Таинства церкви. Беседа с игуменом Лавром (Архиповым)

Сегодня у нас в гостях невероятно интересный собеседник, который приехал к нам из Вологды: настоятель Заоникиевой Богородице-Владимирской мужской пустыни игумен Лавр.

– Батюшка, благодарю Вас, что нашли время приехать из земель северных, но очень близких нам и любимых. Я несколько раз была в Вологде, и этот город произвел на меня очень приятное впечатление. Но монастырь находится под Вологдой, не в самом городе.

– Совершенно верно, под Вологдой, примерно в 10 километрах от города. Это невероятно интересное место. Недавно была поставлена задача восстановить этот монастырь.

– Наш народ очень любит монастыри, очень любит путешествовать, совершать паломничества. Я себя называю, конечно, не паломницей, а скорее православным путешественником. Для паломничества все-таки нужны и определенное состояние души, и определенное время. А у нас, как всегда, времени не хватает. Поэтому многие православные люди любят именно путешествовать. Я считаю, что такой православный туризм тоже хорош и нужен. Знаю, что очень многие приезжают в Вологду (кстати, и мои друзья любят туда приезжать), любят путешествовать, посещать старинные храмы, монастыри.

Давайте расскажем нашим зрителям о вашем монастыре, вспомним его историю. По сравнению с лаврой он не такой древний; с другой стороны, у него невероятно богатая история.

– Монастырь достаточно старинный, он был основан в XVI веке и связан с именем крестьянина Илариона. Однажды Иларион находился на богослужении в храме святителя Василия Великого на Едке (неподалеку от места основания обители) и молился о здоровье. С ним случилась тяжелая хворь: он ослеп. Он просил Господа исцелить его, чтобы снова видеть этот прекрасный мир. Мы можем только представить, как тяжело человеку, который потерял зрение: он не видит своих близких и родных, не видит Божественной красоты окружающего мира.

Илариону явились бессребреники Косма и Дамиан, отвели его на опушку Заоникиева леса и сказали, что здесь на следующий день будет ему помощь. И действительно, на следующий день, когда он пришел на это место, ему снова явились Косма и Дамиан и подвели его к иконе Божией Матери, которая парила в воздухе. Коснувшись иконы, Иларион прозрел. В благодарность за исцеление он водрузил на этом месте поклонный крест и построил небольшую деревянную часовенку, в которой положил икону.

Мы понимаем, что жители окрестных деревень, видя Илариона зрячим, стали спрашивать его, что с ним случилось. Иларион рассказал о чудесном явлении иконы Божией Матери. Явление было на праздник Владимирской иконы Божией Матери, поэтому самоявленная икона стала называться Владимирской иконой Божией Матери, именуемой Заоникиевской.

Люди стали приходить на место явления иконы, происходило большое количество чудотворений. Поэтому местный епископ святитель Антоний Вологодский благословил основать обитель и постриг Илариона в монашество с именем Иосиф. Недавно с благословения владыки Саввы в присутствии церковной комиссии мощи его были обретены. Причем были обретены не только мощи основателя монастыря – преподобного Иосифа, но и двух его учеников, Иоанникия и Антония. Сейчас мощи находятся в Воскресенском кафедральном соборе Вологодского кремля. Мы очень надеемся, что с момента восстановления обители эти великие святыни снова вернутся в монастырь.

– Почему Вы сейчас их не возвращаете? Просто некуда? Или вологжане не хотят расставаться с такой святыней? Такое тоже иногда бывает.

– К сожалению, сейчас монастырь находится в тяжелом состоянии, руинирован. Лишь недавно, при содействии владыки Игнатия, он был передан Церкви для восстановления. Первым настоятелем обители, первым человеком, который взялся за восстановительные работы, был нынешний митрополит Владимирский и Суздальский Никандр. Он трудился целый год вместе с первой братией и прихожанами монастыря. Сейчас восстановительные работы продвигаются, но, к сожалению, очень медленно. Но мы стараемся прилагать все усилия, чтобы ускорить процесс и создать необходимые условия для принятия святых мощей.

– XVI век, времена Ивана Грозного. Ваш монастырь пережил и очень бурный XVII век, Смутное время. Знаете, мне в свое время посчастливилось снимать много подмосковных монастырей, которых не обошло стороной Смутное время, и все рассказывали, что XVII век – это век страшного разорения православных святынь. Хотя вроде бы поляки называли себя христианами; в их число входили и православные люди. Но было такое унижение. Как ваш монастырь переживал это время? Есть какие-то сведения?

– Очень тяжело переживали Смутное время. Братия была малочисленная. Монастырь был деревянным. Было несколько пожаров. Мы сейчас занимаемся поисками самоявленной Заоникиевской иконы, и пришли сведения, что, возможно, эта икона была утеряна во время одного из пожаров. Обширных сведений, к сожалению, нет.

