Беседы с батюшкой. Милосердие как путь спасения

В петербургской студии нашего телеканала на вопросы отвечает руководитель Координационного центра по работе с сестрами милосердия священник Алексий Лебедев.  

– Тема сегодняшней передачи – «Милосердие как путь спасения». Казалось бы, несколько общая тема, но перед постом она звучит по-особенному. Смею вас уверить, разговор будет непростой. Мы попробуем разобраться, как научиться милосердию, как побудить свое сердце к делам милосердия.

Совсем немного времени осталось до начала Великого поста. Для всех прихожан пост начинается, наверное, не 2 марта – календарного дня начала поста, а с Прощеного воскресенья, когда вечером уже читается чин прощения и все мы просим друг у друга прощения. Это особый день, в который как-то по-особому звучит желание каждого православного христианина, чтобы не только его простили, но и сам он хочет кого-то простить. Если в течение всего поста желание простить и прощать будет постоянным, то, может быть, много хорошего уже будет сделано.

Отец Алексей, Вы занимаетесь милосердием каждый день – это не только Ваше служение священника, но и человеческое служение. Скажите, милосердие – это, может быть, прежде всего прощение?

– Действительно, Святая Церковь вступает в спасительные дни Великого поста. Первое воскресенье, с которого начинаются эти дни, – действительно удивительный день, когда в конце литургии совершается чин прощения и мы испрашиваем друг у друга прощения. Этот чин очень древний; мы знаем, что традиция испрашивать прощение пошла из палестинских монастырей: монахи, испрашивая друг у друга прощения, уходили из обители на делание поста в пустыню. Что это означало? Это означало не только попросить у брата по вере прощения, не только примириться, но и попрощаться. Это означало, что далеко не каждый из ушедших монахов вернется в обитель, потому что с собой аскеты не брали ничего. Они упражнялись в очень серьезном делании – молитвы и поста.

Испрашивая прощения, мы не только просим простить нас собрата по вере, но мы и прощаемся. Смысл этого церковного обряда заставляет каждого из нас задуматься о том, что следующий день может стать для нас последним, и важно проявить милосердие, терпение, любовь друг к другу. Может быть, это будет последней каплей на чаше весов, которая перетянет их в сторону добра.

Поэтому, думаю, простить – это, конечно же, самый первый шаг к деланию милосердия.

– Можно ли научиться быть милосердным?

– Наверное, вся наша жизнь представляет собой именно духовную школу. Каждый день мы учимся терпеть немощи других людей, учимся прощать, учимся сострадать. Научиться этому порой бывает очень тяжело. Господь говорит: «Без Меня не можете творити ничесоже». Поэтому делать добро, сострадать, милосердствовать может только человек глубоко верующий. Почему? Не потому, что мы, верующие, такие хорошие, а потому, что мы черпаем силу из того Источника, Который никогда не иссякнет.

Я уверен, что научиться милосердию можно только в вере. Каждый человек по определению хороший и добрый. Каждый человек по определению способен совершать добрые дела, даже подвиги. Но быть милосердным может человек, в чьем сердце горит вера.

– Для меня это, в принципе, понятно, потому что если мы что-либо совершаем, то совершаем это всегда во славу Божию и только благодаря Его защите и помощи.

Следующий вопрос. Когда мы ходим по городу, видим людей, которые находятся в таком состоянии, что нам не хочется находиться рядом, потому что от них пахнет не только вином, но и всякими нечистотами. Мы от этих людей всегда шарахаемся, можно сказать; находиться рядом с ними нам не доставляет никакого удовольствия. Более того, мы часто слышим разговоры о том, что этих людей надо изолировать от общества, мол, почему я, такой хороший и пригожий, должен лицезреть что-либо подобное?..

