Родное слово. Священник Александр Сахненко отвечает на вопросы

– Да, это прекрасная тема, я Вас благодарю. Этот необычный богослужебный круг называется триодным кругом богослужения, по названию главной книги, которая активно используется при составлении в основном вечернего богослужения. Она называется Триодь – от слова «ода», «песнь» (так называются каноны, которые содержатся в этой книге).

Мы привыкли к канонам (например, канон ко Причастию, Покаянный канон), обычно они представляют из себя девять песен. Есть запев – ирмос и тропари с припевами: «Помилуй мя, Боже, помилуй мя»; «Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей». Мы такой же канон слышим на вечернем богослужении, будь то большой или малый праздник. Вы верно подметили, что такого понятия, как будний, серый день, в принципе, в православии нет: мы что-нибудь да празднуем.

Но в этот период каноны становятся особенными. Они как бы возвращаются к древности, когда не было еще девяти песен, а пелось всего три песни. То есть они короткие. Но при этом нельзя сказать, что богослужение отличается сильной краткостью. Этот триодный круг начинается с подготовительных недель к Великому посту и заканчивается Неделей всех святых, в земле Русской просиявших.

Из двух книг – Триоди Цветной и Триоди Постной – состоит этот период особого богослужения. Есть рядовой период в Церкви, когда службы примерно одни и те же, цвет облачения желтый; это обычно бывает летом, осенью, зимой. А с начала весны и до начала лета – это особый период в Церкви, когда мы сначала готовимся к вхождению в пост, потом входим в него, потом радуемся светлой радостью Пасхи Христовой, храним ее сорок дней. И, даже несмотря на ее отдание, продолжаем ликовать, потому что у нас впереди праздник Вознесения и праздник Святой Троицы. И даже на нем не заканчивается этот период. Он заканчивается тогда, когда мы действительно вспомнили и о святых.

В этом есть логика, прямая и достаточно мудрая мысль. Ведь мы же говорим о спасении нашей души. Зачем мы вспоминали так внимательно и прилежно период кончины Иисуса Христа, подробно рассматривали Страстную седмицу, выносили крест? Зачем праздновали Его Вознесение? Потому что мы вспоминали, какое это имеет отношение к нам лично.

А отношение очень прямое. Если Господь Спаситель пришел нас спасти, то мы тоже должны хотеть спастись. И это является камнем преткновения для большинства людей, которые пытаются вникнуть в церковную жизнь, являясь ей пока чуждыми. Приходит человек в храм, хочет поставить свечу, послушать красивое песнопение, посидеть, разглядывая иконы. Ему не надо ни от чего спасаться. Он очень удивляется, когда слышит внезапно, что бабушки, батюшки начинают причитать: «Спаси и сохрани». На нательном крестике даже написано: «Спаси и сохрани». Почему? Значит, есть такая нужда.

И человеку это абсолютно непонятно. Спасаться нужно тогда, когда я в беде. Когда в меня стреляют – надо спасаться. Когда поджигают меня или мою дачу – надо спасаться. Когда меня бандиты ночью поймали – надо спасаться бегством от них. А так я живой, здоровый, есть машина, квартира, дети и внуки. Какое спасение? От чего спасаться-то?

В этом и есть, наверное, ключевая разница между людьми верующими и неверующими. Человек неверующий не осознает, что в нем что-то не так. Он себя полностью принимает. Он такой, какой есть. Даже статусы есть такие в соцсетях. Молодые девушки любят в Интернете писать: «Терпите меня такой, какая есть, другой не будет»; «Держите меня семеро: я вот такая, папочка воспитал с таким характером». Гордятся этим.

Но для человека церковного, естественно, такие слова чуждо звучат. Как это я хвалюсь тем, что я такой, какой есть? Я же должен исправиться. Я несовершенный, болен грехом, и я вижу, что этот грех, который есть во мне, регулярно склоняет меня ко злу. Я бы рад помолиться, а я сплю. Я бы рад сделать доброе дело, а в итоге делаю доброе дело для себя, а не для другого. Я бы рад побыть с Богом, но выбираю развлечение, власть, вкусную еду, но не лишение себя чего-то.

Когда мы говорим о святости, наверное, прежде всего нужно задаться вопросом, кто такой святой человек. И этот вопрос далеко не такой легкий, каким кажется. Попробуйте собрать знакомых вам православных людей и задайте им этот вопрос. Вы увидите, что люди с трудом могут дать определение святого человека. Говорят, что это хороший человек, который творит всякие чудеса, правильный, Бога любит, живет с Богом.

