Воскресные беседы. Николай Алексеевич Некрасов

– В декабре 1821 года, через месяц после появления на свет Достоевского, родился Николай Алексеевич Некрасов. В русской поэзии Некрасов – вторая по величине личность после Пушкина. Некрасов не выше, но и не ниже Пушкина – так скажет у его гроба сам Федор Михайлович Достоевский. Мы не можем пройти мимо этого значительного события, дня рождения Некрасова, тем более что творчество поэта невозможно понять без изучения его духовных основ. А основа его творчества – это святая православная вера.

Наверное, нет другого русского литератора, к которому были бы так безжалостны авторы советских учебников литературы. В нем видели исключительно бунтаря, социалиста, революционера, безбожника. В своей юности я сам думал так же. Лишь в период моего священнического служения в Костроме беседы с выдающимся ученым-филологом Юрием Владимировичем Лебедевым открыли мне глаза на подлинного Некрасова, поэта глубоко народного, разделявшего все народные идеалы, воспитанные Православной Церковью.

Храм Божий на горе мелькнул

И детски чистым чувством веры

Внезапно на душу пахнул.

Нет отрицанья, нет сомненья,

И шепчет голос неземной:

«Лови минуту умиленья,

Войди с открытой головой»…

… Я внял... я детски умилился...

И долго я рыдал и бился

О плиты старые челом,

Чтобы простил, чтоб заступился,

Чтоб осенил меня крестом

Бог угнетенных, Бог скорбящих,

Бог поколений, предстоящих

Пред этим скудным алтарем!

Да, это также стихи Некрасова, 1856 год. Они никак не вяжутся с привычными цитатами из советских учебников.

Некрасов и Достоевский во многом близки. Как и Достоевского, Некрасова всю жизнь беспокоили яркие детские впечатления. Его детство прошло на Волге, под Ярославлем, в селе Грешнево. Грешнево стояло на знаменитой Владимирской дороге, где зачастую в кандалах, под конвоем шли каторжные.

В 1850 году на каторгу там провезут Достоевского. А кроме того, у Грешнево, по Волге, на целых три версты тянулась знаменитая Овсянниковская мель, страшное испытание для всех бурлаков. Помним строки:

Выдь на Волгу: чей стон раздается

Над великою русской рекой?

Этот стон у нас песней зовется –

То бурлаки идут бечевой!

С большим трудом, с перекинутой через натруженную грудь жесткой лямкой перетаскивали бурлаки через эту мель суда под свою заунывную песню.

В молодости и сам Некрасов пережил в Петербурге суровые испытания. После того как Николай отказался исполнить благословение отца и предпочел университет военно-инженерному училищу, которое, кстати, окончил и Достоевский, жестокий родитель отказал ему в содержании. Поэт голодал, замерзал, испытал множество лишений. Поэтому прочувствованное, надрывное описание народных страданий, суровой женской доли, детской боли свойственно его поэзии.

Это правда, что глубокая личная дружба связывала Некрасова с революционными демократами Добролюбовым и Чернышевским. Но поэт вовсе не разделял их мечтаний, их идей о народном бунте. Для него, человека, который от своей матери, настоящей православной подвижницы, впитал религиозные идеалы, было важно рассказать не о безумных революционерах, а о народных заступниках, об их бескорыстном, жертвенном труде, который они приносят на алтарь будущего народного счастья.

Мать Некрасова, Елена Андреевна, умерла достаточно рано, в 1841 году, как и мать Достоевского. Она неизменно представляется Некрасову в ореоле святости. В 1862 году он будет обращаться к ней в одном из лучших своих стихотворений «Рыцарь на час»:

Повидайся со мною, родимая!

Появись легкой тенью на миг!

Всю ты жизнь прожила нелюбимая,

Всю ты жизнь прожила для других.

С головой, бурям жизни открытою,

Весь свой век под грозою сердитою

Простояла, – грудью своей

Защищая любимых детей.

И гроза над тобой разразилася!

Ты, не дрогнув, удар приняла,

За врагов, умирая, молилася,

На детей милость Бога звала…

Герои поэзии Некрасова ни в коем случае не новые люди, не революционеры, не сверхлюди, а почитаемые в православной культуре христианские подвижники. Таков, например, образ крестьянина Власа из одноименной поэмы:

Роздал Влас свое имение,

Сам остался бос и гол

И сбирать на построение

Храма Божьего пошел...

