Канон. Автор-исполнитель Анатолий Мошкович. Часть 1

В новом выпуске программы – встреча с автором-исполнителем Анатолием Мошковичем. Разговор пойдет о творческом формировании Анатолия, а также гость расскажет о переломном моменте в своей жизни и чудесном выздоровлении. Зрители увидят фрагменты концертных выступлений Анатолия и его коллектива.

Сегодня у меня в гостях певец, композитор, поэт, музыкант Анатолий Мошкович.

Анатолий Мошкович – музыкант, композитор и поэт. Родился в Москве в 1971 году. С детства занимался музыкой. Окончил музыкальную школу по классу фортепиано. После школы получил образование в Московском автомеханическом институте. Позже занимался различной деятельностью, далекой от музыки, но параллельно продолжал развивать свое творчество. В настоящее время Анатолий активно занимается концертными выступлениями и написанием песен. Обо всем подробнее поговорим прямо сейчас в программе «Канон».

– «Я родился в Москве, и поэтому я провинциал» – Ваши слова. Давайте поговорим о Вашем «провинциальном» столичном детстве. Каким оно было?

– Я учился в обыкновенной общеобразовательной школе и застал Советский Союз еще во всей его красе. Недалеко от Измайловского парка была музыкальная школа, куда меня привели родители. Меня туда взяли. (Удалось пройти отбор и в музыкальную школу при Институте имени Гнесиных, но меня надо было возить на юго-запад Москвы – а это другой конец города, и родители не смогли.)

Моим педагогом была Регина Павловна Толстых – удивительный человек, который сумел очень сильно повлиять на мое мировоззрение и вообще на меня. Именно она во время наших уроков дала мне многие фундаментальные вещи. Она водила меня в музеи, учила правильно воспринимать живопись. Она всегда объясняла: «Не надо бегать по музею и пытаться смотреть все подряд. Спокойно почувствуй свое сердце – посмотри, куда оно потянет. Подойди к картине, побудь с ней, провзаимодействуй. Это тебе даст в тысячу раз больше, чем просмотр множества картин». Этот урок мне пригодился, когда в Испании я оказался на выставке картин Эль Греко. Картина «Инквизитор» меня очень глубоко тронула, потому что я вдруг понял весь ужас той самой инквизиции… Удалось почувствовать то потрясение, которое испытал художник.

Я очень благодарен ей за то, что мне удалось познакомиться со Святославом Рихтером. Был мастер-класс, и мы с ее ученицей получили право сыграть в первом отделении. Вышел Рихтер, высказался по каждому из детей… А надо сказать, что в советское время были очень хорошо развиты так называемые методкабинеты, когда осуществлялась связь между школами, профессиональными артистами, всевозможными площадками, концертными залами. Школы старались показывать детей; талантливых брали на карандаш и дальше уже каким-то образом участвовали в их судьбе. Я запомнил рассказ Рихтера на всю жизнь. «Я часто езжу по музыкальным школам, – говорил он, – и чуть ли не из каждого второго кабинета слышу «К Элизе» Бетховена. Это простое произведение, которое дают детям в четвертом классе музыкальной школы. Вы-то все хорошо понимаете, о чем оно, а способен ли ребенок это понять? Давайте я вам сейчас его сыграю, а вы послушайте». Он садится за инструмент и начинает играть. Я слушаю… И в какой-то момент у меня начинается что-то наподобие видения: я стою уже взрослый, а не ребенок, и испытываю какое-то щемящее чувство от того, что я только что навсегда потерял человека. Идет дождь; я смотрю вслед уходящей элегантной женской фигуре с зонтиком…

Это произведение было пропущено Рихтером через свое сердце; это некая сублимация пережитого им. Ему удалось каким-то чудесным образом отправить это в зал. Я утер слезы и тайком начал смотреть, заметил ли это кто-нибудь (мальчишке же всегда не очень удобно плакать). И я увидел, что весь зал абсолютно в таком же состоянии – со слезами на глазах. Это было для меня, наверное, одним из мощнейших уроков, невольно преподанных мастером.

– «К Элизе» достаточно легко играть технически, но сложно прожить это в детстве. На чем тогда воспитывать детей?

– Я играл в школе Моцарта и слышал много комплиментарных вещей в свой адрес. Говорили, что я каким-то особенным образом его читаю. На самом деле в этом не было никакого чуда. Когда читаешь партитуру, видишь, сколько воздуха, сколько пространства Моцарт оставляет тому, кто будет его впоследствии исполнять. Он предлагает мелким шрифтом: можешь играть forte (я тебе рекомендую), а можешь – piano; можешь играть форшлаг, а можешь и не играть. И когда я разбирал очередное произведение, мне было безумно интересно. Ты понимаешь, что начинают происходить чудеса: вдруг появляется совершенно иной эмоциональный окрас, если поставить акцент в другом месте… Ты невольно становишься его соавтором. И основной гений Моцарта, скорее всего, именно в этом.

– А откуда в Вас музыкальность? Родители были связаны с музыкой?

– Я таким был с рождения. В четыре года я устраивал спектакли: успевал в лифте что-нибудь спеть для соседей. Я радовал их, чувствовал их отклик, и мне это ужасно нравилось. Спасибо Регине Павловне, которая правильно расставила акценты: сначала труд. Сначала ты должен понять, что это такое, должен в это погрузиться, а сцена, аплодисменты и прочее – это все потом. Сначала ты должен сформироваться как человек. Это один из тех важных уроков, которые мне дала этот педагог.

