У книжной полки. Добрым людям на услышанье

*** 

1. «Добрым людям на услышанье» — это, по словам издателей, атмосферный подарочный сборник, куда вошли лучшие произведения Бориса Шергина, а также большое количество изображений: фотопортреты автора, рисунки писателя, иллюстрации к былинам и великолепные фотографии современного Русского Севера. Как отмечают издатели, Борис Шергин – это исключительное явление русской литературы, великий мастер филигранного, этически выверенного «строящего душу» слова, корнями уходящего в народное творчество северной русской земли. Встреча современного читателя с наследием этого автора — это подлинное приобщение к сокровищнице русского слова.

2. В книге вы найдете: произведения автора, сгруппированные по главным для Шергина темам: о подлинных узах семьи, о передаче детям «отцова знания», о нелегком «морском служении», о стремлении народа-художника к красоте и о прекрасной и суровой северной земле; древние поморские былины и предания, а также выдержки из дневника писателя. Открывает издание объемная статья литературоведа Елены Галимовой, посвященная жизни и творчеству Бориса Шергина. В ней Елена Шамильевна исследует различные аспекты художественного мира русского писателя, рассматривает сквозные мотивы, ключевые образы и главные темы его творчества, анализирует своеобразие языка непревзойдённого мастера слова. К этой статье мы сейчас и обратимся.

3. В первых ее строках литературовед приводит слова святителя Луки (Войно-Ясенецкого), который писал, что «во всей внешности человека ярко отражается духовная сущность его», что «высшую ценность нравственной красоты являет природа в кротких и чистых глазах добрых людей». Три русских прозаика, встречавшиеся с Борисом Викторовичем в последние годы его жизни, оставили воспоминания о нём. И все трое, не сговариваясь, подчеркивали в облике старого писателя особую, внутреннюю красоту, отмечали в его внешности черты, вызывающие в памяти иконописные и житийные изображения святых.

4. Фёдор Абрамов увидел Шергина таким: «…хорошо помню его светящийся лик (ничего больше подобного не видал), его неторопкую, умиротворяющую речь. Как ручей в белой ночи… И еще помню, как светло было у меня на душе… <…> Впечатление, будто побывал в 16-17 веках, а может быть, у истоков. Святой, и вещий боян, и монах, и летописец. <…> Вышел с ощущением святости». По мнению писателя Юрия Коваля, «облик Бориса Шергина напоминал о русских святых и отшельниках, и более всего он был похож на Сергия Радонежского». А Владимир Личутин подмечает сочетание в облике Шергина черт немощной старости, неприглядности и побеждающей плоть, проступающей сквозь ветхую оболочку внутренней красоты, от которой исходит постоянная радость.

5. Эта почти бесплотность облика, словно сотканного из света, – зримое отражение того внутреннего состояния, которого в старости достиг Борис Шергин, пройдя долгий и скорбный путь. О сущности этого пути, – пути к Богу, без которого «мы мертвецы ходячие», – он говорит в одной из своих дневниковых записей: «Многоскорбен этот путь, но благодарен. Глиниста, неродима душевная целина у нас. Ничего не растет. Скорбями многолетними она вспахивается, печалями боронуется, слезами засевается… Зато очи сердечные откроются. Внутренний человек, зрячий и с тонким слухом, в тебе проснется».

6. Что оставил потомкам Борис Шергин? Да попросту, - говорит Елена Галимова, - драгоценнейшее завещание, рассказ о том, как надо жить всем нам, как надо жить человеку на своей земле – всегда, будь то 15, 17 век, будь то атеистические десятилетия 20 столетия, или нынешние последние времена. Он рассказал о том, что такое твоя родина, какими связями спаяны мы с ней, что за радость и полноту существования даёт эта связь. А ещё рассказал об очень простых вещах: о том, какими должны быть отношения между людьми – и в семье, и в обществе. Атмосфера родительского дома, отношения, царившие в семье, авторитет отца и матери, навсегда остались для Шергина образцом домостроительства. Наиболее полно характер этих отношений раскрывается писателем в рассказах «Детство в Архангельске», «Поклон сына отцу», «Миша Ласкин», «Рождение корабля», а также в многочисленных дневниковых записях.

7. Конечно, - отмечает Елена Галимова, в произведениях, публиковавшихся в подцензурных условиях, в эпоху господства атеизма, Шергин не мог прямо сказать о том, что основой, «живой душой» жизни всякой семьи, было то, что «едино на потребу», – вера в Бога, искренняя и глубокая, и стремление жить по Его заповедям. Однако дать читателю возможность почувствовать это он всё-таки сумел. В годину лишений, в нищете и болезнях вспоминает Шергин, точнее – воссоздаёт, воскрешает картины той жизни, которая создала его как личность. Воспоминания и автобиографические рассказы писателя, как очень точно отметил литературный критик Юрий Федорович Галкин, «могут показаться сейчас какой-то сказкой: настолько естественна и полнокровна та духовная свобода, в которой совершается жизнь семьи!».

8. Именно в одухотворённости всех проявлений обыденной жизни – главная ценность и неувядаемая красота традиционного семейного уклада, того уклада, который, наверное, наиболее ярко и полнокровно воссоздан в «Богомолье» и «Лете Господнем» И.С.Шмёлева и в творчестве Б.В.Шергина. И чем дальше уходило детство, тем всё очевиднее становилось для Шергина, каким благодатным светом напиталась его душа в юные годы. «Воспоминания детства, - писал он в своем дневнике, - для меня богатое наследство! Неиждиваемое, неотымаемое, непохитимое, неистощимое».

***

О других гранях наследия Бориса Шергина, о его любимых героях, о творческом кредо писателя, рассказывает Елена Галимова в своей статье, которую вы найдете на первых страницах этой книги. А затем сможете познакомиться и с произведениями выдающегося писателя, которые нас обогащают и возвращают к духовным ценностям, и его дневниковыми записями, которые, по словам литературоведа, представляют собой «удивительное сочетание словно бы покаянного канона и псалмов». Борис Шергин оставил нам щедрое богатство, которым мы сегодня можем пользоваться и наполняться той любовью к Богу, ближним и своей отчизне, которой делится с нами писатель посредством своих произведений.