Часто наше милосердие работает по принципу: на Тебе, Боже, что мне негоже. То есть мы можем бросить горсть мелочи в кружку или еще что-то, только бы никак не участвовать в жизни этого человека. Я понимаю, что невозможно заставить человека взять нуждающегося в помощи, отвести к себе домой, помыть, переодеть и заботиться о нем постоянно. Это, в принципе, звучит как какая-то утопия. Но ведь те сестры милосердия, с которыми Вы работаете, делают это. Каким же образом нам, таким теплохладным, научиться такому милосердию, что творят сестры?

– Действительно, заставить, принудить и даже попросить сделать то, о чем Вы сейчас говорили, наверное, нереально. А вот заставить самого себя это сделать – можно. Расскажу историю, которая произошла со мной несколько лет назад. На тот момент я уже был врачом, работал в хосписе.

– Вы уже были священником?

– Нет. Зимы тогда были холодные. Я вышел на автобусную остановку, чтобы добраться до хосписа. Подошла на остановку женщина, не особо пожилая, но, к сожалению, без определенного места жительства, как принято говорить. Была зима, а она – без колготок, кожа на ногах покрыта пятнами, волосы мокрые. Может быть, она вышла из подвала; не знаю. И был неприятный запах. В целом впечатление было не особо приятное, и все, что были на автобусной остановке, стали потихонечку отсаживаться подальше. Мне тоже захотелось это сделать, но я осознал, что никто не подошел к ней и ничего не предложил. Я попросил ее посидеть на месте, никуда не уходить. Благо дом мой находился рядом, я быстро пошел домой, взял все, что у меня было теплого (свои спортивные штаны, носки, рукавицы, шапку), собрал в мешок, вернулся и отдал ей.

Да, нам этого не хочется. Порой нас что-то смущает. Порой кто-то просит у нас денежку, а мы смущаемся подать, думая, как на нас посмотрят окружающие люди. Но заставить себя это сделать – можно, даже порой нужно.

Вы правильно сказали, надо учиться милосердию. Не только в хосписе, но и в любом месте, где трудятся сестры милосердия. Очень много светских и даже глубоко верующих людей хотят себя реализовать как христиане (или даже не как христиане, а просто как добрые люди), и такая возможность есть. Но, по моему опыту (я наблюдаю людей, которые к нам приходят, потому что еще занимаюсь волонтерами, добровольцами), если человек не имеет постоянства в своем решении, то, к сожалению, эта хорошесть, основанная просто на эмоциях, на нашей душевности, пропадет.

– Вопрос телезрителя из Белгорода: «Вопрос о Прощеном воскресенье. В этот день люди, абсолютно не знающие друг друга, просят друг у друга прощения, потому что так принято. Но какое может быть прощение, если они не знают вины?»

– Как можно просить прощения у людей, которых мы не знаем? Это олицетворяется с какой-то профанацией. Скорее всего телезрителя смущает, что это происходит не от сердца, а машинально. Я, как священник, возглавляю литургию и вечерню, которая заканчивается чином прощения, и испрашиваю прощения у всех, кто находится в храме, не потому, что знаю кого-то лично и прошу прощения за то, что сделал что-то лично для этого человека.

Ведь что такое просить прощения? Это каяться. В Православной Церкви в первые века христианства было принято каяться прилюдно. Потом уже (если не ошибаюсь, во II–III веках) эта традиция была упразднена, но изначально мы просили прощения у Бога прилюдно, при этом прося прощения друг у друга. Конечно, Прощеное воскресенье не заменяет и не подменяет покаяния и исповеди, но, прося прощения друг у друга, мы в первую очередь просим прощения у Бога. И здесь нет никакой профанации. Я искренне прошу прощения у Бога за то, что кому-то причинил боль, за то, что кого-то не понял. Может быть, я кому-то не помог, когда мог. Я прошу прощения у Бога в лице тех людей, которые на меня смотрят, и делаю это искренне. Конечно же, это дело лично каждого человека – как к этому относиться.