На самом деле понятие святости очень органично вписано в существование Церкви. Мы регулярно сталкиваемся с этим словом, которое относится к совершенно разным понятиям.

Мы только что праздновали праздник Святой Троицы. Да, в молитвах мы уточняем: Пресвятая Троица. Но при этом икона, которая, слава Богу, обрела свое законное место в иконостасе Троицкого собора Свято-Троицкой Сергиевой лавры, написанная святым преподобным Андреем Рублевым, является святыней. Мы говорим: «святыня», «святой отец». Конечно, это более католическая форма, когда мы так и говорим: «Святой отец, благослови». Но в православии, например, за богослужением, такая формулировка тоже используется: «Благословите и простите, отцы святии».

Мы говорим: «мы пойдем в святой храм», «святая молитва», «святое Таинство». Мы говорим, что нас встречают лики святых, что у нас есть ангел-хранитель и он святой. Он нам дан в таинстве Крещения, которое свято. У нас очень много этих слов вокруг. Поэтому такое легкое определение, что святой – это кто-то хороший и чудотворный, не подойдет.

Тогда надо выяснять, что, собственно, понимается под святостью. Почему вот этот день святой, а этот – не святой; это святая одежда, а это – не святая; это святая вода, а это – не святая. Следовательно, под понятием святости мы видим некоторую инаковость. То есть святой означает «иной», «отделенный», «выделенный из другой среды».

Это понятие всегда сопровождает Церковь. Если взять религиозную философию, мы понимаем, что есть нечто типичное, привычное для нас, а есть что-то важное, что мы используем только во взаимоотношениях с Богом. Например, одежда священника может быть обычной (штаны и рубашка, в которых он пришел), а поверх нее он надевает подрясник, рясу и, если будет служба, еще и богослужебное облачение. Вот разница. Есть нечто профанное, то есть обычное, рядовое, бытовое, простое, а есть сакральное, священное. То есть то, что используется только в храме, в алтаре, надевается только священником, только в необходимом месте.

Мы прекрасно понимаем, что такое вода. Мы в ней и плескаемся, и купаемся, и посуду моем, и в унитазе у нас тоже вода, и руки под водой моем, и пол водой моем, и брызгаемся водой, и цветы в воду ставим. Но святая вода отделена от общей воды. Отделена тем, что посвящена Богу, освящена молитвой Богу. По нашим скромным молитвам она стала отделенной, другой.

Но при этом нельзя говорить, что святая вода как-то поменяла свой химический состав, что ее выпьешь с закрытыми глазами и отличишь, что это простая, а это святая вода. Дело вовсе не в этом. Кто-то уверяет, например, что святая вода не портится. Портится. И просфорка может загнить, и икона может выгореть на солнце. Конечно, нужно бережно и правильно относиться к святыне. Если ты святую воду на подоконнике на солнце оставишь на все лето, там еще и грибы появятся. И не надо охать и ахать, говорить, что молитва не подействовала.

Есть такое правило, в том числе и церковное: не надо Господа искушать. То есть, конечно, можно выбежать на автобан, встать посередине и говорить: если Господь меня любит, Он меня спасет, ни одна машина меня не собьет. Но зачем так делать? Господь может спасти, а может и не спасти. И когда мы говорим о святости, мы подразумеваем некоторую инаковость, посвященность Господу. И если мы говорим о тех, кого называем святыми, мы понимаем, что это не типичные люди. То есть обычный, типичный человек не может себя вести так, как ведет себя святой.

Здесь нам на помощь приходят лики святости, которые традиционно у нас приняты. Например, есть праведники – те люди, которые свою жизнь прожили праведно. Они жили здесь, в мире, среди них были и женатые батюшки, и миряне. Они праведные, потому что праведно жили. Есть преподобные – те, которые уподобились ангелам. Они ушли в монастырь, приняли монашество и просияли на ниве своей монашеской молитвы, монашеского делания.

Есть святые благоверные. Обычно это князья, цари, наши правители. Это, казалось бы, парадокс. Да, в политике и в истории очень много есть моментов, когда пытались правителей обожествить. Это очень удобно, потому что тогда не хочется ему противоречить. Боишься, что он в тебя огненной молнией запустит.

Но при этом здесь был и определенного рода интерес. У нас кого ни поставь нами править, нам не нравится, потому что нам все кажется, что человек, наверное, ворует, ленится, не хочет, чтобы нам было хорошо. Кто бы это ни был: царь-батюшка, президент, первый секретарь...

