Архипастырь. Епископ Магаданский Иоанн

На вопросы телезрителей отвечает епископ Магаданский и Синегорский Иоанн. Передача из Москвы.

 

- Владыка, у Вас сегодня 20-летие со дня пострижения в монашеский чин. Расскажите, пожалуйста, как Вы пришли к Богу?

Христиане часто задают друг другу этот важный вопрос. За ответом на этот вопрос может скрываться совершенно удивительный случай милости Божией к человеку. Многие люди, живущие в России, не крещены с детских лет, не научены ходить в храм, но, к счастью, приходят в храм во взрослом возрасте. Более того, многие люди становятся монахами или священнослужителями. В их жизни что-то происходит, после чего невозможно жить прежней жизнью, как будто открывается новый взгляд на все.

Я не могу вспомнить и дня, когда бы жил без Бога. Поэтому не могу сказать, когда случился момент Божиего призвания меня к вере. В Божий храм я пришел сознательно в 13 лет. В этом возрасте начинаешь задавать себе серьезные вопросы, жизнь в земной плоскости перестает удовлетворять. Ты понимаешь, что жизнь человека не должна быть ограничена приемом пищи, сном и тому подобным. Может быть, из-за суеверия родители прятали под мою подушку иконку, хотя у нас была обычная советская семья. Меня никто никогда не учил, что нужно делать с этой иконкой, она просто лежала под подушкой. Но я помню, как прикладывался к ней, помню свои разговоры с Богом. Никто об этом не знал.

Я хорошо помню свое Крещение в четыре года в храме на Таганке. Я очень боялся: плакали дети. Я почему-то думал, что в результате Крещения должен буду умереть. Я внимательно следил за каждым действием, помню движения священнослужителя. Ситуация усугублялась тем, что в это время в храме стоял гробик с младенцем. У меня в голове было вполне логичное рассуждение, что, наверное, то же самое будет со мной. Но тем не менее будучи ребенком послушным своим родителям, я делал все, что мне говорилось. К тринадцати годам я очень мучился, не зная, как сделать первый осознанный шаг в храм.

Потом, позднее, когда одноклассники в школе спрашивали: «Куда нам поехать отдохнуть в выходные?», я советовал: «Надо в Лавру съездить!». Родители мои были педагогами в пионерских лагерях, один из них находился близ Троице-Сергиевой Лавры. Туда частенько отправлялись автобусы с экскурсантами из лагеря, я ездил всегда. Вот мои детские воспоминания: Троицкий собор Лавры, читают акафист; с мамой мы ходили в академический храм, видели молодых священников. У меня был необыкновенный интерес ко всему происходящему, но я никогда не обсуждал с родителями какие-то богословские вопросы, моменты богоискания, все это было внутри меня. Если мы шли гулять с друзьями, то если был рядом храм, я обязательно вел туда людей: посмотреть, поинтересоваться, что там.

К тринадцати годам я понял, что без Церкви жить не могу. Слава Богу, у меня была верующая тетушка. Как оказалось, моим дальним сродником был митрополит Питирим (Нечаев), через некоторое время я стал иподиаконствовать у него.

Расскажу еще один момент: в воскресенье я служил в Николо-Перервинском монастыре. Проповедь после службы говорил настоятель храма отец Владимир Чувикин: «Владыка, Вы служите у нас в такой праздничный день, накануне празднования передачи монастыря Церкви, которая произошла двадцать четыре года назад». А я отвечаю: «А я в этом монастыре был намного раньше Вас». Дело в том, что в детстве я жил в Печатниках и однажды организовал своих одноклассников помочь на субботнике в Николо-Перервинском монастыре, который был еще не похож на монастырь. От станции метро «Текстильщики» шел автобус, на котором было написано «до завода Станкоконструкции». Тогда монастырь и был этим самым заводом. Величественный, прекрасный собор, один из самых больших храмов Москвы, в то время представлял собой здание, покрашенное красной краской. Вместо прекрасных голубых куполов были странные покрытия, похожие на тюбетейки. Лишь Никольский Собор, построенный в XVII веке, бросал золотые блики от куполов на стекла моего балкона. Может быть, это был ленинский субботник, но я почему-то организовал класс, чтобы мы пошли именно в этот монастырь. Тогда нас поразило огромное количество костей вокруг храма, которые откапывали реставраторы в процессе работ, связанных с дренажной системой. Мы понимали, что это кости монахов, которые почили несколько столетий назад.