– Вы рассказали историю о помощи бедной, нуждающейся женщине. К этому времени Вы уже были врачом и работали в хосписе...

– Да, я был практикующим врачом.

– Смею думать, что у Вас уже был навык к такому доброделанию.

– Без этого в хосписе, к сожалению, нельзя.

– Да, иначе и невозможно. А что делать человеку, у которого нет никакого опыта милосердия? Ведь таких людей большинство. Нам кажется, что мы милосердны. Если у меня есть денежка и я положил ее в протянутую руку, значит, я милосердный. И на этом хватит. А если у меня нет денег, соответственно, я ничего не знаю о милосердии. Существует ли другое милосердие?

– По поводу милосердия очень хорошая притча о добром самарянине. Буквально в двух словах напомню ее. Прохожий попал к разбойникам, которые оставили его едва живым. Мимо него прошел священник (судя по всему, он спешил в храм и не мог опаздывать, при этом знал, что за ним идет левит (алтарник), который поможет). Левит тоже прошел мимо, думая о том, что священник-то впереди и надо уже кадило раздувать, надеясь, что поможет ему тот, кто идет сзади. Действительно, сзади шел самарянин, который оказал помощь этому несчастному, отвез в гостиницу и еще дал денег на будущий уход за этим человеком.

То есть нам не надо искать амбразуру, которую необходимо закрыть своей грудью. Человек, который нуждается в нашей помощи, и есть тот ближний, о котором говорит Господь. Его спросили: кто мой ближний? Тот, который нуждается в нашей помощи. И для этого не надо искать, где бы себя реализовать как христианин. Милосердие можно реализовать в любом месте.

Что такое милосердие? Это милующее, доброе, любящее сердце. Как мы можем реализовать свое милосердие? В первую очередь в семье. Очень часто бывают семейные ссоры. Очень часто бывает какой-то воспитательный момент в семье – и надо проявить какую-то жесткость. Самое простое – проявить милосердие, любовь и сострадание к своим родным и близким: простить, понять, проявить уважение и самому попросить прощения.

С людьми нуждающимися мы встречаемся каждый день: кто-то просит подаяния; или какая-то бабушка стоит в метро, а ты сидишь – встань, уступи место. Не надо делать подвиги, делайте маленькие добрые дела – и они составят большой воз добрых дел.

По поводу альтернативы милосердию. Конечно же, все мы зацикливаемся на каком-то делании, что надо что-то делать. Но я думаю, что милосердие – это не только дела, но и наше сострадающее, милующее сердце. Давно в нашу епархию привозили ковчег с десницей преподобномученицы Елисаветы, сопровождал его игумен Троице-Сергиевой лавры. Мы с ним побеседовали, и он сказал, что самое главное для священника – не замыкать свое сердце, пропускать через него чужую боль; тогда сможешь помочь. Я только со временем стал понимать, что это означает.

Милосердие – это не быть отстраненным и сторонним человеком к чужому страданию. У меня был такой случай. В хосписе лежала пациентка, которая была очень тяжелой в моральном плане. У нее была такая стадия агрессии, что на мой вопрос: «Как Вы себя чувствуете?» – она постоянно отвечала: «Еще чуть-чуть – и я умру, так что не трогайте меня». Мне приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы зайти в палату, беседовать с ней, найти какую-то ниточку взаимоотношений. Это тоже милосердие.

Точно так же милосердие может проявить каждый: на работе, проявляя терпение к вредному руководителю или к своему сотруднику, подчиненному, который неловко что-то делает и не исполняет своих обязанностей. Проявите любовь и сострадание к людям. Необязательно что-то делать, можно просто проявлять духовные и душевные качества.

– Вопрос телезрителя из Оренбургской области: «Такая жизненная ситуация: два православных христианина, оба ходят в храм. Один дает второму взаймы достаточно большую сумму. Проходит срок, но сумма не отдается. Как здесь сохранить милосердие,  добрые чувства?»

