Православный взгляд. Беседа с митрополитом Томским и Асиновским Ростиславом

– Владыка, сегодня я предлагаю обсудить, на мой взгляд, достаточно злободневную тему – «Споры и ссоры». А начать хотелось бы с вопроса, который мне действительно интересен. Оказывается, даже великие святые тоже могли ссориться. По крайней мере, когда мы открываем Деяния святых апостолов, мы читаем, что и апостол Петр, и апостол Павел говорят о том, что между ними возникали некие конфликтные ситуации. На самом ли деле это так? И как могло быть так, что святые тоже не могли найти общий язык?

– Я не помню каких-то конфликтных ситуаций, споров, которые можно квалифицировать именно таким термином. Известное выражение, что в споре рождается истина, принадлежащее, насколько мне не изменяет память, Сократу, достаточно сомнительно. Хотя и принято ссылаться на античных философов как на непререкаемые авторитеты, они не всегда были правы. На самом деле некие разногласия, происходившие среди апостолов, совсем не означали, что между ними были конфликты или тем более споры.

Каждый отдельно взятый человек имеет некий ограниченный круг познания, и это касается не только обычных людей, но и тех, кого мы именуем святыми, в том числе и святыми апостолами. Апостол Павел, о котором Вы сейчас упомянули, называет столпом и утверждением истины Церковь Христову, потому что именно в Церкви пребывает непоколебимая в чистоте и полноте истина.

В Церкви истина хранится коллективным церковным или даже соборным разумом. Но, пожалуй, слово «коллективный» здесь не совсем правильное, уместное. Соборный разум Церкви – вот что является носителем богооткровенной истины. И каждый отдельно взятый человек всегда поверяет, насколько основательны его собственные убеждения, взгляды, мнения, с этим общим учением Церкви.

Любое богослужение в Церкви, в том числе и Божественная литургия, совершаемые церковные таинства, будь то таинство Крещения, Елеопомазания или какое-то другое, всегда предваряются чтением Символа веры. Если человек хочет получить доступ к Божественной благодати, хранимой Церковью, его собственная вера должна полностью совпадать с верой Церкви. Человек читает Символ веры, составленный святыми отцами на Первом Вселенском Соборе и дополненный на Втором, являющийся формулой, манифестом нашей веры, тем самым как бы говоря, что его вера и вера Церкви – это одна и та же вера. И поэтому свою веру, свои убеждения мы всегда поверяем с верой Церкви.

Что же касается святых, в том числе и святых апостолов, по каким-то отдельным вопросам у них были свои мнения, но когда виделась некая разница в этих мнениях, это приводило не к конфликту, а к чему-то другому. Апостол Павел в одном из своих посланий, обращаясь к христианам, пишет, что и среди них возможны разногласия. И при обсуждении этих разногласий люди искусные могут выявлять совпадения этих мнений с мнением Церкви, а значит, они могут формулировать какие-то догматы и так далее, как это потом и было на Вселенских Соборах.

Одним из таких разногласий, побудивших апостолов не спорить, а искать совпадений с учением Христовым, как это будет по-христиански, по Христу, был вопрос принятия в Церковь христиан из язычников. Христос изначально проповедовал Евангелие среди евреев, бывших иудеями и через обряд обрезания входивших в Ветхозаветную дохристианскую Церковь.

Практически все апостолы из двенадцати были евреями, и, конечно же, изначально они были обрезаны. Когда же Евангелие стало распространяться по миру, в христианскую Церковь стали приходить не только ранее обрезанные христиане из иудеев, но и язычники – римляне, греки, не бывшие обрезанными и веровавшие не в Единого Бога, а во множество божеств.

И тогда встал вопрос – как таковых принимать в Церковь? Надлежит ли сначала принимать их в сообщество иудеев, что ли, или в Ветхозаветную Церковь через обрезание, чтобы, отказавшись от язычества, они уверовали в Единого Бога, а затем уже совершать крещение? Ведь Христос уже установил Новый Завет в Своей Крови, в христианской Церкви.

Такой позиции держались, настаивали на ней многие принявшие христианство фарисеи. И поскольку апостол Павел очень часто крестил в христианство язычников, не требуя от них обрезания, его начали критиковать и говорить, что так поступать нельзя, и даже среди апостолов возникла некая разница во мнениях.

Для того чтобы установить, как же правильно поступать, в Иерусалиме собирается первый в истории христианской Церкви Апостольский Собор, на котором под председательством епископа Иерусалима святого апостола Иакова, брата Господня по плоти, апостолы, обсудив, приняли решение, что пришедших в Церковь Христову и принимающих христианство из язычников не следует обременять требованием исполнять какие-то ритуальные ветхозаветные предписания, предписания закона Моисеева.