Достаточно много было в моей жизни важных событий, когда я чувствовал милость Божию и живую связь с Богом. Для меня никогда не было вопросов и сомнений, что мы созданы Всемогущим Богом. Меня очень удивил один факт: после того, как я пришел в Церковь, я стал читать много церковной литературы, самостоятельно изучать церковную догматику, и не было ничего, что я бы не знал до этого. Так я стал чадом Церкви.

Вы были иподиаконом у Владыки Питирима. Одно дело быть иподиаконом, а другое дело - посвятить себя полностью Богу и принять монашеский постриг. Это очень ответственный шаг, пути назад нет. Как это произошло?

- Ровно 20 лет назад я принял монашеский постриг, и мне тогда было ровно 20 лет. Я был учащимся Московской духовной академии. У меня не было никакого страха, никаких сомнений, как должна сложиться моя жизнь. Желание быть монахом сформировалось с самого начала моего воцерковления. Сейчас, в своем уже сорокалетнем возрасте было бы страшновато - тогда милостию Божией страшно не было. Это было совершенно естественно на тот момент, так как жизнь студентов проходила в стенах Лавры, мы жили ее интересами, мы посещали опытных лаврских духовников, таких, как отец Кирилл (Павлов). Для меня никогда не виделось какого-то другого жизненного пути для себя.

- Ваш небесный покровитель — Иоанн Лествичник. Вы чувствуете его помощь?

- Когда я готовился к постригу, я взял на себя очень легкий подвиг: во время поста прочитать «Лествицу». Это, пожалуй, самый великий учебник о монашеской жизни. Вскоре был мой постриг, и я услышал, как прозвучали над моей головой слова «брат наш Иоанн». У меня не было сомнений, что меня постригли в честь Иоанна Лествичника. С самого начала монашеского пути чувствовалась его духовная помощь. В Московских духовных школах этому великому святому посвящен храм в семинарии, поэтому было очень трогательно, что я служил в храме в честь моего святого.

 

- Вы говорили, что один из самых любимых святых для Вас — святитель Иннокентий, митрополит Московский. Почему именно он?

- Меня не удивило назначение епископом в Магадан: я был уверен, что если я стану епископом, моя кафедра будет именно там. В Магадане очень много неудобств для жизни человека. Но главное преимущество этого места в том, что когда человек, рожденный в Москве, оказывается там, на Колыме, ощущение такое, что есть ты - и есть Бог. И сила Божия, Его присутствие там гораздо более ощутимы, чем в Москве, в которой очень много храмов и повсюду звон колоколов. Люди в Москве из-за суеты нередко забывают о Боге. Сплошь и рядом встречаешь людей, которые говорят, что они - церковные люди, но этих людей давно не видели в храме. Заботы житейские заставляют человека заниматься чем-то другим, нежели самым главным: молиться в храме.

На просторах Колымы святитель Иннокентий является удивительным хозяином. Совсем молодым священником он был направлен на Дальний Восток, потом какое-то время служил на берегах Аляски. Когда я стал говорить московскому священноначалию о том, что хочу поставить памятник святителю Иннокентию, люди удивлялись: «А разве он был на Колыме?». Святитель несколько раз был на колымской земле. Тогда здесь были немногочисленные поселки, где жили русские казаки, эвены и коряки. Это были места его апостольской проповеди, где он просвещал местные народы, помогая казакам, жившим не первое столетие на колымской земле. Людям известны его труды по просвещению Америки, Якутии, Дальнего Востока. О периоде пребывания святителя Иннокентия на Колыме известно достаточно немного.

В моей жизни было несколько совершенно удивительных случаев, когда понятно было, что духовным хозяином на Колыме является святитель Иннокентий. Я был уверен, что здесь должен стоять его памятник, тем более в преддверии грядущих юбилеев. В Магадане построен один из самых величественных, красивых соборов, который начал строить еще Владыка Феофан, митрополит Симбирский. Напротив этого собора — парадная площадь, которую должен украшать памятник религиозного содержания и быть «сердцем» этой площади. Мной и губернатором колымской земли было принято решение, что памятник святителю Иннокентию будет поставлен перед Троицким Кафедральным собором города Магадана. Памятник уже на месте, и в летние месяцы мы будем его освящать, заканчиваются работы по облицовке пьедестала. А от святителя Иннокентия мы получаем огромную помощь.