– Мирные чувства к этому человеку сохранить просто нереально. У меня был такой случай давно, еще до священства: сосед занял крупную сумму денег и очень долгое время не отдавал. Я уже стал смущаться, обижаться, злиться, уже обдумывал какие-то планы, как бы мне эти средства обратно получить. Никакого мира в сердце не было, уж тем более милосердия.

Но когда выдохнешь и оставишь все на волю Божию, тогда в сердце появляется мир, и Господь потихонечку управляет так, что либо люди возвращают эти деньги, либо в сердце наступает мир и спокойствие, когда ты полностью от этого вопроса отстраняешься. Сразу невозможно этого человека обнять и сказать: «Дорогой, оставь себе»; это тяжело сделать. Нам – тяжело, но Богу возможно все. Поэтому надо больше уповать на Господа и доверять Ему.

– Не умножать зло – это милосердие?

– Хороший вопрос; я понимаю, о чем Вы спрашиваете. Потому что вера без дел мертва. Если мы хотим преуспеть в каких-то духовных добродетелях и духовно возрастать, то стоять на месте нельзя – тогда мы превращаемся в обугленную головешку, о которой говорил преподобный Серафим Саровский: она как бы и головешка, но тепла уже не дает. Точно так же хладнокровность. Нельзя оставаться без дел. Я расцениваю жизнь христианина и его духовное возрастание как движение по эскалатору, который идет вниз: как только ты встал – поехал вниз. Не зря святые говорят: спешите делать добро. Во-первых, потому, что мы можем попрощаться и завтра уже друг друга не увидеть. Во-вторых, вера без дел мертва.

– Мы говорили, что необходимо в своих делах быть постоянным. Вот я вижу фотографию на заставке в студии: вокруг Вас – сестры милосердия, и все они улыбаются. Это очень разные люди, по человеческим качествам они не совсем одинаковы. Вы, как руководитель этой службы, наверняка знаете если не их сердца, то, во всяком случае, видите их поступки. Были ли случаи, когда сестры милосердия оставляли свое служение по причине того, что выгорали?

– Таких случаев, чтобы полностью уходили, – не было. Были срывы, но это больше связано с тем, что сама сестра как-то неправильно выстраивала свою духовную жизнь. К сожалению, будучи духовником сестричества, я не являюсь духовником каждой из сестер. Сестры проживают в разных районах города, посещают разные храмы, и у многих из них есть свои духовники. Бывают случаи, когда просто неправильно выстроена духовная жизнь – и происходит какой-то духовный надрыв.

Были случаи, когда сестры принимали поспешное решение о вступлении в общину и потом добровольно уходили. Но выгорания не было. Более того, у нас в хосписе как-то проводилось исследование по выгоранию. Это было очень давно, но на тот период я уже проработал в хосписе пять лет. Считается, что выгорание наступает приблизительно через пять лет работы в этом учреждении. Если кто-то не знает, синдром выгорания – это синдром эмоционального истощения сотрудников, которые обычно работают в тех местах, где сталкиваешься с постоянным эмоциональным напряжением. Это не только медицина, но и другие сферы деятельности. Но в медицине, особенно в хосписе, это случается очень часто, как утверждает светская наука.

Я участвовал в этом исследовании, и ко мне подошел руководитель этого исследования и сказал: «Знаете, что удивительно? Вы ответили на все вопросы, и у Вас такие показатели, будто Вы пришли в хоспис буквально сегодня». Мне это было очень приятно. Я прекрасно понимал, в чем дело: где слаб человек, там силен Господь.

Придя в хоспис, я уже был человеком глубоко верующим: трудился в алтаре у покойного отца Георгия Артемьева (это был духовник первого нашего сестричества) и понимал, в чем дело. Чем больше любви ты отдаешь людям, тем больше Господь дает взамен.

