24 августа. Протоиерей Николай Гурьянов

Церковный календарь. 24 августа 2015 года

Свои именины в этот день совершают христиане, нареченные в честь святых: Федора, Василия, Максима, Александра.

Мир и благословение Божие да пребывает с вами, дорогие именинники. Радости вам и мира о Духе Святом.

На сегодняшний день не приходится какой-либо памяти прославленных великих святых  новомучеников и исповедников Российских, но в этот день в 2002 году отошел ко Господу великий русский старец протоиерей Николай Гурьянов, претерпевший страдания и скорби в годы советской власти.

Родился о. Николай Гурьянов 26 мая 1910 года в погосте Самолва Гдовского уезда Петербургской губернии в старой купеческой благочестивой семье. Любовь к храму и церковному пению была присуща всем членам семьи. Отец, Алексей Иванович Гурьянов, был регентом церковного хора Михаило-Архангельского храма села Кобылье Городище. Он рано - в 1914 году - умер, оставив вдовой Екатерину Степановну с четырьмя малолетними сыновьями. Все дети выросли. Старший брат Михаил стал профессором Санкт-Петербургской консерватории. Младшие братья, Петр и Анатолий, также обладали музыкальными способностями, но о них осталось мало известий. Все трое братьев погибли на фронтах Великой Отечественной войны 1941-1945 годов. Мать, Екатерина Степановна, оставшись вдовой, все последующие годы жила рядом с Николаем. Она была ему близким по духу человеком.

С детства Николай прислуживал в алтаре Михаило-Архангельского храма, читал, пел на клиросе, вместе с батюшкой прихода ходил по домам, пел молебны. Еще в отроческом возрасте он побывал на острове Залит, где позже подвизался. Примерно в 1920 году настоятель храма Михаила Архангела взял Николая с собой в Псков, куда они добирались водным путем. На острове Талабск пристали отдохнуть. Здесь посетили блаженного Михаила, прозорливца. Блаженный Михаил подал священнику маленькую просфору, а Николаю - большую и сказал: «Гостек наш приехал...».

В 1920-е годы Михайловский приход, где алтарничал Николай, посетил митрополит Петроградский Вениамин (Казанцев), будущий священномученик. Отец Николай позже рассказывал об этом: «Я мальчишкой совсем еще был. Владыка служил, а я посох ему держал. Потом он меня обнял, поцеловал и говорит: “Какой ты счастливый, что с Господом”».

В 1926 году будущий старец закончил Гатчинское педагогическое училище, а в 1929 году получил неполное педагогическое образование в Ленинградском институте, из которого был исключен за то, что на собрании высказался против закрытия одного из близлежащих храмов. После этого он был репрессирован и семь лет провел в Сыктывкаре в заключении. Выйдя из заключения, Николай работал учителем в школах Тосненского района, так как в ленинградской прописке ему было отказано. Во время войны он не был мобилизован по причине болезни ног, которые он повредил себе шпалами на работах в лагере. После того, как Гдовский район был оккупирован немецкими войсками, Николай вместе с другими жителями был угнан немцами в Прибалтику. Здесь он становится студентом Виленской семинарии, открытой в 1942 году. Проучившись два семестра в ней, он был рукоположен в священный сан экзархом митрополитом Сергием (Воскресенским) в Рижском кафедральном Христорождественском соборе и затем служил на разных приходах Прибалтики. В 1949 - 1951 годах отец Николай обучался на заочном секторе Ленинградской семинарии, а в 1951 году был зачислен на первый курс академии, но, отучившись в ней заочно один год, продолжать далее обучение не стал. В 1958 году попал на остров Залит, на котором и провел остальные сорок четыре года своей жизни.

В этом перечне фактов его биографии мы не обнаружим ни длительного пребывания в обители, ни продолжительного окормления у опытного духовника. Следовательно, те благодатные дары, которые он заключал в себе, образовались в нем при непосредственном Божием водительстве. В истории Церкви были такие подвижники, которые достигали духовного преуспеяния без видимых руководителей. К ним относятся преподобные Павел Фивейский, Антоний Великий, Мария Египетская и другие. Эти люди, как утверждает преподобный Паисий Величковский, «чудесне, по особому смотрению Божию, нарочне были позваны к такому житию, которое совершенным и бесстрастным единым приличествует и ангельской крепости требует». Однако в феномене залитского старца удивительно не только и, может быть, даже не столько это. Он сформировался и сложился как подвижник необычайной силы не только без необходимого руководителя, «чудесне, по особому смотрению Божию», но и в самый трагический период истории нашей Церкви, в тот ее момент, когда в стране была развернута беспримерная кампания по ее ликвидации.

К 1937 году практически все русские монастыри были разгромлены, иноки и инокини расстреляны или сосланы в лагеря, а то, что уцелело, поставлено под жесточайший контроль спецслужб. Этими действиями властей традиция монашеского делания была насильственно пресечена. Любые тайные попытки сохранить уклад монашеской жизни в условиях тоталитарного режима оказывались обреченными. И вот в это время разгула ужасов богоборческого строя, под самый корень подрубившего многовековое древо русского православия, в стране, где беспощадно выкорчевывались остатки уцелевшей религиозности, Промысл Божий взращивал старца, личность небывалого масштаба и исключительной силы духа. Для чего и для кого? Все это было тогда никому неведомо и составляло тайну Божию.

Время «обретения» старца, когда он распахнул двери своей убогой келлии для всех нуждающихся, наступило вместе с падением советского режима. Это был не только год провозглашения «демократических свобод», но и год начала второго крещения Руси. С этого момента Русская Церковь стала вбирать в себя громадное количество новообращенных.

