и он меня отправил в Испанию. И вот зайти во дворец в Испании – и зайти в Георгиевский зал… Вы только заходите в Георгиевский зал и чувствуете, какая мощь за спиной у вас находится, сила! И сам зал, и Кремль внушают гордость за свое государство. Это сложно передать! Это такое чувство, что ты понимаешь, что круче нет, ты самый сильный, самый мощный, самый лучший.

Приезжают туда приглашенные (в пределах трехсот пятидесяти человек) практически со всех регионов, дается время пообщаться с теми, с кем не виделся. Не все друг друга знают. Получаются даже такие ситуации, что люди выполняли вместе задачи, а двадцать лет не виделись. Они даже не знают имен, а начинают разговаривать, кто, где, зачем и почему, а потом по позывным понимаешь, что они вместе были: один справа, другой слева, триста-четыреста метров разницы, но они не видели друг друга. И вот эта атмосфера разговора такая немножко умилительная, приятно смотреть, что люди, Герои,  начинают обмениваться своими впечатлениями, как там было, что было.

Это мероприятие, чествование Героев – высшая награда государства с присвоением звания Героя Российской Федерации. То, что первое лицо государства это сделало, утвердило и чествует... Я думаю, что нет больше ни одной страны в мире, которая бы это делала. Он единственный, кто это сделал, и он лучший поэтому. Он так относится к своим людям, которые выполняли задачи, скажем, не думая, будут живыми или не будут, и вот первое лицо государства их встречает и ведет с ними разговоры. Я думаю, что это не просто достояние нашей Родины, никто в мире этого больше не сможет сделать.

– Нас сейчас смотрят много мам и бабушек из регионов России. Что бы Вы им сказали о том, насколько имеет смысл отдавать своего сына, внука служить в армии, посвятить свою жизнь этому пути, военному служению? Что это дает человеку, что дает семье, какие опасности подстерегают?

– К мамам, бабушкам нужно относиться с трепетом и любовью. Почему больше люблю бабушек? Мама находится на работе, а за внуком смотрит бабушка. Потом наступает период, когда мальчику пятнадцать, семнадцать, восемнадцать лет, он уже становится самостоятельным и может прийти к бабушке со школы, с института, взять коробку конфет, любое печенье, чай с ней попить, поделиться мнениями. Если судить по себе, дети чаще раскрываются и больше делятся своими проблемами с дедушками и бабушками, чем с родителями.

А по отношению к службе в армии нельзя говорить, нужно или не нужно. Если мама будет запрещать, ну… нужно по-другому отнестись к этой ситуации. Рано или поздно мальчик все равно будет жить один, все равно они не будут видеться, все равно ему придется пройти какую-то школу. Что такое армия? Не будете вы кормить свою армию, будете кормить чужую армию. Это не я сказал, это история сказала. А чтобы жить спокойно, все равно нужно держать хорошую, сильную армию.

В армии немножко другая обстановка в коллективе. Вот Вы задавали вопрос, что показывали по телевизору. В те времена очень сильно обливали грязью вооруженные силы, и были даже моменты, когда многие офицеры ездили на службу в гражданской форме. Вот еще один вопрос о нашей настоящей истории… Сейчас в Рязанское десантное училище невозможно поступить, туда конкурс в пределах пятидесяти. Это еще отобранные личные дела, то есть не просто вы написали, что хотите поступить на место. Сперва военкомат вас отсеивает, потом отсеивает по личным делам само училище и допускает двадцать человек на место. В МГУ, наверное, такого конкурса нет.

А тут парень все же прожил в казарме, сам за собой стирал, смотрел и жил в мужском коллективе… Притом сейчас всего лишь год служить, это вообще ни о чем, он толком ничего не узнает.

Есть ведь и другие прелести. К примеру, я танкист. Что такое по пересеченной местности управлять этой машиной, которая весит под пятьдесят тонн, со скоростью километров восемьдесят в час? Или машина летит по кочкам по восемь-десять метров в воздухе... Вот это чувство – это мощь. Если сравнить, как танк уходит с места, к примеру, хороший, правильно отрегулированный… Я почему так рассказываю? Я танкист и всегда был в учебно-боевой группе. И сколько нужно, столько водил и ездил, поэтому я знаю эти чувства. Человек очень быстро меняется, когда ему дают такую машину, доверяют это дело отцы-командиры, а она стоит очень больших денег. Представьте стоимость, и человек в девятнадцать-двадцать лет садится за рычаги, к примеру, и начинает ей управлять. Или боевой машиной пехоты, или берет оружие, стреляет…

Мужчина уже с рождения имеет задатки воина. Он изначально ходил, дичь собирал, если взять средневековье, далекие времена. Чтобы семью накормить, клан свой, нужно было поймать, убить, зарезать и так далее. Он уже внутри воин. А потом, сколько сейчас отцов, которые ходят на охоту? Как сезон охоты или рыбы открывается, мужчина бежит на рыбалку, на охоту…

– Как Ваша семья относилась все эти годы к Вашей службе? Особенно в горячих точках.

– Вы знаете, я вообще сторонник следующего. Карьера любого человека зависит процентов на девяносто девять, наверное, от жены. Я недаром сказал  о мамах. Муж на службе, его дома нет. Ты домой приходишь, жена говорит: «Ребенок поцеловал меня, сказал: ”Поцелуешь папу”». И вот он уже спит. Ты уходишь, он спит. Наступает период времени, когда ты не видишь ни детей, никого. Многих женщин это раздражает. Сейчас немножко легче стало, не так, как в то время в гарнизонах… В 1993 году мы жили в Тоцком в бараке, где был только свет. Воды нет, отопления нет, а за бортом минус тридцать. Кажется, как можно в таких условиях жить? 1993–1994 годы. Жили нормально, детей рожали. Все зависит от женщины, которая находится рядом. Поэтому я и говорю, что мама, а потом бабушка – святые люди. Благодаря их воспитанию потом добиваются каких-то успехов их мужья, дети.  

 Ведущий Александр Гатилин

Записала Екатерина Самсонова