Воскресные беседы. Московские иконописцы XIV века

Московская иконописная школа XIV и XV веков внесла огромный вклад в мировую художественную культуру. Икону Святой Живоначальной Троицы кисти преподобного Андрея Рублева знают во всем мире. Внимательное воззрение на этот святой образ иногда оказывает настолько сильное преображающее воздействие на человека, что один из исследователей написал: «Если есть «Троица» Рублева – значит, есть и Бог»!

Святой Андроник получил воспитание в монастыре преподобного Сергия Радонежского, а затем, в 1357 году, основал свой монастырь в Москве, недалеко от Кремля, на реке Яузе.

В начале XV века Савва был преемником Андроника по управлению этой обителью. Главной святыней новой обители стал образ Спаса Нерукотворного, который сопровождал митрополита Московского и всея Руси Алексия в путешествии в Константинополь и даровал ему спасение от страшной бури в Черном море.  В честь этого образа монастырь был назван Спасским. Именно Спасский Андроников монастырь стал центром российского иконописания. Здесь творили Даниил Черный, Андрей Рублев. Сегодня Спасский собор монастыря является самым древним действующим храмом Москвы. Здесь была выстроена вторая по высоте московская колокольня, ее разрушили после революции. А сам монастырь после революции был обращен в первый советский концентрационный лагерь ВЧК, в котором содержались противники новой власти. Еще в 1919 году здесь проводились массовые расстрелы.

Древнейший собор и некоторые здания обители сохранились до наших дней, потому что оставшиеся в живых после сталинских репрессий ученые-искусствоведы в 1960 году добились создания на базе монастыря ныне знаменитого Музея древнерусского искусства и собрали там уникальную коллекцию спасенных икон.

Хрущев долго сопротивлялся созданию такого музея, но случился юбилей, 600 лет со дня рождения преподобного Андрея Рублева, международная организация ЮНЕСКО объявила год 1960-й годом Андрея Рублева, так что и сам Хрущев вынужден был отступить.

Этот замечательный музей еще в советские времена собирал тех, кто живо интересовался церковным искусством. Здесь можно было в те годы услышать лекцию верующего экскурсовода, я сам слышал такие лекции в начале 1980-х годов. Здесь можно было приобщиться к удивительному, мистическому миру русской иконы, который раскрывается далеко не каждому.

К древним иконам можно отнести слова одного из отцов Церкви святителя Григория Назианзина, сказанные им о богословии вообще: «Любомудрствовать о Боге можно не всякому… Не всякому. Это приобретается недешево и не пресмыкающимися по земле!» В некотором смысле икона должна сама «заговорить» с человеком, открыться ему, коснуться его сердца. Ясно, что такое происходит, если сам человек к этому расположен. Если он способен мыслить о высоком, а не только пресмыкаться мыслями в земном, суетном, плотском.

Московские иконы XIV и XV веков примечательны тем, что, с одной стороны, несут отпечаток византийской, греческой культуры, а с другой стороны – имеют свою ярко выраженную национальную специфику. Мы знаем, что в XIV веке в Москве и других городах Руси работало немало выдающихся мастеров, греков, представителей балканских народов. Они принесли иконописные традиции мастерских Константинополя и Фессалоник. Самое известное имя – Феофан Грек, который трудился над росписями Благовещенского собора Московского Кремля.

Изображения, создаваемые греками, византийцами, очень выразительны. На иконописных ликах отражены волнение, напряженность, фигуры часто бывают запечатлены в резких движениях. Греческая икона передает напряженность духовной жизни, готовность человека к религиозному подвигу, мощное стремление к Богу, суровую аскезу. Конечно, эти выдающиеся византийские мастера набирали в Москве способных учеников из местных уроженцев. И поразительно, что русские иконописцы не только усваивали художественные приемы греков, не только их копировали, но и стремились творчески развивать и очень в этом преуспели. Именно в Андрониковом монастыре сформировалась новая греко-русская художественная традиция, которая определила характер московского искусства.

Вскоре учителя-греки уже не будут нужны русским иконописцам. Через несколько лет после Феофана Грека Андрей Рублев, вместе со своим помощником Даниилом, расписывает Успенский собор города Владимира. Потом пишет иконы для храмов в Звенигороде; наконец, создает свою великую «Троицу».

Даже человеку, не являющемуся специалистом, очевидно различие между школами Феофана и Андрея Рублева. Русские мастера, в отличие от греков, создают образы светлые, проникновенные. Их изображения очень легкие, физически невесомые. Святые на их иконах в тишине беседуют со зрителем. Их лики лишены всякого ораторского пафоса, они не обращаются к зрителю с горячим, решительным словом убеждения, а как бы исподволь, ненавязчиво пробуждают в душе стремление духовно, нравственно расти, совершенствоваться, преображаться. 

Даже изображение Страшного Суда, созданное преподобным Андреем во Владимире, совсем не устрашает, это даже не Страшный Суд, а скорее светлое торжество окончательной справедливости, утверждение высшего достоинства человека, преображенного действием Святого Духа. Двенадцать апостолов Христовых, которые восседают с раскрытыми в руках книгами, отнюдь не грозные судьи. Они изображены внимательными, мудрыми, одухотворенными, любящими учениками, которые с тихой радостью ожидают наступления того момента, когда зло будет окончательно побеждено и связано и Бог будет пребывать во всем.

Лично моя любимая икона – рублевское изображение святого апостола Павла. На ней представлен умиротворенный, глубоко обращенный в себя мудрый человек с огромным духовным опытом. Он предельно сосредоточен, видно, что в нем сочетаются физическая сила и необыкновенная душевная мягкость. В образе присутствует некое поэтическое, лирическое начало. Совсем не так изображали апостола Павла византийцы. От икон преподобного Андрея веет тишиной Святого Духа, они несут таинственную, сверхъестественную печать.

Самым подробным образом творчество великого мастера разобрано в работах ученого прошлого века академика Виктора Никитича Лазарева. Он отмечал, что даже в линиях, прочерченных на иконах Андреем Рублевым, есть нечто столь певучее, столь мелодичное, что их воспринимаешь как музыку.

Исследователи отмечают, что, создавая свои изображения, Рублев и его ученики не столько стремились иллюстрировать древнюю Священную историю, сколько передавали воспринятый ими современный опыт святости. А подлинная святость была у них перед глазами, речь идет о личности преподобного Сергия Радонежского и его учеников. Ведь и сама икона «Троица» была написана в память и похвалу преподобному Сергию и назначалась для того, чтобы всегда находиться у его святых мощей в Троицком соборе монастыря, основанного преподобным.

Московские иконописцы XV века создали новый тип живописного ансамбля, высокого многоярусного иконостаса с центральной композицией Иисуса Христа, восседающего на Небесном Престоле, так называемый «Спас в Силах». Таких иконостасов в Византии вовсе не было.

На протяжении многих столетий московские иконы раскрывали перед пытливым умом человека сверхъестественную красоту горнего мира. Они и сегодня зовут человека на путь покаяния и духовной жизни.

Записала Полина Митрофанова