– Давайте прямо сейчас порадуем наших телезрителей какой-нибудь песней и посмотрим фрагмент Вашего выступления.

(Звучит композиция «Розы». Сл. и муз. А. Мошковича.)

– Русский поэт Аполлон Майков когда-то написал слова, которые знают многие верующие люди: «Чем глубже скорбь, тем ближе Бог». Я знаю, что в Вашей жизни произошло переломное событие, когда Вам был 21 год. Расскажите об этом.

– Когда мне был 21 год, я заболел. У меня в достаточно раннем возрасте были проблемы с желудочно-кишечным трактом, и когда я первый раз попал в больницу, у меня уже было несколько рубцов от язвы двенадцатиперстной кишки. Я был очень эмоциональным ребенком; те же концерты, музыкальные экзамены давались мне через стрессы (а ребенком это не всегда осознаешь). И в 21 год после юношеских страстей и несчастной любви я вышел из всего этого с болезнью: была язва желудка, которая потом начала перерождаться в онкологию.

– И через это испытание в итоге Вам открылся Господь?

– Да. Я около месяца пролежал в больнице, но все лечение не дало никаких результатов. В итоге мне сказали, что болезнь активно развивается и необходимо делать операцию. А операция достаточно сложная. Я сначала испугался, но доктор сказал: «Если хочешь дожить хотя бы до тридцати, готовься: на следующей неделе будем оперировать».

Перед операцией я поехал повидать родителей. Они тогда жили на даче (на Ярославском шоссе). Недалеко от нее был храм, где в свое время служил отец Александр Мень. Как-то я вышел погулять с собакой и встретил соседку Людмилу Николаевну, которая, увидев меня, ужаснулась – я тогда весил 48 килограммов. «Что с тобой?» Я вкратце объяснил ситуацию. «Ты в храме-то был?» – «Честно говоря, я просто не знаю, что там делать. Я не знаю молитв». – «Ну и что? Ты сходи, хуже не будет. У нас же такой роскошный храм в Новой деревне! Километра два-три пройдешь через поле и будешь там».

Я взял собаку, пошел… Еле-еле дошел: слабость была неимоверная. Калитка была открыта, а сам храм уже закрыт. Поворачиваю обратно, смотрю – у сторожки стоит батюшка. «Ты чего хотел?» А я не знаю, что ответить. «Ну пойдем, открою тебе храм. Ты только свечи не зажигай – я уже все почистил. Скажи, как тебя зовут, и я за тебя завтра поставлю». Вошел я в эту деревянную часовню со стеклянными витражами. Закатное солнце... Батюшка за мной дверь прикрыл, и я стою, пытаюсь как-то почувствовать эту атмосферу и не знаю, что дальше делать…

Я ни о чем не просил. Я стал задавать вопросы. Подходил к разным образам и просто задавал вопрос: почему я? Меня это очень сильно волновало. И пошли ответы на уровне какого-то глубинного осознания и озарения. Я испытал там мощнейший внутренний переворот. Я вышел оттуда с пониманием, что сколько бы мне ни осталось, жить я так и не начинал. Потому что – с чем я уйду? Каждый день я поглядывал на солнце, но его не видел; по траве ходил, но ее не замечал; с людьми разговаривал – и тех не видел. А именно умение видеть – это отчасти и есть те самые важные накопления, с которыми мы можем пойти дальше. Это наш опыт. Это, в конце концов, наше живое сердце.

Когда я уходил, батюшка мне говорит: «Ты завтра приходи». Очевидно, он либо что-то почувствовал, либо увидел какое-то изменение в моем взгляде. Я сказал, что обязательно приду. Вышел и стал смотреть на это закатное солнце, на небо; всем своим нутром я пытался это запомнить, впустить в себя. Обратно я шел через то же поле, но уже абсолютно по-другому. Дорога была та же, но я, оказывается, этой дороги не видел. Сколько там было красивейших цветов! Я ложился на траву и смотрел на муравьев; все это стало вдруг безумно интересно…

Так я дошел до дома и первый раз за долгое время выспался. С утра встал – энергии тьма! Побежал опять в храм. А там было венчание. Зашел, а на меня все смотрят – не знают, со стороны жениха я или со стороны невесты. Батюшка паузу улучил и говорит: проходи. У меня продолжились какие-то внутренние диалоги, но теперь уже благодарственные. В воскресенье я также прибежал туда; батюшка крестил детей. Потом я уже понял, что это были знаки жизни.

А в понедельник к 8 утра мне надо было вернуться в больницу, чтобы делать гастроскопию. Хирург, который должен был проводить операцию, завотделением, эндоскопист – все собрались. И у меня ничего не нашли. Вообще ничего! Берут результат предыдущей гастроскопии… Не могло же все бесследно исчезнуть! Они все подошли к экрану, и кто-то из них говорит: «Надо же, слизистая как у младенца! Недельку тебя посмотрим и выпишем». Стали расходиться, а завотделением эндоскопии говорит: «Молодой человек, задержитесь. Мне надо задать Вам пару вопросов. Скажите, Вы к родителям ездили на выходные? Может быть, к какой-то знахарке ходили?» Я потупил глаза и говорю: «Я в храм ходил». А он просиял: «Я так и думал».

– Анатолий, спасибо Вам за откровенный рассказ. Я предлагаю нашу беседу продолжить в следующем выпуске, а эту программу завершить музыкальным подарком нашим телезрителям.

(Звучит композиция «Пока живой». Сл. и муз. А. Мошковича.)

Ведущий Александр Крузе