Для таких из старых предписаний следует оставить лишь фундаментальные, главные, в основном связанные с духовно-нравственными требованиями предписания – уклоняться от идолопоклонства, вкушения крови, блуда, а во всем остальном надлежит следовать духу Евангелия, христианскому духу.

И когда мы говорим, что в споре рождается истина, нужно помнить, что спор всегда приводит к некой конфликтности. Ведь когда люди спорят, каждый пытается доказать свою позицию, а значит, он отстаивает не истину, а самого себя как умного, продвинутого человека, считающего именно так, и с пеной у рта он это доказывает. На самом деле это есть лишь проявление гордыни, не приводящее ни к чему иному, как только к конфликтам, ссорам, к некоему разобщению и разъединению.

Поэтому для христианства куда более уместны не споры и конфликты, а обсуждение каких-то вопросов, потому что в рамках такого обсуждения в духе любви, кротости, смирения, взаимного уважения и постигается то, что мы называем истиной. Истина по-христиански – это не набор каких-то фактов и теорий, соответствующих объективной реальности, действительности; истина, как сказал, по-моему, отец Павел Флоренский, не гносеологична, а антологична, где слово «гнозис» означает знание. То есть истина – это не достояние нашего ума, не набор каких-то мнений, это не «что», а «Кто». Истина – это Христос, поэтому обладает истиной тот, кто обладает Христом, кто стяжал Христа, кто жизнь свою соединил со Христом.

В античные времена были философы, которых называли скептиками. Они считали, что объективной истины не существует. То, что мы называем истиной, всегда относительно, и то, что для одних является истиной, для других истиной может и не быть. Когда Иисуса Христа привели на суд к Пилату и они стали говорить об истине, Пилат задал Христу вопрос скептика: что есть истина? На самом деле истина – это Христос, и постигается эта истина, конечно же, не через конфликты и споры, а через некое единомысленное обсуждение.

Когда речь идет о Соборах святых отцов, очень часто документы говорят о том, что святые отцы имели суждение, то есть высказывали какое-то мнение и потом в Духе Святом выносили решение. Что же касается спорщиков, старающихся в споре больше отстоять себя, чем Истину с большой буквы, по этому поводу есть четкое высказывание апостола Павла в одном из его посланий. Там он как раз говорит о некоторых спорных вопросах и о том, что есть любители поспорить. Но ни у нас, ни у Церкви Христовой нет обычая спорить с ними, потому что эта позиция совершенно не церковная, не христианская.

Поэтому я думаю, что для христиан уместно не столько участвовать в неких спорах, сколько, может быть, обсуждать какие-то вопросы. Но очень часто бывает так, что мы держимся какой-то позиции, кажущейся нам правильной, а потом слышим другое, третье мнение, а также если мы способны к аналитическому мышлению, а в плане духовном –имеем дар духовного рассуждения и духовного трезвения (а это один из далеко не последних даров человека), мы начинаем понимать, что, может быть, здесь что-то не так.

И когда на Соборах кто-то объявлялся еретиком (тот же Арий), то это было не тогда, когда он начинал учить неправославно, а когда с пеной у рта, вопреки постановлениям Соборов, истинным учениям о вере, сформулированным соборным разумом Церкви, отвергал это, поставив себя, свой разум, свое мнение на первое место.

– А как должен вести себя обычный человек, когда идет такой спор и человек точно знает, что он прав? Например, если человек знает, что дважды два – четыре, а другой доказывает, что пять, как выйти из спора, при этом не поссорившись, но отстояв свое мнение? Или нужно уступить другому и, получается, ввести его в заблуждение?

– Мы снова возвращаемся к тому, от чего ушли, говоря: «Отстояв свое мнение». Если Вы останетесь со своим мнением, то кому оно – Ваше мнение – нужно? Когда же речь идет о какой-то объективной духовной реальности, это другое дело. Если, например, человек пребывает в заблуждении и это заблуждение вредит его духовной жизни, мы в меру своих сил и возможностей пытаемся как-то донести до него другую информацию. Если человек способен это выслушать, принять и что-то скорректировать, то почему бы это не сделать?

Если же человек готов отстаивать свои самые невероятные теории, то какой смысл что-то ему доказывать, в чем-то его убеждать? В этом нет никакой необходимости. И Вы говорите: «Если человек точно знает, что он прав». Но если этот человек точно знает, что он прав, не пребывает ли он в гордыне? Потому что на самом деле всегда есть какие-то нюансы.

