– Ты сказала, что ты упертая. А в чем ты упертая?
– Я думаю, мой муж дал бы более развернутый ответ на этот вопрос. Наверное, во всем, что касается взаимоотношений, работы, взглядов на жизнь.
– А где ты можешь позволить себе не быть упертой?
– Нигде.
– Что случилось с тобой в семь лет? Что подвигло тебя прийти в храм?
– Мне захотелось научиться читать. У нас дома, конечно, были сказки, которые читала мне мама, и я не знаю, каким образом, но первой взрослой книгой, которая мне попалась дома на глаза, был черный молитвослов. Читать я еще не умела и просила, чтобы мне читала мама.
– А в твоей семье кто-то знал, для чего эта книга?
– Нет, хотя родители знали, что есть Церковь, но прихожанами они не являлись. И я попросила научить меня читать или просто прочитать мне эту книгу, а книга была на церковнославянском языке. Это было непросто, но мама старалась, и я старалась это как-то впитывать в себя. И потом, видимо, появилось какое-то детское любопытство, я не могу сказать, что это был осознанный выбор, – было просто любопытно посмотреть, где и как происходит то, о чем написано в молитвослове.
Конечно, одну в 7 лет в церковь родители меня вряд ли бы отпустили, тем более она находилась в другом селе, я вообще сельский житель, родилась и выросла в селе. И конечно, они меня сопровождали в церковь на богослужения. Изначально папа нас просто привозил, и мы с мамой шли на службу. Мне там очень нравилось, я даже не могу сказать почему. Нравилась сама обстановка, песнопения, меня это завораживало. Мама меня сначала просто сопровождала, а потом постепенно она и сама стала вникать, верить, любить храм. И в какой-то из дней папа нас с мамой привез, мы сходили на службу, а после нее сели в машину, и папа спросил, как у нас дела. И я ему ответила, наверное, очень резко, что для того, чтобы знать, как у нас дела, нужно с нами пойти в храм. И его это замотивировало, он тоже стал ходить. Он пришел позже всех к вере, но сейчас он стоит в ней тверже всех. Я не знаю дня, чтобы папа не помолился, чтобы он не начал свой день с молитвы и не закончил день молитвой.
– Давай поговорим о статусе матушки. Был ли это для тебя заветный билет в сказочное будущее? Многие девушки мечтают стать матушками, а кого-то страшит даже слово «матушка». Хотела ли ты быть матушкой и как тебе этот статус?
– Это трудно. В современном мире, с теми стереотипами, которые сложились в обществе относительно матушек, это довольно трудно. Я скажу о своих ощущениях. Когда ко мне обращаются «матушка», то я сама себя внутренне пытаюсь загнать в какие-то рамки, которые были бы похожи на тот образ, который сложился у людей. Мне ближе, если бы ко мне просто обращались по имени – Таня. Я бы себя чувствовала более комфортно и открыто.
Для меня это не было заветной мечтой. Познакомилась со своим будущим супругом я, когда он был семинаристом, но потом он из семинарии ушел в армию. После армии он поступил в светское учреждение, то есть не было у него цели возвратиться в семинарию. Так получилось, что когда мы брали благословение на венчание, его благословили восстановиться в семинарии, и таким образом я стала матушкой.
– Женщина становится матушкой – и все, вот предел мечтаний. Потом идет процесс деторождения, воспитания детей, и, в принципе, – уже и хорошо, жизнь удалась. Почему тебе не сиделось на месте? Тебе этого было мало? И ты, еще будучи кормящей матерью, возглавила целое движение…
– Мы сначала открыли сестричество, потом я забеременела, ушла в декрет. К тому моменту, когда я ушла в декрет, сестричество существовало уже год. Конечно, это был тяжелый период. Становление на рельсы любой организации – довольно трудный процесс. Почему мне не сиделось на месте? Потому, что я, сидя дома, не чувствовала полной самореализации. А для меня это очень важно, для меня важно быть полезной не только дома, не только мужу, не только сыну.
– И как ты нашла это место, где ты можешь себя реализовать? Или это оно тебя нашло?
– Я не знаю, мы судьбу выбираем или судьба – нас. Так сложились обстоятельства, что я получила медицинское образование. У меня с детства не было вопросов о выборе профессии, я всегда знала, кем я буду, когда вырасту. У меня не было метаний от юриста к медику. Я всегда знала, что я буду медиком, буду помогать людям. Но когда я выучилась на медика, то мои идеальные мечты разбились о реальности медицины. Я понимала, что я не могу уделять пациенту столько времени, сколько мне бы хотелось, потому что есть определенный регламент. Я закончила обучение, получила диплом – и ушла, стала работать в соборе, еще работала продавцом-консультантом в магазине, и в какой-то период времени пришла мысль о том, почему бы не открыть сестричество при соборе. И мы начали реализацию этой идеи.
– Что такое сестричество в современном мире? Кто эти сестры? Чем они занимаются? Зачем?
– Это помощь людям, которые социально неблагополучны, людям, которые остались без попечения родственников. Может, родственники были, но умерли, а может, они есть, но по определенным причинам не общаются. У всех разные жизненные ситуации. Это пациенты хосписа, мы работаем в хосписе в Пашковском микрорайоне. Там тяжелые пациенты, которые на грани жизни и смерти. Это учреждение не рассчитано на выздоровление, пациенты там уже доживают свою жизнь, и, конечно, для нас это тяжело и морально, и духовно. Сразу, когда мы туда пришли, мы понимали, что это трудно, мы к этим людям уже привязались…
– Но ты сама это выбрала, сама туда пришла. Когда пришло первое понимание того, как это трудно?