Вызывает удивление, что у русского народа были правители, которые были им любимы. Несмотря на критику, на какие-то свои житейские поступки, грехи, они были для народа почитаемы не только как руководители, но и как пример христианской жизни. Это и святой равноапостольный князь Владимир, креститель Руси, и его бабушка, святая равноапостольная княгиня Ольга.

Хотя, честно вам сказать, я читал с дочкой «Историю России», она на меня большими глазами посмотрела и сказала: «И она святая?» Я говорю: «Святая, святая, потому что иногда нужно и за себя, и за веру свою постоять».

«Благоверные» – это такой интересный, необычный спектр святости, который у нас в Церкви часто поминается. У нас есть мученики. Это те, что, может быть, не ходили в храм каждую субботу или воскресенье, не знали Священного Писания наизусть, не читали святых отцов. Но они столкнулись с верой в Бога (некоторые – даже в последнюю секунду их жизни). И это для них оказалось гораздо ценнее и дороже их собственного жития. И они не отреклись от Бога ценой собственной жизни. Тем самым некоторые некрещеные даже своей кровью крестились во Христа. Их мы называем мучениками.

А тех, кто не был умучен до смерти, после мучений вернулся домой и какое-то время пожил и спокойно умер, мы называем исповедниками. Потому что они исповедовали свою веру через боль и страшные мучения. Но при этом умерли спокойно.

Да, мы знаем, что есть апостолы – ближайшие ученики Христовы, благовестники, которые потом по всему миру распространяли весть о Евангелии Христовом, о Его пришествии в мир и торжественном отшествии из него через крестную смерть и всеславное воскресение.

Но есть и равноапостольные. Я уже упомянул труды княгини Ольги, князя Владимира, святых братьев Кирилла и Мефодия, просветителей Словенских. Это очень напоминает апостольство из истории Церкви (как у Нины, царицы Грузинской), когда человек приходил и приносил свет истины Христовой вместе с культурой, с какими-то житейскими правилами непросвещенному народу. И для нас тоже важно, что мы некоторых уподобляем по чину апостолам.

Мы знаем, что есть святые целители, которые в жизни своей были врачами, лекарями. Некоторые из них лечили безвозмездно. Сейчас на профессиональном сленге это называется pro bono. Например, юрист берет девять дел платно, а десятое делает без денег, помогает какому-нибудь фонду или нуждающейся семье. Это сейчас считается очень престижным делом. И в древности было так, только называлось не pro bono, а безвозмездность.

Например, очень известные святые бессребреники Косма и Дамиан действительно прославили Бога не только своей молитвой и постом, но и своим служением, чем, конечно, очень сильно сбивали медиков того времени, потому что вся медицина тогда была платной. И когда появлялся профессионал, который мог бесплатно лечить, остальные доктора, которые, естественно, терпеть его не могли, очень ждали, когда же он уйдет и перестанет мешать бизнесу.

У нас есть среди святых и так называемые блаженные и юродивые – те, которые вели себя очень странно. Мы бы сейчас сказали про них, что они сумасшедшие. Но были такие времена у нас на Руси, что правду говорить мог только блаженный человек. Например, прямая правда всегда прощалась шуту, который мог и правителю говорить самые нелицеприятные вещи. И ему за это ничего не было, потому что он находился на положении комика. Но при этом все понимали, что говорится правда.

И мы помним того же Василия Блаженного, известного московского святого, его взаимодействие с власть имущими, его поведение на улице, с детьми. И если бы нам предложили поставить ему диагноз, мы, наверное, поставили бы. Но верующие люди видят в этом не только и не столько умалишенность, сколько способ таким необычным образом донести информацию, которую обычно не слышат люди: о загробной жизни,  конце времен, истинных ценностях, которыми живет человек.

Если перечислять долго и подробно, то мы еще не один чин святых вспомним. Есть и страстотерпцы (так мы называем святую Царственную семью), и святители. Так называются епископы Православной Церкви в разном статусе: и просто епископы, и архиепископы, и митрополиты, и патриархи, которые не просто несли свое служение, но и поразили свою паству чистотой и святостью своей жизни, беззлобием, терпением, смирением, умением проповедовать.

И каждый из этих святых открывается для нас по-разному. Есть такая ошибка: мы начинаем воспринимать святых как менеджеров небесных. Если святой Пантелеимон был целитель, ему надо молиться, чтобы не болел зуб. Если Николай Чудотворец спас людей на море и если я собираюсь на лодке на рыбалку, буду молиться Николаю Чудотворцу. Но в этом, конечно, ничего плохого нет.

