У книжной полки. Обрученный Церкви. Протоиерей Иосиф Фудель

Для многих людей конца 19-начала 20 века был привлекателен образ отца Иосифа Фуделя. Это и отец, и наставник, и друг, и духовник, и издатель. И иерей монашеского духа, и батюшка, который умел смеяться и ценить искусство. Самые разные люди тянулись к нему и находили то, что искали, — ответы на животрепещущие «земные» проблемы, «небесную» тишину. Для современников, оставивших мемуары, образ отца Иосифа неизбежно носил печать трагичности эпохи, но оттого казался еще более спасительным, светлым, путеводным. Познакомиться поближе с жизнью этого московского пастыря нам поможет книга, вышедшая в свет в издательстве Православного Свято-Тихоновского гума­нитарного университета в серии «Русские судьбы двадцатого века». Она называется – «Обрученный Церкви. Протоиерей Иосиф Фудель: Жизнеописание. Воспоминания. Письма К. Н. Леонтьеву».

***

Эта книга знакомит с жизнью и эпистолярным наследием замечательного московского пастыря рубежа 19-20 веков, принадлежавшего к поколению новомучеников и тесно связанного со многими из них, протоиерея Иосифа Ивановича Фуделя. В первом разделе представлены его письма, часть которых публикуется впервые, и воспоминания о его старшем друге, писателе и мыслителе Константине Николаевиче Ле­онтьеве. Второй раздел составили воспоминания о нем самом. Одни из них издавалась ранее, другие печатаются впервые.

В предисловии книги автор вступительной статьи Надежда Валерьевна Винюкова пишет: «Русская Православная Церковь на рубеже 19-20 веков, в условиях значительных социально-экономических и по­литических перемен и констатируемого современниками и исследователями духовного кризиса, особенно остро нуж­далась в пастырях-подвижниках, готовых примером своей жизни, своим словом и способностью организовать приход­скую жизнь служить нравственным и духовным ориентиром для всех сословий Российской империи. На фоне растущей секуляризации, бурного развития прессы, появления множе­ства общественных организаций, подъема революционных настроений, размывания сословий духовенство как никогда должно было быть способным отвечать на вызовы времени. 

Однако именно в это непростое время авторитет духовенства падал. И при таких условиях принял сан отец Иосиф Фудель. Будучи известным московским пастырем рубежа 19-20 веков, он остался забытым почти на век. Долгое время имя отца Иосифа можно было увидеть лишь в работах о его сыне, духовном писателе Сергее Иосифовиче Фуделе или философе Константине Леонтьеве, близким другом которого он был, непосредственное обращение к его биографии произо­шло лишь в последние годы. Для нас, - отмечает Надежда Валерьевна, особо значимо, что вышел он из секулярной среды, происходил не из духовного сословия.

Как пишет о нем один из его современников, «по сво­ему роду Иосиф Иванович далеко не чисто русской крови. Отец его, хотя считался русским и был православного исповеда­ния, но какого-то мешаного польско-немецкого проис­хождения, а мать его, Аделаида Антоновна, урожденная Червинская, была и совсем полька и даже католичка. Она приняла православие лишь в угоду сыну, на склоне дней. Отец Иосифа Ивановича, Иван Дмитриевич Фудель служил чиновником военного ведомства в Канцелярии Владимирского Драгунского полка. Вместе с полком он переходил из одного города в другой. На одной из этих стоянок, не то в Гродне, не то в Замостъе, и родился у него сын Иосиф, на самое Рождество Христово. Окрещен же он был, в день Крещения Господня. На судьбах будущего священника, с первого появления на свет, как будто символически запечатлелась связь со Христом».

Годы отрочества проходили в Коломне, Минске и Рязани. Когда пришло время, он с успехом окончил юридический факультет Московского университета, поступил на службу в Московский окружной суд… а через четыре года оставил службу, чтобы стать священником. Таким образом, жизненный путь отца Иосифа, по словам Винюковой, развивался нелиней­но, что дает исследователю его биографии выход на вопросы, простирающиеся за пределы исключительно церков­ной истории. Это связано как с его происхождением, так и с разными по своей специфике местами службы (Севе­ро-Западный край, Бутырская тюрьма, арбатский приход), а также разноплановостью его деятельности (литературная, издательская, благотворительная, приходская, про­светительская).

Его облик подробно описал Лев Александрович Тихомиров, близко знавший его с 1892 г.: «Он был красив и строен, и весь как-то запечатлен духовностью. <...> С него хорошо было бы писать образ Спасителя: так много в нем выражалось духов­ного и так мало материального. Все у него было чисто, кра­сиво, изящно. К этому общему типу хорошо подходил даже голос слабый, не знавший громких нот. Физически, кстати сказать, он был слаб, легко простужался и болел. Но нервная сила все преодолевала; он работал удивительно много». Отец Иосиф являл собой пример подвижнического поведения православного священника. Несмотря на эсхатологическое настрое­ние, свойственное в том числе и многим близким ему современникам, он все силы отдавал на то, чтобы усилить Церковь, укрепить ее, воцерковить жизнь.

Сохранившиеся воспоминания очевидцев об отце Ио­сифе и его переписка, которые представлены на страницах этой книги, дополняют друг друга, привнося новые данные к его интеллектуальной биографии, выводя его из деятелей второго ряда на передний план, высвечивая круг общения и волнующих его проблем, степень его востребованности в церковной среде. Возвышенный образ, рисуемый сыном, Сергеем Иосифовичем Фуделем, Львом Александровичем Тихомировым и Сергеем Николаевичем Дурылиным, близок к иконописному. Мозаичность сложившегося образа отражается в воспоминаниях Сергея Фуделя, которые отличаются тем, что при написании текста автор использовал семейный архив.

Очерк Дурылина носит несколько «интел­лигентский» характер, порой он даже чрезмерно поэтичен. Очерк Тихомирова (точнее, глава из его мемуарной книги «Тени прошлого»), к сожалению, не был им завершен в пол­ной мере (автор даже указал, что остался недоволен собой и собирается его переписать). Тем не менее, даже в таком состоянии для нас это важное и весьма подробное свидетель­ство о жизни отца Иосифа на протяжении четверти века. Следующие по важности — воспоминания, написанные близкой духовной дочерью, в которых Фудель представлен дорогим автору простым и живым человеком.

***

Особые черты к портрету привносят и другие очерки, представленные на страницах этой книги. Написанные со свежей горечью (в 1919 году) или с ностальгической теплотой (в 1950-х), они складываются в портрет не только внешний, но и внутренний. «Подвигом добрым подвизался, течение совершил, веру сохранил...» Эти слова апостола невольно вспоминаются, когда передо мной встает образ отца Иосифа Фуделя с ласково-серьезным выражением иконописно-исхудалого лица, - так писал Лев Александрович Тихомиров. Он отмечал, что подвиг отца Иосифа был не из тех, о которых шумит мир: это подвиг внутреннего духовного созревания», плоды которого многократно возросли на всех полях его разносторонней пастырской деятельности.