Зачем люди ездили к нему? Он, казалось, ничего особенного и не говорил. Но от его дивных и неожиданных в своей простоте наставлений веяло какой-то высшей, небесной мудростью, и в них человек, несмотря на всю невзрачность и внешнюю невыразительность слов старца, безошибочно узнавал волю Божию, духовно прозревал, освобождаясь от плена приобретенных жизнью представлений, начинал в ином свете видеть путь своей жизни, вдруг осознавал свою неправду перед Богом, самим собой, другими людьми.

Его дивная прозорливость была очевидна для всех, кто к нему обращался. Иеромонах Нестор (Кумыш) вспоминает: «Это было в 1985 году, когда я, как студент Педагогического института, проходил практику в школе. Он с порога своего домика неожиданно спросил меня: «А ты выучил, как пишутся частицы «не» и «ни»?» - давая этим мне понять, что и без моих пояснений знает меня. Потом, пригласив меня в домик, усадив за стол и поставив передо мной тарелку клубники с сахаром, он продолжил: «Значит, ты у нас филолог. А читал ли ты Достоевского?»

Он ясно видел прошлую, настоящую и будущую жизнь своих чад, их внутреннее устроение. Но как бережно он обращался с тем знанием о человеке, которое вручал ему Господь, как Своему верному рабу! Ведая всю правду о человеке, он не допускал ни одного намека, могущего ранить или задеть его самолюбие. В какую мягкую форму облекал он свои назидания! «Ты полегче», - таким советом встретил он моего знакомого, не успевшего еще и двух слов сказать, который усвоил себе несколько суровую манеру обращения со своей супругой. Так бывало часто и со многими: приезжая с одной целью, человек уезжал от него с тем откровением о себе и с тем уроком, которого вовсе не ожидал услышать и получить.

Любовь, снисхождение и долготерпение по отношению к ближнему были главными пунктами его наставлений. Раба Божия 3. приехала к батюшке со своей печалью: ее невестка была неверна своему мужу. Отец Николай, разглядев ее в толпе приехавших, пригласил к себе в домик, посадил на стул и затем после паузы сказал ей: «Ты не разводи их, а не то будешь в аду мучиться». Женщина, не выдержав, расплакалась и потом долго хранила в своей душе урок любви, преподанный ей на острове. Впоследствии жизнь в семье ее сына наладилась.

Однажды к батюшке приехала группа паломников, и среди них был молодой человек, видимо, из какого-то неформального направления, одетый в кожанку с шипами, с клепками. Батюшка умел и увидеть, и утешить. Он говорит: «О, корешок, - наверное, где-то в лагере это слово усвоил, - пойдем, поговорим». Взял его, обнял за плечи и полчаса с ним разговаривал, все ждали. Но каждая такая встреча, каждый разговор, каждое слово изменяло жизнь человека. Человек преображался действием Божией благодати, которая изливалась из старца Николая.

Батюшка был милостив и снисходителен к кающимся людям, приезжавшим к нему. Один посетитель, стоявший возле ограды домика старца и от стыда, его мучившего, не решавшийся не только обратиться к старцу, но и глаза на него поднять, услышал тихий голос отца Николая:«Поди, позови его», - сказал он своей келейнице. Та пригласила приехавшего к старцу, который помазывал его маслицем и все время приговаривал: «С тобой милость Божия, милость Божия с тобой...» И его гнетущее состояние растаяло и исчезло в этом луче батюшкиной любви. Однако тех, кто не имел в себе покаяния, старец мог встретить иначе: «Больше ко мне не приезжайте», - сказал он одному паломнику. Страшно было слышать такие слова от великого праведника.

Батюшка любил говорить стихами и прибаутками. Например, когда он расставался и должна была быть еще встреча, он говорил: «До свиданья, до свиданья, добрый человек,  до свиданья, до свиданья, расстаемся не навек», а иногда говорил «навек» - это значит, что больше со старцем не будет возможности встретиться.

Выполнение благословения, данного старцем, требовало от вопрошавшего человека самоотреченности и самопожертвования, готовности идти против себя и своих хотений. Мой знакомый (того, кто это пишет), получив от правящего архиерея престижное назначение в приход, находящийся в центре города, поехал за благословением на остров. Однако отец Николай велел священнику отправляться в другое место: в глухую деревню, где стояла огромная, поруганная и пострадавшая в годы гонений церковь, требующая больших капитальных вложений, где не было никакого жилья и весь наличный приход исчислялся пятью старушками. Но если человек находил в себе силы следовать тому, что говорил ему старец, то впоследствии, с годами, получал от этого громадную духовную пользу. Нарушение же данного благословения всегда оборачивалось для вопрошавшего тяжелыми последствиями, о которых он потом горько сожалел. Бывали и такие среди приезжавших, которые, получив конкретное благословение, потом меняли свое решение и опять докучали старцу просьбой благословить их «новый вариант». «Живите как хотите», - ответил батюшка однажды одному из таких просителей.

Огромная духовная радость, что в жизни Русской Церкви рождаются такие удивительные жемчужины. Многие из ныне живущих, и священников, и мирян, имели благодатную возможность встретиться с отцом Николаем, помолиться с ним, да и сейчас остров Залит принимает паломников. И келья старца, и храм, в котором он служил, сохраняют память удивительного подвижника, который, стяжав дух мирен, потрудился, чтобы тысячи вокруг него спаслись. Упокой, Господи, душу раба Твоего протоиерея Николая, прости ему всякие согрешения вольные и невольные и даруй ему Царствие Небесное. Его святыми молитвами помилуй нас, грешных.

Священник: Евгений Попиченко

Расшифровка: Елена Кузоро