Я думаю, Сергий Радонежский не обижается, что к нему обращаются за помощью студенты. Да и Спиридон Тримифунтский не прочь умолить Господа, чтобы люди смогли продать или купить квартиру. Но не надо забывать, что все эти люди свою святость получили из рук Божиих, по Его благословению, и служили всей своей жизнью именно Ему. Поэтому им самим будет не очень приятно, если человек не помнит о Боге, не молится Ему, Его Пречистой Матери, а молится только святому.

Ведь сам святой, несмотря на свою святость, не может подать ни облегчения, ни успокоения нашей душе, изменить что-то в нашей жизни кардинально. Он может быть ходатаем, заступником и молитвенником перед Богом в наших нуждах. О чем мы, собственно, и просим, когда говорим: «Все святые, молите Бога о нас».

И у каждого из нас есть любимые святые. Тот, в честь которого освящен храм, в который мы ходим. Тот, в честь которого построен город, в котором мы живем. Тот, в честь которого названы мы в крещении. Тот святой, в день которого мы, например, родились. Тот святой, который схож с нами, например, по какой-то профессии или учебе в каком-то месте, или образом жизни... Или, может быть, какому-то святому молились сильно мы или наши родители и они стали небесными покровителями семьи или каждого из нас.

Это действительно позволяет нам помнить, что Церковь не только земная, воинствующая, но еще и небесная, торжествующая. И каждый раз церковный календарь, церковная служба соединяют нас – всю Церковь – вокруг Христа. Мы вспоминаем, что мы не одни, что с нами еще множество святых праведников, святых усопших людей, которые окружают нас, немощных.

Но если посмотреть на роспись храма, она идет от верха и заканчивается на уровне наших плеч. Это не только практический момент, чтобы мы плечами не стерли иконы и не загородили их, но еще и очень важно в плане богословской мысли, что мы сами тоже являемся своего рода иконами. И когда диакон (или священник) на богослужении кадит, он кадит не только иконы, но и нас, потому что каждый из нас есть образ Божий.

Именно поэтому в богослужении очень часто употребляется фраза «святой» и «святая» по отношению к обычному православному христианину. «Святые» – так называются неравнодушные люди, кто пришел в церковь в этот день. Общество святых, святые. И это, конечно, нам очень непривычно и странно слышать. Но это лишний раз понуждает нас задуматься: когда мы принимали решение о крещении (если это было во взрослом возрасте) или начинали воцерковляться с помощью родителей в детстве, мы волей-неволей себя как бы обрекли на эту святость.

Поэтому очень часто в церкви мы слышим о святости. Например, священник возносит перед Причастием уже освященное Тело Христово и громко возглашает: «Святая святым». То есть эти Святые Дары будут преподаны святым – тем людям, кто крещен, кто любит Бога.

А мы как себя ведем? Мы, может быть, даже исповедовались, причастились, максимально достигли Божественной благодати, но потом развернулись и с каждым шагом удаления от исповедального аналоя, от Чаши с Причастием бежим навстречу греху. Мы всё понимаем, осознаем, но нам хочется полежать и отдохнуть, позубоскалить, посквернословить, кого-нибудь обидеть, потому что обидели нас. И мы живем обычной жизнью, мало и слабо замечая, что что-то должно меняться.

Причем на самом деле все просто. В Библии написано про Еноха, который ходил перед Богом. Там написаны две вещи. Что он ходил перед Богом и живым был взят Богом на небо за такую свою святость. Вдумайтесь: ходил перед Богом. Как ведут себя дети одни и в присутствии родителей? Как ведут себя дети в присутствии учителя в классе и без него? Как работает работник, когда он один и когда на него смотрит начальник?

Мы как будто забываем, что на нас смотрит Бог. Будучи детьми, мы прячемся за шторками, думаем, что если в метро спустимся, то Бог нас не найдет. Но взрослыми как-то привыкаем, дозволяем себе это, говорим, что другие еще хуже себя ведут. И со спокойной душой грешим и наслаждаемся буднями жизни. Но Церковь призывает нас задумываться каждый день о том, достойны ли мы такого высокого звания, как христиане. Стремимся ли мы к этой святости, собираемся ли что-то менять в своей жизни, чтобы сделать так, как это было угодно Господу Богу? Чтобы каждый из нас имел возможность спасения своей вечной души.