– Вы врач по образованию. Каким образом Вы оказались на работе в хосписе?

– Я окончил медицинскую академию. После академии уволился из рядов армии и, будучи человеком нецерковным, устроился работать в епархиальную больницу. Тогда там был врачом отец Артемий Темиров. Поработав там, я понял, что нуждаюсь в большем. Тогда я спросил совета отца Иоанна Миронова, и он благословил идти в хоспис и проситься в алтарь. С этого начинается не просто моя работа. Я относился к этому как к милосердному служению христианина, потому что не мог уже быть врачом, выписывать лекарства – мне нужно было нечто большее. У постели умирающего больного мы можем дать ему не только нечто большее, но и получить что-то взамен.

– Нам, наверно, очень сложно представить себе служение без упования на помощь Божью. Но ведь сейчас волонтерское движение настолько развито среди молодежи, что очень многие люди делают это потому, что они хорошие, не веря в Господа, не посещая церковь, не причащаясь. Есть ли у Вас примеры, когда эти люди становились верующими или бросали свое служение?

– Я работаю в хосписе уже 20 лет. У нас очень хорошо построена волонтерская деятельность. К нам приходят волонтеры, мы ими занимаемся, обучаем их. Конечно же, чтобы приходить к нам (именно в это место, где умирают), просто быть хорошим, наверно, маловато. Я замечаю, что если человек сторонний для Церкви, то долго он не задерживается. Не могу говорить о других волонтерах, я уверен, что эти люди прекрасные, удивительные, альтруисты, добрые, душевные. Но именно в том месте, где требуется нечто большее, такой человек надолго остаться не может.

– Вопрос телезрителя: «Милосердие и спасение: нужно ли одно для другого?»

– «Без милосердия нет спасения», – я бы так сказал. Поэтому не то что нужно, а одно вытекает из другого. Все Евангелие пропитано призывом Спасителя к милосердию, и Он говорит: «Будьте милосердны, как милосерден Отец ваш Небесный». Милосердие необходимо, потому что это проявление нашей веры, любви к Богу, которую мы проявляем через любовь и добрые дела к окружающим людям.

– Спасибо за ответ! Как побудить свое сердце, приучить себя к делам милосердия? Здесь я хочу пояснить. Мы не привыкли заниматься делами милосердия. Вы, отче, правильно сказали, что нужно прежде всего научиться милосердию в своей семье. И, может быть, я правильно скажу: если хотя бы какие-то скандалы, распри будут прекращены, то это уже дело хорошее. Но что касается денежного вопроса, может быть, мы можем найти какие-то средства в семье для того, чтобы их отдавать на дела милосердия? Если, скажем, я очень занятой человек, хочу участвовать в этом деле, то какая сумма достаточна для того, чтобы помогать какому-то милосердному деланию других людей?

– Боюсь, я не отвечу на этот вопрос. Очень часто каждого человека, который приходит к вере, изначально Господь даром награждает такой благодатью, что мы готовы парить, молиться сутками напролет, готовы всех любить и обнимать. Это бывает у новоначальных, и я через этот путь прошел. Но та любовь, которую Господь нам показывает, как Он нас любит, у меня, например, в сердце осталась. Я помню ее, ощущаю. И жажду, чтобы опять испытать эту любовь Бога к себе.

Но я ощутил, как Господь сильно любит меня. И после этого я побежал (это было как раз суточное дежурство в епархиальной больнице) к сестре милосердия (у нас там Вера дежурила) и сказал: «Вера, как сильно нас Господь любит! Он ради нас распялся на Кресте. Он нам все прощает, все наши грехи. Ты это понимаешь?» Она на меня смотрит: «Ну да, это так». Когда  испытаешь эту любовь, не можешь остаться к ней безучастным.