Я благодарю Святейшего Патриарха, который отозвался на мою просьбу: я попросил частицу мощей святителя Иннокентия, по возможности большого размера. Когда приехал в Лавру, чтобы забрать приготовленную специально для меня частицу, иеромонах вынес косточку в кругленькой коробочке. Первое чувство: «маленькая». Я отправился к человеку, знающему анатомию, отцу Пантелеимону (Бердник), м оказалось, что это кость, которая является главной костью подъема человеческой стопы. Мощевик должен был бы быть в виде стопы. Из множества десятков или сотен костей, составляющих человека, передана часть стопы, которая ходила по моей епархии, по нашей колымской земле — это действительно чудо. Сейчас изготавливается красивый мощевик, думаю, этим летом он будет доставлен в Магадан, и мы с радостью получим такую значимую святыню для нашего края.

- Как в таком суровом крае Вам все же удается нести архипастырское служение?

- Сейчас в епархии тридцать священнослужителей. На момент моего прибытия было восемь. Были рукоположены активные прихожане, наши колымские ставленники. Также мы обращались в другие регионы, прилагались некоторые усилия, чтобы священнослужителям было уютно жить, они были обеспечены жильем. Все священники моей епархии женаты, с большими семьями - нужны благоустроенные квартиры. Все это удалось с Божией помощью достаточно быстро решить.

Собор, который начал строить Владыка Феофан, влияет на людей лучше любой миссионерской проповеди. Собор — самое сердце Магадана, величественный, огромный, златоглавый. Магадан — небольшой город, и все сто тысяч населения проходят мимо этого собора в течение дня. Людям любопытно посмотреть, как идут работы в соборе, идут ли богослужения. Наш собор — это главный миссионер на Колыме. В этом смысле заслуга Владыки Феофана бесконечна. Но совершенно естественно, пока велось строительство такого огромного комплекса, внимание к храмам в других поселках в какой-то степени ослабло. Все деньги области, какие можно было направить на строительство собора, направлялись именно на это строительство. Святейший Патриарх был на Колыме и освятил его. Помимо завершения строительства собора, который, Бог даст, в этом году будет закончен и освящен, мы начали строительство храмов практически во всех поселках, ведется оно с разной интенсивностью. К большой радости в 2015 году мы начнем освящать уже готовые храмы.

Народ в этих поселках, конечно, стал совершенно иначе относиться к тому месту, которое мы именуем храмом. Два с лишним десятилетия были открыты молитвенные дома - это были бывшие магазины. Люди все равно к перестроенному магазину относятся, как к магазину, а мы построили новые, красивые храмы. Это подводит человека сделать первый шаг в церковь. Смотришь, с какой огромной гордостью люди стали относиться к своим поселкам, особенно к тем, где ведутся значимые работы по возведению храмов. Я даже верю, что оскудение народом Колымы может прекратиться благодаря возведению храмов.

Жизнь на Колыме достаточно сложная. Если у тебя в центре небольшого поселка прекрасный храм, сверкающий гранями золотых куполов, наверно, это заставляет человека оптимистично смотреть на жизнь. В начале 90-х годов Колыма была в ужасном состоянии, и до сих пор страшно смотреть на поселки в Синегорье. В Синегорье стоит храм, построенный при моих предшественниках. Это был очень мощный поселок, жило в нем свыше 15 тысяч человек - сейчас это несколько жилых домов, а остальные стоят, как черепа. Это какие-то грязные, а некогда белые, дома с выбитыми окнами. Конечно, это не внушает никакого оптимизма, не поднимает настроения жителям, проживающим там. Сердце сжимается, когда видишь эту картину. Храм в таких поселках — единственная отдушина. Люди должны знать, что у них есть свой храм, свой священник, который может оказывать им внимание, к которому они могут прийти в той или иной скорби, попросить помощи, участия в их жизни.

Священники на Колыму приезжали из разных мест. Понятно, что это были не самые активные люди, которые могли бы занимать серьезные должности в благоустроенных епархиях. В основном это чистые душой люди, духовные, а они нередко могут и не иметь деловых качеств: найти спонсоров, вести строительство. Поэтому всем этим приходится заниматься мне, а их главное дело — служить Богу и общаться со своей паствой, отдавая те силы и знания, которые у них есть.

- Насколько воодушевленно местное население воспринимает проповедь Христову? Есть ли статистика, как меняется жизнь на селе с момента возрождения духовности, строительства храма?

- Это очень серьезный вопрос, который предполагает серьезный, осмысленный ответ. Мы с вами говорили уже о самом Магадане. Строительство собора всколыхнуло сознание людей, проживающих в этом городе: люди с радостью пошли в храм. Прихожан в нашем храме стало значительно больше. Представьте: собор, который вмещает до 5 тысяч человек, а в большие праздники в него нельзя втиснуться, и вокруг храма тоже стоит народ. Это было бы невозможно при прежнем Духовском соборе, который мог вместить 200-300 человек. Люди, живущие на Колыме, такой красоты никогда даже представить себе не могли.