…Ходит в зимушку студеную,

Ходит в летние жары,

Вызывая Русь крещеную

На посильные дары –

И дают, дают прохожие…

Так из лепты трудовой

Вырастают храмы Божии

По лицу земли родной…

В те годы, когда Чернышевский клеймил свой народ – жалкая нация, нация рабов, – Некрасов пишет свою замечательную поэму «Мороз, Красный нос», прославляющую народный труд, лучшие христианские душевные добродетели. Это произведение исполнено светлой веры, доброй надежды. Каждый из нас знает наизусть многие его строчки. Вот, например, пронзительная глава «Смерть крестьянина». У крестьянки Дарьи умирает муж Прокл. Родные собираются оплакивать Прокла. Трагедия отдельной христианской семьи – олицетворение трагедии всего народа. И как же народ преодолевает выпавшее на его долю горе? Как ведет себя народ в период тяжких испытаний? Прежде всего, поражает то, что в плаче по Проклу нет ни тени жалости к себе, никаких языческих стенаний, ни ропота, ни отчаяния, ни озлобления. Только любовь и сострадание к ушедшему человеку:

Сплесни, ненаглядный, руками,

Сокольим глазком посмотри,

Тряхни шелковыми кудрями,

Сахарны уста раствори!

На радости мы бы сварили

И меду, и браги хмельной,

За стол бы тебя посадили –

Покушай, желанный, родной!

А сами напротив бы стали –

Кормилец, надёжа семьи! –

Очей бы с тебя не спускали,

Ловили бы речи твои…

Поистине христианская любовь побеждает смерть. Кажется, еще небольшое усилие – и умерший крестьянин воскреснет.

Знаменитый гимн – «Есть женщины в русских селеньях» – тоже из этой части поэмы.

В 1860-х годах Некрасов купил под Ярославлем поместье Карабиху, подолгу жил в нем. Там он сочинил цикл стихов, посвященных детям, наполненных любовью к малым и слабым. Самое известное – «Дед Мазай и зайцы».

В 1870-е годы проявился сатирический талант поэта. Послушайте, как остроумно, как жизненно звучит фрагмент из его поэмы «Современники», как будто речь идет о наших современниках:

...Грош у новейших господ

Выше стыда и закона;

Нынче тоскует лишь тот,

Кто не украл миллиона.

Бредит Америкой Русь,

К ней тяготея сердечно...

Шуйско-Ивановский гусь –

Американец?.. Конечно!

Что ни попало – тащат,

"Наш идеал, – говорят, –

Заатлантический брат:

Бог его – тоже ведь доллар!.."

Правда! но разница в том:

Бог его – доллар, добытый трудом,

А не украденный доллар!..

На склоне жизни Некрасова постигла долгая и мучительная болезнь. Пусть Бог простит ему грехи за его страдания. Умирая от рака в петербургской квартире, он задавался вопросом, насколько его поэзия способна изменить окружающую жизнь, насколько она нужна народу.

Его удивительные прощальные, последние песни способны очень сильно помочь человеку в минуты болезненных страданий, во всяком случае, тому, кто укоренен в русской литературе. Мотивы сомнений, отчаяния сменяются жизнеутверждающими стихами. Образ его благочестивой матери вновь и вновь приходит к нему.

Непобедимое страданье,

Неутолимая тоска...

Влечет, как жертву на закланье,

Недуга черная рука…

… Но перед ночью непробудной

Я не один... Чу! голос чудный!

То голос матери родной:

«Пора с полуденного зноя!

Пора, пора под сень покоя;

Усни, усни, касатик мой!...

…Усни, страдалец терпеливый!

Свободной, гордой и счастливой

Увидишь родину свою,

Баю-баю-баю-баю!

Еще вчера людская злоба

Тебе обиду нанесла;

Всему конец, не бойся гроба!

Не будешь знать ты больше зла!..

…Не бойся горького забвенья:

Уж я держу в руке моей

Венец любви, венец прощенья,

Дар кроткой родины твоей...

 

Записала Полина Митрофанова