Святые – это наши супергерои. Если для Человека-паука или Супермена нужны какие-то условия (прилететь с другой планеты или чтобы укусил паук, которого разрабатывали в лаборатории), то нам не нужно ждать какого-то особого вещества или события, чтобы стать святыми. Нужно просто стараться брать с них пример, подражать им.

Как маленький ребенок подражает своим родителям, когда пытается говорить, когда садится на велосипед, когда берет, например, ручку с бумагой и играет то во врача, то в дядю, то еще в кого-нибудь. Так и мы: для нас святые – это наши старшие братья и сестры, наши наставники, которые все время с нами, помогают нам наладить правильный образ жизни, молят о нас Господа. И мы с их помощью стремимся к свету, правде и спасению.

– Скажите, а среди современных людей есть святые, которые не прославлены Церковью, незаметные люди, но которые всей своей жизнью доказали свою любовь к Богу?

– Замечательный вопрос. Во-первых, не всех святых мы знаем. В процессе канонизации Церковь очень внимательно и строго смотрит на жизнь святого, на какие-то его биографические моменты, на отзывы современников, на то, явил Господь его мощи или не явил, были чудеса по молитвам к нему или нет. То есть сейчас это очень серьезный процесс, который проходит как в епархиях для местночтимых святых, так и в рамках всей Церкви.

Но мы не можем знать всех, кто был умучен за Христа или ушел в пустыню и скрывался от людей. Мы не можем знать всех тех, кто брал на себя подвиг блаженства, был исповедником. Это абсолютно естественно.

И многих мучит вопрос: а сейчас-то есть святые? Я не могу дерзновенно отвечать на этот вопрос утвердительно или отрицательно, но мне кажется, что не может быть такого, чтобы на нашей земле не было святых. Более того, благодать Божия всегда очень чувствуется на священниках, архиереях, патриархе. И такая же благодать чувствуется от людей праведной жизни. Общаешься с этим человеком, и тебе становится хорошо, тебя тянет к нему, ты видишь, что его глаза излучают любовь. Видишь, что человек живет этим. И для него слова о Христе, вере и спасении не пустые, не бесцельные. Они наполнены такой глубиной, что волей-неволей начинаешь проникаться ими и хочешь быть с этим человеком.

Почему так много у различных старцев было чад, послушников, послушниц, которые собирались вокруг него, записывали его слова, переписывали друг другу письма от него? Люди всегда стремились и хотели научиться чему-то большему, лучшему и новому, в том числе в духовной среде. Так что каждый из нас тоже является как первопроходец в этом направлении; и, конечно, немножко апостолом.

Ведь на каждого из нас смотрят наши родные, близкие, люди, что не очень нам доверяют, люди со стороны, которые знают, что мы ходим в церковь, коллеги по работе, соседи по дому, участку. И они смотрят очень внимательно, как мы себя ведем, хватит ли у нас сил простить, не сделать гадость, быть милосердным.

Эта тема святости чрезвычайно важна для Церкви. Каждый член Христовой Церкви призван к святости. Мы должны постараться выстраивать нашу жизнь так, чтобы нам потом встретиться со Христом, чтобы небесный рай не расстраивал нас своей гармоничностью, а радовал. Чтобы мы вместе с нашими единомышленниками- прихожанами, с нашими любимыми родственниками встретились в Небесном Царстве Спасителя нашего и Господа.

И, конечно, по нашим скромным молитвам, возможно, Господь дарует нам это. А мы пока будем идти и держаться за этот тоненький, но прочный канат веры, помогать друг другу не только красивыми словами, но и делами и быть уверенными, что все, что нам Господь обещал, обязательно вскоре сбудется.

– Благодарю вас, отец Александр, за участие в программе и за интересный рассказ.

– Я благодарю также и Вас и поздравляю всех наших дорогих телезрителей. Ведь если мы встречаем Неделю всех святых, значит, у каждого из нас сегодня наступает великий праздник именин. Тот самый, который по нашей православной традиции мы отмечаем более торжественно и важно, чем даже день собственного рождения.

В такой день хорошо будет друг друга с улыбкой поздравить, помня о том, что именинники сейчас все православные христиане. Ибо ликует и радуется вся наша земля о святых, а через неделю будет ликовать и радоваться Русская Церковь. Она будет вспоминать особо тех святых праведников, которые просияли в ее честном лоне.

Ведущая Инесса Титова

Записала Елена Кузоро