Я смотрю, как люди оживляются при строительстве храмов. В одном из поселков достаточно много домов с выбитыми окнами – тяжелая картина. Там стоит храм, построенный из кирпича, с золотыми куполами, преиспещренный какими-то узорами. Кирпич в Магадане то же, что самый драгоценный мрамор в Москве. Люди на Колыме кирпичных построек не видели уже давно. У нас нет своего кирпича, сюда никакой строительный материал нельзя привести сухопутным путем. Все это отправляется контейнерами, на кораблях привозится с Владивостока в Магадан. Если бы была железная дорога до Магадана, мы бы все сделали в несколько раз быстрее. Все рабочие приезжают с большой земли, а это требует колоссальных денег. Люди, конечно, оживляются, когда освящаешь кресты, закладные камни - собирается практически весь поселок. Люди очень верят, что уже буквально на днях будет новый храм - строительство ведется год-два. Проходит год, но мало еще сделано, и люди говорят: «А вы обещали быстро храм построить».

К сожалению, люди, живущие в маленьких поселках, едва ли могут в этом строительстве участвовать материально. Все это строится за счет предпринимателей, занимающихся добычей золота. Также строительство храмов ведется за счет направления денежных средств из центра епархии.

- Магадан был в свое время местом казни и ссылок. Эта печать советского периода как-то проявляется?

- Я очень люблю город Магадан за удивительный характер колымчан. Это географически удаленное место, сложное климатически. Жить на Колыме могут только сильные люди. Кто-то приезжал в советское время на заработки: побыл, сколько хватило физических сил - и уехал. Люди приезжали и - такое часто бывало - быстро спивались, потому что особенности климата влияют на человека: резкое чередование высокого и низкого давления провоцирует человеческие слабости. Люди, обделенные не только крепостью духа в высоком смысле слова, а крепостью душевных, человеческих сил, нередко спивались там или уезжали в более благополучное место, где могли спокойно жить. Оставались самые крепкие люди.

Я удивляюсь красоте лиц жителей Магадана, скорости мышления колымчан. Это люди, которые передвигаются по небольшому городу с интенсивностью жителей города Москвы. С такой же скоростью они принимают решения. Колыма находится далеко, несколько тысяч километров от Москвы, но никакого духа провинциальности в этих людях не увидишь. Я тоже достаточно быстрый человек, и мне всегда импонируют люди, одаренные быстротой мышления.

Жизнь архиерея на Колыме — очень сложная жизнь: сам готовишь для себя, ходишь в магазин, на рынок. Я испытываю удивительное чувство у нас на рынке. Смотрю на людей, и у меня наворачивается слеза. Люди с такой скоростью принимают решения, быстро передвигаются, выживают в тяжелом краю. Далеко не все из них приходят в храм, но мое сердце исполнено огромной любовью к этим людям. Понимаешь, что им тяжело, и тебе временами также бывает тяжело. Смотришь на людей, когда происходят колебания атмосферного давления - на лицах все написано. Представьте себе: воскресная школа, концерт, милые, прекрасные детки. Они бывают бледными и болезненно медленными, с одутловатыми лицами. Такое состояние бывает, когда приходит циклон. Иподиаконы на службе в зависимости от изменений атмосферного давления начинают иначе реагировать на все. В какие-то дни они бегают быстро и шустро, а иногда стоят усталые, едва понимающие, что делать. Эти состояния близки и мне самому.

Нередко люди спрашивают: «Владыка, как Вы там живете? Вы москвич, там тяжело, наверно?» Милостью Божией, я не жалуюсь, вполне вписываюсь в климат. Если что - таблетки под рукой, запас боевого настроения тоже присутствует.

Любой руководитель должен хвалить свой регион, своих людей, это понятно. Но у меня, правда, сердце полно чувством огромной любви к своей пастве. Моя самая большая мечта, чтобы вся Магаданская область была в храме. Наверно, это мечта любого епископа. Будем трудиться, чтобы она сбывалась. Милостью Божией надеюсь, что край будет благополучно развиваться. Огромную поддержку оказывает губернатор края Владимир Петрович Печеный. Он оказывает всяческое содействие в строительстве храмов и привлечении внимания к Церкви.

 

Ведущий: Сергей Юргин

Расшифровка: Наталья Маслова