У книжной полки. Об отношении Святой Церкви к светской власти

***

1. Как говорится в предисловии издания, причиной разделения Русской Зарубежной Церкви стало отношение к Декларации Заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского). Здесь разошлись пути митрополита Евлогия (Георгиевского), оставшегося в подчинении Патриаршей Церкви, и митрополита Антония (Храповицкого), не признавшего Декларацию и отделившегося от Московской Патриархии. По словам преподавателя Тамбовской духовной семинарии, Ростислава Юрьевича Просветова, отношение к власти для митрополита Вениамина не было вопросом теоретическим.

2. Этот вопрос был продиктован самой жизнью в революционное время, во время гражданской войны, в эмиграции и, наконец, в Советском Союзе. Владыка Вениамин вырос в крестьянской среде и с детских лет был воспитан в духе почтения и уважения к старшим и к власти. Первым делом – к родительской, затем – к власти господ, у которых служил его отец, далее – к вышестоящей власти в духовно-учебных заведениях и, наконец, к государственной власти – в то время царской. Такое отношение Владыка напрямую связывал со своим церковным воспитанием. В воспоминаниях он пишет: «…смиренное воспитание, которое давала нам христианская Церковь, учило нас о власти, что она от Бога и ее нужно не только признавать, подчиняться ей, но и любить, и почитать.

3. Царь – лицо особенно благословенное Богом, помазанник Божий. Над ним совершается при коронации миропомазание на служение государству. Он – владыка над всей страною, как ее хозяин, полномочный распорядитель. К нему и его семье мы воспитывались не только в страхе и повиновении, но и в глубокой любви и благоговейном почитании как лиц священных, неприкосновенных, действительно “высочайших”, “самодержавных”, “великих”; всё это не подлежало никакому сомнению у наших родителей и у народа. Так было в моем детстве». Когда встал вопрос о лояльности к советской власти, Владыка каждый день служил Божественную Литургию и после каждой службы записывал все свои мысли, чувства и наблюдения в личный дневник.

4. Вот первая его запись: «Первая литургия. 1927 г. 15 сентября день моего рождения (48-й год) и мирского ангела Святого Иоанна постника, патриарха Царьграда, имя коего я носил до иночества. С нынешнего дня начал служить святой сорокоуст литургий, ибо время переживаю чрезвычайно ответственное. Во время служения литургий бывали и у меня особенно хорошие и ясные мысли. Буду записывать наиболее существенное и назидательное». И далее Владыка отмечает: «Любовь почувствовал я (в своем решении) к теперешнему главе Русской Церкви. Иначе, что же это за любовь к отцу, когда его действиям не веришь, заподозреваешь их в дурных побуждениях и отворачиваешься. Как это должно быть больно отцу... И митрополиту Сергию больно, вероятно. А нужно молча переносить это поношение от родных (по «плоти»), но не родственных еще по духу детей...»

5. «Лишь от Господа, отмечает архипастырь, - нужно ждать оправданий да история, может быть, со временем скажет свое слово правды». «И русский народ нужно любить, особенно живущий там, в России. И это Бог помог мне ощутить ныне снова. Мирно на душе от принятого решения. И даже твердо. И чувствую, как было бы мне трудно, если бы я предпринял иное решение. Это ясно чувствую». Владыка Вениамин мучительно трудно для себя решал вопрос на протяжении сорокоуста и, оторвавшись от некоторых многолетних связей, остался чадом Патриаршей Церкви и принял Декларацию. Отражение этого разделения - в главе «Святой сорокоуст. Мысли по поводу Указов митрополита Сергия».

6. Когда митрополит Вениамин решал для себя сложные вопросы, он, помимо служения Литургии, обращался к творениям святых отцов. Делая выписки из этих текстов, он помогал себе найти правильные ответы на вопросы, касающиеся духовной жизни. Так было и в период, когда явилась необходимость решать оставаться ли с далекой Московской Патриархией. Владыка всегда стремился узнать, почувствовать волю Божию, чтобы поступать согласно ей. Выписки из святых отцов, составляющие следующую главу, были сделаны митрополитом Вениамином в той же тетради, куда он вписывал свои размышления во время служения святого сорокоуста. Завершая записи «в книжечку», включившую и Дневники, Владыка отметил, что их «содержание связано с одной основной идеей: об отношении моем к Церкви, по поводу советской власти. И выборки из отцов - о познании истины - сделаны потому, что я опасался решить вопрос неверно».

7. Вопрос о признании новой власти для митрополита Вениамина был закрыт. При уходе в 1930 году митрополита Евлогия в Константинопольский патриархат, епископ Вениамин остался почти единственным архиереем в Европе, верным Московской Патриархии. Он с немногими сторонниками основал Трехсвятительское подворье в Париже. О нем рассказывает, также на основе записей Владыки, соответствующая глава этой книги. В 1933 году владыку Вениамина направляют в Америку, где 57-летний архипастырь начинает воссоздание Русской Патриаршей Церкви Северо-Американской епархии. В это время он совершает «Сорокоуст недоуменного архиерея. Не уйти ли на покой? 1935 год». Так называется еще одна глава книги.

8. Наконец, в феврале 1947 года митрополит Вениамин возвратился на Родину и был назначен на Рижскую кафедру. Свое «теоретическое» решение о лояльности к советской безбожной власти, принятое им за рубежом, вдали от гонений, Владыка теперь должен был проверить на практике. И это было непростым делом. Легко решать, находясь в безопасности, но трудно подчиняться необходимости жить при атеистической власти. И как всегда в сложные периоды жизни, Владыка служит сорок Божественных литургий, обращаясь за помощью к Господу. Этому посвящена заключительная глава книги.

***

Когда после 27-ми лет эмиграции Владыка вернулся в Россию и, теперь уже на своем опыте ощутил, каково жить под советской властью, - «Сорокоустом на родине» он обрел для себя понимание слов «Богу Богово, кесарю - кесарево». В записях владыки Вениамина, по словам издателей, поражают четкость и ясность в изложении внутренних духовных вопросов и постоянное для себя «взыскание Божией правды» для разрешения недоумений. В одном из писем он назвал свои записи «исповедью сердца». Часть Дневниковых записей владыки Вениамина посвящена очень важному для него и для многих, многих эмигрантов вопросу - о единстве Русской Церкви в России и за рубежом. Понять сложность переживаний этих людей, мучительность представшего перед ними выбора, поможет эта книга.