Держась позиции, что единица никогда не равна трем, впал в глубочайшую ересь знаменитый русский писатель Лев Николаевич Толстой. Он говорил, что никогда не сможет принять христианский догмат о Святой Троице, потому что точно знает, что единица никогда не равняется трем. А Церковь учит, что единица равна трем. Почему? Так бывает в определенных условиях, если это касается Бога. Эйнштейн говорил, что по теории относительности есть разные системы координат, где в одной системе это может быть вот так, а в другой немножко по-другому.

И когда мы вступаем в спор, считая, что истина полностью на нашей стороне, что мы – некие носители абсолютной истины, здесь уже следует обратить вопрос к самому себе. Если же мы вступаем с каким-то человеком в диалог, чтобы что-то обсудить, взвесить, то не просто сообщаем какие-то сведения, но и слушаем: а вдруг этот человек скажет что-то полезное и нужное, что мы сможем взять себе на вооружение, может быть, не полностью, а хотя бы частично... Поэтому, когда мы что-то обсуждаем, мы взаимно обогащаем друг друга.

А когда настаиваем на своем и спорим с людьми, особенно с неспособными что-то услышать, если на сто процентов уверены, что правы, мы ничего не услышим, с кем бы ни спорили, что бы ни говорили, и будем вдалбливать свое. Но точно так же считают и эти люди. Они впаривают нам свое, а мы ничего не слышим. В результате мы толчем воду в ступе; и никакого движения нет. Поэтому обсудить что-то совместно с тем, кто готов к обсуждению, очень хорошо и полезно. А спорить?.. Апостол Павел сказал: а если бы кто захотел спорить, то мы не имеем такого обычая, ни церкви Божии.

– Марк Твен однажды сказал, что не нужно говорить правду тому, кто ее недостоин. Как Вы думаете, эти слова имеют место?

– Это утверждение тоже далеко от христианства: если мы считаем, что достойны, а кто-то недостоин, то предвосхищаем суд Божий. Кто из нас достоин, а кто недостоин – будет решать Господь. Иногда мы считаем кого-то недостойным общения с нами, а он оказывается достойнее нас в десять раз.

Но нам приходится общаться и с теми, кто готов с пеной у рта о чем-то спорить. В советские времена часто это были люди, забившие свою голову атеизмом. Они не были готовы слушать какие-либо аргументы. Они знали, что Гагарин в космос летал, но Бога там не видел, значит, Бога нет. Воспринять что-то более глубокое они не были способны.

И когда начинаешь говорить с такими людьми, но видишь, что натыкаешься на стенку, ты либо оставляешь все на волю Божию, либо даешь некие советы, которые могут сделать таких более восприимчивыми к духовной истине. Если, конечно, они захотят ими воспользоваться.

Я знал одного человека, который говорил, что икона – это окно в иной мир, дающее нам познать Бога не умом, а сердцем. И он говорит: «Вы сейчас не готовы познать Бога ни умом, ни сердцем. Купите себе альбом с репродукциями древнерусских икон и каждый день, положив его перед собой, хотя бы по две-три минутки вглядывайтесь в эти образы. Не надо ни про что думать, просто откройте этот альбом, придите в спокойное состояние и смотрите. И постепенно этот иной мир начнет перед вами приоткрываться, и тогда с вами уже можно будет о чем-то говорить». И для тех, кто такому совету следовал, на удивление, как ни странно, иногда это приносило свои плоды.

Не зря отец Павел Флоренский – знаменитый богослов, философ, говорил, что из всех доказательств бытия Божия самым убедительным является икона «Троица» Андрея Рублева; следовательно, Бог есть. Но если не вдумываться в это, кажется, какой же это абсурд! Какая связь между доказательством бытия Божия и какой-то иконой, написанной кем-то шесть с лишним столетий назад? Если же вникать во все это, то это действительно так. Потому что создать то, что является иконой «Троица» преподобного Андрея Рублева, мог только тот, кто видел, созерцал тайну Святой Троицы. А мы, созерцая творение Андрея Рублева, приходим в состояние созерцания самого иконописца. То есть мы поднимаемся до его уровня, и Бог уже нам открывается через икону, как открывается через некое окно иной мир, иная реальность.

– Владыка, давайте перейдем ко второй части нашей программы: 31 января Церковь отмечает память преподобных схимонаха Кирилла и схимонахини Марии – родителей преподобного Сергия Радонежского. Чем же еще они известны, кроме того, что являются родителями преподобного Сергия?