Обитель приобрела широкую известность только к концу XIX века. До этого она была практически неизвестна. В XIX веке произошло нечто уникальное: обитель стала действительно очень крупной.  Настоятели обители перестроили монастырь из деревянного в каменный. А это свидетельствует о благополучии монастыря. Будет выстроен огромный комплекс. При этом свидетельства говорят о том, что паломников было большое количество.

Про обитель узнал отец Иоанн Кронштадтский, посетил этот монастырь и беседовал с настоятелем, отцом Серафимом, который был известен уникальной любвеобильностью, милосердием, вел широкую социальную работу в монастыре, открывал школы, помогал вдовам, окрестным крестьянам. И так далее. Поэтому это место уникальное. Когда я впервые там оказался, почувствовал особую благодать Божию.

У святых отцов есть интересные слова: монастыри – это гавань, которая привлекает всех нас своей удивительной тишиной. Именно эту тишину я почувствовал на территории Заоникиевской пустыни. Тишина не в плане звуков, а тишина, которая касается глубин души и сердца, это умиротворение и покой.

– По поводу тишины. Я недавно была у матушки Иулиании в Зачатьевском монастыре. Был юбилей сестер-основательниц Алексеевской обители – преподобных Иулиании и Евпроксии. И я как раз говорила о том, что удивительное свойство имеют наши монастыри, даже и храмы, которые расположены в центре. Зачатьевский монастырь – это центр Москвы, так называемая Золотая миля. Мы заходим в любой монастырь – и сразу оказываемся в тишине, в каком-то невероятном покое. Казалось бы, только шаг сделали. Только что тебе наступили на ногу, не так посмотрели, толкнули, и ты был раздражен. Входишь в монастырь – и отпускает. Это невероятное свойство наших русских монастырей! И это привлекает сердца людей. Потому что есть потребность побыть наедине с самим собой и Богом.

– Совершенно верно. В монастырях постоянно возносится молитва к Господу. В монастырях своими подвигами монахи утверждают основание Церкви. Монастырь – это дом Божий, который привлекает к себе всех паломников. Люди в монастырях воцерковляются и находят именно то, что искала их душа.

– Вы упомянули о социальной работе, которая велась в монастыре в XIX веке. Многие русские монастыри обладают именно этим свойством. Но иногда читаешь в Интернете упрек в адрес наших православных монастырей (кстати, даже богословы этим грешат): мол, монастыри занимаются не своим делом, дело монахов – молиться, а они занимаются социальной работой. В некоторых женских монастырях были больницы, делались даже несложные операции. Вроде бы монахи уходят от мира, а все равно в миру... Ваше отношение к подобным утверждениям?

– Монах – это человек, который полностью подражает жизни Христа, старается исполнить те обеты, которые Сам Господь исполнял перед Отцом Небесным. Это и удивительная нестяжательность, и послушание Отцу. «Да минует Меня чаша сия», — говорил Господь в Гефсиманском саду перед Своим крестным путем. – Впрочем, не Моя воля, но Твоя да будет».

Посмотрим на служение Господа. Его служение было уникальным и удивительным. Это было не только просвещение, проповедь, но и социальное служение. Он посещал больных, исцелял неисцелимых, изгонял бесов, кормил голодающих при умножении пяти хлебов.

Монах полностью подражает жизни Христа, уникальному служению Господа. Поэтому, думаю, не будет лишним монаху заниматься и социальным служением, если на то есть благословение священноначалия. Я спокойно к этому отношусь. Мы посещаем больницы, хосписы, паллиативные центры, несем на своей груди дары Христа, участвуем в спасении человеческой души в буквальном смысле этого слова. Посещая больного, особенно того, кто уже на грани жизни и смерти, мы исповедуем его, поддерживаем, причащаем Святых Христовых Таин и веруем, что в данный момент его душа готова перейти в вечность. Возвращаясь из паллиативного центра, очень часто я получаю сообщение от сотрудников, что человек, которого причастили, отошел ко Господу. И просят помолиться о его упокоении. И мы верим, что человек минует все преграды и унаследует Царство Небесное.

Господь в Священном Писании говорит: кто участвует в спасении хотя бы одного из малых сих, тот великим наречется в Царстве Небесном. Разве мы не исполняем волю Божию? Исполняем. Мы и молимся, и таинства совершаем во спасение человеческой души, и просвещаем, и социальное служение несем. Иногда человеку достаточно и разговора, чтобы он утешился.

Мне кажется, монахи в большей степени призваны к социальному служению, нежели женатое священство. Потому что у женатого священства очень много сил уходит не только на приход, но и на собственную семью. И это правильно, так и должно быть. Им надо растить своих деток, уделять время родственникам. А монах полностью отдает себя на служение Церкви Господней. Поэтому мы несем это служение.

– Мы поговорили о XVI веке, вспомнили XVII, XIX век. Бурный XX век, конечно, принес несчастье многим монастырям, многим обителям. Ваша обитель тоже пострадала, как и многие другие. Что же было после революции?