– Первым нашим проектом была патронажная служба, мы не ощутили там особых, катастрофических проблем. Это не физические трудности, это именно трудности восприятия, когда ты видишь в глазах человека какую-то безнадежность. Он понимает, что он доживает. И ты видишь его прощание с тобой, с этим миром.
– И в этот момент ты что чувствуешь? Что твои возможности ограниченны? Ты не можешь просто поменять подгузник – и сразу же солнце засветит и все станет голубым и зеленым, а ты пойдешь домой счастливая…
– Нет, конечно. Вы не представляете, сколько раз наши сестры выскакивали из палаты только потому, что они не могли преодолеть свои эмоции. И я не могу преодолеть те эмоции, которые меня захлестывают, те чувства, которые я испытываю к абсолютно постороннему человеку. Но здесь очень важно найти силы и вернуться обратно.
– И что тобой движет в этот момент?
– Я, наверное, очень надолго запомню благодарный взгляд людей, которым мы помогаем. Одно прикосновение, когда ты человека просто взяла за руку, – и его взгляд передает неимоверное чувство благодарности, и ты понимаешь, что не зря к нему пришла, не зря поменяла этот памперс, не зря к нему прикоснулась. Ты просто не зря живешь.
– А при всей этой радости и ценности жизни, радости поделиться с другим этим теплом сколько приходится сопротивления преодолевать? Сколько негатива? Ты к этому служению готова, а за тобой сколько сестер?
– Восемьдесят семь.
– Они ведь не все, как один, встали и пошли как бойцы.
– Да, я не дядька Черномор.
– А если они не готовы? Вот умирает человек, а идти некому… У них уныние или хандра. И как ты реагируешь?
– Да, такое бывает. Любовь покрывает все. Я этот девиз несу на протяжении шести лет. Эти сестры абсолютно разные, с разными взглядами, мировоззрением, с разными жизненными ситуациями.
– А что ты делаешь, когда видишь малодушие, слабость?
– Я даю человеку отдохнуть. Не ругаю, не говорю: «Ты же в сестричестве, ты же этот плат на себя надела, ты взяла на себя эту ответственность».
– А когда такой «стоп» случается с тобой? Такое бывает?
– Бывает. Но здесь разница в том, что у меня нет возможности отдохнуть.
– Если ты все время живешь, наполненная смыслом своего существования, были ли у тебя моменты, когда ты этот смысл как будто теряла?
– Нет. Никогда.
– Боишься ли ты, что когда-нибудь такой момент настанет?
– Да, для меня это, наверное, самое страшное.
– Что будешь делать? У тебя есть план?
– Нет такого плана, и я не знаю, не могу ответить точно и четко на этот вопрос. Пока такого состояния нет, я думаю, что, наверное, в силу возраста, а не в силу опыта – в 30 лет об опыте рановато говорить. Но в силу возраста пока этого нет. И я очень надеюсь, что максимально долго продержусь в этом состоянии.
– В чем для тебя смысл?
– Помогать людям.
Ведущая Елена Деревщукова
Записала Полина Митрофанова
Православный телеканал «Союз» существует только на ваши пожертвования. Поддержите нас!
Пожертвовать
Божественная литургия 20 мая 2024 года
Божественная литургия 19 мая 2024 года
Божественная литургия 19 мая 2024 года
Таинства Церкви. Беседа с протоиереем Владимиром Волгиным
Мысли о прекрасном. Художник Сергей Труханов. Часть 1
Допустимо ли не причащаться, присутствуя на литургии?
— Сейчас допустимо, но в каждом конкретном случает это пастырский вопрос. Нужно понять, почему так происходит. В любом случае причастие должно быть, так или иначе, регулярным, …
Каков смысл тайных молитв, если прихожане их не слышат?
— Тайными молитвы, по всей видимости, стали в эпоху, когда люди стали причащаться очень редко. И поскольку люди полноценно не участвуют в Евхаристии, то духовенство посчитало …
Какой была подготовка к причастию у первых христиан?
— Трудно сказать. Конечно, эта подготовка не заключалась в вычитывании какого-то особого последования и, может быть, в трехдневном посте, как это принято сегодня. Вообще нужно сказать, …
Как полноценная трапеза переродилась в современный ритуал?
— Действительно, мы знаем, что Господь Сам преломлял хлеб и давал Своим ученикам. И первые христиане так же собирались вместе, делали приношения хлеба и вина, которые …
Мы не просим у вас милостыню. Мы ждём осознанной помощи от тех, для кого телеканал «Союз» — друг и наставник.
Цель телекомпании создавать и показывать духовные телепрограммы. Ведь сколько людей пока еще не просвещены Словом Божиим? А вместе мы можем сделать «Союз» жемчужиной среди всех других каналов. Чтобы даже просто переключая кнопки, даже не верующие люди, останавливались на нем и начинали смотреть и слушать: узнавать, что над нами всеми Бог!
Давайте вместе стремиться к этой — даже не мечте, а вполне достижимой цели. С Богом!