– В последнее время в России стало модой или традицией объявлять каждый год каким-то особенным: Годом педагога и наставника, Годом защитника Отечества, прошлый год был Годом семьи. По этому поводу и в церковной, и в околоцерковной, и даже в нецерковной среде вспоминали святых русских князей Петра и Февронию Муромских. И, как правило, на таких авторитетах прошлого все как бы и завершалось.

Но мне бы хотелось обратить внимание всех, до кого может дойти наше слово, на удивительный образ добрых супругов и идеальных родителей преподобного Сергия Радонежского, давших миру трех замечательных сыновей: старшего сына Стефана, младшего сына Петра и среднего сына – преподобного и богоносного отца нашего Сергия Радонежского, чудотворца. Пожалуй, в нашей стране вряд ли найдется человек, не слышавший его имя.

Родители преподобного Сергия были боярами из обедневшего боярского рода, жили под Ростовом Великим. Кстати, на днях этому городу наконец-то возвращено его историческое название. В России было два Ростова, и всегда приходилось уточнять, какой Ростов имеется в виду – тот, что на Дону, или Ростов Великий. Так вот, родители преподобного Сергия проживали недалеко от Ростова Великого.

Они были весьма благочестивыми людьми и жили не только земными и государственными интересами. Все эти интересы проходили у них через призму исполнения воли Божией. Они всегда руководствовались заповедями Божиими, и когда у них рождались дети, старались воспитать их не только добрыми гражданами своей страны, достойными преемниками своего дела. Самое главное – они старались их воспитать добрыми христианами, которые хранили бы Божественные заповеди, понимая, что если они будут верны Христу и будут жить по Божиим заповедям, то принесут пользу не только себе, но и Отечеству.

Среди их детей был и подвижник – преподобный Сергий. О родителях преподобного Сергия мы знаем не так уж много, но в связи с житием преподобного Сергия, написанным его учеником блаженным Епифанием Премудрым, хорошо знавшим жизнь святого, описывается и жизнь Кирилла и Марии. Например, как они себя вели, когда мать была беременна этим сыном, как она старалась особенно тщательно соблюдать Божественные заповеди, не ссылаясь на это: «Я сейчас беременна, поэтому мне не до того, чтобы ходить в церковь, исповедоваться, причащаться. Я должна быть в абсолютном покое».

Наоборот, Мария посещала храм Божий, часто исповедовалась и причащалась Христовых Таин. В дни беременности она думала не о том, какие полезные продукты употреблять, чтобы младенец был физически здоровым. Она понимала, что еще в ее чреве младенец начал возрастать в духовном плане, формироваться как личность, поэтому он должен получать с питанием матери не только какой-то необходимый набор витаминов, определенное количество полезных физиологических веществ, но должен получать и некую духовную пищу.

Каким по характеру, по менталитету будет младенец, во многом зависит от того, в каком устроении находится мать в состоянии беременности. Мария, мать преподобного Сергия, во время беременности часто читала Евангелие, душеполезную и духовную литературу, молитвы. Казалось бы, младенец еще не родился и мозг у него еще не сформировался, не сформировались и другие члены, а уже начался процесс его духовного созревания.

Мама, читая Евангелие, освящала этим и плод в своей утробе. От дерева гнилого не следует ожидать хорошего, зрелого плода, а укорененное, здоровое дерево приносит хорошие плоды, так что от корня доброго произрос такой росток, как преподобный Сергий. По сути, благодаря его деятельности и появилось наше государство.

Преподобный Сергий одним из первых увидел, что будущее Руси – только в ее единстве, и он полагал много сил и духовной энергии, чтобы объединить разрозненные княжества, разрозненный русский народ в единую духовную семью. И, конечно же, истоки этого – в семье.

Мы празднуем память родителей преподобного Сергия – преподобных Кирилла и Марии, причисленных Церковью, как и сам преподобный Сергий, к лику святых, и, конечно же, на их примере и современные родители должны учиться, как себя вести, особенно в то время, когда супруга беременна. И заботиться нужно не только о том, чтобы на столе всегда были те или иные фрукты, продукты, чтобы мама дышала чистым воздухом, находилась в относительном покое, но и о том, чтобы она получала духовную пищу.

В это время нужно обязательно уделять внимание молитве, чтению Евангелия, посещению богослужений, причастию Святых Христовых Таин, и тогда процесс воспитания уже родившихся детей будет происходить куда благодатнее, проще и легче.

Ведущий Виталий Стёпкин

Записала Людмила Белицкая