– После революции было тяжелое время. Настоятелем был отец Марк. Он писал в своих заметках, что поругания и угрозы смерти приходили со стороны жителей, крестьян, даже тех, которым монастырь оказывал всяческую помощь. Встречались и сталкивались с неблагодарностью. Было опасно. Братия была репрессирована, монастырь был передан в пользование государству.

Сначала на территории монастыря был открыт пересыльный пункт для заключенных. Еще живы те сельчане, которые, будучи детьми, видели этих заключенных, что были в полуживом состоянии. Ведь не было задачи беречь жизни; относились к ним бесчеловечно. И местные жители помнят, как в полуобморочном, полуживом состоянии заключенных увозили на близлежащий песчаник и хоронили в братской могиле. Не хватало воды, пищи, не хватало места. Некоторых заключенных зимой держали в вагонах для скота. Можно представить, что люди долго не жили.

Потом на территории монастыря была военная часть, там испытывали самолеты для Великой Отечественной войны. Но произошло горе – погибло около пяти испытателей, и учреждение было закрыто. В 60-е годы было открыто социальное учреждение – спецшкола для детей, которые остались без родителей или были не совсем здоровы. Так или иначе изменяясь, мутируя, это детское учреждение просуществовало вплоть до 2017 года.

Никто особо не следил за сохранностью зданий монастыря. Материалы растаскивались для тех или иных нужд. Здания приходили в негодность, особого ремонта не было. Мы не будем говорить, чья это вина, но монастырь сейчас находится в тяжелом состоянии. Мы ищем тех, кто может помочь обители снова воспрянуть, что очень важно. Потому что монастырь освящает нашу землю. Он является тихой гаванью для многих, кто ищет Бога. Он сохраняет здравость рассудка. Утверждение, что Россия – это земля святая, только тогда станет верным, когда наши святыни все больше и больше будут восстанавливаться. И нужно понимать, что восстановление стен – это второстепенно. Первостепенная задача – восстановление приходов. Приход – это живые люди, которые всем сердцем, всем существом направлены в сторону Бога, своего Небесного Отца. Мы в первую очередь работаем над возрождением, развитием прихода как общества верующих. И стены будут потихоньку восстанавливаться.

– Даже не знаю, что сложнее. Стены – это тоже сложно.

– Сложно. Но если приход живой, то и стены восстановятся.

– Вы сказали, что монастырь относится к XVI веку и находится не в черте города, а недалеко от Вологды. Но мне бы хотелось заглянуть в далекий XIV век. Вологодская земля прославлена святыми. Когда мы говорим «Святая Русь», мы должны понимать, что вкладывается в это понятие. Знаете, для меня Святая Русь, ее явное проявление – это XIV век, особенно его вторая половина. Это эпоха Дмитрия Донского, его супруги Евдокии Московской, святителя Алексия, преподобного Сергия Радонежского, Феодора (Симоновского), его племянника, Епифания Премудрого. То есть это просто сонм святых людей. Вологодчина – место служения преподобного Димитрия Прилуцкого. Я очень почитаю этого святого, он тесно связан с Дмитрием Донским. Скажите, уделяется ли на Вологодчине какое-то внимание этому периоду и этому святому, Димитрию Прилуцкому? Вы считаете его своим святым?

– Конечно. Это всероссийский святой. Вологда – единственная область, которая называется Северной Фиваидой, по аналогии с Фиваидой Египетской. С IV века при Антонии Великом Египетская пустынь расцветает монастырями и монашествующими; безжизненная площадь становится жизнью огромного количества подвижников. И у нас тоже такое происходит. Ученики преподобного Сергия, ученики его учеников населяют Вологодчину. Мы не можем переоценить их заслуги перед Церковью и перед нашим Отечеством по спасению человеческих душ. Потому что монастыри становились форпостами. Монастыри становились центрами культуры, письменности, образования и просвещения.

Мы помним, что земля Вологодчины очень сильно пострадала. Князья были убиты. И благодаря, например, Кириллу Белозерскому, ученику преподобного Сергия, эта земля стала частью единого государства, нашей государственности. Кто угодно мог ее забрать, если бы не Кирилл Белозерский, который основал там обитель.

Димитрий Прилуцкий – собеседник преподобного Сергия, его ученик. Именно после встречи с преподобным Сергием он уходит на земли Вологодчины.

– Это был богатый человек, боярин.

– Это уникальный человек. Лишаясь каких-то возможностей, он уходит в совершенно неизвестном для него направлении. Очень хочется, чтобы «золотой век монашества» снова расцвел в нынешнее время и чтобы наши монашествующие стремились не в города, а в веси, на периферию. Там так много людей, нуждающихся в евангельской проповеди! 

– Отец Лавр, сердечно Вас благодарю! Продолжим нашу беседу в следующей программе.

Автор и ведущая программы Любовь Акелина