Поэтому я не знаю, как можно это оценить в материальном эквиваленте, но,  думаю,  в тот момент я готов был отдать все. Если это ощущение у человека сохраняется, то я думаю, что это спасительно. Я уверен, что невозможно выделить какую-то определенную сумму (пусть это будет какая-то сумма, а завтра ты вообще не сможешь ничего дать), но зато ты можешь этого человека обнять, утешить, выслушать его печаль, скорбь, пропустить через свое сердце, просто помолиться про себя. Порой даже достаточно посидеть молча и подержать человека за руку. Как владыка Антоний Сурожский учил, будучи еще врачом: «Хватало и мне, и больному, которого я утешал, просто посидеть молча и подержать его за руку». Это такое молитвенное молчание, что оно выше всего другого, я думаю.

– Хочу напомнить нашим телезрителям, что митрополит Антоний Сурожский был врачом. Он был домашним врачом, ходил по квартирам. Его пациенты были из бедных кварталов. Часто он приходил именно к тем людям, которые находились за гранью бедности. Быть может, дела милосердия и подарили нам такого удивительного митрополита, как владыка Антоний? Наверняка с этого все начиналось.

Мы говорим: «Милосердие как путь спасения». Но если только научиться этому милосердию… А научиться можно только с помощью Божией. Если в нашей душе не такая горячая вера, как у новоначального (может быть, мы уже привыкли), то как пробудить ее в себе молитвой, как просить у Господа, чтобы Он избавил нас от жадности, сребролюбия, славолюбия?

– Здесь я вернусь к Вашим словам: постоянство и понуждение – точно так же, как мы понуждаем себя на молитву (бывает, что и спать хочется, и устал). Именно проявление постоянства является показателем нашей преданности Богу. Именно это постоянство, через «не хочу». Понуждай, заставляй себя. Ведь зачем обманывать? Мы действительно порой устаем, у нас нет настроя, мы нервничаем, отсутствует мир в сердце, мы не хотим молиться сегодня вечером («завтра помолюсь»), но себя заставляем.

Точно так же в делах милосердия. Это целая школа, наука. Мы детей тоже порой принуждаем к учебе: учи параграф, учи стихи. Точно так же и здесь: себя принуждать, понуждать, учить. Без постоянства не будет преданности Богу, делу.

– Наши студенты духовной академии и семинарии проходят у вас духовную практику. Для чего приходят студенты к вам в хоспис?

– У нас в хосписе проводится так называемая социальная практика. Это уникальный опыт. Низкий поклон владыке Варсонофию, который этот опыт начал возрождать. Раньше ребята приходили сами, но их окормлял покойный отец Борис Безменов, руководитель воскресной школы нашего академического храма. Он их направлял. Это были удивительные времена, удивительные ребята. Я их чаем поил, когда они приходили, гренки им сушил. Многие ребята и девушки с регентского отделения (уже матушки, монахини) приходили и пели нашим больным духовные песнопения. Это удивительная практика. Это архиважно  для будущих пастырей и церковнослужителей. Это настоящая школа любви.

Ребята приходили, готовились к беседе, делали закладочки в Евангелие, Библию, смотрели, с кем можно пообщаться. И пациенты такое утешение получали, что не передать. А как поют наши девочки, выпускницы регентского отделения! До сих пор приходят (мы созваниваемся) на колядки, пасхальные торжества, День Победы. Мы приходим и утешаем больных этим удивительным пением. Это школа для самих ребят, школа любви. Для священника это удивительный опыт пастырского служения.

– Вы говорите сейчас о будущих священниках, матушках, которые приходят и поют. Эти двери наверняка открыты для всех людей, не только для будущих священников?

– Для всех, но необходимо этих людей вести. Людей много разных. Побуждений много, не совсем правильных. Нужно этих людей учить. У нас в хосписе мы этим занимаемся: координируем деятельность волонтеров, занимаемся с ними, обучаем. Есть прекрасное выражение: «Милосердие и профессионализм».

– Вопрос телезрительницы: «Раньше, когда я была здорова, я помогала. А сейчас я как болящая могу только птичек кормить: покупать им крупы – вот это я делаю. Больше ничего не могу делать. Я не могу до храма дойти, только до крайнего магазина. Скажите, относится к милосердию то, что я птиц кормлю?»

– Птиц кормить – это тоже дело хорошее. Им голодно, холодно. Поэтому проявить человеческую доброту к ним – прекрасно. Но я думаю, что Вы можете проявить доброту и к соседям по квартире. Очень часто бывает (я не говорю о Вас): у людей пенсионного возраста плохие взаимоотношения с соседями, на кого-то обижаемся, с кем-то ругаемся, чем-то недовольны. И наше милосердие можно проявить любя, терпя, прощая, смиряясь с теми неудобствами, которые мы испытываем на данный момент.

Вот Вы живете одна, Вы изолированы, плохо себя чувствуете, и терпеть себя, свою личную немощь, я думаю, тоже спасительно. Поэтому не думайте, что, кормя голубей, Вы можете получить какой-то духовный опыт. Я думаю, что для Вас правильнее и спасительнее будет терпеть со смирением тот нелегкий крест, который Вы несете, и, конечно же, нести тяготы других, то есть тех людей, которые Вас окружают, быть терпеливой, сострадательной. Может, они нуждаются в какой-то помощи. Может, у соседки, какой-то бабушки тоже гречи нет, а Вы можете ей это дать.

– Мы живем в социуме, большом обществе, в домах, где пять, двадцать этажей. Мало мест, где мы живем обособленно. Есть дома, где живут такие тети Нины, которые нуждаются в нашей помощи. Я понимаю, что у меня в подъезде живет такая тетя Нина, которая болеет, нуждается, у которой, может быть, с деньгами все нормально, но она нуждается в моей помощи. Может быть, дела милосердия можно начать делать и самостоятельно, не обращаясь в социальные епархиальные службы? Может, надо начать с того, что кто-то рядом нуждается в моей помощи?

– Совершенно верно. Совсем недавно в Москве владыка Пантелеимон Шатов устраивал встречу друзей «Милосердия», и я видел запись встречи. И вот он обращался к собравшимся: «Дорогие мои, милосердие необходимо совершать втайне. И я вас всех призываю вступить в тайное общество друзей “Милосердия”. Будем с вами делать добрые дела втайне». Поэтому никто нам не запрещает делать добрые дела. Мы можем помогать той самой бабушке Нине. Мы можем помогать инвалиду, который живет в квартире на одной с нами лестничной площадке, жертвовать ему какую-то денежку.

– Смотрю на эту фотографию: все женщины практически в возрасте. Здесь нет совсем молодых девушек. Почему так?

– Фотография неудачная. К нам сейчас приходит очень много молодых сестер, девушек, женщин, которые горят, желают служить. Есть и такие, что не один год у нас трудятся, их желание годами проверено.

– И посмотрите: все лица на фото прекрасны, женщины улыбаются. Они все в такой радости, и я понимаю, что это та любовь, которую они испытывают от Самого Господа, и делятся ею со всеми, с кем приходится общаться. То служение, которое несут эти женщины, – это такое по тяжести своей служение, что каждое имя надо записать в помянник для того, чтобы молиться за этих удивительных и прекрасных женщин.

Отче, скажите, пожалуйста, «Милосердие как путь спасения» – мы можем убрать слово «как»?

– Абсолютно верно. Слово «как» здесь не подходит. Надо поставить знак равенства. Как мы дышим: мы можем дышать чаще, реже, глубже, поверхностно, но без воздуха не можем жить. Точно так же дела милосердия: сострадающее сердце, наша любовь к людям – это проявление нашей веры, и без этого, как без воздуха, ни жить, ни спасаться мы не можем.

Ведущий Глеб Ильинский

Записали Нина Кирсанова и Наталья Культяева